ЎЎЎ 3. Віктар Скрыпін. Аблудныя балваны. Ч. 3. Койданава. "Кальвіна". 2020.

    Виктор  Скрипин

                                                                       ЧАСТЬ III.

                                                                  (ПРИЛОЖЕНИЯ)

                                   3.1. СПРАВКА ИЗ ЖУРНАЛА «ИСТОРИЯ СССР»

    Созданная по просьбе редакции журнала «История СССР» в составе старших научных сотрудников Отдела гуманитарных исследований ИЗиОПП СО АН СССР кандидата исторических наук В. Л. Соскина, кандидата исторических наук Н. Я. Гущина и кандидата исторических наук Б. Л. Борисова рассмотрела поступившие материалы [информацию К. И. Горохова и С. П. Кылатчанова «Совещание историков Якутии» в журнале «История СССР», № 5 за 1964 год, письма Е. Алексеева в редакцию журнала и др.].

    Комиссия проверила факты, приводимые Е. Е. Алексеевым в своих заявлениях в редакцию журнала «История СССР». Комиссия имела в своём распоряжении изданные труды по истории Якутии, опубликованные документы и воспоминания, неопубликованные документы, хранящиеся в архиве Новосибирского Обкома КПСС и другие материалы, собранные в связи с написанием пятитомной «Истории Сибири».

    Е. Е. Алексеев в своей книге – «Роль В. И. Ленина в установлении и упрочении советской власти в Якутии» - пишет, что партийное и советское руководство Якутии (Г. Лебедева, А. Козлова и А. Агеева) повинно в «ультракоммунистических» ошибках, «выразившихся в произволе и беззаконии по отношению к местному населению, в необоснованных конфискациях имущества», в том, что работники Губчека «без каких-либо оснований производили незаконные аресты и расстрелы граждан, огульно обвиняя их в «антисоветских действиях», что «представители власти проявляли открытое неуважение к национальным традициям и чувствам народа», они «нарушали принципы политики советской власти, ленинской национальной политики» и т.д. [см. указ. книгу Е.Алексеева, стр.68].

    Е. Алексеев в своём письме продолжает настаивать на своих утверждениях, признавая их правильными, даже пытается подкрепить их новыми материалами и фактами.

    Прежде всего, следует отметить, что никто на совещании не отрицал отдельные ошибки и промахи партийно-советского руководства в 1920-1921 гг. Старый большевик П. П. Кочнев в своём выступлении на совещании говорил: «Никто не может отрицать того, что когда происходит гражданская война, когда стоит вопрос «кто - кого?», допускались срывы и жестокости. Они не оставались вне внимания партийного руководства, неоправданные жестокости осуждались, виновные несли наказание».

    Но тов. Алексеев преувеличивает эти отдельные ошибки и промахи, и придает им другой смысл. В самом деле, если безраздельно господствовали «произвол», «беззаконие», «нарушались принципы политики советской власти, ленинской нацполитики» и т.п., то, спрашивается, была ли в то время Якутская парторганизация, была ли тогда советская власть? Против кого же выступали с оружием в руках буржуазные националисты и белогвардейцы? Отсюда - логически неизбежный вывод: правы были те, кто боролся в 1921-22 гг. против советской власти? Поэтому справедливы слова старого большевика, участника установления Советской власти в Якутии П. П. Кочнева: «Когда кто-то пытается бандитизм в Якутии преподать, как результат народного восстания против «ультракоммунизма» и чекистского террора, хочется сказать таким «историкам» - не клевещите на историю Якутской парторганизации и якутский народ».

    Нужно считаться и с конкретно-исторической обстановкой. Историки Якутской АССР считают, что гражданская война продолжалась с 1918 г. по 1923 г. С этим согласен и тов. Алексеев (он в своём письме 1922 г. считает годом разгара гражданской войны).

    Всем известно, какое тяжёлое положение переживала в центральных губерниях Советская Россия а в далёкой Якутии положение было ещё хуже. Промышленных товаров не было, редко ходили изношенные, давно не ремонтированные пароходы, Ленские золотые прииски, которые должна была снабжать Якутия, переживали острый продовольственный и топливный кризис, прииски находились под угрозой закрытия, медленно проходила вербовка рабочих-якутов на прииски (кстати, т. Алексеев вербовку рабочих считает политической ошибкой), местное население страдало от бестоварья, недостатка сельскохозяйственного инвентаря и всего необходимого. Якутские большевики напрягали все силы, чтобы облегчить тяжёлое положение области. Такое положение сложилось не по вине якутских большевиков, а оно сложилось в результате хозяйничанья колчаковцев и гражданской войны. Любое мероприятие советских органов встречало бешеное сопротивление врагов советской власти. Буржуазные националисты и остатки белогвардейщины организовали в Якутске и уездах контрреволюционные заговоры, развёртывали злобную агитацию против продразвёрстки, против трудовой и гужевой повинности и т.д., саботировали революционные мероприятия, изображая их как «произвол», «беззаконие», «неуважение национальных традиций и чувств» и т.д. Наконец, при поддержке Владивостокского белогвардейского правительства и японских империалистов в сентябре 1921 г. подняли восстание. Они захватили почти все промышленные товары и продовольствие, которые с большим трудом везли якутские большевики в Якутию. С новой силой разгорелась гражданская война.

    15 июня 1921 г. первым пароходом прибывает в Якутск 44 коммуниста, направленные ЦК РКП(б) и Сиббюро ЦК партии, в том числе Г. И. Лебедев. Они привезли материалы X съезда партии и директивы о переходе на новую экономическую политику и приступили к осуществлению НЭПа, но имели мало успеха, ибо без промышленных товаров не может быть свободного эквивалентного обмена между городом и крестьянским хозяйством.

    Контрреволюционное восстание быстро охватило восточные и центральные улусы, оно распространилось на Север Якутии. Якутск оказался в осаде. Единственная телеграфная связь, соединявшая город с Иркутском, прервалась на многие месяцы.

    Буржуазные националисты созывают в с. Чурапча съезд, на котором создаётся «Правительство» (Врем.Якут.Обл.Народное управление), которое было призвано владивостокским правительством Дитерихса.

    Вот в такой тяжёлой обстановке работали и боролись якутские большевики. Отдельные сотрудники чека, отдельные партийные и советские работники, командиры отрядов иногда вынуждены были прибегать к чрезвычайным мерам. Многие факты т. Алексеев приводит из периода «военного коммунизма» и гражданской войны. Как известно, вся система чрезвычайных мер вызвана была, как и в центральной России, исключительно трудными условиями гражданской войны в отсталой и разоренной стране. Этой политикой пролетарской диктатуры были недовольны буржуазия и интеллигенция, кулаки и лакеи. Недоволен был также и средний крестьянин, потому что «военный коммунизм», как говорил Ленин, не был и не мог быть отвечающим его хозяйственным задачам. Несмотря на это, большевики вынуждены были проводить продразвёрстку, - другого выхода не было. «Эта развёрстка значила, - писал Ленин, - не только отобрание излишков, которых едва не могло хватить даже при правильном распределении. Я не могу здесь подробно останавливаться на том, какие неправильности влекла за собой развёрстка. Во всяком случае, свою задачу … развёрстка выполнила» [т. 32, стр. 383].

    В. И. Ленин писал, что только меньшевики, эсеры, Каутский и К^о «ставили нам в вину этот «военный коммунизм». Отсюда следует, что нельзя обвинять якутских большевиков (как это делает т. Алексеев) в том, что они взимали налоги, превышающие нормы продразвёрстки. В. И. Ленин даже после отмены «военного коммунизма» писал: «Взимание налога добровольно не пройдёт, без принуждения мы не обойдёмся, взимание налога ставит ряд стеснений для крестьянского хозяйства» [т. 32, стр. 392].

    Насчёт продовольственной политики в Якутии в начале 20-х годов К. И. Горохов и С. П. Кылатчанов дали правильное объяснение в информационном сообщении.

    Е. Алексеев обвиняет Лебедева и Козлова в массовых репрессиях против граждан. Основанием для этого у тов. Алексеева служило дело Синеглазова и Петрова. Но, во-первых, дело Синеглазова и Петрова возникло до приезда Г. Лебедева в Якутск; во-вторых, - никто из партийно-советского руководства Якутии (Аммосов, Барахов, Пясецкий и др.) не давали директиву Синеглазову и Петрову. Последние были наказаны за превышение власти; в-третьих, комиссия Винэрта арестовала многих коммунистов и требовала высылки из Якутии всего руководящего состава парторганизации. Против этих выводов комиссии боролись Аммосов, Барахов, Браташ и др. Лебедев, очевидно, не знает конкретную обстановку, в которой возникло дело Синеглазова.

    В решении вопроса о Петрове принимали участие, как он утверждает, только Лебедев, Агеев и Козлов. На самом деле принимали участие и якутские большевики. Расстрел нескольких крестьян красными командирами Пшенниковым и Клочковым произведён во время боевых действий. Они освобождены после кратковременного ареста и остаётся неясной степень их вины. Е. Алексеев расстрел нескольких людей изображает как уничтожение целого якутского селения, а на самом деле в с. Марха было расстреляно не 9 человек, а всего 1 человек. Далее, ошибки ли преступления отдельных людей нельзя изображать как политику губернского руководства.

    Вообще, в период гражданской войны в Якутии, если не считать убитых на поле боя, то расстрелянных ГубЧК и решением трибунала было совсем не много: в 1921 г. - 35 человек и в 1922 г. - 12 чел. [«Автономная Якутия», 24. 12. 24 г.].

    А белые действительно производили массовые расстрелы коммунистов, комсомольцев, ревкомовцев и абсолютно невинных жителей якутских улусов. Националистические банды у живых своих жертв распарывали животы, выкалывали глаза, вынимали кишки, перебрасывали через сук дерева и, соединяя с кишками других коммунистов, кричали: «Провод соединён с Москвой, разговаривайте с вашим Лениным!». Выдумывали и другие пытки. По неполным данным, от рук белогвардейцев погибли более 726 коммунистов, комсомольцев и других активных работников советской власти [См.: История ЯАССР, т. 3, с. 57].

    Е. Е. Алексеев в своей книге, в своих заявлениях и письмах не говорит об этих зверствах белобандитов, а подчёркивает лишь единичные факты расстрелов, произведённых чекистами и красными командирами, обвиняя при этом старых коммунистов, не причастных к этим расстрелам. Тов. Алексеев забывает слова В. И. Ленина, сказанные в 1921 г.: «Либо белогвардейский, буржуазный террор, либо красный пролетарский террор. Середины нет, «третьего» нет и быть не может». Автор использует полный набор эпитетов – «произвол», «беззаконие», «необоснованные конфискации» и т.д., и.т.п. - для характеристики деятельности советско-партийных учреждений Якутии. При этом используются далеко не бесспорные источники. А источники, говорящие против, вообще не используются. Е. Е. Алексеев [на стр. 69 своей книги «Роль Ленина в установлении Соввласти»], например, ссылается на работу С. Галилова – «Ленин В. И. - организатор советского многонационального государства» (М., 1960, с. 120), - в которой довольно неточно излагает некоторые документы Ем. Ярославского.

    В частности, автор пишет, что якобы Ленин давал директивное указание об исправлении «ультакоммунистических» ошибок в Якутии, а Ем. Ярославский сообщил Ленину о принятых мерах. На самом деле, В. И. Ленин «директивы» не давал. По просьбе Ленина (27. 12. 21 г.) его секретарь Л. А. Фотиева написала Ярославскому записку, к которой приложила телеграмму Б. З. Шумяцкого и попросила от имени Ленина дать о ней отзыв в трех словах. В этот же день Ем. Ярославский дал ответ Ленину, в котором сообщал, что «телеграмма Шумяцкого говорит о фактах в значительной мере изжитых», что в Якутии «был совершен ряд ошибок», но «мы их немедленно исправляли». В тот же день Ем. Ярославский телеграфирует в секретарю Сиббюро ЦК РКП(б) И. И. Ходоровскому. И, в частности отмечает, что утверждение Шумяцкого о том, что якобы большинство населения Якутии восстановлено против Советской власти мерами «ультракоммунистической» политики необоснованно [См.: История СССР, №5, 1964, с.219-220].

    Е.Е.Алексеев своё обвинение против Г.И.Лебедева и др. «в нарушении принципов советской власти, ленинской национальной политики» пытается обосновать в заявлении в редакцию журнала «История СССР» мотивируя тем, что Якутию превратили в район Иркутской губернии, что Сиббюро «даже приняло об отложении на долгий срок решение вопроса о якутской автономии», что Лебедев выступал против автономии Якутии. Перечислив эти «ошибки» Г. Лебедева и других, т. Алексеев заключает: «эти ошибки Лебедева оказались не случайными. Он не только не доверял коммунистам-якутам, зачастую обвинял их в национализме». Такое заключение т. Алексеева не выдерживает никакой критики. Дело в том, что Г. Лебедев прибыл в Якутск по командировке ЦК партии 15 июня 1921 г., а Якутия районом Иркутской губернии была всего четыре месяца (с 20. 04. по 08. 1920 г.), т.е. первые месяцы становления Советской власти в Сибири, а решение Сиббюро отложить рассмотрение вопроса об Якутской автономии состоялось в апреле 1921 г., т.е. в то время, когда Лебедева не было.

    Далее, вообще очень трудно вышеперечисляемые Е. Алексеевым факты считать серьёзными политическими ошибками в проведении национальной политики, допущенными советскими и партийными органами и прибывшими по их командировке товарищами. Следует заметить, что т. Алексеев имеет склонность сваливать всю вину только на прибывших в Якутию русских коммунистов и во всем видеть их ошибки и произвол».

    Так, т. Алексеев прилагает все усилия, чтобы доказать, что противникам предоставления автономии населению области был, якобы, Г. Лебедев. А на самом деле, против автономии выступали ещё задолго до приезда т. Лебедева в Якутск, многие коммунисты-якуты во главе с тов. С. В. Васильевым. Неоднократно на совещаниях и заседаниях их поддерживало большинство. Если у т. Алексеева была необходимость писать о противниках автономии, то надо было писать о всех, т.е. написать историческую правду, «не улучшая и не ухудшая историю». Если говорить о позиции Лебедева, то он сразу же по приезде выступал на 2-м губернском партийном совещании (19 июня 1921 г.) за автономию, а в дальнейшем не изменил свое мнение по этому вопросу. Насчёт «буфера» - необходимо проверить документ.

    Тов. Алексеев приводит документ «о почти поголовном истреблении местного населения», якобы подписанный Лебедевым. Этот документ не был подписан Лебедевым, до сих пор не найден его подлинник в Якутском партархиве и не обнаружена эта телеграмма в фондах Сиббюро в Новосибирском архиве.

    Документы, имеющиеся в Новосибирском областном партархиве свидетельствуют о том, что тов. Лебедев старался ускорить разрешение вопроса об автономии, а не затягивал, как утверждает Е. Е. Алексеев. В связи с этим удивляет его заявление о том, что «даже приводило к неоправданным репрессиям против сторонников объявления автономии». Он, очевидно, имеет ввиду контрреволюционный заговор во главе с В. В. Никифоровым и Р. И. Оросиным, которые выступали якобы за автономию [см. сб. документов «Борьба за установление и упрочение Советской власти в Якутии», Якутск, 1961, ч. 2, книга 1, стр. 33-34; Петров П. У. Установление советской власти в Якутии. Якутск, 1957, стр. 225; «История Якутской АССР. Москва, 1964, стр. 46]. Председатель Якутского ревкома М. Аммосов телеграфировал в Сиббюро о раскрытии заговора, в этой телеграмме он писал: «Целью организации было достижение национальной независимости якутиов вплоть до образования самостоятельного государства. Лозунг – «Якутская область – якутам». Достижение цели мыслилось через совержение Советской власти. Коммунистов считали своими заклятыми врагами. Свержение же Советской власти предполагалось провести посредством японских сил» [сб. документов «Борьба за установление и упрочение Советской власти в Якутии», Якутск, 1961, ч. 2, книга 1, стр. 33]. Руководители были высланы из Якутии в Сибирь. Здесь осенью 1921 г. они были амнистированы и изображали себя борцами за автономию. Ясно, что они боролись за буржуазную автономию.

    Е. Алексеев пишет: «По-настоящему, по-ленински, отменена политика классового расслоения и изоляции была проведена на деле только после принятия нового военно-политического курса новом составом якутского Губбюро РКП(б) (март, 1922)». А на самом деле, 11 ноября 1921г. Сиббюро ЦК РКП(б) своём постновлении предложило якутскому Губбюро отменить мероприятия по изоляции тойонов. А в Якутске 14 ноября Губбюро отменило постановление о классовом расслоении, а на следующий же день, 15 ноября 1921 г., был издан приказ Губревкома о разрешении свободной торговли на основе НЭПа и о прекращении политики изоляции тойонов [сб. документов «Борьба за установление и упрочение Советской власти в Якутии», Якутск, 1961, ч. 2, книга 1, стр. 368].

    Е. Алексеев приводит цитаты из "Очерков по истории Якутской АССР" (том III, Москва, 1963). Причём цитирует не верно, выдёргивая отдельные слова из контекста. Объективный читатель заметит, что авторский коллектив и редакторы «Очерков» указывали на персональную ответственность Лебедева, Козлова и других, за допущенные ошибки, а в третьем томе «Истории ЯАССР» констатируется исторический факт смены руководства в марте 1922 г. и даётся объяснение причин поражения советских войск осенью 1921 и в начале 1922 г., не выдвигая обвинений против конкретных лиц. Причиной этих поражений была общая обстановка, которая сложилась в Якутии во второй половине 1921 г.

    Если более конкретизировать, то этими причинами были следующие. Экономическая и политическая отсталость Якутии, темнота и забитость коренного населения, слабость партийной организации и преобладание мелкокрестьянского хозяйства, охваченного стихийным недовольством в результате хозяйственной разрухи и отсутствия промышленных товаров; малочисленная парторганизация, большая часть которой была сама политически малограмотна, не могла противопоставить широкой злобной агитации националистической интеллигенции, пропагандистов владивостокской контрреволюции и японских агентов. Якутская национальная буржуазия, патриархально-феодальная верхушка сохранила свое экономическое и политическое влияние. Первая серьёзная попытка подорвать это влияние путём «изоляции тойонов» была отменена в связи с введением НЭПа.

    Якутский народ и народности Севера, находились длительное время под гнётом русского царизма. Националисты всячески разжигали накопившуюся веками в народе ненависть к угнетателям, умело направляя эту ненависть против всех русских, представляя советскую власть как чисто русское влияние.

    Партийно-советское руководство не учло в достаточной мере сложную классовую и национальную обстановку. Этому способствовали ещё поступавшие сверху указания, директивы и прямые приказы о борьбе с бандитизмом, угрожавшим тогда во всех губерниях Советской России, применялись самые строгие меры вплоть до расстрелов и конфискаций. Да и учесть всё это в исключительно тяжелой обстановке, в которой находились якутские большевики, было почти невозможно. Прав был Байкалов, когда писал, что в это время "контрреволюция в Якутии положительно обнаглела. Кругом заговоры, измена, захват нельканских пароходов с ценностями и, наконец, восстание. Мудрено ли в таких условиях потерять равновесие? [статья «Довольно колебаний», газ. «Ленский коммунар», № 140-141, 1922 г.]. В. И. Ленин объяснял ошибки, допущенные партией в период «военного коммунизма» отчасти влиянием нахлынувших на нас военных задач и тяжёлого положения, в котором находилась советская республика. Необходимо учесть и следующие объективные условия, сложившиеся независимо от воли и желания партийно-советского руководства. В Якутии не успели ещё перейти к НЭПу и отменить законы военного времени, как военные действия разгорелись с новой силой. В такой военной обстановке были вполне возможны отдельные случаи реквизиции и конфискации.

