ДОРОГУ
ЯКУТСКОМУ ЯЗЫКУ
С последним транспортом получено из
Петрограда несколько тысяч учебников на якутском языке по новгородской
транскрипции. 15 ноября вышел № 1 газеты «Кым» (искра) по той же травсврипции.
Эти факты должны быть отмечены, как крупнейшие вклады в культуру якутского
народа, как яркий показатель того, что только Советская власть способна
осуществлять национальную автономию на деле.
Уже поздно и бесполезно спорить о том,
насколько новгородовская транскрипция лучше али хуже бетлинговской в др.
Якутский букварь и Хрестоматия уже вошли в школу. Оба эти учебники прекрасно
изданы, со многими иллюстрациями, на отличной бумаге, четким шрифтом. На якутском
языке такое издание появляется впервые. Какие бы мнения у отдельных т.т. якутов
не существовали — неоспорим тот факт, что новгородовская транскрипция из
области теоретических рассуждений перешла в практику, оделась в реальную плоть.
Дети обучаются и за зиму вероятно сделают значительные успехи. Во всяком случае
наблюдение показало, что правила языка а сама транскрипция усваиваются детьми
без особых затруднений.
Взрослым тем более придется не отставать от
детей. И они не отстают. Результатом первых успехов является вывезшая на днях
«Кым».
Газета пока скромно называет себя
еженедельной. Но мы уверены, что по мере того, как писатель и читатель освоятся
с новой транскрипцией, она будет роста качественно и количественно. Нужно
уделять молодой газете большее внимание, добиваться, чтоб она проникла в глубь
улусов и там нашла бы своего настоящего трудового читателя и подписчика.
Грамотный пусть читает неграмотному. Большую роль здесь должна сыграть
нацинтеллигенция. Нужно добиться, чтобы «Искра» сверкала ежедневно. И если
понадобиться урезать для этого газету на русском языке даже до еженедельной, то
и этим не может нас остановить, ибо это будет вполне соответствовать
соотношению между количеством населения Якутии, Ближе к массам — основное
орудие Советской власти и коммунистической партии.
Ближе к массам — значит обслуживать нужды
якутского населения на родном языке.
Навряд ли найдется где либо такое
подавляющее преобладание одной национальности, как в Якутии. Да и неякутское
население в большинстве владеет разговорным языком. Между тем в учреждениях все
делопроизводство ведется на русском языке, даже в улусах, даже в наслегах.
Почему это так? Конечно, не потому, что
кто-то не разрешает. На нашу беду, как наследие неравноправие, угнетения в темном
прошлом, нет еще достаточно грамотных работников, владеющих настолько языком и
знаниями, чтобы произвести полную замену. Для этого потребуется немало времени.
Но уже сейчас, безотлагательно нужно
приступить к внедрению якутской грамоты среди советских работников, учителей,
учащихся, и в первую голову среди работников, членов РПК и РКСМ.
Тут возможно применение всяких методов:
обучение на дому со сдачей зачетов, кружки, курсы вечерние и т. п.
Пора всем усвоить, что через некоторое
время, лицо не владеющее якутским языком не имеет право служить в советском
учреждении.
В эту сторону необходим решительный уклон и
ряд практических мероприятий...
От вашей энергии и самостоятельности в
значительной степени зависит ускорение введения якутского языка, как
государственного всюду.
Пестун.
/Автономная
Якутия. Орган Якутского Центрального Комитета Советов и Якутского Областного
Комитета РКП (секция Коминтерна). Якутск. 22 ноября 1923. С. 2./
ПАРТИЙНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ
ЯКУТИИ
О чистке соваппаратов
от
бюрократических, шовинистических элементов.
2-я Облпартконференция
постановила: «В ближайшее же время надлежит произвести проверку служащих в
совучреждениях и по мере наличия соответствующих квалификаций произвести замену
лиц незнающих якутского языка и проявляющих великорусский шовинизм к якутскому
населению».
В исключение этого решения Обком
подошел шире как к чистке совучреждений от элементов, отталкивающих от
соваппарата широкие массы трудящихся, в первую очередь от лиц, проявляющих
великорусский шовинизм. Чистка должна протекать под лозунгом приближения
аппарата к массам, смычка с трудящимися, содержащих в себе национальный момент,
как часть этой общей задачи. Следует в тоже время разъяснять, что никоим
образом нельзя рассчитывать, что наш аппарат может быть оздоровлен окончательно
единовременной мерой Улучшение госаппарата дело длительное, требующее постепенной
подготовки новых кадров и культурных навыков. В этом смысле используйте» при
агитации статьи т. Ленина и решение ХII-съезда с РКИ и КК.
В советском порядке Обком провел
через ЯЦИК организацию центральной комиссии в составе т. Шалашева (СПС),
Сивцева (член през ЯЦИКа, беспартийный нацинтеллигент) под председательством
тов. Говорова - секретаря ЯЦИКа.
18 февраля ЯЦИК утвердил
положение к-и, которой надлежит руководствоваться. Состав Окружных комиссий
подберите таким образом, чтобы члены РКП составляли большинство, но обязательно
введите беспартийного, преимущественно якута.
В качестве методов чистки
используйте опыт чистки партии милиции с привлечением низовых ячеек. Окружные
комиссии выделяют по соглашению с Окркомом — уполномоченных по учреждениям.
Намеченных к удалению обязательно обсуждать в ячейках РКП совместно с
месткомами, с привлечением беспартийных. В случае расхождения между
уполномоченными и ячейкой вопрос разрешается на фракции к-и и утверждается
Окркомом. Необходимо через улисполкомы разъяснить населению значение чистки и
открыть прием устных и письменных заявлений, которые фиксируются и направляются
в Окркомиссию через уполномоченного по улусу.
По городу проведите собрания по
учреждениям, митинги, беспартийные конференции.
В результате чистки станет вопрос
о замене удаленных и выдвижении новых работников соответствующей квалификации.
Разумеется, наше бережное отношение действиям специалистов остается в силе. Но
когда вопрос станет о нетерпимом в советском аппарате злостном бюрократе или
шовинисте, необходимо его удалить, допустив замену хотя бы и более слабым
работником. Самым желательным элементом для замены и выдвижения Обкомом считает
местных люден, знающих якутский язык, условия. Обком рекомендует использовать опыт
Вилюйской организации, приступившей в январе к правильному учету улработников и
совработников вообще по особой анкете с характеристикой через советский
аппарат, правильный и полный учет несомненно обнаружит ряд местных людей,
которых можно лучше использовать. Эту работу следует поставить параллельно
чистке. К выдвижению и замене привлечь кроме того ячейки, месткомы исполкомы.
1) Тем более.
2) Работа по чистке и по замене
требует большой осторожности.
3) Не
обойдется без попыток сводить личные счеты, обиды и проч.
4) Чистке
само собой подлежат члены РКП, удаление которых влечет автоматическую передачу
их дела в КК.
О ходе и
итогах чистки информируйте в своих отчетах.
С
коммунистическим приветом
Секретарь
Якоблкома РКП (б): (Пестун).
Верно: Зам.
Зав. Орготделом: Мк. Кусакина.
/По заветам
Ильича. Якутск. № 1-2. 1924. С. 80-82./
ЯКУТСКАЯ КЛЯЧА
(Из дневника)
19 апреля 1924 г.
Утром я и тов. Барахов выехали из
Борогонцев в Дюпсинкий улус.
Дорога идет тайгой — горбатая,
волнистая, и озерами — ровная, гладкая, как скатерть. Борогонские кони везут
ладно. 35 верст. Междудворка. Тесная юрта. Ставя самовар хозяйка говорит, что
лошадей нет, одна выбилась из сил, другая в разъезд. Остается одно: ждать, там
видно будет.
На лавке лежит худущая древняя
старуха и сама с собою говорит, комментируя все наши действия. Располагаемся
чай пить. Когда из корзины вынимаем сахар, хлеб, колбасу старуха долго
повторяет: и все то у них есть, все есть...
Даю хозяйке коробочку спичек,
Старуха чрезвычайно оживляется. Что она говорит так настоятельно? — Припрячь
хорошенько спички береги их! Огонь в очаге иногда тухнет и тогда приходится
бегать за угольком за несколько верст. Хорошенько же...
Обрадованная хозяйка
действительно где то далеко на полке прячет спички.
Недалеко (верст 30) кооператив,
где спичек сколько угодно. Но нет в хозяйстве лишней копейки и это
характеризует бюджет даже такого средняка содержателя станции, у которого пара
лошадей и 12 крупных голов рогатого скота.
За гоньбу хозяин станции получает
200 руб. в год. За 200 руб. он должен гнать пару лошадей. Нищенская плата, на
которую можно согласиться из великой нужды.
За оконцем юрты движение. Па быке
и худой кляче приехал милиционер и арестованный им самогонщик. Он везет
самогонщика в Якутск. Зря гонят милиционера такую даль. Это мог бы сделать УИК
наслежным порядком. Ведь это все ложится на несчастную междудворку.
Милиционер имеет очень
внушительный вид - винтовка, буденовка
со звездой, шинель. Он привычно садится
за стол. Хозяйка угощает его чаем и жареной мундушкой. Рыбка озер
мундушка и, реже мелкий карась составляют важную часть питания якутов. Мелкие,
мельче сардинок, водянистые, ср вкусом тины.
Вырабатываем такой план: в 12
верстах отсюда юрта, откуда взяли быка. Поедем туда па паре, па быке и на
лошади.
Едем. Впереди на быке верхом
мальчик, на санях дочь хозяина. Мы на истощенной лошади без вещей, авось
довезет 12 верст. Бык бодро и талантливо рысит впереди, наша лошадь ни как за
ним не поспевает.
Что это за лошадь!
Скелет обтянутый кожей. Шерсть
летит клочьями при малейшем соприкосновении. Наша одежда вся покрыта грязно
седой шерстью.
Попеременно мы колотим лошадь по
худым бокам. Не помогает. Иногда она с ненавистью поглядывает в нашу сторону и
лягает предок саней. Бесполезно бить эту голодную скотину. Кляча изнемогает. На
ходу, изгибаясь, жадно глотает снег, хватает прутья тальника, озерного камыша,
оставляя на сверкающем снегу кроваво-желтые пятна.
Длинное озеро тянется без конца.