    Е. Алексеев цитирует приказ А. Козлова от 14 ноября 1921 г. о беспощадном расстреле бандитов, как документ, показывающий «произвол» и «беззаконие» и т.д. А на самом деле этот приказ издан на основе приказа командующего армией т. Уборевича от 22 сентября 1921 г. за № 1350.

    Е. Алексеев в своём письме от 09.12.64 г. пишет: «Авторы информации приписали его выступлению такие факты и мысли, которых в нём вовсе нет», что критики приписывают мне, будто бы причиной гражданской войны в Якутии я считаю «левацкие ошибки партийного и военного руководства». Это не соответствует действительности и искажает содержание моей работы».

    А в другом пространном письме, датированным тем же числом (9 декабря 1964 г.) Е. Алексеев на 29 страницах пытается доказать то же самое, что и в своей книге, «подкрепляя» подобранными им документами, без критической и объективной научной оценки их.

    После прочтения книги тов. Алексеева читатель поймёт, что главной и основной причиной событий тех лет автор считает так называемые «левацкие ошибки» Губбюро РКП(б). Хотя подглавка называется «Указания В. И. Ленина о советском хозяйственном строительстве в Якутии», автор на стр.67-71 пишет только об ошибках Лебедева, Агеева, Козлова. Он пишет, что враги советской власти использовали ошибки Лебедева и других, а вооруженному сопротивлению остатков разбитых революцией эксплуататорских классов способствовали «ультракоммунистические» ошибки Губбюро РКП(б), что восставшие привлекли население на свою сторону, также благодаря ошибкам Губбюро и т.д., и т.п.

    Таким образом, авторы информации и выступившие на совещании историков Якутии старые большевики (П. Кочнев) правильно передали то, что написано в книге Е. Алексеева о причинах антисоветского восстания 1921-1922гг.

    Неправильным является утверждение Е.Алексеева о том, что Г. Лебедев и А. Козлов восстание оценивали как «национально-народное»?

    Во-первых, такая оценка давалась не только Г. Лебедевым, но также М. Аммосовым, И. Бараховым (Ивановым) и другими; во-вторых, наоборот, в опубликованных работах упрекали Г. Лебедева в том, что он белобандитизм оценивал только как уголовно-бандитское движение, соответственно с такой оценкой осуществлялись меры борьбы. И сам Е. Алексеев в своём письме делает такой вывод: «Отсюда, считая вооруженную контрреволюцию простым бандитизмом, Президиум Якутского бюро во главе с Лебедевым выработал тактику беспощадного террора в отношении обманутых и втянутых в эту борьбу эксплуататорами якутов и эвенов».

    Необъективно освещается в письмах тов. Алексеева отзыв Лебедева, Агеева и Козлова и причины ликвидации белобандитского движения. По освещению т. Алексеева получается, что «наиболее виновные в нарушении политики Коммунистической партии и Советского правительства по отношению к широким массам» Г. Лебедев, А. Козлов, А. Агеев были арестованы и отстранены.

    Арест был произведён И. Карпелем, известным троцкистом, как потом выяснилось, это было согласовано с командующим Петром Савлуком, Сиббюро и Сибревкомом, получив известие, потребовали под угрозой расстрела виновных и произволе немедленно освободить их из под ареста и поставить на занимаемые должности. Но после освобождения Г. Лебедев и А. Агеев просили Сиббюро разрешить им выехать из Якутии, а т. Козлов остался начальником штаба войск.

    Далее, по тому, как преподнести исторические факты тов. Алексеев, получается, что как только отстранили Лебедева, Агеева и Козлова, так сразу «всенародно, как пишет Е.Алексеев, изменён приказ № 2, ревком принял постановление «Об освобождении всех без исключения», осуждённых в 1920-21 гг.», «приняты были - далее пишет Е.Алексеев - целый ряд приказов, постановлений, призывов, воззваний о лояльном отношении к обманутым якутам, втянутым в контрреволюционное движение, об исключительно внимательном отношении со стороны советской власти к мирному населению, национальной интеллигенции и т.д., и т.п.»

    Приказ № 2 был отменён в связи с отменой приказа Командарма за № 1350 (отмена вызвана с изменением общей политической обстановки в 1922 г.). Освободили определенные категории заключенных по амнистии в связи с образованием Якутской АССР (указ. сборник, Якутск, 1961, ч. II, кн.I, стр. 287). Сохранились опубликованные документы, которые свидетельствуют о том, что обманутых якутов призывали вернуться к мирной жизни и до отзыва Г. Лебедева и А. Агеева. Та, например, 5 сентября 1921 г. за подписью А. Агеева и др. издан боевой приказ Губчека штабу сводного отряда, в котором написано: «белобандитам и их пособникам - никакой пощады, больше внимания и осторожности к мирным жителям и особенно помогающим Вам» [Указ. сб., стр.173]. 15 декабря 1921 г. опубликовано «Воззвание Якут.Губревкома к участникам белобандитского движения». Оно начинается с обращением: «Братья якуты и тунгусы!». В нём ясно и четко говорится о прошлой тяжёлой жизни якутов и тунгусов под гнётом царизма, о советской власти, которая принесла якутам и тунгусам освобождение, предоставляет автономию и даёт возможность «самим управлять своими делами и самим устраивать свою жизнь». В этом воззвании на конкретных фактах разъясняется, что тойоны и белые офицеры вновь несут старое угнетение, обманывают якутов и тунгусов. «Якутская революционная власть… - далее говорится в нём - предлагает всем честным гражданам Якутии и тунгусам, находящимся в рядах белобандитов, разойтись по своим домам, прекратить братоубийственную войну и заняться мирным хозяйством, которое сейчас, заброшенное, разоряется». Обещалась «полная свобода от наказания и какого бы то ни было преследования, потому что советская власть трудового народа не карает обманутых братьев-трудящихся». Воззвание подписано П. Слепцовым-Ойуунским, А. Агеевым, А. Козловым и Г. Лебедевым [Указ. сб., стр. 193-194]. Неоднократно обращались с мирными предложениями к белобандитам и после.

    Но белобандиты, которых т. Алексеев иногда не различает от мирных граждан, до весны 1922г. мало обращали внимание на эти обращения. Почему? Потому что, как писал в июле 1922 г. командующий войсками К. Байкалов, осенью 1921 г. «благодаря малочисленности войск и боеприпасов в Якутии, власть не пользовалась достаточным авторитетом, «доверием» и «уважением» в глазах местной контрреволюции [«Ленский коммунар», 8, 10. 1. 07. 22 г.].

    «А когда весной прибыл отряд Н. А. Каландарашвили, а летом - регулярные советские войска на бронированных пароходах, которые в нескольких боях разгромили главные силы белобандитизма, тогда «местная контрреволюция - притихшая, приунывшая, развалившаяся (…), виляющая хвостом перед Советской властью, не так уж считается с нашими доводами разума и логики, совсем она не так очарована нашей военно-политической линией. По-старому она на все наши возвышенные идеи смотрит так сказать с «наплевательской точки зрения»… Самый убедительный аргумент для них - это реальная сила, контрреволюция восхищена нашими двумя батареями, она положительно влюблена в наши пулеметы. Она в восторге от твердого революционного духа красноармейцев».

    Таким образом, главной и основной причиной т.н. «мирной сдачи" остатков контрреволюции летом 1922г. является превосходство советских войск и военное поражение белобандитов. Приведенные примеры показывают, что Е. Е. Алексеев даёт фактам в ряде случаев произвольные толкования. Односторонний же подход Е. Е. Алексеева к освещению истории якутской партийной организации объективно подогревает пережитки чуждых нам националистических взглядов.

    Нельзя обойти ещё один факт. Г. Лебедев и А. Козлов больше сорока лет с честью пронесли высокое звание членов великой партии Ленина. Они по зову партии поехали в далёкую Якутии, они, не жалея сил и жизни, трудились и боролись за счастье якутского народа. А у т. Алексеева не нашлось ни одного слова благодарности в адрес старых русских коммунистов.

    Е. Е. Алексеев в своём письме видит только одни ошибки и произвол, не видит героическую борьбу трудящихся Якутии за советскую власть под руководством якутской партийной организации.

    Комиссия считает, что утверждения Е. Е. Алексеева о якобы неверном содержании информации не имеют под собой основания. Искажений в цитатах нет и авторы информации К. И. Горохов и С.П. Кылатчанов правильно передали содержание выступлений на совещании. Авторы статьи и редакция «История СССР» имели право обратить внимание читателей на те или иные факты из материалов совещания.

    Нет основания считать информацию «клеветнической», как её сделало объединенное заседание кафедр истории СССР и всеобщей истории Якутского госуниверситета [см. протокол от 04. 12. 64 г.].

                        3.2. К ПОЛИТИЧЕСКОЙ БИОГРАФИИ КУЛАКОВСКОГО

    Данная справка по заданию ЯО КПСС составлена в марте 1976 г. Федотом Григорьевичем Сафроновым (1914-1995 гг.) - д.и.н., профессором ЯГУ, автором многих монографий по истории отечественного Северо-Востока, Русской Америки, русскому крестьянству, вопросам мирского управления, а также политической ссылки и многим другим актуальным проблемам региона. Впервые этот уникальный документ, знакомый лишь узкому кругу специалистов, опубликовал еженедельник «Московский комсомолец в Якутии».

                                                3.2.1. Cлужба Е.А.Кулаковского

                                            в органах Временного правительства

    Приказом областного комиссара Василия Николаевича Соловьева (лидер временного Правительства Якутии с мая 1917 по февраль 1918 г. - прим. В. С.) от 8 августа 1917 года А. А. Кулаковский был назначен окружным комиссаром Временного правительства в с. Булун Верхоянского округа. В ходатайстве в МВД в Петербург об утверждении Кулаковского в этой должности Соловьев ссылается на то, что Кулаковский «хорошо знаком с условиями жизни населения северного района области».

    В архиве сохранилась деловая переписка комиссара Кулаковского с областным комиссаром Соловьевым по вопросам общественно-политической жизни Верхоянского округа и улусными комитетами общественной безопасности с августа 1917 г. по январь 1918 г. Судя по этой переписке, А. Е. Кулаковский старался добросовестно исполнять свои обязанности.

    Положение обострилось после Октябрьской революции. Образованный в феврале 1918 г. контрреволюционный Якутский Областной совет отказался подчиниться Советскому правительству и в своей деятельности продолжал реакционную политику прежних властей. А это вызвало рост недовольства народа. В Центральной Якутии стали проводиться окружные съезды под лозунгами «Вся власть Советам!» В Якутске и в некоторых окружных центрах начались забастовки с политическими требованиями и демонстрациями протеста. Большевики начали подготовку вооруженного восстания. Обстановка всё более накалялась.

    Верхоянский окружной съезд состоялся именно в это время и в такой обстановке. Поэтому руководителям съезда, естественно, предстояло прежде всего определить свое отношение к ОблСовету и к политике, им проводимой. Так на деле и получилось. 19 марта 1918 г. делегат съезда В. И. Новгородов внёс предложение обратиться к ОблСовету с приветствием. «Это предложение дополнили и поддержали, - пишется в протоколе заседания, - И. С. Ефимов и А. Е. Кулаковский». Предложение приняли и вынесли постановление: «Обязательно приветствовать Якутский Областной Совет». Выбрали комиссию в составе А. Е. Кулаковского, И. С.Ефимова и В. И. Новгородова. В итоге получился документ, подписанный всеми ими:

    «Приветствие Якутскому Областному Совету.

    Мы, улусные делегаты Верхоянского округа, Якутской области в бывшем своем окружном съезде, состоявшемся в 1918 г. 19 марта, обсудив вопрос «О большевизме и Якутском Областном Совете», самым категорическим образом протестуем большевисткое движение, считая большевиков за неверных сынов своей Родины, как в России, так и Сибири, которые своими насильственными действиями и неправильной деятельностью привели Родину к самому крайнему упадку. К Якутскому ОблСовету считаем своим гражданским долгом выразить полное доверие и приветствовать его как стойкого защитника высоких идей народоправства и как выразителя действительных интересов истинной социалистической революционной демократии. Да здравствует Якутский Областной Совет и желаем полного успеха в дальнейшей его деятельности.

    Члены комиссии по выработке приветствия Якутскому ОблСовету И. Ефимов, В. Новгородов, А. Кулаковский».

    Текст этой телеграммы за подписью председателя съезда Семена Новгородова 3 апреля 1918 г. препровожден в Верхоянский окружной комитет общественной безопасности для отправки в Якутск ОблСовету.

    Таким образом, получается, что в годы борьбы трудящихся за соцреволюцию и в первые годы после установления Советской власти в России и Сибири А. Е. Кулаковский находился в стане антинародных сил, служил в качестве ответственного чиновника в местных органах контрреволюции, враждебно относился к большевикам и к их концепции исторического процесса.

                                                   3.2.2. Служба А.Е.Кулаковского

                                                  в колчаковских органах земства

    5 августа 1918 г. пала, после 34-дневного существования, Советская власть в Якутии. Восстановлена контрреволюционная диктатура тойонов и эсеров.

    31 августа 1918 г. правый эсер Василий Соловьев снова назначен якутским областным комиссаром Временного Сибирского правительства. Его опорой. Были областные, уездные и улусные земские управы, возобновившие свою деятельность сразу же после падения Советской власти и явившиеся оплотом кулацко-тойонских сил. Так началась совместная деятельность местных органов Сибирского Временного правительства и местных органов земского самоуправления.

    На этот раз А. Кулаковский выдвинулся не как чиновник местных органов Сибирского Временного правительства, а как - главным образом - земский деятель. 21 марта 1918 г. Первым Чрезвычайным Якутским губсобранием он избран земским уполномоченным по Верхоянскому уезду. Приступил к исполнению обязанностей с 1-го октября того же года. Остался на посту и после установления в Якутии в ноябре 1918 г. военно-террористической диктатуры Колчака.

    В связи с этим А. Е. Кулаковскому пришлось расстаться с чиновнической деятельностью. Правда, в первое время он параллельно продолжал исполнять должность комиссара Верхоянского округа. В такой должности он состоял даже в ноябре 1918 г., уже при А. В. Колчаке. Но потом вместо него был назначен особый «Управляющий Верхоянским округом» - некто Гончарук.

     После А. Е. Кулаковский фигурировал как уполномоченный Якутского областного земства по Верхоянскому округу. Служил он на этом посту до получения им на Севере уведомления об увольнении. Дело в том, что Третье Чрезвычайное Якутское ОблЗемСобрание 31 марта 1919 г. вынесло решение об увольнении А. Е. Кулаковского от занимаемой должности уполномоченного земства по Верхоянскому уезду «за бездеятельность» и о передаче обязанности уполномоченного Управляющему округом Гончаруку «впредь до избрания уполномоченного новым составом гласных земского собрания». Затем 26 августа 1919 г. Якутская Земская Управа обсуждала вопрос о переписке Управляющего Верхоянским уездом Гончарука о выдаче бывшему земскому уполномоченному Кулаковскому жалованья и постановила «в выдаче заштатного содержания Кулаковскому отказать».

    Освобождение А. Е. Кулаковского от занимаемой должности связано с данными, представленными помощником Управляющего областью, подпоручиком Шерлаимовым - после объезда им из северных округов области. Он в марте 1919 г., по возвращении из командировки в Якутск, написал рапорт на имя Управляющего Якутской областью, в котором сказано: «Позднее, в феврале 1919 г., когда я вернулся из Среднеколымска (в Верхоянск), то узнал, что проезжая Уполномоченный областного земства по Верхоянскому уезду г-н Кулаковский, который продовольственного дела и документов от комиссии не принял, проехав по делам тракта в с. Абый. До сих пор продовольствие остается не принятым Уполномоченным Земства г. Кулаковским, - полагаю, что такое отношение к делу недопустимо".

    На А. Е. Кулаковского жаловался и Калугин. Этот белогвардеец со своим отрядом в августе 1918 г. сверг Советскую власть в Булуне. В одном из докладов Якутскому комиссару, написанном 10 ноября 1918 г., он писал: А. Кулаковский «продолжает делать никому ненужные поездки по Колымским и Якутским округам, преступно уклоняясь от своих обязанностей и возложив их на других… Я, помимо возложенных на меня обязанностей исполнял и исполняю фактически обязанности Верхоянского окружного комиссара Кулаковского, бежавшего из Булуна при захвате здесь власти большевиками и не возвратившегося по настоящее время, хотя и был уведомлен мною о ликвидации большевизма». Тут же одной из причин отсутствия рыбного промысла в селе Казачьем он считает «переполох населения, произведенный в Усть-Янском улусе, бежавшим от большевистского движения с Булуна комиссаром Кулаковским, который, прибыв в Казачье, не только не принял никаких мер к успокоению населения, но своим бегством и сообщениями о происходивших событиях в Якутске через других, настолько перепугал население, что оно, побросав свои обычные работы, невода и сети, также вынуждено было бежать».

    А. Е. Кулаковский не принимал упреки, считая, что он исправно несет свои обязанности. Защищался, как мог, и жаловался в разные инстанции. В своем письме к помощнику Якутского областного комиссара от 30 января 1919 г. доносы Калугина в значительной своей части считал «клеветническими» и объяснял их желанием Калугина занять его место – «желая занять мое место». В другом письме от 1 марта 1919 г., адресованном Управляющему Верхоянским уездом, он объясняет, почему ему нужно оставить Верхоянск и уехать немедленно в Булун. Оказывается, во-первых, для «содействия делу мобилизации, так как Булун будет сборным пунктом», во-вторых, «нужно выяснить дело растраты большевиками 1090 пудов муки».

    Здесь, между прочим, речь идёт о военной мобилизации в добровольческую армию А. В. Колчака.

    Словом, А. Е. Кулаковский, как показывают архивные документы, старался выполнять возложенные на него обязанности. Он много, почти беспрерывно, ездил по улусам обширного Верхоянского округа, налаживая насущные хозяйственные дела (продовольственное снабжение населения, организация рыбного и охотничьего промысла и т.д.) и разрешая различные вопросы, связанные с организацией связи, транспорта и т.д.

                                                        3.2.3. Кулаковский в годы

                                        антисоветских военных операций 1921-22 гг.

    В августе 1922 г. из Якутска на восток бежали колчаковские офицеры во главе с корнетом Коробейниковым. Подняли антисоветское восстание в Алдано-Майском районе и организовали «противосоветский отряд» Коробейникова.

    Начался новый этап гражданской войны в Якутии. Движение разрасталось. Повсюду возникали бандитские отряды. В результате, к февралю 1922 г. белогвардейцы захватили Баягантайский, Батурусский, Амгинский, Мегинский, Дюпсинский и Борогонский улусы, т.е. всё правобережье Лены, перешло на левый берег. Захвачен Намский улус. Подошли к Якутску.

    В критический момент торжествующие контроеволюционеры в мятежной Чурапче созвали Учредительный съезд представителей населения (2-12 марта 1922 г.). Съезд учредил контреволюционное правительство – «Временное Якутское Областное Народное Управление» (ВЯОНУ), одновременно Коробейникова назначил главнокомандующим «Народной Армией».

    Однако дни контрреволюции были сочтены. Советские органы Якутии во главе с областной парторганизацией провели огромную работу по организации разгрома врага. Пришел на помощь русский народ. Мобилизованы людские и материальные ресурсы. В результате, в конце марта 1922 г. Красная Армия перешла в наступление.

    Враг в Центральной Якутии был разгромлен повсюду. 5 июля 1922 г. пала «столица» белогвардейцев - Чурапча. Остатки «народной армии» Коробейникова бежали в направлении Нелькана-Аяна, члены же ВЯОНУ - в сторону Оймякона. Перед отходом из Чурапчи озверелые бандиты колотушками перебили арестованных советских работников, варварски сожгли школу, больницу, библиотеку, склад с продовольствием. Выбор места бегства не было случаен. С октября 1921 г. охотское побережье находилось во власти «банды» есаула Бочкарева. И там можно было найти не только защиту, но и в случае необходимости объединить силы. Вдобавок, 6 сентября 1922 г. в порту Аян высадился отряд ген. Пепеляева.

    Как повел себя в эти критические годы А. Е. Кулаковский? Плохо. Он состоял особоуполномоченным ВЯОНУ. 19 августа 1922 г. он обратился с письмом к зав. военным складом порта Аян Д. Т. Борисову с просьбой выдать в счет жалованья 44 рубля и в удовлетворение своей просьбы получил 22 горностая, в чем он как особоуполномоченный собственноручно и расписался.

    Будучи на этой должности, он, между прочим, вместе с белогвардейцами И. И. Волковым, Ю. А. Галибровым, Т. С. Ивановым, И. Т. Чаховым, А. А. Огородниковым входил в состав комиссии по снабжению добровольческой армии Коробейникова.

    Именно поэтому он, бывший учитель Черкехской школы Батурусского улуча, в середине августа 1922 г., как видно из фотокопии первого документа, оказался в порту Аян. Видимо, Центральную Якутию он покинул сразу после падения с. Чурапча и отправился на Охотское побережье вслед за отступающей туда «армией» Коробейникова или же, может быть, даже вместе с ней. Иначе он не мог один так быстро попасть в Аян - по условиям сообщения того времени.

                                                     3.2.4. Кулаковский в годы

                                                      борьбы с пепеляевщиной

    Осенью 1922 г. в порту Аян стягивались остатки «армии» Коробейникова и разные противосоветские элементы. В числе последних оказался и Кулаковский.

    Ожидаемый Пепеляев с отрядом в Аян прибыл 6 сентября 1922 г. 7 сентября здесь состоялось его совещание с представителями якутских купцов и тойонов. Протокол этого совещания сохранился. На совещании решено всю полноту власти сосредоточить в руках Управляющего областью П. А. Куликовского с образованием при нем Совета из видных общественных деятелей в лице С. П. Попова, Ю. А. Галибарова, А. А. Новгородова, А. Е. Кулаковского и И. И. Волкова. Таким образом, А. Е. Кулаковский был включен в состав «правительства» области, каковым должен был стать Совет при Управляющем областью.

    Где был в это время А. Е. Кулаковский? Он был тут же - в белогвардейском Аяне, так как акт о приеме товаров и продуктов с военного склада в Аяне комиссией по снабжению добровольческой армией Коробейникова, в состав которой входил Кулаковский, составлен, как видно из фотокопии документа, 2 сентября 1922 г., всего только за 4 дня до прибытия Пепеляева в Аян. Это же подтверждается и письмами свидетеля тех времен А.С.Ефимова - бывшего Чрезвычайного уполномоченного А.Н.Пепеляева, адресованному московскому профессору А. И. Новгородову.

    Пепеляев, сформировав новое «правительство», стал принимать меры к установлению связи с северо-востоком Якутии, где Оймякон, Среднеколымск, Аллаиха, Абый и Усть-Янск уже находились в руках белых. Следовало также собирать и отсылать к Пепеляеву пушнину, меховую одежду, оленей, продовольствие. Поэтому в Верхоянский округ и в смежные районы были назначены так называемые чрезвычайные уполномоченные. Ими оказались А. С. Ефимов и А. Е. Кулаковский.

    После этого А. Е. Кулаковский и А. С. Ефимов, уже имея должности чрезвычайных уполномоченных, выехали из Аяна в Охотск на канонерской лодке «Батарея» вместе с генералом Ракитиным. По дороге, как вспоминает упомянутый А. С. Ефимов, они ежедневно встречались с генералом в кают-компании во время завтрака, обеда и ужина и вели задушевные разговоры. В Охотске их встретил полковник Шульц, устроивший банкет. Видимо, всё это соответствует истине, ибо из архивных документов видно, что А. Е. Кулаковский в Охотске действительно находился в сентябре.

    Здесь, т.е. в местности Новое Устье - около Охотска, 25 сентября 1922 г. ген. Ракитин написал письма к начальнику Колымского военного района есаулу Шулепову и вручил их А. Е. Кулаковскому и А. С. Ефимову. В нем говорится, что на север командированы уполномоченные А. С. Ефимов и А. Е. Кулаковский Предлагалось оказывать им всемерное содействие в работе, ибо «только дружными объединенными усилиями всех белоповстанческих отрядов, находящихся в данное время на территории Якутской области, можно успешно бороться с коммунистами».

    Что А. Е. Кулаковский в это время действительно находился в Охотске, видно из докладной уполномоченного Ревкома Р. Кулаковского, ездившего в Оймякон к бандитам для переговоров о сдаче. 2 января 1923 г. он Ревкому ЯАССР писал: «Согласно мандату ревкома от 26 августа с.г. за № 1854 с пощником своим Н. С. Слепцовым на наемных подводах выехали из Таттинского улуса. 10 сентября с.г. из Сасыльского наслега Баягантаского улуса взяли в проводники бывшего голову Ив. Ал. Степанова и доехали в Оймяконский улус поздно вечером 31 сентября». В переговорах отряд бандита П. Оросина заявил, что «все члены ВЯОНУ уехали в Охотск, а также часть интеллигенции, потому они не в состоянии дать какой-либо ответ». Поэтому Р. Кулаковский с разрешения П. Оросина «написал в Охотск три письма в адрес А. Е. Кулаковского, В. Х. Слепцова и Ф. И. Слепцова с информацией о положении в Якутии, о новой гуманной политике и др.»

    С упомянутым письмом ген. Ракитина А. Е. Кулаковский в Оймякон из Охотска прибыл где-то в середине ноября 1922 г., т.к. Р. Кулаковский в докладной пишет, что пока он сидел в ожидании ответа «бандитов», в Оймякон «в течение месяца из Охотска никто не приезжал». Что А. Е. Кулаковский в середине ноября был в Оймяконе, свидетельствует и чрезвычайный уполномоченный ген. А. Н. Пепеляева - А. С. Ефимов. В своем письме к одному «бандиту» 18 ноября 1922 г. он пишет: «Олени пристали: едва пешком добрались до А. Е. Кулаковского, где и переночевали (П. У. Петров. Разгром пепеляевской авантюры. Якутск, 1955, с. 54. Документ на который ссылается П. У. Петров - ЦГА ЯАССР, ф. 100, оп. 4, д. 6 а, л. 126 - в архиве не отыскался. Но этот таинственно пропавший документ был и на него ссылается и Е. Е. Алексеев в книге «Оксекулээх Олексей». Якутскай, 1966, 217 с.). Затем А. С. Ефимов выехал в Верхоянск для выполнения заданий Пепеляева. Р. Кулаковский в своей докладной пишет: «При мне из Оймякона отбыл в сторону Верхоянска Аф. С. Ефимов».

    Перед выездом из Оймякона 21 ноября 1922 г. А. С. Ефимов отправил письмо начальнику Колымского антисоветского военного района Шулепову, в котором именем Приамурского правительства предлагает «принять все меры к ограждению сосредоточенных у Вас ценностей (пушнины, мамонтовой кости и др.) от разного рода хищнических поползновений, под чем имею в виду всяких распорядителей, не облеченных полномочиями областной власти и приамурского правительства, в частности, действовать решительно против господина Бочкарева, которого не признала правительство. Постарайтесь все ценности отсылать в Оймякон в адрес Чрезвычайного уполномоченного Кулаковского Алексея Елисеевича».

    В то время, когда А. С. Ефимов выехал в Верхоянск, А. Е. Кулаковский остался в Оймяконе, видимо, исполняя обязанности чрезвычайного уполномоченного. По документам самого А. Е. Кулаковского видно, что он здесь находился и в декабре 1922 г. В ноябре-декабре 1922 г. и в первые месяцы 1923 г. до весны здесь же, в Оймяконе, где жил А. Е. Кулаковский, находились бандиты: сначала П. Оросин, а затем и другие отряды со своими штабами. Здесь же пребывали члены ВЯОНУ и другие антисоветски настроенные якутские интеллигенты. В связи с этим, здесь уместно привести одно место из протокола № 2 Всеякутского учредительного съезда Советов от 28 декабря 1922 г. Докладчику о международном и внутреннем положении Якутской АССР К. К. Байкалову задан вопрос: «Имеет ли нацинтеллигенция, находящаяся в Оймяконе, связь с А. Н. Пепеляевым?» Байкалов ответил: «Имеется связь через ген. Ракитина».

    Позднее, 2 марта 1923 г. А. Ефимов в одном из писем говорил: «национальная повстанческая интеллигенция, ясно, пошла за генералом Пепеляевым. Теперь всё понятно. Что касается Охотска - господа положения Кулаковский и пр. Они плетутся тоже за первыми» [Петров П. У. Разгром пепеляевской авантюры, с. 74]. П. У. Петров ссылается на документ ЦГА ЯАССР, который, как уже указано, не отыскался, пропал из архива. Он же на 75 странице своей книги приводит отрывок из другого письма того же А. С. Ефимова, взятый из того же необнаруженного дела и в котором отражен факт участия А. Е. Кулаковского в сборе пушнины для генерала А. Н. Пепеляева. В нем говорится: «Получена подробная информация от Афанасия Рязанского. И. Д. Неустроев, М. М. Сивцев, А. Е. Кулаковский и вся сила присных едут сюда на север, за пушниной». На это же дело по этому вопросу ссылается и Е.Е. Алексеев (Оксокулээх Олексей, с. 219-220).

    Далее, в изученных нами документах А. Е. Кулаковский обнаруживается в далёком Сеймчане, проживающим здесь и в конце 1923 - начале 1924 гг. Однако пока нет данных, почему он туда поехал и когда он вынужден был оставить Оймякон.

    Генерал Пепеляев был разгромлен. Гражданская война кончилась победой красных. И вот 2 августа 1923 г. побитый бандит Петр Слепцов пишет письмо к жене А. Е. Кулаковского. Евдокии Ивановне. Он сообщает, что решил сдаться красным и далее пишет: «Думали освободить наш народ от ига большевиков. Думали отомстить им за безвинно погибших братьев», но «победить большевиков нам не удалось, отомстить тоже». «Не говорите, Евдокия Ивановна, что мы сдаемся по своей слабости, не попрекайте нас в непоследовательности и неустойчивости - сила силу ломит. Нам без ваших упреков тяжело и страшно больно сдаваться врагам своим, с которыми мы не дружить хотим, а бить и истязать», «и сдаемся мы еще с большим желанием мстить и когда-нибудь рассчитаться с ними по-своему. В конце письма бандит просит передать привет А. Е. Кулаковскому.

                                                                     3.2.5. Резюме

    Борьба против контрреволюционного Областного совета, диктатуры Колчака, бандитизма 1921-1923 гг. и против авантюры ген. Анатолия Пепеляева - это четыре главных этапа борьбы народов Якутии за торжество диктатуры пролетариата и власти Советов в годы Октябрьской революции и гражданской войны в Якутии.

    Но все эти переломные и решающие моменты в истории своего края А. Е. Кулаковский находился в стороне от борьбы народа, возглавляемой большевиками. Он постоянно оказывался на стороне антинародных сил. Его политическая биография в существующей научно-популярной литературе представлена в искаженном виде. Здесь прежде всего следует упомянуть работы Г. П. Башарина («Три якутских реалиста-просветителя». Якутск, 1944; «Первый якутский поэт и ученый». «Якутский университет», 22 декабря 1962 г.; «Просветительство и творчество А. Е. Кулаковского». «По ленинскому пути», Якутск, 1963, № 1; Жизнь А. Е. Кулаковского. Сборник докладов «Кулаковский», Якутск, 1964), И. М. Романова (Слово о А. Е. Кулаковском. «Якутский университет», 22 декабря 1962 г.; предисловие к сборнику «Кулаковский») и Е. Е. Алексеев (Оксокулээх Олэксей, Якутскай, 1966). Политическая биография А.Е.Кулаковского искажена и в статье «К некоторым вопросам биографии и творчества А.Е.Кулаковского», написанная Е. Алексеевым, Н. Канаевым и Н. Тобуроковым («Полярная звезда», 1975 г., № 3).

    Ф. Г. САФРОНОВ - член Комиссии ОК КПСС.

    Якутск, март 1976 г. [Источник: Белые пятна в биографии А. Е. Клаковского // «МК в Якутии», № 35 (212), 27. 08. - 03. 09. 2003 г., С. 12-13].

                                       3.3. ЗА ЧТО А. КУЛАКОВСКИЙ НАВОДИЛ

                                               НАПРАСЛИНУ НА Э. ПЕКАРСКОГО?

    Предлагаем вниманию публикацию белорусского и якутского поэта, прозаика, публициста, исследователя Ивана Ласкова (19. 06. 1941 - 29. 06. 1994). В статье говорится об «отцах-основателях» якутской письменности, литературы и якутоведении В. Серошевском, Э. Пекарском и А. Кулаковском, о их непростых взаимоотношениях.

    Серошевский и Пекарский некоторое время в якутской ссылке жили поблизости. Оба изучали якутов: Пекарский - язык и фольклор, Серошевский - быт, обычаи, хозяйство, общественный строй, историю. Казалось бы, два таких человека, с одним родным языком, с близкими интересами просто не могли не подружиться. Но дружба не состоялась. Почему?

    В своих мемуарах, написанных в конце 1930 годов, Серошевский упомянул об этом. Отношения не сложились потому, что Пекарский, которого Серошевский называл «обруслым», и слышать не хотел про «польское дело». Серошевский это воспринял, как предательство и перестал видеться с ним, хотя знакомство с Пекарским ему ничуть не повредило бы, ибо Пекарский был отличным знатоком якутского языка, а Серошевский, как замечает В. Армон, «не имел уха» к другим языкам.

    Что Серошевский и Пекарский не дружили, есть свидетельство и из «лагеря» Пекарского, от близкого помощника Эдуарда Карловича в составлении «Словаря якутского языка» Всеволода Ионова. В 1914 г., критикуя в журнале «Живая старина» труд Серошевского «Якуты» преимущественно за небрежное написание якутских слов, В. Ионов отметил: «В. Л. Серошевский жил одно время недалеко от Э. К. Пекарского, который уже трудился над своим словарем и никогда не отказывал в указаниях и толкованиях. Все, кто интересовался той или иной стороной якутского быта... всегда обращались к нему».

    Подробно и интересно показаны годы учебы Пекарского, его путь в русское революционное движение, заключение, работа над «Словарем якутского языка», путешествие «сквозь туманы Джугджура» и, наконец, плоды сорокапятидесятилетней работы почетного академика.

    Но я думаю, что по-настоящему полное жизнеописание Э. Пекарского еще впереди. И хотелось бы верить что доведет его до конца сам В. Грицкевич. но для этого ему, прежде всего, потребуется поработать в Якутске.

    Э. Пекарский, как известно, находился в ссылке в Якутии более двадцати лет. Все это время он был под бдительным полицейским надзором. Понятно, что в Государственном архиве ЯАССР в связи с этим насобиралось немало документов, способных пролить дополнительный свет на Пекарского. Изучены они еще не полностью.

    Поработав в Якутске, более реалистически можно было бы показать отношение якутов к Пекарскому. Тут не все на поверхности, много прячется и в глубине. Почувствовать это издалека невозможно. Сам я долгое время не мог понять, почему в Якутии относятся к Пекарскому так неадекватно его заслугам перед якутской культурой. До этого времени в честь Пекарского названа только окраинная улица в Якутске да школа в далеком улусе, где Пекарский жил в ссылке. «Словарь» его переиздан только однажды, да и то... в Венгрии - говорят, с помощью известного М. Ракоши, который был женат на якутке. А главное, не раз и не два доводилось слышать намеки, что хотя Пекарский и большой ученый - составил словарь, но перед якутами есть за ним и провинность, причем немалая.

    Что же довелось узнать случайно не так давно?

    В. Грицкевич цитирует письмо зачинателя якутской литературы А. Кулаковского к Пекарскому: (...)  2)У нас не было литературы, а Ваш словарь должен послужить краеугольным камнем для ее создания; 3) Прямой и практический смысл словаря понятен каждому. Вы воистину заслуживаете названия «отца якутской литературы». Без Вас не нашлось бы лица, у которого хватило бы дерзости принять на себя такой колоссальный труд как Ваш Словарь». Эти слова повторены и К. Тарасовым в предисловии.

    Казалось бы, просто здорово: какая высокая оценка вдохновенного труда нашего одноплеменника из уст первого якутского поэта! Но, к сожалению, Кулаковскому принадлежат и другие высказывания о самом Пекарском, так и о его словаре.

    Письмо, которое цитирует В. Грицкевич, было послано Пекарскому в ноябре 1912 года. А полугодом раньше, в мае, в публицистическом произведении под названием «Якутской интеллигенции» тот же самый Кулаковский писал о Пекарском (подаю в оригинале, сохраняя его особенности. Произведение написано по-русски):

    «Гостил он у нас долго: приехал молоденьким, вертлявеньким, поджареньким, а уехал стареньким, ехидненьким. Сотрапезничал он с нами десятки лет, похваливая наши «тар», «ёрэ» и «бутугас». Хвалил он и любил нашу девицу-красавицу (ныне покойницу), с которой он коротал долгие зимние вечера под музыку северной вьюги... Будучи молод и полон жизненных потребностей, он увлекался дикаркой и сильно обескураживался, когда она не понимала его мыслей и... желаний, а он - ее. Во-первых, поэтому, во-вторых, от нечего делать он стал записывать лепет своей подруги и учить ее своему языку. Но так как сам всецело подпал под ее обаятельную власть, то не смог ее научить своему языку, наоборот - сам научился от нее разговорному и любовному языку якутов, которого сделал своим коньком и на котором сначала поехал в Питер, а теперь едет вверх - по пути славы и великих почестей...»

    Далее идет сложенный самим Кулаковским грязный стишок из шести четырехстрочий, где имеется такое пророчие в отношении к словарю Пекарского: «... труд его погибнет так бесславно, ничей не радуя взор».