3 часа — и не сделали 12 верст. Дальше — хуже. Она едва переставляем ноги,
совсем стоит, Эта междудворная якутская кляча врезалась мне в память, я долго
ее не забуду.
Вспоминается ленская крестьянская
лошадка, на которой нам приходится ехать в переходный период прежде чем
пересесть на социалистический электропоезд и электроплуг. Наша несчастная кляча
довезла все таки до следующей юрты, и потом дальше, еще верст 10. И
крестьянская, всесоюзная кляча довезет до электропоезда. Но помни с каким
уровнем сельского хозяйства имеешь дело сейчас. Помни коммунист, и не
зарывайся. Строго соразмеряй рост социалистического хозяйства, с состоянием вот
этой клячи. А не соразмеришь, вскочишь
нетерпеливо вперед, через голову ее — сломаешь шею, задавишь клячу, останемся
одни в пустыне снега.
Смычка города и деревни —
основное в нашем пути. Помни!
Если б эта междудворная кляча
могла заговорить о том, как ее гонят изо дня в день десятки верст без отдыха,
как после тяжких трудов ей дают не овес (овса она от роду не ела), и даже не сено (о, сено большое лакомство), а
сухой камыш и то не в волю, то эта была бы потрясающая повесть о якутском
трудовом бедняке и середняке, бьющемся в тисках суровой природы с примитивной
мотыгой и сохой, как рыба об лед...
Самая мучительная пора для людей
и скота это последние месяцы зимы. Бескормица душит скот и людей. Скот едва
держится па ногах.
...Из трех родов нашего наслега
только один собрал сено. Гибнет скот. Люди как тени, что, будем делать? Как
жить? Пусть скажут умные люди. Скот погибнет и мы вместе с ним... — это сказал
делегат беспартийной конференции Борогонского и Дюпсинского улусов пару дней
тому назад. Дюпсинец Стручков — тихий человек с печатью тяжкой заботы на лице,
почти страдания.
...Благодатный лес, тайга
превратился для людей в стихию, в непреодолимое препятствие, в железное кольцо,
которое он своей примитивной мотыгой и топором на в силах прорвать.
Нет земли... при всей
колоссальной редкости населения.
Только высшая техника — орудия
производства, высшая интенсивная культура с.-х. может спасти от вырождения.
И максимальная организованность
общества семенные фонды, фонды сена улусные, взаимопомощь. И ряд обдуманных,
плановых мероприятий со стороны государства.
Все наше хозяйство, все наши
платы все наши налоги финансовые и культурные мероприятия должны строиться
исходя из уровня с-х., из состояния вот этой якутской заморенной бескормицей
клячи.
Упорным трудом, сплоченностью
партии, величайшей экономии смычкой экономической и политической с улусом — мы
двинем вперед народное хозяйство. И кляча безусловно доведет до электроплуга,
до коммунизма, если мы будем ленинцами до конца, во всем.
Пестун
/По заветам
Ильича. Якутск. № 5-6. 1924. С. 8-9./
НЕ ЗАБЫТЬ
(Отрывки
из дневника 22-27 янв. 1924 г.)
11 часов ночи 22 января. Только вернулся
домой с заседания Обкома. Приносят срочную телеграмму. Развертываю. Потемнело в
глазах. Бессильно осел... умер Ленин. Стойко выносите горе. Аммосов.
Выбежал на улицу, ни души, тишь. Никто не
знает, никто не знает, что он умер. И то, что я знаю, гнет к земле и сжимает
судорожно зубы. Стучу кулаками в ставни Обкома. Вышел наш завхоз Шевченко.
— Что случилось?
— Беги и Нардом, зови всех чаевой Обкома,
ответработников. Скорей, ну скорей, Шевченко. Ленин умер... Ленин.
— Ленин?! — Шевченко стоит как оглушенный,
губы его шевелятся, язык не ворочается.
— Иди, иди! — толкаю его.
Привалился в телефону. Звоню Герценбергу, Емельянову,
Толстых, Барахову. Софронову из батальона. Короткий стон звучит в ответ на два
режущих слова. Подавленное — иду. Молча входят, молча садятся. Без слов
передают друг другу телеграмму. Долгое, тягостное, мучительное молчание. Что
сказать, что делать, как выразить! Поникли, притихли, голову — в руки, к горлу—
слезы. Стыдно ли плакать большевикам? Такое — будто земля уходит из под ног.
Такое — что все погибло без него, без единственного, победоносного, которого
взяла смерть Не знаю сколько прошло так. Спросил.
Как поступить: ждать директив Цека ила
безотлагательно начать действовать, сообщить массам, развернуть скорбную весть
во всю ширь. Может быть неверно, ошибка? Слабая надежда мелькает и глохнет.
На телеграф! к проводам! Емельянов и Пекарский
садятся за аппарат. Ждем кучей, напряженно, безмолвно. Звонок телефона. Пришла
телеграмма Калинина: 21 в 5½ часов в Горках под Москвой умер... Через пять
минут еще телеграмма: смертный бюллетень. Форстер. Семашко. И еще, еще телеграммы.
Они жгут и подхлестываю. Ждать, сомневаться нечего. Огромным усилием воли встряхиваемся.
За работу. План собраний на завтра в 10 пунктах. Утром расширенный пленум Обкома.