    Чем же так разгневал Пекарский Кулаковского, что тот опустился до грязной писанины на «отца якутской литературы»? Ответ на это содержится в произведении Кулаковского. Кулаковский, полный возмущения тем, что Пекарский на каком-то «съезде ученых в Томске» говорил якобы о переселении якутов на Крайний Север (есть, как я писал уже однажды, и в Якутии свой Север!), а на их землях устроить переселенцев из России. При этом Кулаковский ссылается на журнал «Сибирские вопросы» (без года и выпуска), в котором якобы было сообщение на этот счет.

    Довелось обратиться к этому журналу, который издавался в Петербурге с 1907 года, и один за одним просматривать все его номера аж до мая 1912 года. Откровенно говоря, если бы даже такое сообщение нашлось действительно, я бы ему не поверил. Представить, чтобы революционер, ссыльный, пошел на бесстыдный сговор с царизмом? Невозможно трудиться всю жизнь над словарем якутского языка и осудить его носителей на вымирание? Но, признаюсь, был момент, когда с журнальных страниц на меня будто бы плеснули кипятком.

    1910 год. Сдвоенный номер 42-43 (25 ноября). Страница 65. «Два доклада о Якутской области»: «Якутской области повезло - в географическом обществе сделано два сообщения: г. Пекарского о «расселении якутов» (В. Грицкевич упоминает этот доклад на стр. 87. - И. Л.) и г. Островских «Новые данные по Якутской области». Если доклад Пекарского и страдает тенденциозностью и некоторой необъективностью, то, во всяком случае, о нем можно серьезно спорить. Тенденциозность сказывается в самой мысли расселения, т.е. удаления с искони насиженных мест, с богатых пастбищ, из районов с более мягкими климатическими и почвенными условиями на север, к вечным льдам, на промыслы, полные риска, но бедные добычей, на вечную мерзлоту с жалкой растительностью. Конечно, расселение выгодно с точки зрения современной политики (имеется в виду столыпинская политика переселения крестьян на «свободные» сибирские земли. - И. Л.): освободившиеся угодья можно пустить под колонизацию (...) Якуты такие энергичные, богатые инициативой и самодеятельностью и вдруг сидят по своим долинам, водят скот да бабятся! Надо не дать погибнуть этим ценным качествам инородца, необходимо использовать их путем приложения в борьбе с холодом, льдами, полуголодной жизнью (...) Конечно, значительный процент погибнет в борьбе за существование, но без жертв ни одно великое дело не свершалось. Зато уж кто выйдет победителем, тот станет прочной ногой в ледяной пустыне». Подписи под заметкой нет. Неужели это правда?! По предыдущим прочтениям «Сибирских вопросов» я заметил, как много опровержений печатает этот журнал на помещенные в нем материалы. Так неужели Пекарский проглотит эту язвительную статью, признает ее правдивость?

    Нет! Уже в следующем номере (44) с облегчением вижу «Письмо в редакцию»: «Сомнительно, чтобы кто-либо из присутствующих на докладе, среди которых были также и якуты, усмотрел в нем подобного рода «тенденциозность». Для того, чтобы выудить из моего доклада мысль насильственного расселения якутов, надо было не присутствовать на самом докладе или не слышать его, или просто не понимать того, что слышишь. Вероятнее всего, что автор статьи построил все свои соображения на основании неправильно истолкованного им заглавия моего доклада, предположив, что темою его был вопрос о том, как расселять якутов, между тем как в нем говорилось о том, как расселялись и расселяются якуты сами (...) Горячо протестую против приписываемой мне, выражаясь мягко, «тенденциозности».

    Нет! Никак не мог Пекарский выступить с тем, что ему приписали! Наоборот, еще за два года до того, в тех самых «Сибирских вопросах» в статье «Земельный вопрос у якутов» он писал: из-за того, что земля, на которой живут якуты, законодательно за ними не закреплена (считалась государственной), у якутов «есть неуверенность в надежности владения землями, но которых они живут...», «порождая разного рода слухи о будущем вытеснении их русским элементом. Эти слухи, при всей их преждевременности, находят для себя почву в самом законе».

    Как видим, со слов Пекарского явствует, что вопроса про переселение в Якутию «русского элемента» тогда совсем не стояло, тревога якутов была преждевременной, но Пекарский стоит за то, чтобы его не было совсем. «Было бы поэтому, - настаивает он, - в высшей степени своевременно каким-нибудь законодательным актом ясно и определенно подтвердить, в какой мере якутские общества вправе рассчитывать на неприкосновенность и неотчужденность занимаемых ими ныне земель». (1908, №17-18, с. 16-17). В другой статье «Кочевое или оседлое племя якуты?» немного позже (1908, № 37, с. 34-40.) Пекарский доказывает, что якуты - оседлые, и призывает к тому, чтобы их оседлость была признана государством. Это нужно «для доказательства, что хлебопахотные земли уже стали нужны и ценны для самих якутов и что отчуждение их в пользу русских пришельцев нанесет существенный ущерб коренному населению...»

    Таким образом, выходит, что Кулаковский не сам возводит напраслину, а только повторяет. Но это не освобождает его от ответственности. Прочитав обвинение в адрес Пекарского, он же не мог за полтора года не прочитать и опровержение! А если бы не заметил сам, то обязательно услышал про него от людей. Прогрессивные «Сибирские вопросы» в Якутске были журналом очень популярным, его читала вся интеллигенция, о чем свидетельствуют письма якутян в журнал.

    Если Кулаковский не читал опровержения, то почему, облив грязно имя Пекарского в мае, уже в ноябре 1912 года он пишет льстивое письмо, называя в нем Пекарского «отцом якутской литературы». Давайте, кстати, повнимательней присмотримся к этому письму. Выдав похвалу Пекарскому (и, сказал бы я, законную похвалу!), Кулаковский переходит к «деловой» части своего послания. Выясняется, он пишет знаменитому ученому не просто так, а из надобности. У него две просьбы: одна - уладить печатанье собственных трудов по фольклору и его художественных произведений. Вторая - такого вида: «Не примете ли меня к себе, чтобы я работал по изданию словаря под Вашим руководством. Если мы сообща кончим издание в 2 года, то Академия неужели не выдаст целиком назначенные Вам 10 000 рублей? Я думаю, что Ваш словарь надоел ужасно. Скорее бы отвязались. Честь составления словаря все равно не убавится. Могу к Вам явиться летом 1913 г.» («Кулаковский". Сб. документов к 85-летию со дня рождения. Якутск, 1964. С. 83.).

    И действительно, летом 1914 г. Кулаковский, приехав в Петербург, заглянул к Пекарскому. Но ученый его не принял. Он не мог не знать про пасквиль, написанный Кулаковским, ибо хоть тот и не был напечатан, но ходил по рукам, в Якутске же у Пекарского оставалось много дружелюбных к нему людей, которых не могла не возмутить такая несправедливая писанина...

    В письме Кулаковского обращает на себя упоминание про 10 000 рублей. Которые Пекарский якобы должен был получить от академии за словарь. На самом деле эти деньги предусматривались на его издание. И были ли они получены, неизвестно. «Сибирские вопросы» (1910, №14-15, с. 92) сообщали, что «2 марта за № 5942 Министерство народного образования внесло в Государственную думу проект об отпущении Э. К. Пекарскому десяти тысяч рублей на издание «Словаря якутского языка». Кулаковский понял сообщение, как хотел...

    Нужно сказать, что первый якутский поэт был необычайно противоречивой фигурой. Время от времени высказываясь в пользу простого народа, он в том самом произведении «якутской интеллигенции» фактически чертит план капиталистического преобразования Якутии с целью обогащения не народа, а якутских торговцев и предпринимателей. Политический путь его был далеко не простой: за 1917-1923 годы Кулаковский успел поработать на четыре контрреволюционные власти (временную, колчаковскую и две националистические), и только когда гражданская война в Якутии окончилась (1923), начал сотрудничать с советской властью.

    В жизни он был также человек сложный. Из его писем видно, что поэт жил «как поэт»: почитал вино и картеж и, видно, стремился разбогатеть. Не для этого ль первый раз женился на некрасивой и нелюбимой дочери богача Оросина, рассчитывая на большое приданое («Кулаковский», с. 14)? Но старик взял калым (800 рублей), а приданое практически не дал. За это Кулаковский заклеймил тестя в сатире «Скупой богач». В дальнейшем Кулаковский брался за разные денежные дела: участвовал в строительстве телеграфной линии Якутск-Охотск, работал домашним учителем миллионера Барашкова («Кулаковский», с. 15). Из письма к Пекарскому можно узнать, что Кулаковский строил в Якутске больницу «за 20 000 рублей» («Кулаковский», с.80). Предложение Пекарскому своих услуг в составлении словаря было, таким образом, продолжением тех самых предпринимательств.

    Споры вокруг Кулаковского ведутся у якутов до этого времени. Есть люди, которые, принимая Кулаковского как поэта и фольклориста, критически относятся к нему как к личности и политическому деятелю (профессор Ф. Г. Софронов, доцент Г. Г. Окороков и др.). Но есть и такие, для кого Кулаковский - знамя и символ национального возрождения накануне революции. Такие исследователи стараются выбелить Кулаковского, все положительное преувеличить, а отрицательное спрятать.

    Произведение «Якутской интеллигенции» целиком до этого времени не напечатано (часть общественности требует этого). Но клевета на Пекарского, помещенная в нем, повторена в печати. Ее взновил, цитируя Кулаковского, в своей книге «Три якутских реалиста-просветителя» историк Г. П. Башарин.

    Книга Башарина вышла в 1944 г. В 1952-м (по мотивам, не связанных с именем Пекарского) она была запрещена. Но, понятно, за восемь лет, что разделяли издание и запрет, она успела полностью разойтись.

    Судя по трудам Башарина, он читал «Сибирские вопросы» не менее внимательно, чем автор этих строк. Таким образом, Башарин мог выправить Кулаковского. Но это бросило бы тень на зачинателя якутской литературы. И исследователь еще сгустил тень, брошенную на Пекарского, объявив в своей книге, будто бы Пекарский брал слово не на «съезде ученых в Томске» (как писал Кулаковский), а на каком-то специальном правительственном совещании: «Докладная Маркграфа обсуждалась на специальном совещании, куда был приглашен Э. К. Пекарский как знаток Якутии. На этом совещании господа договорились, что в Якутскую область по плану Маркграфа можно заселить около 2 млн человек, для чего стоит лишь переселить всех якутов из южных районов Якутии на север, в тундровую полосу. Этот план был одобрен Пекарским, который в качестве знатока якутов сказал, что так будет целесообразнее, т.к. якуты привыкли к холоду, к суровым условиям природы и могут жить в тундровой полосе. Это была гнусная, чудовищная, реакционная политика. Против такой убийственной для якутского народа политики Столыпина в 1910-1912 годах и выступил Алексей Елисеевич Кулаковский» (Башарин Г. П. «Три якутских реалиста-просветителя». Якутск, 1944, с. 30).

    При этом Башарин ни на какие источники не ссылается. Планов же переселить в Якутию два миллиона человек вовсе не было, командированный сюда чиновник лесного ведомства Маркграф занимался только изучением вместительности края, это значит выяснял вопрос, сколько бы тут могло людей поселиться. А 13 сентября 1912 года якутским губернатором Крафтом было официально объявлено через газету «Якутская окраина», что никакого переселения в Якутию не будет.

    Таким образом, и Кулаковский, и Башарин возводили клевету на Пекарского как бы сознательно. Возникает вопрос: зачем?

    Сложилось так, что еще и под конец ХІХ столетия якутский народ в подавляющей массе оставался неграмотным, и всестороннее изучение якутской культуры взяли на себя политические ссыльные, представители совсем других народов. Благодаря их заинтересованности, таланту, энергии, якутоведение сделало такие успехи, что для собственно якутских исследователей, которые пришли позже, мало что и осталось для изучения. Понятно, большая часть современных якутов глубоко благодарна иноплеменным энтузиастам, которые создали не основание, а само здание якутоведения. Но есть и такая часть якутской интеллигенции, которая воспринимает их имена с досадой. В том, что якутоведение было создано не якутами, им видится какой-то ущерб для якутского достоинства. Такие интеллигенты - историки, языковеды и т.д. - всячески стремятся принизить подвиг политических ссыльных, отыскать в их поступках корыстолюбие («научился... языку якутов, которого сделал своим коньком и на котором сначала поехал в Питер, а теперь едет вверх - по пути славы и великих почестей»), отыскать промахи в их классических трудах, бросить тень на их биографии. Так, Серошевского тот самый Башарин называет даже «идеологом польского фашизма» (Башарин Г. П. «Обозрение историографии дореволюционной Якутии». Якутск, 1965, с. 11). То же самое и с Пекарским. Если нельзя придраться к «Словарю», то хоть дискредитировать автора.

    Первыми якутоведами при этом нередко объявляются Кулаковский и составитель одного из якутских алфавитов С. Новгородов. Приведу характерный пример из предисловия к «Диалектологическому словарю якутского языка» (М., 1976, с. 10): «Начало изучению диалектной лексики положил зачинатель якутской художественной литературы А. Е. Кулаковский, который собрал по районам Якутии местные слова, что составили затем основной материал его диалектологического труда. Еще более большой материал по диалектологической лексике содержит фундаментальный «Словарь якутского языка» Э. К. Пекарского, что издавался в 1907-1930 гг.»

    Как видит читатель, Пекарский будто бы и не забыт и признано, что им собрано диалектной лексики значительно больше, чем Кулаковским, но Кулаковский почему-то объявляется предшественником Пекарского в этом деле, хотя обратился к собиранию якутской лексики на 20-30 лет позже Пекарского, а его единственная работа по диалектологии была написана только в 1925 году (см. Кулаковский А. Е. Научные труды. Якутск. 1979, с. 389-413.).

    С момента появления книги Башарина прошло 45 лет. Но до этого времени не нашлось человека, который защитил бы честь Пекарского.

    Иван ЛАСКОВ.

    Печатается c сокращениями.

    Журнал «ПОЛЫМЯ», № 12, 1989 г. с. 198-206.

    Перевел с белорусского - Алесь Барковский. [Источник: «МК» в Якутии», № 26, 25. 06 - 2.07. 2003 г.]

                                                   3.4. КОМУ ПИТЬ ЧАШУ С ЯДОМ?

    В Республиканской библиотеке им. А. С. Пушкина (г. Якутск) 7 августа 2003 г. произошла презентация сборника статей, посвященных культовой фигуре Ойуунского. Издательство «Бичик» и, видимо, стоящее за ним правительство республики, нашло возможность изыскать средства на экстренное печатание книжки под названием «В. Скрипин - идейный преемник И. Ласкова» (Якутск, 2003 г.) - тиражом в 1 тыс. экз. Книга имеет слабо выраженный полемический замах, направлена против позиции пока ещё здравствующего Виктора Скрипина и покойного Ивана Ласкова, которые, в свою очередь, ставят цель де-канонизации, де-мистификации и де-мифологизации революционных деятелей: М. Аммосова, П. Ойуунского и иных, а также примирения «красной и белой правды» - в рамках консолидированной историографии согласия (т.е. толерантности и плюрализма).

    Со своей стороны, редакция «МК» в Якутии» вправе отметить неточности и купюры. Хотелось бы надеяться, что ляпсусы и выдумки, допущенные доктором исторических наук Е. Е. Алексеевым при изложении биографических данных В. Г. Скрипина - не преднамеренные. Или историк хотел показать маломощность оппонента, против которого и опубликовали с группой товарищей полемический буклет?

    Было бы справедливым, если б издательство "Бичик", проявляя принципиальность, взяло на себя издержки по выходу в свет также и сборника статей Виктора Скрипина «Ложные кумиры». Такой подход был бы справедлив и закономерен - причинно-следственная связь должна быть восстановлена. Именно задуманный автором выпуск сборника статей «Ложные кумиры» - причина появления буклета Е. Алексеева сотоварищи.

    Прав профессор чёрной и белой магии Воланд: вновь мы ведём речь о магических мифах советской историографии с последующим их разоблачением. В последние дни от желающих разоблачений - отбоя нет. Вот некий автор Арчылан-Гуринов в публикации «С надеждой и верой» признается, что наша статья в «МК в Якутии» об агитпроповской, антишаманической и иной деятельности тов. П. Ойуунского «затронули его чувства». Будучи почитателем творчества поэта и не желая поступаться принципами, сей Арчылан не согласился с написанным. Что ж, назвался груздем - полезай в кузов. Надо уважать мнение противников, если они способны вести бой честный. Увы! На поверку оказалось совсем уж некрасиво. Начнём с того, что почему-то супротивец отказался вести полемику, предпочитая некорректные приёмы. Например, он почему-то отверг текст языковеда-полиглота Вл. Державина - легендарного переводчика эпосов многих народов. Слаба оказалась заявка на дуэль! Если так, то спрашивается: имеется ли вообще предмет для спора? Ведь автор сих строк, собственно, строил все отсылочные цитаты и аргументы только на державинских текстах. Как же так? Ничего не выдумывая, а лишь цитируя отрывки из переведённых на русский язык виршей П. Ойуунского, мы пользовались общедоступными источниками, получившими общероссийскую апробацию и авторитетную академическую экспертизу. Мы посильно рассмотрели творчество Ойуунского, опирались на апробированные источники, кои не вызывали сомнений в достоверности перевода, подтверждённые высокой репутацией издательства «Художественная литература». В свою очередь, ознакомившись с последними контраргументами всех оппонентов, мы тоже постарались удовлетворительно ответить на их упрёки и попытаться объяснить, почему их возражения, протесты, постоянное бегство на другие - всё новые и новые пространства - маловразумительны и ничтожны. Зная тактику «заманухи» («да, скифы мы!»), постараемся дать опасливым оппонентам (если опять не убегут в кусты) бой на любой территории. Но по порядку...

    Одному из наших критиков, Арчылану, не понравился термин «этноинтеллигенция». Он утверждает, что слово сие – «мерзопакостное». Поразмыслив, мы вынуждены признать, что отчасти он прав. Попытаемся объяснить его правоту и нашу неправоту. Впрочем, складывается впечатление, что за отсутствием реальных аргументов и возражений оппонент цепляется к словам, а потом плавно (как бывает) «выруливает» на пресловутый, но кое-кем любимый (когда нечего возразить?) «нацвопрос» - хотя, вроде, повода для «акробатического кульбита» нет. Не владея теорией доказательств и искусством полемики, он фактически подменяет объект и тему публикаций, направленных на демонтаж советской ойууноведческой новой мифологии, сформировавшейся в середине 50-х годов XX века по указке ЯОК КПСС. Но вернемся «на тропу войны»: почему ж не нравится термин, и почему он «мерзопакостный»? Казалось бы, вполне респектабельное двухкоренное слово «этноинтеллигенция», что означает принадлежность какой-то части интеллигенции к определенному этносу (народу, то бишь) - таков первый смысл слова. Вообще, необходимо отметить, что все интеллигенты (равно как и не-интеллигенты) принадлежат к народу, в котором они уродились. Используя данный термин, мы лишь продублировали распространённое словосочетание-синоним «национальная интеллигенция». Например, проф. Георгий Башарин отмечал (цитируем): «При расшифровке данного сложного слова первая его часть «natio» означала два понятия: «националистическая» и «национальная». Под интеллигенцией понималась национальная интеллигенция в целом» [Общественно-политическая обстановка в Якутии в 1921-25гг. - Якутск: «Бичик», 1996, - с. 210]. Г. П. Башарин, будучи истинным интернационалистом, всемерно и решительно пресекал любые попытки «понизить людей интеллектуального труда до уровня духовного развития плебейско-крестьянских масс путём уничтожения науки, литературы, искусства»; он противился тому, чтобы «превратить интеллигентов в людей физического труда». И, напротив, в отличие от Башарина, как знает читатель из предыдущих публикаций в «МК в Якутии», учительский семинарист и деревенский преподаватель начальных классов тов. Ойуунский грешен перед российской разночинной интеллигенцией, кою он третировал как «чёрно-просвещенную толпу».