Экстренный выпуск «Автономной Якутии». Лозунги. Траурные знамена. Подняли с
постели Пирожкова из Сибпушнины — неси материю. Красную с черным. С черным...
Послали за Шаравиным. Глухонемой художник вопросительно смотрит. Показываю ему
на портрет Ленина. Он в ужасе всплескивает руками, хватается за голову. Попов
трясет его за плечо. Пишем ему лозунги. Беспрерывно приносят телеграммы.
Уходят, приходят. Совсем как в военное время в штабе. 3 часа ночи. Дежурить
остается Попов. Дома пишу статью. Не пишется. Горит голова. Каждое слово — мука.
С утра все на ногах. Все люди — об одном. В Обкоме кипит, как в котле, как в
дни Октября. Съезд Холбоса прерывает занятия, установив пять стипендий имени
Ильича. Собрание организации и комсомола. Трудно говорить. В горле сухо. Читаю
телеграммы Битком набито в зале дома Советов. Полно в коридоре. Короткие речи.
Похоронный марш. Разойдясь от сюда — по предприятиям, учреждением митинги.
Такого большого участия, такой давки не бывало. В 4 часа дня экстренная сессия
ЯЦИК, посвящается Ленину. Воззвание к населению. В типографии нашелся клише и
экстренный выпуск в трауре вышел с портретом Ленина. На русском и якутском,
этот траурный номер пошел в самые дальние улусы Вечером якутские митинги. На
полу в проходах, в коридорах, даже на улице теснятся якуты, ловят напряженно
каждое слово о Ленине. 3500 человек перебывало на собраниях — все взрослое
население Якутска.
Ложился спать разбитый. Как после операции.
Точат мысль червь — что то непоправимое случалось. С горечью вспомнил, что два
дня тому назад с Герценбергом говорил, что Ленин выздоравливает, и, быть может,
выступит на XIII съезде партии. Гадали: знает ли он о внутрипартийной
дискуссии, о выступлении Троцкого, о решениях партконференции...
Похороны в начале были назначены в субботу.
Оказалось ошибка. Похороны 27 в воскресенье в 4 чеса по московскому времени, по
нашему в 10 час. ночи.
Вечера воспоминаний. В партклубе — РКП, доме
Советов — комсомол, в нардоме траурное заседание Горсовета, Совпрофа открытое
ля всех. У дверей, вокруг нардома, кишат, продираются с боем. В Саха Омук —
якутское Собрание. Ровно в 9½ шеренгами со всех пунктов идут на площадь к
больнице. Отныне площадь Ленина. Мороз 25°. Темь. На перилах трибуны
портрет Ленина в ожерелье электрических лампочек — на нем все глаза. Десятка
два знамен в траурных лентах. Вдали синий глаз прожектора режет тьму ночи. На трибуне
полевой телефон к батарее. Тесно, не пробиться. Здесь все взрослое население
Якутска, даже дети. Раздельно, надрывно говорю в мороз. Затаив дыхание,
теснятся люди. Говорит Герценберг, Сивцев.
— Вокруг заветов Ильича, вокруг Ленинской
партии сплотятся железными рядами трудящиеся.
Десять часов. 4 часа по московскому.
— Товарищи, Ленина опускают в могилу
Тухнет электричество. Сигнал. Холод
сжимает сердце. Морозный иней или следы слепят глаза?
Дрожит земля от орудийного выстрела. Голубые
молнии режут ночь. Другой, третий. 25 выстрелов потрясают морозный воздух.
Слышат ближайшие села и тоже шлют прощальный салют Ильичу из бердан. карабинов,
дробовиков — кто чем может.
Под гром орудия поем Интернационал.
Похоронный марш. Три, четыре раза. Под гром салюта играет оркестр. Седеют на
морозе обнаженные головы.
— Ленина опутают в могилу, товарищи!
Гудок на электричке — второй сигнал.
Ожерелье лампочек зажигается вокруг портрета Илыча на трибуне.
— Ленин умер, но жив Ленинизм.
Судорожно сжимаю перила трибуны и сколько есть силы во все стороны:
— Во века веков будут жить и побеждать
заветы Ильича. Да здравствует РКП — ленинская партия!
Громовое ура из тысячи грудей после долгого
молчания рвет ночь.
— Бодро, вперед!
Идем колоннами густо. Поем. Бодрит мысль,
что в этот час сотни тысяч, миллионы рабочих и крестьян с нами вместе думают об
одном, о великой потере, о грядущих боях.
Никогда не забыть этого часа, этой морозной
темной ночи, этого горячего подъема.
Горит
ленинский огонь всюду. И здесь в Якутске, и в Чурапче, в Татте и еще дальше. За
полярным кругом в Верхоянске и Колымске, куда радио принесло скорбное прости и
крепкое, большевистское:
— Не падай духом! За ленинизм! Жива партия!
Свет Ленина неугасим. Огонь ленинизма
растапливает снега — севера.
— партия, партия, с Лениным в мозгу и
сердце, дальше, вперед!
Пестун
/Автономная
Якутия. Якутск. № 18. 22 января 1925 . С. 3./
НЕ БЫЛО ЗАБОТЫ
(О трудах П. Явловского)
Передо мной лежат несколько рукописных
томов покойного якутянина учителя Прокопия Явловского (умер в 1910 г.).
Принесла их больная старая женщина, его жена. Единственное что у нее осталось –
рукописи мужа.
Из беглого ознакомления с их содержанием видно,
что перед тобой большой кропотливый труд по истории Якутии за 300 лет.
Первая работа состоит из пяти томов (каждый
в 300 страниц) под названием «Летопись г. Якутска от основания его до
настоящего времени (1632-1910 г.).
Тут вы найдете справку о том, что в 1640 г.
в «ясачную избу поступило 5429 соболей и 501 лисица и что только 3573 соболя
поступило в казну, а остальное в собственность сборщиков», о том, что в 1651 г.
«бит нещадно батогами промышленный человек Дениска Булыгин за утайку государевой
пушнины», о том, что в 1681 г. в октябре привезли вождя-родоначальника З.
Кангалазского улуса Дженника, раненого в бою 27 сентября около нынешнего
Покровского селения. Под его руководством якуты сделали последнюю попытку
свергнуть ненавистное иго опричников, но были разбиты и «подверглись целому
ряду лютых казней», что в 1686 г. открыта в пяти верстах от Якутска железная
руда, из коей казаками Хлекутиным и Борисовым выплавлено 47 пудов железа. Что
привезен бывший вице-президент камергер коллегии опальный любимец Петра, швед
Генрих Фик.
Десятки описаний экспедиций, людей и
походов по усмирению чукчей, тунгусов и якутов, даурцев – и так до 1910 г.
Записи закреплены ссылкой на источники с
указанием даты, архива и места печатания.
Вторая работа представляет не менее ценный
для исследования Якутии руководство-справочник и называется «Погодный перечень
книг, статей, корреспонденций, отчетов, заметок, рецензий и пр. за последнее
столетие до 1910 г.».
Здесь собрано около тысячи наименований
работ о Якутии, печатавшихся в России, заграницей и в Якутии.
Это путеводитель для разработки
всевозможных вопросов, касающихся якутского края. Эта работа, как и летопись,
сэкономит для будущих исследователей массу сил и даст ключ к многим потерянным
и рассеянным по всему миру источникам.
П. Явловский 35 лет учительствовал и 30 лет
кропотливо работал над этими трудами. Скромный труженик умер тихо и незаметно.
Его престарелая подруга, сохранившая его громадную работу по изучению края,
бедствует, голодает сейчас.
Некоторые аналогичные работы имеются.
Заканчивает очень большой труд по библиографии материалов о Якутии
Грибановский.
Но от наличия некоторых таких работ труд П.
Явловского не обесценивается. Человек 30 лет с любовью к делу настойчиво собирал
материалы по изучению края, бескорыстно сложил большой труд.
Скромный труженик умер незаметно. И теперь
его жена старуха живет в нищете.
Такое небрежное отношение к исследователям,
вложившим много труда в дело изучения края – наша общая вина. Поглощение общих
сил вопросами революционного строительства вряд ли может полностью извинить
этот грех.
Основная причина: мы слишком размениваемся
на мелочи в культработе и не научились видеть далеко и ценить незаметную, но
важную работу исследователей края.
Мы надеемся, что якутское правительство
поможет семье П. Явловского. Покойный заслужил честно эту помощь от ЯАССР.
------
Научно-исследовательское общество только приступило
к работе. Оно несомненно притянет к себе все ценные материалы и людей,
действительно любящих свой край и серьезную работу.
Забота о заслуженных работниках и их
семействах должна войти в круг задач нового общества.
Пестун
/Автономная Якутия. Ежедневная газета. Орган ЯкутЦИК,
Якобкома РПК(б.) и Якоблпрофсовета. Якутск. 12 апреля 1925. С. 1./
НА ВОЛЮ
(отрывок воспоминания)
Тюрьма — не кладбище. Кипела идейная борьба
в стенах тюрьмы. Война расколола коллектив александровского централа не два
враждебных лагеря: пораженцев-циммервальдистов и оборонцев. В середине хлюпало
нейтральное болото, за которым маскировались матерые оборонцы соглашатели —
будущие белогвардейцы Тимофеевы, Маевские и Гоцы.
Борьба доходила до кулачных боев. Компания
О. Мирона [* Минор —
был впоследствии предом Московской Думы, лидером учредилки и эсеровской
белогвардейщины.] и Тимофеева [* Тимофеев — член Ц.К. с.-р. сидит в Бутырке по процессу
с.-р.] вопреки воли коллектива политической каторги взяла заказ на
изготовление гранат в тюремных мастерских и на устройство модели централа
генерал-губернатору. Протест, циммервальдистов, «бешенство оппортунистов»,
стращающих репрессиями в случае отказа от этих заказов. Крики, с пеной у рта,
со сжатыми кулаками: подлецы, царские лакеи, предатели!
После резкого памфлета по адресу старой
галоши Минора, на прогулочном дворе сцепились, обменялись пощечинами и нас
растащили под тревожные свистки надзирателей.
Попадало очень мало нелегальной литературы.
Рассчитывали: через два-три года рухнет колосс самодержавия и империализма,
подмытый кровью и слезами миллионов.
Не ждали, что раньше крякнет трон. Короткий
час радостного удивления после записки из вольной команды: царя низложили, Дума
составляет кабинет. Керенский министр. Дума? Керенский? А рабочие массы,
солдаты, крестьяне — они что делают?