    Вероятно, Ойуунский никогда не утруждался чтением ни грека Аристотеля, ни немца Георга Гегеля, ни даже русского Петра Боборыкина, каждый из коих понимал термин «интеллигенция» («intelligance», «intelligentia») по-своему. Впрочем, не беда. Ведь сложные понятия мало-помалу эволюционируют от абстрактного к конкретному. Ойуунский, как представляется, по внутреннему складу ума являлся нигилистом базаровского толка, помноженного на богоборческие предрассудки, кои обуревали российских разночинных деклассированных маргиналов в начале XX века. Все они – «представители полупросвещения», «образованщины», как бы сказал А. И. Солженицын, - были способны на мыслепреступление. Возможно, на его радикальные и революционаристские взгляды повлияли труды знаменитого ссыльного, отправленного на поселение в Якутию, польского социалиста Яна-Вацлава Константиновича Махайского-Вольского (1866-1926 гг.), родоначальника т.н. «махаевщины» - течения, в коем обосновывался тезис о том, что интеллигенция – «паразитический класс» или, как авторитетно (вслед за Яном Махайским) добавил бы его ревнивый преемник Ойуунский – «чёрно-просвященная толпа». Мы вынуждены признать, что такие высказывания имели место быть и получили подтверждение (имеются неопровержимые документы). Следовательно, спорить не о чем. Факты есть факты.

    Прав Арчалын, когда критикует нас, ибо понятие «нацинтеллигенция», «этноинтеллигенция» - применительно к новейшим российским конкретно-историческим условиям - двусмысленный термин. Ведь мы все - интернационалисты. Как были ими, так и остались. Что нам делить? Подспудно (этнополитологи не дадут нам соврать) термин стал приобретать отрицательный и даже одиозный смысловой оттенок. В нашем понимании, «нация» не есть «этнос», а лишь совокупность со-гражданства, объединяющая (а не разделяющая) всех граждан полиэтнического общества. Такова универсальная формула идеальной модели правового сообщества в рамках государства современного типа. В каком-то смысле необходимо признать, что настоящая интеллигенция, в принципе, космополитична. Формируется этот разнородный «социальный слой», «страта» или «прослойка» по единственному (хотя и широкому), но существенному признаку - по наличию высокого интеллекта, углубленных знаний, блестящей образованности и безупречным морально-этическим качествам - всего того сплава достоинств, которые Карл Маркс называл бы «всеобщим неотчуждаемым трудом». В таком понимании интеллигенция - всегда поверх барьеров как нации, так и отдельно взятого этноса, отрицает деление представителей интеллектуального труда на какие-то условные и примитивные вольеры-резервации, бантустаны, или же псевдо-суверенные гособразования - типа «титульных» нацреспублик, ныне пожинающих тоталитарное наследие ленинской нацполитики, в которых гуманистический тезис об интернационализме (проповедь дружбы и братства народов) уступил - особенно после распада СССР - место самому дремучему национализму (без всяких «интер»), шовинизму, расизму, апартхэйду, ксенофобии, трайбализму, клановости и терроризму.

    Этническая принадлежность никогда не являлась для истинной интеллигенции «идеей-фикс», «абсолютом», т.к. общий язык она находила между собой не по принципу этничности, а исключительно в сфере духа, идеи, единства мыслей или, напротив, разномыслия. Именно на этих благородных принципах настоящая интеллигенция обретала единую духовную общность между собой в том, что Аристотель называл мудрёным словом «энтелехия». Мы излагаем настолько самоочевидные и хрестоматийные вещи, что вряд ли у нас найдутся достойные оппоненты. Итак, интеллигенция принципиально внеэтнична, т.к. сфера её деятельности - сфера знания, сфера творчества, сфера духа, а не низкая своекорыстная апология этнической телесности и исключительности трайбалисткого толка, замешанного на ксенофобии, апартхэйде, расизме. Вот почему не следует драматизировать вопрос: «этноинтеллигенция», «национальная интеллигенция» - абсолютно пустые понятия, которые, на наш взгляд, к подлинной интеллигенции никакого отношения не имеют. В то же время не думаю, что это квази-понятие, псевдо-понятие, понятие-суррогат («этноинтеллигенция», «нацинтеллигенция»), засоряющее категориальный аппарат обществоведческих дисциплин, следует характеризовать как «мерзопакостное». Но если наш критик настаивает, то - пожалуйста: хоть горшком назови, только в печь не ставь. К сожалению, слово-паразит запущено в научный оборот. Особенно термин получил хождение в последние годы - в связи с этно-политологическими исследованиями, спровоцированными развалом СССР и последующей экспансией т.н. «нацсуверенитетов», кои автор сих строк критиковал в своих публикациях, начиная с 1993 г. А ныне даже и Кремль вынужден признать, что ельцинский тезис «Берите суверенитета, сколько сможете» - направлен на развал российской государственности.

    Необходимо осознать самоочевидное: несмотря ни на что, дружба и братство российских народов многократно сильнее сепаратизма и т.н. «нацсуверенитетов», ибо «развал государственности начинается с очернительства истории». Такова истинная аксиома, о которой нам недавно напомнил губернатор Якутии В. Штыров, а ещё раньше - президент России В. Путин. В этом смысле, «нацинтеллигенция» - собственно, «не-интеллигенция», а, пожалуй, некая этнически и политически озабоченная группировка, претендующая на роль самостоятельной политической силы в регионах, амбициозно называющая себя «политической элитой», «истеблишментом» и выдающая себя за выразительницу гласа «многонационального народа». Что наиболее отличает её («нацинтеллигенцию», «этноинтеллигенцию») от собственно интеллигентов в подлинном смысле этого слова (шире - от «интеллектуалов»), так это исключительно выраженная узколобость, своекорыстность, непримиримость, чванливость, антинародность, кастовость, клановость, продажность, антиинтеллектуализм, невежество, паразитарность и проч. Разумеется, перечисленные отрицательные качества с подлинным интернационализмом и интеллигентностью - и рядом не стояли, т.е. являются прямой противоположностью интеллигенции. Короче, настоящая интеллигенция имеется во всех республиках необъятной России, а т.н. «нацинтеллигенция» - это ложное понятие, оперировать которым (каюсь!) для обществоведа - признак дурного тона. Такова наша точка зрения. Но, возможно, мы излагаем самоочевидные вещи, о которых, пожалуй, зазорно было бы спорить в приличном обществе или (тем более!) в академических сообществах: всё и так ясно, как божий день: мы излагаем банальные, прописные истины.

    Критик Арчылан-Гуринов, пытаясь полемизировать, идёт на софистический подлог. Стремится внушить читателям, что переведенная в его редакции концовка опуса «Красный Шаман» не соответствует-де авторитетному переводу Вл. Державина. У последнего Дух Огня, почитаемый у народа саха, звучит гротескно, вызывающе. Дух Огня смеётся над охамевшим в атеистическом угаре шаманом-расстригой, шаманом-комиссаром: «Ха-ха-ха-ха! Хо-хо-хо-хо!» Мы-то честно цитировали авторский перевод полиглота, а именно - его книгу, опубликованную в Москве, в издательстве «Художественная литература». Поэтому, когда оппонент извлекает совершенно иное произведение, иной текст (сырой черновик?) тов. Ойуунского и пытается нас опровергнуть, опираясь на другой источник, то его возражения становятся просто лукавыми доводами хитреца. В черновике введены совершенно иные персонажи, другие Змии-искусители, о которых наш критик рассуждает весьма вольно и субъективно, предлагая, не будучи профессиональным переводчиком, собственные сомнительные (отличные от профессиональных державинских) самодельные трактовки, выдающие скверное знание как русского, так и якутского языков: идут какие-то рассуждения о «человеке двуногом», одержимом прометеевой идеей прогресса. Впрочем, критик сам признаётся, что его перевод слаб. Ну, раз дело обстоит именно таким образом, зачем пытаться оспорить у В. Державина славу толмача, подсовывать другие тексты? Такой приём можно расценить, как попытку подмены предмета спора, как текстологическую подтасовку.

    Кроме того, как ранее было показано, оценка творчества беллетриста-агитпроповца во многом совпадает со скептическими высказываниями Н. Мординова, В. Леонтьева, А. Элляя, А. Кюндэ и прочих, когда речь идёт о доктринальных «достоинствах» произведений Ойуунского. Указанные литераторы - лучшие представители своего народа, которые задолго до нас и более резко, чем мы, поставили диагноз: «Красный шаман» - весьма посредственное произведение, в котором подающий надежды высокий талант уступил место низкой политике. Почему так произошло? Только потому, что, став партийно-советским деятелем и «литературным начальником», Ойуунский, в сущности-то перестал быть поэтом, превратившись в конъюнктурщика-агитпроповца. Такова закономерность: ибо не может соучастник (а потом, к сожалению, и жертва) кровавой политики культа личности и красного террора быть певцом Истины, Добра и Красоты. Иммануил Кант в трактате «Критика способности суждения» отмечал, что настоящий художник должен быть «незаинтересованным», в смысле – «неангажированным». Ойуунский же, как и многие подобные ему, был зомбирован ересью плохо понятого марксизма, повторяя высказывания Маркса, Ленина, Троцкого и Сталина. Он был не одинок. Основная масса революционеров могла лишь профанировать марксистские постулаты, доводя их - всяк на свой манер - до полного абсурда. К счастью, Ойуунский плохо знал учение Маркса. Винить его в том мы не в праве. Он являлся лишь революционером-практиком, относясь к наихудшей разновидности разномастных политиканов, дорвавшихся до власти и стремящихся командовать искусством - каждый на своем уровне. Агрессивная посредственность повсеместно и безоговорочно правила бал в ту эпоху. Учиться-то было некогда - делали революцию, строили социализм, громили богатеев. Самые лучшие и талантливые, как правило, гибли. Гражданская война не пощадила никого - ни «белых», ни «красных». Трагедия российской нации - гражданская война - аукается нам до сих пор.

    Трудно не согласиться с тем фактологическим (архивным) материалом, которого так панически боятся многочисленные ойууноведы: протоколы НКВД с «признательными» показаниями жертв сталинских репрессий имеют, несмотря на всю одиозность, бесценное познавательное значение. Конечно, не помешала бы и графологическая и текстологическая экспертиза. Исследователям - карты в руки! За сотрудничество (пусть вынужденное) с органами дознания местного поэта привезли (в качестве «дара-отдара»?) из Москвы в Якутск. Смешно читать «откровения» Арчылана-Гуринова, восклицающего: приехал, мол, из Первопрестольной арестант, минуя препоны НКВД. Вот ведь кудесник - не иначе «зов предков и родной крови» сломил волю палачей-следователей, запросто «ставящих на конвейер» даже соратников Ленина. А вот безвестному (в масштабах Москвы) Ойуунскому почему-то НКВД сделал особое исключение. За какие заслуги? Какой следователь прислушался бы к «зову предков», разве сия метафора - достойный аргумент? Негоже заниматься мифотворчеством, если миф уже опровергнут и развенчан. Надо просто-напросто согласиться с выводом И. Ласкова: «кололись» на допросах все, даже самые стойкие. Кто с этим спорит? Не являлся исключением и поэт-страстотерпец. Иное дело, что он стал давать письменные показания ещё до начала допросов (сей факт доказан Иваном Ласковым на источниках). Вестимо, Ойуунский был не «агнцем божьим», а посему, не имея ни веры, ни надежды, дал «необходимые» сведения - такие, какие от него требовали. И только потом его отправили в Якутию, где, согласно И. Ласкову, деморализованный поэт вынужден был на очных ставках топить товарищей-сослуживцев. Такова суровая правда той эпохи. И нечего фантазировать, отмахиваясь от неопровержимых фактов: поэт давал показания с полоборота. Знал, что заплечных дел мастера без труда вытрясут из него любые, самые абсурдные заявления. Куда ж было деться? Здесь нет предмета для полемики.

    Историк Е. Е. Алексеев - соавтор книжки под названием «Виктор Скрипин - идейный преемник Ивана Ласкова» (Якутск, 2003) тоже, на наш взгляд, неплохо продемонстрировал владение софистическими приёмами «прокураторского» толка, бросая обвинение-упрёк, цитируем: мол, «попытка дискредитировать лучших представителей любого народа есть клевета на этот народ, выходцами из которого они являются». Покорнейше извините, вы же историк-исследователь, а не идеолог, обосновывающий современные мифы! Или мы ошибаемся? Никак не ожидал я от вас столь спорных суждений. Неужели, и вы подменяете проблематику интерпретации противоречивых исторических фактов и явлений простецким лозунгом: «Братцы, наших бьют!» По-вашему, выходит, что все историки - представители других национальностей - не имеют права заниматься исследованиями истории Якутии, делать критические суждения? Ой ли, за что ж такая дискриминация? Ведь мы с вами цивилизованные люди. Оба исповедуем интернационализм. Но, давайте рассмотрим доступный для подобной «логики ксенофобии» пример. Возьмём дедуктивное умозаключение: «Скрипин не любит Сократа», «Сократ - представитель всего греческого народа», «Следовательно, Скрипин не любит представителя всего греческого народа». С необходимостью выводя из первых двух посылок итог, можно (при желании) легко его извратить и сказать: «Скрипин не любит всех греков» (?!!). Кажущаяся непротиворечивость такого умозаключения («от частного - к частному») хороша для демагогов-политиков, лукаво привыкших всё частное обобщать и делать далеко идущие идеологические выводы с применением лжи. Например, можно, исходя из полученных выше «знаний», продолжать рассуждение. Используя методологию демагогии, получим заключение: «Поскольку Скрипин не любит греков, то он шовинист». Согласитесь, что и «Сократ» (как средний термин - terminus medius), и «Скрипин» (как меньший термин - terminus minor) - исчисляемые, единичные, уникальные понятия, претендующие на свой личностный суверенитет. Что касается большего термина «греческий народ» (terminus major), то сие - иная смысловая субстанция, общая, неисчисляемая, с иным объёмом понятия и другим универсумом множества, где намешано всего сполна: там есть и «подлецы» и «герои», и «святые» и «грешники», и «палачи» и «жертвы», и «красные» и «белые». Не будем утомлять читателей доказательством истинности или ложности приведенного примера, ибо намёк понятен. Отметим известный факт: лучшего представителя «всего» греческого народа (Сократа) приговорила к смерти самая лучшая (или всё-таки «худшая»?) часть греческого народа (афинян). Что есть «греческий народ»? Что есть «Сократ» по отношению к «греческому народу», часть которого охотно согласилась с тем, что Сократ виновен «в нечестии и развращении юношества»? Тут формальная логика абсолютно бессильна. Зато вступает в силу оценочное суждение тенденциозного политика, жаждущего расправы, а также - ангажированного придворного историка, стремящегося оправдать расправу над мыслителем. Нигде и никогда не любили инакомыслящих. Всегда, во все века занимались фальсификацией истории. Усердствовали, как правило, те, кто находился в услужении у власти. Но кому-то, как и Сократу, всегда приходилось пить чашу с ядом, чтобы доказать свою правоту. Вот почему автор сих строк всё-таки уважает и ценит Сократа.

    Спекулировать с понятием «народ» хотя и можно, но не нужно. В статьях об Ойуунском мы сознательно избегали понятия «народ», или делали в его адрес только комплиментарные высказывания. Так давайте, многоуважаемый проф. Е. Алексеев, говорить о конкретных исторических фигурах как предмете общего познавательного интереса. Неужели, кому-то хочется табуизировать окуклившихся в мифы ложных кумиров, наложить запрет в исторические штудии, монополизировать тематику? Тогда, пожалуйста: надо сжечь книги, закрыть архивы для «посторонних». И - в качестве методологического руководства - переопубликовать трактат «Молот ведьм» как руководство к действию.

    Для Е. Е. Алексеева, вероятно, репрессированный Ойуунский - лишь представитель якутского этноса. Только это ли главное? А для меня он интересен не только как «выходец из своего народа» (хотя и это важно!), но, прежде всего, как исторический и политический деятель, большевик-подпольщик, поэт-агитпроповец, носитель партийной и советской идеологии, богоборец, гонитель шаманизма, представитель советского властного истеблишмента, зачинатель этнологических исследований, «литературный начальник» и, наконец (если угодно), как образцовый семьянин. Любая личность многогранна и способна проявлять себя в различных ипостасях. Она не сводима к этно-биологической телесности, намного шире своего генотипа, данного матушкой-природой.

    Напрасно Е. Е. Алексеев передёргивает, пытаясь представить меня в своей книжке «преемником» Ивана Ласкова. На самом деле преемником И. А. Ласкова является именно он (Е. Е. Алексеев), а не я (автор сих строк). Неужели, из всех наших публикаций было трудно понять, что нас никогда не интересовала энкавэдэшная проблематика? В данную тему я не лез, считая, что ценные выводы Ласкова заслуживают серьёзного внимания, т.к. они, как мне представляется, более убедительны и достоверны, нежели более поздние интерпретации, направленные на защиту не столь партийно-советских бонз, сколько предыдущих апологетических работ о них - дело всей жизни для историков советской и партийной генерации. Вы уже сделали своё дело, так не мешайте делать его другим.

     Остаётся надеяться, что оппоненты прозреют: белое станут называть белым, а чёрное - чёрным. Тогда, сняв розовые очки, они наконец-то смогут стать нашими единомышленниками. Все остальные эмоциональные определения-ярлыки в наш адрес [мы цитируем: «неоколонизатор», «ницшеанец», «белокурая бестия», «литературный белогвардеец», «брызжет ядовитой слюной», «чёрная неблагодарность», «разгул мракобесия», «скрипинские измышления подлые, как удары плети», «статьи Скрипина, как пули киллера», «надо остановить кощунственное глумление Скрипина», «Скрипин одержим болезнью шовинизма», «Как Геббельс, Скрипин прибегает к чудовищной лжи», «Скрипин, что ворон, клюющий печень Прометея», «Скрипин ненавидит нас – якутов» и т.д., и т.п.]. Пошла писать губерния! Всё это - пустые и бездоказательные фразы, патологические эмоции впечатлительных, но неопытных оппонентов, которым (в их желании защитить поэта-агитпроповца) явно недостает аргументов, полемического мастерства, познаний в формальной логике. На уровне диффамаций (т.е. оскорблений) конструктивный интеллектуальный поединок невозможен - особенно с таким щедрым на ярлыки «правоведом» как А. Тогой-Иванов (кстати, бывший депутат Госсобрания Якутии - прим. В. С.), который почему-то вознамерился давать якутянам (на каком основании?) т.н. «уроки истории» ["ТС", № 31 (187), 08. 08. 03 г., с. 4-5]. Похвально, но уровень лексики и правоведческих «аргументов» любезного А. Тогоя, к сожалению, чём-то схож с пещерной риторикой советского правоведа А. Я. Вышинского, который, хотя и был софистом-демагогом, никак не мог согласиться с тем, что мысль должна быть противопоставлена мысли, факт - факту, слово - слову. Лишь при таких условиях корректности полемика имела бы смысл, да и аргументация (если она вообще присутствует у оппонентов) не превращалась бы в акт обличительного шаманства и бессмысленного словоизвержения, пусть и плодовитого. Не уроки истории даёт обывателям самозваный «историк», а уроки истерии. Признаюсь, коли уж нас щедро наградили тавром «политического киллера», мы бы охотно пустили горе-оппоненту полемическую пулю - прямо в лоб, в серое вещество. Однако, честно говоря, на него нам и пули жалко, ибо серьёзно отвечать на абсурдные выпады дилетанта-фантазёра (тем более жаловаться на него в суд), было б ниже нашего достоинства. Вероятно, прав был Пушкин, дававший всем нам дельный совет: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца…». [Источник: Скрипин В. Кому пить чашу с ядом // «МК в Якутии», №33 (210), 13-20. 08. 2003 г., с. 10-11.]

                                            3.5. НЕОМИФОЛОГИЧЕСКИЙ КУЛЬТ

                                                   ПРОТИВ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ

    Президент России в своём обращении к россиянам отмечал: «Там, где есть государственная идеология как нечто официально благословляемое и поддерживаемое государством, там не остается места для интеллектуальной и духовной свободы, идейного плюрализма, свободы печати. А значит, и для политической свободы. Я против восстановления в России государственной, официальной идеологии в любой форме. В демократической России не должно быть принудительного гражданского согласия. Любое общественное согласие здесь может быть только добровольным» [Путин В. В. «Россия на Рубеже тысячелетий»].

    Правозащитник и журналист Сергей Дуванов, размышляя о региональном мифотворчестве, отмечал, что провинциалам грешно жаловаться на отсутствие общенациональной идеи: «Радуйтесь! Вот она, почти готовая. Осталось самое малое - внедрить. На всех перекрестках - билборды с мудрым отцом-благодетелем, подарившем нам культ матери, отца, знаний и ЗОЖ. Портрет в букваре. Ни одной научной работы без цитаты вождя. И полная «аллилуйя» в официальных СМИ» [«Якутск вечерний», №38 от 29. 09. 2000 г.].

    Действительно, много говорят и пишут о «культовых» акциях, инициируемых верхами, пытающимися взять на себя духовно-жреческую функцию, чтобы хоть как-то - не мытьем, так катаньем - одурманить обывателя очередной успокоительной идеей. Вот и мы, в мыслеперступлении своём, осмелимся порассуждать на актуальную тему: как «новаторски» переваривается новейшие лже-культы и мифы в головах всевозможных доморощенных «ротарианцев», «цивилизаторов», «духовных шаманов», «валеологов», стремящихся породить «сверху» новую идеологию – «опиум для народа», полностью замещающий собой реальность.

                                               3.5.1. Культура произошла от культа

    Ещё Николай Бердяев в трактате «О рабстве и свободе человека», отмечал, что «культура произошла от культа. В культуре всегда священна связь живых и умерших, почитание предков и энергия, направленная на воскрешение».

    Новейшие культы больше напоминают шутовскую клоунаду, но имеют иной, нефольклорный источник - придворный официоз, изобретательно высасывающий «из пальца», «из головы Юпитера» очередные мифологемы, полагая, будто именно так, по-карнавальному, создается официальная идеология. Экс-революционерам посткоммунистического разлива, ненавистна культовая душа культуры, «священный огонь в неугасимой ея лампаде», но уже не в состоянии прожить без новых культов, новых мифов», новой идеологической инквизиции.

    Согласитесь, старый миф о российский духовности в чем-то напоминает парадокс. Превращаясь в страну-голодранца, БОМРа и БОМЖа, Россия столь «духовна», что, насыщая душевно-духовные потребности, не заботится о материальных благах. Тайна парадокса до сих пор не решена: если мы такие умные и голова у нас столь гипертрофированно большая, то почему до сих пор отечество наше еле держится на карликовых ножках убогой и хилой экономики? Известно, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Духовное богатство - не панацея от нездоровой телесной нищеты. В такой ситуации проповедь «здорового» образа жизни - как соль на раны. «Не понимаю, зачем нам капают на мозги вздор о каком-то там «ЗОЖ», о сохранении «генофонда», если всё трещит по швам?» - признался нам один знакомец. - Всё рушится, везде бандитизм, воровство, блуд. Кровища льется реками, подлодки тонут, а нам лапшу на уши – «здоровый образ жизни». Другого интеллектуала мы спросили: «Почему ты не заботишься о пенсионном обеспечении?» Тот удивленно ответил: «Думаешь, я доживу до 50-ти?». Человеку 40 лет, но он, не будучи наркоманом, алкашом или «спидоносцем», уже загадал себе смерть на грядущее десятилетие. Как говорится, пессимист - хорошо информированный оптимист. Разговоры о «ЗОЖ» (т.е. о валеологии) и иных «культовых» пропагандистских трюках вызывают лишь ироническую усмешку - не более.

    Новейшие культы (новые мифы) ещё более обостряют противоречие идеала и действительности. Отсюда - разлад между должным и сущим. Псевдо-культы, или «новые мифологемы», не имеют ничего общего с традиционными ценностями народов. Новые культы выморочно генерируются правящей элитой для прославления самой себя, а также для создания иллюзии общественной консолидации. Помните, как раньше: «Народ и партия едины!»

                                                         3.5.2. В полупустотах духа

    Если, не вдаваясь в детали, взглянуть на последовательную траекторию духовной эволюции страны, можно прийти к выводу, что россияне, двигаясь «от культа к культуре», прошли три стадии троеверия: язычество - христианство - атеизм. Богоборчеством мы дышали 70 совдеповских лет, но не избавились от религиозных форм: «Святая Троица» - это Маркс, Энгельс, Ленин, патриарх - это генсек, Библия - это «Капитал». Вместо божества - покойник в Мавзолее.

    Ныне, в смутное время, переживаем четвёртую стадию, заполняя полупустоты духа суррогатами псевдо-культов, лже-мифов, толком не веруя ни в Христа, ни в Магомета, ни в Будду. Типичный пример идейного отщепенчества – «неофит» и воинствующий безбожник Зюганов у алтаря со свечкой. Он тоже «народ-богоносец»!

    В христианстве центральная идея - личность, в магометанстве - общество (и государство), в буддизме - слияние с природой (абсолютным ничто). Таким образом, Личность, Общество и Природа - базовые ценности трех религиозно-мировоззренческих систем. В России по поводу судьбы этих ценностей ведётся борьба Христа с Антихристом. Сие мы называем «реформами». Но в полупустотах духа высшие ценности никак не могут гармонизироваться, затмеваясь «цезаризмом», демоническим светом Люцифера-Сатаны-Уицраора. Очередной ритм смуты - временщичество: трех модусов времени (прошлого, настоящего и будущего) как бы и не существует. Нет ни Человека, ни Общества, ни Природы, если уж идеалы сии пытаются «преподать» нам указующим перстом современная федеральная и региональная власть - как в своё время Никита Хрущев учил «зарвавшуюся» интеллигенцию культу «кузькиной матери». В геополитическом смысле он тоже, хотя и по-своему, являлся поборником концепции «Москва - третий Рим», соборности, патриотизма - как и все остальные наши руководители-идеалисты, сакрально мечтающие о «национальной государственнической идее». Что же оставили они после себя? Духовную пустоту, груду макулатуры бездарного идеологического чтива и шлейф анекдотов.

                                              3.5.3. Официальное культовое мышление:

                                                                  от культуры к культу

    Вернёмся к региональной тематике. В обращении 19 января 1999 г. к творческой интеллигенции лидер Якутии - и как государственный муж, и как отец семейства, и как дипломированный медик - спросил аудиторию: «Какие семена роста мы заложим в лоно современности?» [«Якутия», № 11 (29037), 22. 01. 99 г.].

    Цитируемая сакраментальная фраза-метафора, по всем культурологическим канонам восходит к древнейшим мифическим сюжетам земледельческих культов плодородия и вызывает метафизическую ассоциацию креативного акта оплодотворения, вечного умирания и возрождения: «в лоно современности» некий демиург-Осирис «влагает семена роста». Мы как бы возвращаемся мысленно к языческой практике аграрных культов. Для того чтобы погребённое в землю (или «лоно современности») зерно («семя») дало плод, «оно должно было, - как отмечает известный философ Вадим Руднев, - символически умереть, поэтому карнавальные ругательства имеют амбивалентную природу. Когда на карнавале говорят: «Иди в...» - это означает: «Вернись в материнское лоно, в оплодотворяющий хаос материально-телесного низа, для того чтобы после этого очиститься и возродиться» [см.: Руднев В. П. Словарь культуры ХХ века. - М.: Аграф, 1997].

    Но вот беда, в том же докладе прозвучали тревожные нотки: даже без поправок на безработицу, квартирный дефицит, смертность, преступность - катастрофически «выросла особая категория мужчин, иждивенчески и пренебрежительно относящихся к семье и материнству», то есть манкирующих непосредственными мужскими обязанностями где-то на стороне, за пределами семейного Эдема.

    Касательно потенциально фертильных особ, представительниц прекрасного пола, подчеркивалось, что якутянкам пора избавиться от стыдливых ханжеских воззрений на «женщину-труженницу» в ущерб её иным, куда более важным предназначениям.

    Так стоит или не стоит сей вопрос? Если бы он не стоял, то у президента Якутии он бы и не поднялся как серьезнейшая демографическая проблема. И впрямь, эпидемия бездуховности, диктует властям по-старинке разговаривать с местной интеллигенцией («инженерами человеческих душ») на языке мифологических духов и культов. Не потому, что «сильные мира сего» иного языка не знают, а потому что дилетантский культ всегда тщится руководить рафинированной профессиональной культурой, по-хозяйски довлея над оной, претендуя на лидерство: «Из чьих рук хлеб насущный мой жрете?» - вот подлинный гастрономический смысл (если говорить о приготовлении пищи духовной) официозной групповщины (арт-инсталляции), в коей региональный лидер смачно всех местных интеллигентов пытаются вразумить, настаивая на своем приоритете (так сказать, «на праве первой ночи») с деятелями искусства и культуры. Один такой деятель из Академии Духовности РС(Я) впоследствии шепотом допытывался в кулуарах: «Разве руководство по своему статусу вообще не должно думать?» Право же, нам смешно: ишь чего захотел! Сколь бы ни иронизировали иные над содержательной частью подобных докладов, наша власть неизменно выказывает очередную порцию интеллектоподобного стриптиза мысли. Хоть в пору, вслед за прямолинейным генералом Пуликовским воскликнуть: «Пусть король и голый, но он король!» - и уж некому не повадно будет бежать в кафе г. Якутска «Нефертити» глядеть на голых девок. Обнаженность «истинны в последней инстанции» как бы напоминает: «Не хлебом единым...» А чём же тогда жив человек? Нам разъясняют: например, «неокочевничеством»… А почему бы и нет? Будем, как цыгане, ездить туда - сюда: «Сегодня в Якутске или Чурапче, а завтра, глядишь, в Нью-Йорке или на Колыме».

    Роль властной идеологической «парадигмы» (любимое нынче словечко!) трудно переоценить. В пародийное подражание упомянутому наукообразному докладу, отметим: учитывая высокую демографическую, аксиологическую (ценностную) и праксеологическую (практическую) и прочую актуальность поднятой «стратегической» темы в рамках грядущей циркумполярной цивилизации, огромное культовое значение (в смысле продвижения к «стабильности и благополучию») приобретает отношение интеллигентской «плюральной толерантности», т.е. мысле-терпимости, к ментально-животворящим указаниям политических гениев, вознамерившихся командовать духовной культурой на манер Н. Хрущева. Многие его преемники действовали на такой же манер, выдвигая по отношению к мифологическому «лону современности» если не культ «кузькиной матери», то что-нибудь не менее экстравагантное. Ибо сказано: «плодитесь и размножайтесь». А где нам, грешным, плодиться? В концлагерях на тюремных нарах? В заброшенных и замерзших старательских поселках? На островах Анжу? В ночлежках для престарелых и бродяг?

    Итак, налицо возвратно-поступательное движение: от культуры мы вновь деградируем к патриархальным культам, кочуя в XXI столетие. Такова плата за «возрождение» культуры по рецептам, скажем, «неокочевничества». Как бы ни пытались иные, наихудшие представители «гнилой интеллигенции» обесценить и принизить шаманический аспект искусственно оплодотворяющих культовых идей, здоровая часть «генофонда», а также «северная интеллигенция» - новый, «особый тип2, впервые в науке открытый в Якутии, - имеет возможность в своих шатаниях и перегибах руководствоваться карнавальными предначертаниями официального культового мышления. Остается надеяться, что у идеологически выверенной паствы Земли Олонхо, как говорится, «крыша не поедет», «мозга с мозгой не схлестнётся»: от бесплодного «изобретения» языческих культов - через катарсис и преображение нашего сознания - мы перейдем, наконец-то, к настоящим экономическим и социальным реформам. [Источник: Скрипин В. Мастурбирующий культ против духовной культуры: опыт искусственного оплодотворения. // «МК в Якутии» №49 (69) от 30. 11 - 7. 12. 2000 г., с. 11].

                                                                    АBSTRACTS

                                                    (ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ)

    The collection of articles is dedicated to reconstruction and reevaluation of the role of some social and state leaders of Yakutia in 1920-1930s: Maxim Ammosov, Platon Sleptsov-Oyuunsky, Aleksey Kulakovsky and others. The main idea is to bring together two truths, 'white' and 'red', in the framework of single paradigm of patience and tolerance. The author, not pretending on expressing ultimate truth, and cynical over Soviet (Yakut regional) historiography that pursued pure ideological goals, aims at objective demythologization, decanonization, and demystification of Soviet and post-Soviet historiography that has made everything to praise Stalin regime 'heroes'. It is shameful that contemporary elites choose to manipulate mass conscience through one-sided ethnic values opposing internationalist ones. Those elites demonstrate their force by putting up monuments to totalitarian idols.

    In the preface the author explains his motivation in preparing this collection of articles - an attempt to reevaluate activity of regional elites in Stalin years. Contents of the articles are given below.

    Part 1

    1.1. "On How He Came to Working Unskilled Labor Leader". In this article first steps of the young revolutionary are shown. In 1909-13 Ammosov has received secondary education (the Yakut teacher's seminary). He was a member of illegal associations ("First steps", The Young social democrat"). There was no working class in patriarchal Yakutia. It is paradoxical, but Ammosov became the leader of trade unions though the working class did not exist. Events of February bourgeois democratic revolution 1917, the first arrests, the first posts in system of new authority. M.Ammosov becomes the secretary of Council of working deputies and a Head of educations of Yakutsk. August, 21, 1918 - the Soviet authority has fallen. Regimens of 'White Guard' Officer Mikhail Gordeev have arrived to Yakutsk.

    Ammosov is arrested for propaganda among criminal elements (March - June 1918). To him incriminated realization of disorders and the non-authorized meetings in public places, and also instigation to violent overthrow existing building. August - October 1918 - Ammosov is turned out for limits in Yakutia.

    1.2. In article "Fake ID vagabonding" the author asserts, that Max Ammosov has received false documents and made his panic flight from Irkutsk to Tomsk. He has passed on illegal position. He tries to proceed front but afraid to be taken prisoner to counterespionage of Admiral Kolchak. Eventually, the front itself "passes" of him, which appears in the territory exempted by red armies. The author denies a myth of an old historiography that Ammosov met the leader of the Soviet Russia Vladimir Lenin. There are no proofs. There weren't any meetings. The author emphasizes also, that Ammosov has not come on a meeting with the representative of white guards, i.e. has not executed mission about peace talks with Red Army. Mission was worthlessly failed. In October, 1919 - Ammosov have appointed employee Revolutionary military council The 5th Army of a political department of 30-th division. March, 3, 1920. Ammosov has received a post of the Supreme governor of the Yakut area. He was also the representative Sibrevkom on the organization of the Soviet authority in Yakutia.

    1.3. "The new power over Yakutia has been born in "The Grand Hotel "restaurant". The new governor has arrived to Yakutsk (June, 4, 1920). He has dismissed "Temporary" Revolutionary committee and became the leader of the Yakut Regional revolutionary committee. He tries to lead reforms. Unfortunately, these had ultra revolutionary and antinational character. Burst of gangsterism and rebellion began. The new governor was frightened of social discontent. He tried to decline all responsibility and has put forward the theory "the status in exchange for loyalty". According to this erroneous "theory", local gangsterism is determined by absence of the status of autonomy for local population. August, 21, 1920, Sibrevkom has satisfied requirements of local governors. Yakutia has received the administrative territorial status of area. However reception of the new status has not solved a problem of stability since expansion of gangsterism and rebellion proceeded. In 1920 conspirator (Roman Orosin) has headed plot. Conspirators planned education of "the independent state". They have put forward the ethnocratic slogan (authority of one ethnos): "Yakutia to Yakuts!". Conspirators planned to overthrow Bolshevik a mode and to pass under protectorate of Japan. Conspirators planned to create independent of the Russia state. They speculated with slogans of confederation. It is known, that any state does not recognize separatism. Any separatism is a high treason. Probably, Paul Ksenofontov was either the provoker, or the state criminal, or the naive person. It is necessary to note, that Ksenofontov is Ammosov's protege. The conclusion arises by itself.

    1.4. "Small secrets of Orosin's plot". Plot has forced Ammosov to recognize "we lose of ground under legs". The leader of conspirators (Roman Orosin) had a post of the chief of the Regional Ground Department. The absurdity consist that Ammosov itself has appointed the reactionary landowner to carry out revolutionary land reform. Hence, the leader of Yakutia is not skilful to work with the personnel, was the worthless manager, who did not understand a social politics of a new mode. The members of Orosin' group was executed. It is paradoxical, but the main leader of plot (Orosin) was not subjected to repression. On the contrary, he has received a prestigious post in Sibrevkom as the expert on "ethnic question". Probably, Sibrevkom have decided: let Orosin it is perceived by a society as the provoker. Thus, the rate on split of counterrevolutionary forces has received the original decision. Many local revolutionaries were shocked. On the one hand, Orosin has come over to on the party of the opponent and has betrayed ideas of counterrevolution; with another - Ammosov has helped the enemy to avoid reprisals. It is necessary to note, that the separatist Orosin is Ammosov's protege. The conclusion arises by itself.

    1.5. "The status in exchange for loyalty". June 1920 - June 1921: Maxim Ammosov has provoked idea of granting for Yakutia of the status of autonomy. He as the lobbyist receives an audience to Joseph Stalin, and also to high-ranking officials. The strange and immoral situation has happened. In Yakutia there is Civil war, and "brave" leader of Yakutia has escaped from a battlefield to Moscow. It was the immoral position. It is asked, in what immorality consists? The author believes the problem of the status of region is a task of less priority than a problem of war and the world. Having escaped in Moscow, he plaits intrigues against the party boss of Yakutia. He tries to shift the responsibility on George Lebedev and "an ultra revolutionary triumvirate". So unscrupulously people act. Actually, all communists were "super revolutionary". Civil war and logic of class struggle determined their cruelty, their psychology, their ideology.

    1.6. "In searches of "enemies of people". Ammosov understands the awful truth: the status is present, but loyalty is not present. Practice of permanent amnesties had strongly pronounced system and selective character in region. At 1924-25 years "The tungus revolt" began. One part insurgents dreamed to create The Tungus State ("Tungusia") in structure of Khabarovsk Territory. Other part dreamed to attach Coast of Ohotskoe Sea to the Yakut autonomy. It is necessary to note, the requirement of Tungus about connection the Magadan area and sea coast to the Yakutian Soviet Socialist Republic is one of the latest falsifications of local tendentious historians of Yakutia. It does not correspond neither to historic facts, nor logic of a history, and also a level of patriarchal consciousness of Tungus.

    Separatists led by Pavel Ksenofontov have lifted armed revolt in Yakutia in 1927. This revolt has received the name "Ksenofontovschina". The Moscow commission has drawn a conclusion that the leader of insurgents is Ammosov's protege. Ammosov has agreed with conclusions of the commission. He qualified "Ksenofontovschina" as nationalist revolt. The author asserts, that the objective role of "Ksenofontovschina" has two aspects: on the one hand, crash of so-called "new military political line" (the double standard a policy) is proved; on the other hand - bankruptcy Ammosov's theory of "the status in exchange for loyalty". Thus, Ammosov appeared insolvent as the leader. The Moscow commission suspected him of political perfidy and treachery. Rebels have shot. Ammosov was scared. He was necessary for arresting, but he had patrons in the Kremlin. He begged that he have sent to Moscow. The careerist has regretted. He has received a post of the instructor of the Central Committee of a Communist Party. He participated in the dirtiest affairs and reprisals.

    1.7. "From "Congress of winners" to new posts". Further Ammosov's career is traced. He receives a post of 1st secretary of the Western Kazakhstan regional committee of a Party (February 1933). January 1934 - he is elected the delegate of XVII congress of Bolsheviks ("Congress of winners"). He's 1st secretary of Northern Kazakhstan regional committee of a Communist party (September, 1936). He has arrived to Kirghizia as 1st secretary of the Kirghiz Regional Committee of a Party (March 1937) and so on. In June, 1925 Max Ammosov complained to his friend Isidor Barahov: "In the Central Committee comrade Stalin and others concern extremely mistrustfully to us "national people" (in Russian transcriptions - "to us - nationalism"). He ranks us as a category of the communists regenerating in bourgeois revolutionaries". Really, Stalin as the founder father of the Yakut autonomy (in the status of republic) not quite trusted Ammosov and another. Max wanted to correct mistakes, i.e. struggled against anti-soviet elements, enemies collective-farm building, henchmen and the false active workers making harmful actions. Maxim fruitfully worked in this sphere with Ivan Petrovich Lotsmanov - the chief of operations section of Kazakhstan SSR NKVD (37.01.11-37.07.23). The newspaper "Pravda" has published two critiques about the Kirghiz comrades: " Bourgeois nationalists " (30.08.37), "Rotten politics CC RKP(b) Kirghizia (13.09.37). Ammosov has shuddered: "Bastards that they create!". He has escaped from Kazakhstan. Earlier there it is arrested 72 narkom-leaders (1937-38). Have subjected execution - 51 and 21 leaders have put in prison.

    1.8. "Executioners and victims". Eventually, Ammosov has made an awful mistake. He has shouted in a microphone: "Long lives a victory of fascism all over the world!". The discomfiture was in tenth anniversary of the Great October Socialist Revolution. The author analyzes tactical steps of the future victim which tried to be rescued from arrest. But the word is not a sparrow. In a result, Ammosov was arrested. Execution is a supreme measure of social protection. The party has awarded Ammosov with the main prize, i.e. execution. Truly, he has received a bullet in a nape. Whether requires victims devoted to terror rehabilitation? They never also did not make sedition against a communistic mode. On the contrary, they were its active accomplices? Whether in that a true trouble of martyrs for communistic belief? They have not dared to make any crimes against created by their hands totalitarianism. They're mirror reflections of this system? Whether in that their true fault? And how to be with peoples of Russia? Whether they will forgive a totalitarian mode and its true dogs? While we shall not answer the put questions, until then "rehabilitation" will be perceived as simple amnesty political and criminals. Some communists accused others that they "enemies of people". It was found out, that they too real "enemies". Why is not present? For them, true enemies of Russian people, it was impossible to present themselves to roles of victims. They were fans of totalitarianism. The antinational totalitarian mode was not mistaken only in one: true enemies of people were just those who in every possible way supported this mode, served it selflessly and self-denyingly. Probably, ascertaining of this fact is shocking punishment of a history.

    The author traces a hidden context of problem aspects of the Russian Civil War and regional state bureaucracy history reflected in personal fate of Max Ammosov.

    Part 2

    2.1. "How Yakut Intellectuals' Antagonist Has Turned To Their Idol" puts Oyuunsky as a nihilist. Paradoxical aberration of mass conscience has resulted in Oyuunsky's "intellectual pal" image. Actually, history makes clear that the poet totalitarian treated local educated and respected ones as "half-cultured" and counterrevolutionary. Oyuunsky did not rank itself as intellectuals. He can be related to lumpen-proletariat. The social status has lifted him above simple people. He belonged to new nomenclature and to communistic dogma. He has left people. He could not and did not want to return to people. As consequence, he had deepest psychological dissonance with itself.

    The author has allocated four stages of the public attitude to creativity of the poet. 1st stage (1918-37) - Oyuunsky nothing differed from local fiction writers. In 1934 it (he) has headed a local society of writers. Colleagues refused of Oyuunsky in right to be "the proletarian writer". 2nd stage (1937-55) - the name and creativity of "the enemy of people" was under an interdiction. Its corpse in a communal grave did not search. The widow of the poet not long kept memory of the deceased. She has not kept archive of the husband. She has left for Churapchinsky area and has married in third time. III-rd stage (1955-93) - has taken place boom mythologisation this proletarian poet. Party propa-gation canonized him as "the founder of the Yakut literature of the Soviet period". Relatives have redeemed his archive at the extraneous person. They have declared themselves "keepers of the literary inheritance". They have studied the copyright and received fees. The third wife of the poet has vigorously joined in struggle for literary heritage of her second husband. In 1963 the former wife (A.N.Borisova-Pavlova) initiated unsuccessful search of Oyuunsky's tomb. 4th stage (with 1993 - on present time) - process demythologization of Oyuunsky's image began. The daughter of the poet has correctly told: "The history itself uplifts idols up to heavens subverts them in a hell".

    2.2. "Renaming Itch" is caused by newspaper discussion. The author takes an idea of Oyuunsky monument as absurd and illegitimate. The monument is supposed to occupy an alien space on George Ordzhonikidze Square. Poet's fans connived by local elites ignore the illegal and immoral character of this action. The problem is even more actual as in 2002 Lena Burg Tower, a unique artifact of the 18th century, was put on fire.

    The author tells about the version of the veteran of communist party of I.Kalugin. The former worker of commission NKVD has sent the manuscript entitled as "Secret of Tektur's tragedy" in The Yakut regional committee of the CPSU (March 1966). He has raised the question about the reasons of destruction of a staff, about inspirers of a bloody ambush. According to Kalugin's versions, the destruction of staff Nestor Kalandarishvily is connected to treachery and change of the Yakut military command. Names of probable "traitors" are named the following: P.F.Savluk (acting as the commander armed forces), A.G.Kozlov (the chief of a staff, chairman of local Revolutionary Tribunal) and some more rather curious surnames of executives of Yakutia. The party commission has categorically rejected Kalugin's the version. Probably, it has considered that if "to dig more deeply" secret becomes obvious. Then will come to reconsider a role of many "outstanding" heads of Yakutia and anew to copy all history of civil war. Kalugin sincerely considered that С.М.Arjakov (a member of the Yakut provincial bureau) and his nearest environment is "enemies of a party". Unfortunately, I.D.Kalugin's manuscript did not become property of publicity. It's not published anywhere. The manuscript is amplified hide from the public.

    Under the second official contraversion (G.G.Makarov, G.P.Basharin), organizers of an ambush were two White Guard Russian lieutenants: M.V.Nikolaev-Muratov and another (the surname is not established). Two international groups participated in operation on destruction of a staff. According to this version, the fact of change of the supreme political management is not denied. Local Soviet historians wrongly count guilty George Ivanovich Lebedev (the secretary of Yakut provincial bureau RCP(b), Andrei Vasil'evich Ageev (chairman GubChK YO GPU) and Alexei Georgievich Kozlov (chairman Of Revolutionary Tribunal of Yakutia). The professors and senior lecturers of the Yakut university distribute the tendentious version about an ominous role of "triumvirate" (Lebedev, Kozlov, and Ageev) in murder of staff Nestor Kalandarishvily. The false official version plays a role of a smoke screen. The author puts forward the third version, according to which it's necessary to screen false idols and a local historiography. The credo of this historiography is a double standard.

    2.3. "False Idols" is devoted to Ivan Laskov critics. The latter examined NKVD archives and concluded that "…almost half of Yakutsk prisoners were arrested due to Oyuunsky's denunciation". Ammosov and Oyuunsky made their evidence against dozens of innocent people. It is a pity that one is turned by post-Soviet propaganda to yakutian historians who subjectively interpret Laskov's point of view and, if all arguing, do it inaccurately.

    The author of article quotes the sensational information. The source of the information is Ivan Laskov. He has undertaken scrupulous work of the historian. He was the first to closely study archives of KGB-NKVD. Archives were secret earlier. He knew that indications of prisoners NKVD have no legal value. Why? Prisoners subjected to painful tortures. They were beaten. They were tortured. Them let's sleep. It was awful. From them removed trousers, beat after the priest and poured cold water. Hands were shaken at them when they wrote "recognitions". They were exhausted. The important and shocking opening has made it. Laskov as the researcher has made an outstanding discovery. The truth is that Oyuunsky has not been beaten by NKVD executioners. He has not been tortured as well. Laskov has paid attention to this extremely important circumstance. The researcher has drawn a correct conclusion. Oyuunsky as the cowardly person has testified prior to the beginning of tortures. Nobody offended him. He was good communist. The proof is very accurate and fine handwriting in indications Oyuunsky. These indications are a volumetric capital volume. Oyuunsky itself has written also itself has slandered many former comrades. He was frightened and demoralized. A party and NKVD gave domestic task Oyuunsky. He has obeyed a party as the illiterate pupil. He was the diligent pupil of communist party. He has named all names. He became outstanding provoker. NKVD has praised him and has sent in the first-class railway car" to Yakutia. NKVD did not make such award for provokers. Never such was. His audience with his wife was permitted. NKVD never allowed such for bosses of Russia. Oyuunsky cried, when has arrived to Yakutia. He repented. He was demoralized. He knew that he the traitor. He regretted for it. He did not want to be the traitor. He has died of tuberculosis in prison of city of Yakutsk.

    2.4. "Yakut Historiography Voids" is the first attempt to prove a "double standard" in personnel management negatively manipulated the fates of the Sakha Republic leaders - Nikolay Yudin, Vladimir Dyakov, George Lebedev and others. Their enemies - Maxim Ammosov, Platon Oyuunsky, Isidor Barahov - played an ominous role in their dismissal. The article is devoted to Yakut power bureaucracy and White Guard leaders (Alexander Kolchak, Anatoly Pepelyaev, Vasiliy Korobeinikov and others).

    In the letter dated from December, 2, 1917 young student Platon Sleptsov-Oyuunsky proclaims the nihilistic credo: "I do not wish to get to court of educated, but reckless intelligentsia. The modern intelligentsia is badly educated and crappy force. The intelligentsia is herd of silly blockheads. This herd is educated. The essence of these blockheads is black intelligence. Hence, I have the right to qualify this intelligentsia as dung and crowd. I demonstrate this true without any reasons or bad ideas. I speak it without fear and cowardice, but I speak it as free from the God and prejudice the courageous citizen". Platon Oyuunsky was the initiator of the decision "About isolation toyons and rich peasants" from August, 22, 1921. According to decision P.Oyuunsky, all "enemies of the Soviet authority" shared on 4 categories: "active enemies", "active helpers of czarism", "the persons preventing an establishment revolutionary of authority", and also "fine enemies". Thus, the politics of "class stratification" is outstanding Oyuunsky's politics and his friend Max Ammosov.

    Oyuunsky dreamed to destroy an educational society "Sakha Omuk". This society was a base of scientific and creative intelligentsia of Yakutia. He spoke: "Former rich men, gangsters want undermining of the Soviet authority. They are covered with a society "Sakha Omuk". Enemies will penetrate into our societies. The Communist Party will speak about the future with the working people directly, without intermediary of the Yakut intelligentsia".

    2.5. "Civil War in Yakutia: Myths and Reality" presents a comparative analysis of rapports and other documents by Yakut leaders George Lebedev and Alexei Kozlov. The documents illustrate "local people genocide". The author presumes that documents are untrustworthy, as these have neither signs nor stamps. It is possible to assume that these "documents" have nothing in common with the historical reality and were forged by the Soviet historians.

    M.Ammosov applied for a dominant role in personnel selection. He has invited George Lebedev to Yakutia. Ammosov has escaped to Moscow. He sent to address of Lebedev silly telegrams, trying to control the situation. He has withdrawn. He was in Moscow and did not know the present state of affairs. In night with 10 for March, 11, 1922 Ammosov "counter-triumvirate" (Barahov, Arjakov, and Oyuunsky) has organized nomenclature plot in Yakutsk. By G.I.Lebedev and A.V.Ageev were taken under domestic arrest. I.N.Barahov became the secretary of provincial bureau RCP(b) as the main organizer of nomenclature plot. Usurpers have declared "a new military-political line". The rate on the humane relation to gangsterism was taken. P. Oyuunsky counted itself the main ideologist. He has issued the order to shave beards to clerics and to burn out shaman suits. He was not punished. All faults have fallen down on "Lebedev's triumvirate". The author judges that the politics of the double standard dominated in actions of new conspirators. The reason of plot consists in personal hostility between two imperious groupings. An attempt to accuse of "Lebedev's tri-umvirate" in ultra-communism does not maintain any criticism.

    2.6. "Poet" is a commemoration of Ivan Laskov who has made a great contribution in decanonization of false idols exposing their moral, human, and political characteristics. Ivan Laskov has never denied tragedy of Stalin's terror victims. Regional readers took Laskov as a slanderer. The author reconstructed Ivan Laskov's biography. It is important to understand the reasons of the critical attitude of the poet to a heritage of idols. Ivan Laskov as the poet understood ideological limitation of creativity of Oyuunsky. However the main object of his criticism became not poetry of Oyuunsky, but a belonging to the communistic nomenclature and behavior of Oyuunsky in prison. Ivan Antonovich Laskov is the poet, the writer, the historian, the ethnographer, the author of poetic books

    2.7. "Red Propaganda Genius" analyzes Oyuunsky's poetry. The author states that Platon Oyuunsky has never been a lyric: his poems are red propaganda by 80%. So, he is not a lyric but a preacher of love to hate and hate to love.

    The author is not interested with the art text and poetics in Oyuunsky's verses. He pays the basic attention only on aspects substantial, political and ideological. The poet calls "to overcome the enemy in struggle, against the past having finished forever". His ideal is "the bright world of socialism". He sings of industrialization and technical progress. He considers, that the most correct person is "soldier - communist", "eagle". He demands much of inhabitants since "Lenin is a leader, the teacher, the captain". Simple people are "seamen". "Everyone is obliged to be the hero". The defensive consciousness with attributes necrophilia dominates: "My corpse is a fortress, instead of ashes", "Comrades! Brothers! Step back!". The poet sees the creative mission to propagation Soviet building: "I called all our fellow countrymen to forge and build life of a commune".

    2.8. "White Mozart and Red Saliery" opposes two poets - "white" Kulakovsky and "red" Oyuunsky. Author's version is that "Red shaman" of Oyuunsky wanted to overcome "White shaman" of Kulakovsky; "White" Kulakovsky is a mirror or "red" Oyuunsky.

    Oyuunsky was convinced, that poet Alexei Kulakovsky is an enemy of the Soviet authority. He explained: "Kulakovsky does not understand a nature of dictatorship of proletariat and the Soviet authority. He does not understand an essence of Lenin's national policy VKP(b). He considers all events from the point of view of the narrow nationalist and the bourgeois scientist".

    2.9. "Shamanism Rival" is an attempt to elucidate whether Oyuunsky - a lyric in his short verses - can be considered as a real poet in more serious poems. Oyuunsky's poem "Red Shaman" is analyzed as an example of atheistic propaganda and disrespect to Christian moral values. Oyuunsky sincerely considered, that "shamanism is a dope of primitive superstition and prejudices". Oyuunsky's protest against religion began from a childhood when he has made the act of mockery above orthodox icons. He has put forward own variant "red shamanism" applying on a role of the main ideologist.

    10. "Re-creator" is devoted to Oyuunsky's "scientific" heritage that has been, in author's opinion, over exaggerated. Oyuunsky's main masterpiece, "Nyurgun Bootur Impetuous", is in no way Yakut epic Olonkho reconstruction, but a rhythmic interpretation of texts seized from more richer and more educated community members.

    Indisputable merit of Oyuunsky is creation of the Yakut Scientific Research Institute of Language and Culture. Unfortunately, the scientific contribution of this figure was insignificant.

    Part III (Appendices)

    3.1. The explanation from "History of USSR" journal shows tendentiousness of local historians of Yakutia in an estimation of questions of civil war. Authors of the journal publication postulate, that the historian of Yakutia Egor Alekseev makes all efforts to prove, that to opponents of granting of autonomy to the population of area George Lebedev was, ostensibly. Actually, many communists, representatives of ethnos Sakha opposed the status of autonomy, i.e. long before arrival G.Lebedev in Yakutsk. Repeatedly they were supported with the majority at meetings and sessions. E.Alexeev could not write the historical truth, "not improving and not worsening a history". E.Alexeev results the document "about almost universal destruction of local population", ostensibly signed G.Lebedev. This document was not signed by G.Lebedev. The original of the document is not found in Yakutsk party archive. Besides, this telegram is not found out in Sibbjuro documents in Novosibirsk archive. Authors of article ascertain, that historian Alekseev not objectively shines a role and value of G.Lebedev in history of Yakutia. The historian not adequately explains the reasons of liquidation of insurgent movement and separatism.

    3.2. Alexei Kulakovsky political biography. Historian Fedot Sofronova traces Alexei Kulakovsky political biography, the known fiction writer and the ethnographer of Yakutia. Fedot Sofronov's research shows tendentiousness falsity of a local historiography in an estimation of the political biography of A.Kulakovsky as the infallible person. This figure served all political modes. His cooperation with general Anatoly Pepelyaev does not demand proofs since proves to be true historical sources. Historian G.Safronov has drawn the following conclusions: "Struggle against coun-terrevolutionary Regional Council, against Kolchak dictatorship, against gangsterism of 1921-23 and against adventure of general Pepelyaev are four main stages of struggle of peoples of Yakutia within October revolution and civil war in Yakutia. A.E.Kulakovsky was away from the struggle of people headed by Bolsheviks at all these critical and solving moments in a history. He constantly appeared on the side of antinational forces. His political biography in the existing popular scientific literature is submitted in the deformed kind "General conclusion of G.Safronov confirms the thesis of the author of the collection "False idols" that A.Kulakovsky and P.Oyuunsky were antagonists not only in art creativity, but also in ideology.

    3.3. "Neomythology Cult Versus Spiritual Culture" investigates the problem of new myths formation and old myths transformation into novel pseudo-cults and myths that took place in ex-President of the Sakha Republic (Yakutia) Mikhail Nikolayev: "Father cult", "Mother cult", "Knowledge cult", "Neonomadic cult", "Circumpolar Civilization cult". All these pseudo-cults have been an attempt of regional leaders to create a new ideology in the frame of the socalled "local sovereignty". "Sovereignty inside sovereignty" - ideological substitute in political separatism activity of indigenous bureaucracy.

    The author considers, that the newest cults and myths aggravate the contradiction of an ideal and the validity. As consequence, dissonance arises between due and real. Pseudo-cults, or "new myths", have no anything common with traditional values of peoples. The ruling elite generate new cults for its glorifications. Thus, illusion of public consolidation is created. The authority tries to command spirituality, but the authority is powerless before the truth of life. The authority can create only false idols. It can't derivate true values and traditions. It's powerless to command and own them. False idols are a creation of a devil. Bible's precept says: do not create to itself an idol.

    3.4. "Who Will Drink This Cup of Poison" is a reply to opponents. The author deals with the culture of discussion citing his opponents who are apt to use common amateurs' tricks ignoring elementary rules of evidence theory and formal logics in their arguments. The author considers, that the concept "nation" not is concept "ethnos". The sense of concept "nation" means set of all citizens. Citizenship unites all subjects in a polyethnic society, but does not divide. The universal formula of legal community is those within the framework of the state of modern type. Thus, the term "nation" is not identical to the term "ethnos". Ethnoses exists much, but the Russia is uniform and indivisible as the nation. Hence, the right of the nations on self-determination is not right ethnoses on separatism and branch. Ethnic egoism can exist only in sphere of a cultural and ethnic autonomy. Socalled "title" ethnical republics are a relict of Stalin's epoch. "National intelligentsia" - absolutely empty concept. Russian intelligency does not share on ethnic barriers. Its attribute is a sphere of spirit, but not an ethnic belonging.

                                                                  CONTENTS

                                                                     By Author

                                                                      Part 1st

                                                        MAXIM's FORTUNE:

                               RECONSTRUCTION OF POLITICAL BIOGRAPHY

                                                    M. K. AMMOSOV (1897-1938)

    1.1. The childhood and youth: On How He Came to Working Unskilled Labor Leader.

    1.2. Fake ID vagabonding

    1.3. The new power over Yakutia has been born in "The Grand Hotel" restaurant.

    1.4. Small secrets of Orosin's plot

    1.5. The status in exchange for loyalty

    1.6. In searches of "enemies of people"

    1.6.1. Returning from Moscow to "white microbes"

    1.6.2. Back to Moscow: how to scheme against the colleague?

    1.6.3. Contribution of Ammosov to route ksenofontophilia

    1.6.4. Michail Artemiev is "the traitor created by a nature"

    1.6.5. The Ideological fanatic

    1.6.6. New assignments

    1.7. From "Congress of winners" - to new posts

    1.8. Executioners and victims

                                                                        Part 2nd

                                                               PLATO's FORTUNE:

                               RECONSTRUCTION OF POLITICAL BIOGRAPHY

                                                       P. A. OIUUNSKY (1893-1938)

    2.1. "How Yakut Intellectuals' antagonist has turned to their Idol"

    2.2. Renaming Itch

    2.3. False Idols

    2.4. Yakut historiography voids

    2.4.1. "The Intelligentsia is cattle..."

    2.4.2. Law of irresponsibility

    2.4.3. Struggle for leadership: Vladimir Diakov persecution

    2.4.4. Personnel selection, or "revolt in a lap"

    2.4.5. Disgrace or the indulgence?

    2.5. Civil War in Yakutia: Myths or Reality

    2.6. Poet (Ivan Laskov)

    2.7. Red Propaganda Genius

    2.8. White Mozart and Red Saliery

    2.9. Shamanism Rival

    2.10. "Re-creator"

                                                                    Part 3st

                                                                 (Application)

    3.1. Back to journal "The history of USSR"

    3.2. Safronov F.G. To political biography of Aleksey Kulakovsky

    3.2.1. Kulakovsky's service in bodies of the Provisional Government

    3.2.2. Kulakovsky's service in bodies of a zemstvo under Admiral Kolchak rule

    3.2.3. Kulakovsky within anti-Soviet military operations (1921-22)

    3.2.4. Kulakovsky on the side of general Pepeliaev

    3.2.5. Summary

    3.3. Laskov I.A. Kulakovsky and Pekarsky

    3.4. Skripin V.G. Who will drink this cup of poison?

    3.5. Skripin V.G. Neomythology Cult versus spiritual culture

    3.5.1. The culture has taken place from a Cult

    3.5.2. Without spirituality

    3.5.3. Official cult thinking: from culture to a Cult

                                                                       Annotation

    The collection of articles is dedicated to reconstruction and reevaluation of the role of some social and state leaders of Yakutia in 1920-1930s: Maxim Ammosov, Platon Sleptsov-Oyuunsky, Aleksey Kulakovsky and others. The main idea is to bring together two truths, 'white' and 'red', in the framework of single paradigm of patience and tolerance. The author, not pretending on expressing ultimate truth, and cynical over Soviet (Yakut regional) historiography that pursued pure ideological goals, aims at objective demythologization, decanonization, and demystification of Soviet and post-Soviet historiography that has made everything to praise Stalin regime 'heroes'. It is shameful that contemporary elites choose to manipulate mass conscience through one-sided ethnic values opposing internationalist ones. Those elites demonstrate their force by putting up monuments to totalitarian idols.

    Виктор Скрипин

                                                             -----------------------------

                                                                      **********

                                                                 ПРИЛОЖЕНИЕ

                                                      КОМУ ПИТЬ ЧАШУ С ЯДОМ

    В прошлый четверг в Республиканской библиотеке им. А. С. Пушкина прошла презентация сборника статей, посвященных культовой фигуре Ойуунского. Издательство  «Бичик» и, видимо, стоящее за ним правительство республики нашло возможным изыскать средства на экстренное (авральное) печатание книжки «В. Скрипин - идейный преемник И. Ласкова» - тиражом в 1000 экземпляров. Книга имеет ярко выраженный полемический характер и направлена против позиции покойного Ивана Ласкова и Виктора Скрипина, которые, в свою очередь, ставят цель декананизации, демистификации и демифологизации революционных деятелей: М. Аммосова, П. Ойуунского, И. Барахова, а также примирения «красной и белой правды» - в рамках единой историографии согласия (т.е. толерантности). Со своей стороны, редакция «МК» в Якутии» вправе отметить неточности и купюры (хотелось бы надеяться, что поступок непреднамеренный), допущенные доктором исторических наук, проф. Е. Е. Алексеевым при изложении биографических данных В. Г. Скрипина. Например, профессор ошибочно утверждает о том, что автор будто бы перевёлся с истфака ЯГУ в ЛГУ. Но почему-то не сказано, что он окончил аспирантуру Института востоковедения АН СССР и, после преподавательства в ЯГУ (кафедра философии), был приглашен сперва в Аналитический Центр при Президенте РС(Я) в качестве замдиректора АЦ, а затем - 1-м зам.руководителя секретариата вице-президента РС(Я). Не указана ни учёная степень, ни сфера научных интересов, тем более нет ни слова об огромном количестве опубликованных автором научных и публицистических статей. Странно, что дотошный историк Е. Е. Алексеев умолчал об этих и других фактах. Или спецом хотели показать маломощность оппонента, против которого и опубликовали с группой товарищей полемический буклет? Было бы справедливым, если б издательство «Бичик», проявляя последовательность и принципиальность, взяло на себя финансово-материальные, организационно-технические и иные издержки по выходу в свет также и сборника статей Виктора Скрипина «Ложные кумиры». Такой подход был бы справедлив и закономерен - причинно-следственная связь должна быть восстановлена. Именно задуманный автором выпуск сборника статей «Ложные кумиры» - причина появления буклета Е. Алексеева сотоварищи. Редакция «МК в Якутии» готова предоставить электронную версию книги «Ложные кумиры» по первому требованию издательства «Бичик», а также обсудить условия публикации и тиража. /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 33 13-20 августа 2003. С. 10-11./

                                 ПОГИБ ИЗВЕСТНЫЙ ПУБЛИЦИСТ ВИКТОР СКРИПИН

    25 июня 2013, 15:37

    ИА SakhaLife

    Завтра, 26 июня в Якутске состоятся похороны Виктора Григорьевича СКРИПИНА, кандидата философских наук, известного публициста. В прошлом Скрипин активно публиковался в газете «Московский комсомолец» в Якутии», на сайте Русской общины Якутии и других площадках.

    На часть его публикаций, посвященных Платону ОЙУНСКОМУ, подавала в суд иск с защитой чести и достоинства якутского поэта и государственного деятеля его дочь Сардаана Платоновна ОЙУНСКАЯ, однако суд отказал ей в иске. С аналогичными исками наследники Максима Кировича АММОСОВА, которому так же были посвящены публикации Скрипина, не обращались. Не сделали этого и якутские ученые. И теперь автор спорных статей ушел в мир иной, так и не услышав веского, компетентного ответа на свои субъективные взгляды на лидеров народа.

    По непроверенной информации, Виктор Скрипин погиб в результате несчастного случая. Следствие еще не закончено. Однако по данным SakhaLife, погибший в состоянии алкогольного опьянения бросал разные предметы в собак, в процессе чего сам выпал из окна собственной квартиры, расположенной на первом этаже.

     Ранее Скрипин В.Г. работал первым заместителем руководителя секретариата вице-президента Спартака БОРИСОВА, зам. директора Аналитического центра при Президенте РС(Я), преподавал на кафедре философии ЯГУ.

    Источник:

    Ирина Николаева.

    29.10.2012 03:35:32

        Орто

    Очевидно, даже при беглом чтении,Господин Скрипин В. написал все это по заказу "Козловых и Лебедевых", которые таили зло  столько времени. Скрипин ненавидит все якутское, и все советское. А ненависть плохой советчик, сооавтор.  Он не обладает даром провидения которое так необходимо  истинному исследователю.  

*

    05.07.2013 22:51:08

        Гасневская

    Виктор Григорьевич Скрипин обладал незаурядным исследовательским талантом. Его возмущал тот факт, что якутские историки принялись за интенсивную фальсификацию истории Якутии,восхваление и возведение в ранг национальных героев посредственных советских партократов, в то время как по всей стране с 90-х гг. начался поиск исторической истины в советском периоде России, переосмысление всего  произошедшего с нами за последние 100 лет. Все исследования В.Г. Скрипина были основаны на фактах с указанием их источников и четким последовательным их изложением, как и положено в исторической науке, а не на пустых обывательских рассуждениях. Его талант не давал покоя многим местным якутским "ученым-фантазерам". В итоге их злоба и зависть сделали свое дело - имя В.Г.Скрипина было практически вычеркнуто из якутской науки, а его репутация стараниями так называемой "якутской общественности" сведена до уровня никчемного алкоголика-бездаря.

    23 июня 2013 г. на 57-м году жизни ушел из жизни В.Г.Скрипин, талантливейший русский ученый, исследователь Якутии, оставивший немало научных трудов и статей по истории Якутии, политолог, человек, обладающий высоким чувством гражданственности. Надеюсь, что когда-нибудь все его труды будут опубликованы единым сборником. Пока что с его публикациями можно ознакомиться на его страничке http://skripin.narod.ru/

*

    27.03.2014 00:49:56

        Маргарита

    В 1989 году доцент Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского Каманин Лев и редактор журнала «Новый мир» Вашкевич Маргарита решили соединить свои судьбы. И в нашей семье пришлось мирно соседствовать парадоксальным реалиям советской жизни.

    Отцом моего мужа был летчик Каманин Николай Петрович, ставший в 1934 году первым Героем Советского Союза среди военных за спасение в Арктике участников научной экспедиции Шмидта. В 1960 – 1971 годы он был помощником Главнокомандующего ВВС Вершинина К.А. по подготовке и проведению космических полетов.

    Моим отцом был инженер-железнодорожник Вашкевич Иосиф Иванович, расстрелянный в Омске в 1937 году из-за своего рождения в Гродненской губернии в 1905 году, отошедшей по Брестскому миру к Польше. В 1938 году был расстрелян в Иркутске по той же роковой 58-й статье фармацевт Гунг Владимир Карлович, родственник, в 1874 году тоже родившийся в Гродно. Расстрелян был и мой дедушка при завершении гражданской войны в Сибири.

    Однажды у меня в гостях появился друг моего родственника, сибиряк. В беседах с ним открылось, что он еще в школьные годы увлекся историей и даже осмеливался вступать в дискуссии с учителем, опираясь на знания, почерпнутые из книг ученых, занимавшихся русской историей.

    Зашел разговор о роли чехов в гражданской войне в Сибири, о Колчаке. И я рассказала, что Колчак бывал в Иркутске в доме моего прадеда Артура Мартиновича фон Кельчевского, прибалтийского немца, который после окончания университета в Дерпте выбрал этот сибирский город для службы на ниве народного просвещения.

    Рассказала и о том, что мой дедушка, офицер, принимал участие в боевых действиях в Порт-Артуре, как и Колчак, и вернулся в Иркутск после ранения с покалеченной ногой. Будучи капитаном, он получил полномочия начальника гарнизона и в марте 1919 года прибыл в Якутск с женой и четырьмя детьми. В декабре 1919 года был арестован во время бескровного установления советской власти в Якутске, в феврале 1920 года был расстрелян вместе с другими представителями прежней городской администрации.

    Мой собеседник дал мне возможность прочитать в интернете информацию якутских историков об обнаружении на Вилюйском тракте останков расстрелянных людей, а также о сожалении по поводу гибели достойных сибиряков во время гражданской войны. Среди названных имен был и мой дедушка Каменский Владимир Евгеньевич.

    Скорбная находка около Якутска не соответствовала количеству расстрелянных зимой 1920 года, и это вызвало у историков некоторые сомнения. Тогда я сказала, что моя бабушка тайно забрала с места расстрела тело своего мужа и похоронила. В подтверждение своих слов я достала фотографию, которой очень дорожат мои родные.

    Якутское кладбищенское поле, в отдалении деревья, за ними видны крыши домов, лето. Моя бабушка сидит на лавке, рядом с ней женщины с детьми – наверное, помогавшие ей по хозяйству. У ее колен на земле сыновья – близнецы Борис и Глеб (1915 год рождения), за ней дочь 1911 года рождения Каменская Маргарита Владимировна, моя будущая мама в светлой одежде. Бабушка и дочь моего дедушки – вдовца Варвара Владимировна смотрят в сторону могилы.

    Эта фотография сделана перед отъездом из Якутска в Черемхово, Иркутская область, Яковлевым.

    После гибели мужа моя бабушка вынуждена была работать, чтобы содержать семью, и она, немка Берта Артуровна, стала преподавать немецкий язык в бывшей якутской гимназии.

    Там же преподавал Яковлев Дмитрий Игнатьевич, татарин, родители которого приняли православие, чтобы у их детей в Российской империи было больше возможностей для успешного жизненного пути. Он выбрал химический факультет казанского университета и после завершения учебы получил назначение на преподавательскую деятельность в Якутске. Дмитрий Игнатьевич предложил моей бабушке руку и сердце, она ему не отказала: близнецы стали Яковлевыми и Дмитриевичами, а девочек он удочерять не стал, сказав, что они изменят свою фамилию, когда выйдут замуж. В 1922 году у них родился сын Михаил Дмитриевич Яковлев.

    В шахтерском городе Черемхове Дмитрий Игнатьевич увлекся изучением сибирских углей и, став опытным специалистом в этой отрасли наук, был приглашен в середине 30-х годов в Москву на работу в наркомате угольной промышленности.

    Весной 1938 года в НКВД сказали моей маме, чтобы она больше не приходила сюда, потому что ее муж умер. Дмитрий Игнатьевич и Берта Артуровна поселили Маргариту Владимировну с дочерьми Маргаритой (1933) и Аллой (1937) в своей шестнадцатиметровой комнате в полуподвальной коммуналке. Дмитрий Игнатьевич полюбил нас как родных внучек, и мы ему отвечали тем же.

    Светлая память моим дедушкам.

    Маргарита Иосифовна Каманина.

*

    07.09.2014 18:35:49

        Людмила Хлебникова(Бекетова)

    Из Аргентины двоюродная сестра моего сына переправила по интернету фотографии семейного архива их общего дедушки Костюченко Петра Филипповича.Групповые фотографии сделаны в Якутске в начале 20-го века. Мне кажется,что на одном из снимков вместе с П.Ф Костюченко изображён К.К. Байкалов. Когда-то моя свекровь Александра Ивановна Костюченко (в девичестве Попова) рассказывала мне, что на одной из этих фотографий сняты члены штаба какой-то Красной Армии под командованием М. Фрунзе. Нашей семье очень хотелось бы узнать имена всех людей на этих снимках. Может кого-нибудь из историков заинтересуют эти фотографии? Их можно найти на моей странице ВКонтакте Людмила Хлебникова(Бекетова) Надеемся на ответ!

*

    12.10.2014 00:05:37

        Мария

    Маргарита, добрый день! Пишет вам правнучка Леонарда Артуровича Кельчевского. Если возможно - укажите способ, как с вами можно связаться. Я увлеклась составлением родословной и хотела попросить у вас разрешение на копирование фотографий родственников из вашего архива. С уважением, Мария

*

    29.01.2015 20:32:30

        Татьяна

    Дорогая Маргарита! В нашей семье тоже есть похоже что такая же фотография. Моя Бабушка Голованенко сидит слева, на её коленях младшая дочь Ольга, а сзади старшая дочь Галина. Это семья Голованенко Восилия, бывшего товарища прокурора Якутии. Он тоже был расстрелян в той группе. Моя мать говорила, что это семьи расстрелянных. Я очень хочу с вами связаться, хочу узнать больше об этой трагедии, изломавшей жизнь нашей семье. И фото тоже интересны. Хочу узнать об этом комитете безопасности Якутии. Жду с нетерпением!

*

    31.01.2017 18:37:07

        Филипп Григорьевич

    Гасневская, Спасибо за память о моем брате. Виктор погиб 20.06.2013.

*

        31.01.2017 18:46:54

        Филипп Григорьевич

    Орто, Мой брат Виктор, никогда не писал по заказу. Скорей всего, злобу таите именно вы, и те кто подталкивали его к запланированной смерти.

                                                                Якутск 7 ноября 2017 г.

                                                                     Маразм крепчеет...