Мысли разрывают череп. Сердце — стучит.
Скорее на волю! Амнистию, амнистию скорей!
Вызвали начальника. Нет приказа. Ждет с
часа на час. В Иркутске во главе власти Церетелли, Войтинский - Гоц - Александровы.
Чего же они еще медлят, собаки!
6 марта. 2 часа ночи. Прокурор поздравляет
с амнистией и передает привет от Керенского. Все это очень приятно, но почему
амнистия распространяется только на чисто политические статьи как 126, 102.
Почему не амнистированы терросты, солдаты,
матросы, аграрники?
— Не волнуйтесь, видите-ли.., — что то
бормочет прокурор Керенского.
— Амнистию всем! гремит дружный ответ. Не
пойдем из тюрьмы до полной амнистии всех товарищей.
В камеру обратно. Собрание. Решили: нам
выйти, находится в Александровске около тюрьмы и действовать. Подчиняемся.
Сумку на плечо, кандалы к черту — и в село. Горящие глаза провожают. Выручайте,
ребята! — Выручим.
В селе первым делом к жандарму. В тюремных
халатах и котах, делаем обыск. Давай револьвер, шашку — в каталажку. И еще двух
стражников. К конвойной команде. Речи, Братание. Даешь тюрьму! Не идут.
Колеблются. Офицерье грозит. Начальник с надзирателями.
Ночь будоражили. Утром пришла
исполнительная амнистия. Нас 200 в серых халатах. Идем пешком в Усолье.
Радостно встречают железнодорожники.
Крепкие объятия, поцелуи. Полыхнуло огнем революции.
В вагоны, в вагоны. На паровозе красное
знамя.
— Эй, скорей товарищ машинист! В Иркутск, в
новую Россию, к массам, в бой — к красным знаменам революции!
Пестун
/Автономная Якутия. Ежедневная газета. Орган ЯкутЦИК,
Якобкома РПК(б.) и Якоблпрофсовета. Якутск. 12 марта 1925. С. 2./
ПРИВЕТ КРАСНОЙ ЯКУТИИ
Дорогие товарищи!
В день отъезда шлю горячий привет всем
товарищам, всем трудящимся Автономной Якутской Республики.
За время работы здесь, в далекой окраине,
мы (я и другие товарищи, приехавшие послужить якутскому народу по указанию
нашей партии) сроднились с Якутией, как с родной матерью, и она навеки стала
нам дорога и близка.
Наша родина там, где живет дело коммунизма,
там, где бьется пролетарий за правду Ленина, где растет и крепнет молодая новая
жизнь, новый общественный строй — чуждый рабству и гнету.
На моих глазах молодая Якутская Республика
развернула свой рост, идя в ногу с рабочим классом СССР к социализму, — вопреки
всем своеобразным трудностям, преодолевая неимоверно тяжесть груза,
унаследованного от прошлого рабства и гнета.
Подчас, продираясь с кровью вперед через
густую сеть предрассудков и нищеты, партия в содружестве с трудящимися Якутии и
лучшими людьми советской интеллигенции, терпеливо закладывала фундамент и уже
приступила к возведению стен нового прекрасного здания — социалистической
Якутии.
Мы на верном пути. Растет культура и социалистический
быт во всем — освобожденный народ под руководством ленинской партии творит
чудеса новой истории.
Но, ведь, все это только маленькое начало,
только начало.
Мы с непоколебимой уверенностью идем к тому
времени, когда стальная птица забороздит северное небо, когда поезд прорежет
девственную тайгу, когда в чистом доме якута и крестьянина в деревне и наслеге
загорится лампочка Ильича, а рядом будет работать завод. И не будет нужды,
невежества, болезней...
Да, это будет! В том порукой неуклонно
нарастающая мировая революции, терпеливая, кропотливая работа под советской
стройкой, железная спайка рядов нашей большевистской партии, не гнушающейся
самой черной мелкой будничной работой сегодня — ради светлого завтра.
Уезжая из Якутии, обогащенный новым опытом
жизни, который приобретен в совместной дружной работе с вами, я с громадным
удовлетворением сохраню сознание, что и мой кирпич имеется в этом прекрасном
здании будущей Якутии.
Сейчас же крепче смыкайтесь, товарищи,
вокруг нашей партии, вобравшей в себя могучую волю о разум пролетариата.
Крепите дружбу города и деревни и дружбу трудящихся всех наций, населяющих ЯССР.
Дело перерождения когда то отсталой окраины
в социалистическую страну — на верном пути.
Товарищи, даю вам обещание, будучи в другом
место, куда пошлет меня партия, держать с вами связь и с честью оправдывать
доверие трудящихся Якутия, избиравших меня в совет.
Да здравствует социалистическая Якутия!
Да здравствует РКП!
С комм. приветом ПЕСТУН
Через год - два установятся правильные
перелеты аэропланов в Якутск. Буду мечтать о возможности к одной из годовщин ЯССР прикатить на стальной птице.
Пестун.
/Автономная Якутия. Ежедневная газета. Орган ЯкутЦИК,
Якобкома РПК(б.) и Якоблпрофсовета. Якутск. 3 июля 1925. С. 1./
Борьба с
контрреволюцией в Якутии и т. Строд
Имя т. Ивана
Яковлевича Строда известно хорошо трудящимся (как и врагам Советской власти)
далеко за пределами Якутск. республики и Сибири.
Т. Строд
родился в 1894 г. в городе Люцине, Витебской губернии, отошедшем после
революции к Латвии. Отец Строда — польский крестьянин, ставший на военной
службе фельдшером. И. Я. окончил в г. Люцине приходскую школу, а затем городское
училище. В 1914 г. прямо со школьной скамьи Строд, под влиянием поднятого
патриотического энтузиазма и устремления для исхода кипучей энергии, поступает
добровольцем в 11 финляндский Стрелковый полк. В германской войне он дважды
ранен и раз контужен. Его награждают 4 георгиевскими крестами и производят в
поручики. В 1918 г. он хочет вернуться на родину, но немцы после
Брест-Литовского мира заняли его родной город. Строд бежит в Сибирь, где
вступает в апреле добровольцем в Красную Армию - в первый Иркутский
кавалерийский дивизион дедушки Каландаришвилли - грозы белогвардейцев и
бандитов Сибири.
С этого
времени тов. Строд безраздельно отдает себя на борьбу за власть Советов. Вместе
с дедушкой он участвует в
отчаянной борьбе, с чехословаками и белогвардейцами. Силы были не равны.
Кулачество и кровавая колчаковщина овладевают Сибирью.
Вместе с членами Советского правительства
Сибири Н. Н. Яковлевым, Ф. Лыткиным, Кулиничем, Швецовым и др. т. Строд уходит
в сентябре из г. Свободного на Амуре в тайгу. Спусти два месяца, после
невероятных лишений они приходят в Якутскую область. Их 17 человек.
Не доходя Олекминска Строда берут в плен,
издеваются над ним. Его жизнь на волоске. Чудом он спасается, просидев весь
1919 г. в Олекминской тюрьме.
Брат Строда Антон погибает в рядах Красной
Армии в Крыму па Перекопе.
Вспыхивает повстанчество. Строд оперирует в
Вилюйском и Якутском округе. Дедушка Каландаришвилли, Полянский, Рахманов
предательски убиты бандитами из за угла. Байкалов, Курашов, Строд становятся во
главе действующих красных частей. К. октябрю 1922 года повстанчество
соединенными силами Красной Армии и правильной национальной и экономической
политикой партии, ликвидировано.
Совнарком Я.А.С.С.Р. в своем обращении к
военному командованию заявляет, что он считает своим долгом выразить глубокую
благодарность военному командованию и красным войскам Якутской республики за
беззаветную храбрость и стойкость в течении восьми месяцев гражданской войны в
своеобразных тяжелых условиях приполярного края. Совнарком с чувством глубокого
удовлетворения отмечает гуманную военно-политическую тактику военкомандования,
отвечающую целям сохранения народного хозяйства и безболезненной ликвидации
повстанчества.
Красные бойцы и их командиры умели не
только побеждать в бою беззаветной храбростью. Они умели, как истинные дети
пролетарской революции, проявлять величайшую гуманность к темным и
заблуждающимся людям, втянутым в кровавое дело восстания против
рабоче-крестьянской власти. Красный штык всюду сопровождало гуманное отношение
даже к вчерашним врагам. И не даром трудовые якуты вскоре поняли, что красные
бойцы их лучшие друзья и братья.
Залитая кровью разоренная и измученная
Якутия собирается залечить свои глубокие раны и приступить к мирному труду.
Но еще не окончательно сломлена
контрреволюция. Еще мечется смертельно
раненый зверь.
В декабре 1922 г. собирается первый
Всеякутский съезд Советов. И вместо того, чтобы целиком посвятить свою работу
строительству новой жизни, он вновь отвлекается на борьбу с контрреволюцией,
перекинувшееся с Дальнего Востока в Якутию.
Враги трудящихся, отбросы царской России,
офицерье, помещики, купеческие сынки, все те, кто был под напором Красной Армии
выгнан из Советской России и Сибири хлынули к берегам Японского и Охотского
морей. Красный штык гнал это генеральское отрепье - Меркуловых, Дидериксов,
Пепеляевых, опрокидывая их в море. В поисках спасения генерал Пепеляев,
сподвижник Колчака, с остатками банд бросается в Якутию, надеясь укрыться в ее
необъятных пространствах, покорить ее и царствовать.
Пепеляев мечтает укрепиться в Якутии и
отсюда повести наступление по Лене на Иркутск, Сибирь, Советскую Россию.
Якутский ЦИК в обращении к трудящимся
бросает клич: все па борьбу с царскими генералами. «Не военной базой для
Пепеляева должна быть наша Республика, а могилой. В Монгольских степях нашел
себе конец черносотенный барон Унгерс.
Пусть Якутская тайга будет местом погребения остатков контрреволюции
Пепеляева».
И вновь берется за меч испытаний боец Строд.
Он кличет к себе старых соратников и они идут к своему боевому командиру — не
знающему страха в огне и лишениях.
Ледяная осада в Сасыл Сысы - один из
эпизодов этой героической борьбы красного отряда под командованием Строда во
время Пепеляевщины. Стродовское сиденье в Сасыл Сысы — блестящая страница в
истории Красной Армии и гражданской войны. В невероятно трудных условиях,
полуголодные, за окопами из трупов павших товарищей против противника
превосходящего в пять раз и хорошо вооруженного, горсточка красных выходит
победителем. Недаром на суде в 1924 г. в Чите ген. Пепеляев заявил, что если б
у него были такие командиры, как Строд, и такие бойцы, как у Строда, он бы
завоевал всю Сибирь. Кабы да бы, так во рту выросли бы грибы! Только пролетарская
революция могла создать таких командиров, как Строд. Только беспредельная
преданность интересам трудящихся и непримиримая ненависть к буржуям, ясное
сознание цели, своей правоты могло дать такой стальной закал красным бойцам.
Только люди воодушевленные борьбой за рабочее дело могли сохранить такую
неслыханную твердость и готовность биться до последнего вздоха, как в осаде
Сасыл Сысы.
Генерал Пепеляев был разбит. Якутия,
наконец, получила возможность приступить к мирному строительству.
Байкалова, Курашева и Строда ЯЦИК
награждает высшей наградой: благодарностью от имени Якутского трудового народа,
освобожденного из под ига эксплуататоров. От Реввоенсовета Республики Строд
получает три ордена Красного знамени.
«Президиум ЯЦИК» отмечает следующие боевые
заслуги т. Строда:
1. Непосредственное личное участие в
ликвидации повстанчества в Якутском и Вилюйском округах, как путем морального
разложения, так и удачных военных операций против отдельных отрядов противника
в течении 1922 г.
2. Успешно выполненную эвакуацию
Петропавловского гарнизона.
3. Героическую борьбу в местности «Сасыл
Сысы» под Амгой с лучшими офицерскими частями под командой ген. Пепеляева,
выразившуюся в том, что находясь в осаде в течении 20 дней в неимоверно суровых
условиях, он вместе с вверенными ему частями выдержал эту осаду, отражая
яростные атаки противника. Будучи тяжело раненым в грудь, т. Строд не покидал
места сражения и командовал отрядом. Приковав к себе внимание противника, т.
Строд тем самым не давал возможности ему продвинуться на г. Якутск». [Из постановления ЯЦИК-а от 1 мая 1923
г.]
Т. Строд по нраву заслужил почетное
название «Красный герой Якутии». В 1923 г. он едет в Россию, чтобы
получить военно-академическое
образование. В Новониколаевске Реввоенсовет округа предлагает ему ликвидировать
банду Донского, три года терзающую участок тракта между Иркутском и Качугом. Т.
Строд всегда готов бить и уничтожать врагов Советской власти. За три месяца
неуловимая и непобедимая таежная банда Донского уничтожена им полностью.
Недолго прожил Строд за учебой в Москве.
Услышав, что на востоке Якутии вновь появилась банда сподвижника Пепеляева -
Артемьева, отъявленного контрреволюционера, произведенного в поручики, он
предлагает Якутскому правительству свою помощь. Еще не зажили пять ран на его
теле, а он уже в пути и в январе 1925 г. в г. Якутске Строд принимает
командование над первой якутской национальной ротой и одновременно приступает к
формированию группы для борьбы с Петропавловско-Нельканским бандитизмом.
Якутское правительство испытало все меры мирной ликвидации. Это не
помогло. Преступная шайка Артемьева и Галибарова, собрав уголовщину и обманув
тунгусов, упорно не сдается.
4 марта 1925 г. под Петропавловском вновь
полилась пролетарская кровь: героизм и отвага сынов Советской Якутии стали
грудью против подлых наемников купцов Галибаровых и контрреволюции.
В исходе борьбы нет сомнений. Трудящиеся
Якутии без ненависти не могут говорить о бандитской авантюре. Красный штык уже
у груди банды и под руководством такого закаленного бойца, как Строд, он будет
стерт с лица Советской земли.
Будут бои, будут жертвы. Тяжелый путь
лишений в глухой тайге. Трупы товарищей. Не легко дается рабочим и крестьянам
охранять завоевания Октября. Но велика
преданность делу революции. Велик энтузиазм бойцов и из стали вылит красный
командир Строд.
Борьба Строда и его сподвижников, страничка
ледяной осады «Сасыл Сысы» - лучший пример доблести Красной Армии. На этих
живых образцах пусть закаляет себя якутская трудовая молодежь и красноармейцы,
пусть на примере Строда приучатся к стойкости, храбрости, выносливости в
тягчайших условиях глухой тайги, к постоянной готовности быть готовым к бою со
всеми врагами Советской власти, со всеми врагами коммунизма.
***
Т. Строд был до последнего времени
беспартийный. Перед отъездом в Петропавловск, в январе 1925 г., он подал
заявление о вступлении в партию. Обком РКП постановил принять его без кандидатского
стажа в члены, о чем просил согласия Цека партии.
Коммунистическая партия, вбирающая в свои
ряды все лучшее, что выдвинули рабочие и крестьяне СССР, имеет много красных
героев бойцов в своих рядах, и т. Строд среди них занимает почетное место.
22 марта 1925 г.
г. Якутск.
Пестун
/Томский В.,
Пестун. Сасыл сысы. Якутск. 1925. С.
31-37./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz