ЎЎЎ 41. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 41. 1948. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

    Kazimierz Moszyński

                                         STAN I ZADANIA ETNOGRAFII POLSKIEJ

    (Referat napisany na życzenie Komitetu Słowiańskiego w Polsce dla odczytania na Zjeździe Slawistów w Moskwie w czerwcu 1948 r.)

    Przedstawić stan obecny etnografii polskiej, to znaczy zorientować w tym, co do chwili obecnej Polacy osiągnęli. Oczywiście jednak referat mój musi ograniczyć się do rzeczy najważniejszych. Zatem całokształtu prac etnograficznych, wykonanych przez nas, nie wyczerpię nawet w postaci najpobieżniejszych wzmianek. Jasne, iż to nie może mi być wzięte za złe...

    Co do polskich etnografów Azji, to na samo czoło wysuwa się tu utalentowana, przedwcześnie niestety zmarła, Maria Czaplicka, eksplorująca Syberię w r. 1914-1915, tj. w czasie, gdy miała 28-29 lat. Już w r. 1912 wykładała ona etnologię w uniwersytecie w Oxfordzie w charakterze lektora; później nauczała w Londynie i Bristolu. Specjalistom Starego i Nowego Świata dała się poznać szeroko dzięki swym, po angielsku drukowanym, pracom książkowym o tubylcach Syberii z r. 1914 i o ludach tureckich środkowej Azji z r. 1918 oraz dzięki licznym obszernym artykułom o syberyjskich i środkowo-azjatyckich tubylcach w znakomitej 13-tomowej angielskiej Encyklopedii religii i etyki Hastingsa. Jej najwcześniejsze, krótkie, w Polsce po polsku ogłaszane przyczynki również nie są pozbawione wartości.

    Obok Czaplickiej godnie stoi szereg innych, dobrze znanych w Polsce i w Rosji, a nieraz nawet jeszcze lepiej w Rosji niż w Polsce, etnografów Polaków, przeważnie zesłanych w swoim czasie na Syberię przez carską administrację czy to za patriotyczne czy radykalno-rewolucyjne poczynania, jak Bronisław Piłsudski, Wacław Sieroszewski, Edward Piekarski i kilku innych. Pierwszy z nich powrócił z Syberii, jak o nim pisze jeden z jego przyjaciół, «całkowicie w etnografii i etnologii pogrążony». Zawdzięczamy mu materiały dotyczące Ajnów, Gilaków itd., zebrane w czasie 19-letniego przebywania na wschodzie Syberii i po części już wydane po angielsku, polsku lub rosyjsku, po części leżące jeszcze w rękopisach Komisji Orientalistycznej Polskiej Akademii Umiejętności, lecz mające być wydane w najbliższym czasie. Nad Jakutami pracował Wacław Sieroszewski, autor polskiego dzieła «12 lat w kraju Jakutów » i rosyjskiego «Jakuty». Temuż ludowi a zwłaszcza jego słownictwu, poświęcił przeważną część życia Edward Piekarski, ogłaszający swe rzeczy głównie po rosyjsku, ale też i po polsku. Przytoczę tu też J. Radlińskiego przez, wzgląd na jego «Słowniki narzeczy ludów kamczadalskich», wydane w Krakowie w łatach 1891 i n...

    /Lud. Organ Polskiego Towarzystwa Ludoznawczego. T. XXXVIII za rok 1947. Kraków-Lublin. 1948. S. 211-212./

 

 

    А. П. Окладников

                             К ИСТОРИИ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ ЯКУТИИ

        Описания быта и нравов народов Якутии, сочиненные в г. Якутске в 1768-69 и 1785 гг.

 

    ...Свое «описание в Якутской области якутах (якутов): о начале их происхождения и о достопамятностях, произшествии, равномерно вере, законе их, обрядах и протчем» Матушевский излагает по следующим 28-ми пунктам...

    Как человек, в какой-то мере образованный, знакомый даже с латинским языком, Матушевский отвечает на первый вопрос ссылкой на соответствующий пункт «Описания сибирского царства» Г. Ф. Миллера, отчасти дополняя однако его сведения лично собранными им в Якутске среди якутов данными, подтверждающими записанные Миллером предания о переселении предков якутов с юга из страны красноярских татар. В остальном изложение несомненно оригинально и целиком основано на личном опыте, на беседах со сведущими якутами, от которых в частности, им записан ряд якутских терминов, в том числе имена верховного божества Юрюн-аар тойона, Хомпорун-хотой хана (известные эпитеты орла), Джесегея («Дьёсёгёй») — божества конного скота, громовника (сюгэ тоён), богини деторождения Ийехсит («ынахсыт, разумеется ангел наставник» (22)).

    Каждый из 28 пунктов описания, составленного Матушевским, заслуживает не только внимания исследователей, но и обстоятельного комментария. Ограничимся только одним примером: Матушевский узнал, что якутские богачи имеют по нескольку жен, которые живут в различных местах, располагая собственным скотом и пользуясь правом уйти от мужа со своим скотом, если он станет их напрасно притеснять. Те же жены, за которых уплачен калым, теряют свободу и «почитаются у них купленными».

    Налицо здесь не только факт, характеризующий социальные отношения внутри якутского общества, но и объяснение давно занимающего ученых вопроса о так называемом материнском роде (Ийэ-ууhа) у якутов.

    Термин Ийэ-ууhа обычно рассматривали как остаток родового строя с материнским правом. Серошевский, однако, верно указал, что «кроме названия, якутское ие-уса не имеет ничего общего с материнским родом древних этрусков, ликийцев, современных делявар, могекен и других племен считающих родство по женской линии», ибо «ие-уса считает родство по мужской линии». Он был на верном пути, когда высказал в общей форме предположение, что образование ийэ-ууhа связано с полигамией, именно, что под отцовским родом аҕа ууһа «подразумевалось все потомство, происшедшее от одного отца, а ийэ-ууhа — это его ветви, происшедшие от разных жен». Догадка Серошевского полностью подтверждена, как мы видим, сообщением Матушевского. Таким образом, приходится пересмотреть традиционное представление о ийэ-ууhа, а вместе с тем и о преданиях относительно возникновения некоторых якутских родов от женщин-предков, как о прямых пережитках матриархата. Ийэ-ууhа действительно является следствием полигамии — формы брака, свойственной обществам далеким от классического родового общества, в тех его ранних формах, о которых упоминает Серошевский (23).

    Полигамия — «многоженство мужчины было, очевидно, результатом рабства и была доступна только отдельным лицам, занимавшим исключительное положение. В семитической патриархальной семье в многоженстве живет только сам патриарх и самое большее некоторые из сыновей, остальные должны довольствоваться одной женой. Так обстоит дело ещё в настоящее время по всему Востоку; многоженство привилегия богатых и знатных, и жены достаются главным образом путем покупки рабынь; масса народа живет в моногамии» — так характеризует Фр. Энгельс этот вид брака (Фр. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Партиздат, ЦК ВКП(б), 1937, стр. 57.)

    Замечательная особенность якутской формы полигамии заключается,, как мы видим, в том, что здесь резкой гранью отделены: а) женщины, вышедшие замуж без уплаты калыма и б) жены «купленные», утратившие тем самым право покинуть мужа, даже и в случае, если он притесняет их, т.е. жены — «рабыни», о которых говорит Энгельс. В первом случае можно видеть ещё влияние традиций предшествующего времени, когда женщина пользовалась равноправием с мужчиной, но вместе с тем подобная привилегия была, очевидно, достоянием преимущественно тех женщин, которые происходили из богатых семейств (24). Остальные представляют собою жён неполноправных рабынь...

    [C. 28-30.]

                                                                 ПРИМЕЧАНИЯ

    22. См. соответствующие места «Словаря якутского языка» Э. К. Пекарского и работы, посвященные мифологии и религии якутов (Кулаковского, Трощанского, Кочнева, Припузова, Серошевского, Приклонского и др. авторов).

    23. Серошевский, Якуты. СБП, 1896, стр. 506-8. Мнение Серошевского по существу разделяется Н. А. Виташевским (см. его Якутские материалы для разработки вопросов эмбриологии права. «Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов». Труды комиссии по изучению ЯАССР, т. IV, Л. 1929, стр. 167,171.

    Взгляд Серошевского подтверждается таким суровым критиком его работ, как Ионов, который тоже подчеркивает, что счет родства в ийэ ууhа ведется по мужской линии (см. В. М. Ионов, Обзор литературы по верованиям якутов, Живая старина, XXII, вып. III-IV, 1914, стр. 232).

    24. Хозяйственное значение многоженства у богатых якутов, кстати, выразительно обрисовано и позднейшим документом, делом 1823 г. об «Оседлых, кочующих и бродячих иноверцах», где сказано: «Богатые якуты имели многих жен для призрения обыкновенно состоящих в разных местах домов и скотоводств, ибо жены усерднее управляют имением, нежели сторонние лица, чрез что улучшается хозяйство и сберегается состояние». (Из «Дела по предложению господина Якутского областного начальника с приложением отношения Губернского правительства о доставлении в Губернский Совет нужных сведений о оседлых, кочующих и бродячих иноверцах. Начато 10 генв. 1823 г.»). Ср. Э. Пекарский, Из якутской старины (к статье В. Ф. Трощанского «Любовь и брак у якутов». Живая старина, 1909, вып. II-III, стр. 28) Подлинник дела хранится в Якутском Республиканском архиве НКВД ЯАССР, фонд 12, оп. 1, № 10 а.

    [C. 48.]

    *

    А. А. Саввин

                                                          ЯКУТСКИЙ КУМЫС

    Кумыс с давних времен был любимым национальным налитком якутов. В связи с культом добрых духов «верхнего мира» он имел также ритуальное значение. В якутском фольклоре, особенно в его эпических сказаниях «олонхо», имеется очень много сведений, характеризующих важное значение кумыса как напитка. Может быть некоторые из них являются результатом позднейших наслоений в эпосе, но факты приготовления из кобыльего молока опьяняющего напитка кумыса тюрками и монголами в более ранний период их истории говорят о реальности большинства данных фольклора, указывающих на приготовление его и древними якутами. Кочевники Азии и Восточной Европы, разводившие конный скот, питались кумысом еще в те времена, от которых нас отделяет, по крайней мере, два тысячелетия...

    [C. 117.]

    О приготовлении якутами вина путем перегонки кумыса или хлебного теста сведения отсутствуют, но в их языке сохранилось слово арыгы, которое является общим названием всех вин. На тюркском языке вино носит название аракы (срав. манчжур. арки (19).

    [C. 119.]

    На тюркском языке «зеле» — горизонтально растянутая веревка для привязывания жеребят, чтобы они не могли сосать кобыл (35)...

    [C. 124.]

    Саамал кымыс — теплый, свежий только что приготовленный, слабый кумыс. По Миддендорфу, саамал кымыс — это «запасный кумыс; кумыс обыкновенно квасится в маленьких сосудах и из них выливается в большой сборный, когда в нем понемногу наберется порядочный запас, то его называют саамал кымыс» (55). У киргизов свежий кумыс, постоявший только один день, и еще как следует не закисший, а также кумыс, разбавленный молоком, называется «саумал» (56)...

    [C. 133-134.]

                                                                ПРИМЕЧАНИЯ

    19. Пекарский, Э. Словарь якутского языка, сгр. 138.

    35. Пекарский, Э. Словарь, стр. 2152.

    55. Пекарский, Э. Словарь, стр. 2060.

    56. Там же.

    [C. 137-138.]

 

 

                                                                      ВВЕДЕНИЕ

    Эвенкийский язык по существующей классификации относится к северной подгруппе тунгусо-маньчжурской группы языков и типологически близок к монгольским и турецким языкам.

    Территория распространения эвенкийского языка огромна. К западу от Енисея он распространен в Ханты-Мансийском округе (в Васьюганье и по истокам р. Демьянки, а также в районе истоков рек Кеть и Тым), в Туруханском районе (по системе р. Сым и смежных рек, по верхней части системы р. Турухан).

    Между Енисеем и Леной — в Эвенкийском округе, в Катанском нацрайоне, в южной части Таймырского округа и на территории районов Якутии, примыкающих к Эвенкийскому округу и Катонгскому нацрайону, а также на территории Енисейских приисков, примыкающей с юго-запада к Эвенкийскому округу. К югу от р. Ангары — в районе Тайшетского тракта. В районе верховьев Лены на территории Тутуро-Очеульского кочсовета Качугского района.

    К востоку от р. Лены и оз. Байкала — в районе Бодайбинских приисков, в Северо-Байкальском и Баунтовском районах Бурят-Монголии, в Каларском, Тунгукоченском, Тунгирском, Нюкжинском, Джелтулакском и Зейско-Учурском районах Читинской области, в Алданском, Томмотском, Тимптонском, Учурском районах Якутии, в Амурских районах, в Чумиканском и Нелькано-Аянском районе Хабаровского края и на о. Сахалине.

    Отдельные семьи эвенков живут к югу и к северу от указанной территории. Вне СССР эвенкийский язык распространен в районе Барги Монгольской Народной Республики и в северо-западной части Маньчжурии.

    Несмотря на колоссальность территории распространения языка и связанное с этим огромное количество говоров, мы имеем единство грамматических норм языка.

   Количество фонем во всех говорах одно и то же, расхождения между диалектами и говорами сводятся к наличию многочисленных вариантов имеющихся фонем...

    [С. 5.]

    В 1903 г. в районе Нелькано-Аянского тракта значительный лексикон собрал якутовед Э. К. Пекарский. В 1905 г. в северо-восточной части Эвенкийского округа собрал лексикон В. Васильев. В 1912/13 г. этнограф Рычков записал от сымских и илимпийских эвенков большое количество текстов и составил по ним словарь [* Материалы этих собирателей не опубликованы и хранится в архивах Академии наук (Рукописный отдел Института Востоковедения — записи Рычкова и Васильева; в Архиве АН СССР — словарь Пекарского).]...

    [С. 8.]

    По нелькано-аянским говорам имеется словарь Э. К. Пекарского, говорящий о крайнем разнообразии фонетики и лексики (в них имеются все фонетические особенности основных диалектов); лично у меня имеются записи от представителей Бута и Макагир из Аянского района, недостаточные для того, чтобы составить очерк...

    [С. 16.]

    *

                                                          СЫМСКИЙ ДИАЛЕКТ

    ...На этом диалекте говорят эвенки, расселенные к западу от Енисея между Обью и Енисеем, к югу от р. Елогуй (левый приток Енисея) и р. Тым (правый приток Оби) и на юге несколько южнее б. Обь-Еииссйского канала. Небольшие группы эвенков, говорящих на этом диалекте, кочуют к западу от р. Оби в Васьюгане и по истокам Демьянки (правого притока Иртыша). Отдельные семьи их живут оседло по р. Чулыму, притоку р. Томи...

    [С. 56.]

    Любопытна маленькая заметка на карте России 1562 г. времен Ивана Грозного около слова Банда (название места): «К востоку от Оби, была страна Банда и Соlmak. Жители этих стран поклоняются солнцу и красному лоскуту, подвешенному на жердь; жизнь проводят в палатках; питаются мясом всяких животных, змей, червей, имеют свой язык».

    Среди монгольских племен имеются Банты, входящие в состав ойротской группы [* Б. Я. Владимирцов. Сравнительная грамматика монгольского писменного языка. Л. 1929, стр. 7.].

    Баjырк — тюркское племя [* В. В. Радлов. Опыт словаря тюркских наречий, III-IV.]. Баiды — название группы якутов в Верхоянском и надымском наслегах. Баiды уса ^ Баiдыма— название рода в Калымском наслеге Якутского округа [* Э. К. Пекарский. Словарь якутского языка. См. подробнее нашу статью «Древнейшие этнонимы и названия эвенкийских родов». Советская этнография, 1946, 4.]...

    [С. 58.]

 

 

    С. В. Бахрушин,

    член-корреспондент АН СССР,

    лауреат Сталинской премии

                        ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ ИСТОРИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ ЯКУТИИ

    Открытие в дни празднования 25-летия Якутской АССР базы Всесоюзной Академии наук в Якутске является наглядным показателем громадного роста якутской науки за истекшие четверть века Советской власти. Общий подъем научно-исследовательской работы в Якутии сказался и в области исторических дисциплин...

    [С. 28.]

    Исследователи, изучавшие общественный строй якутов на основании фольклорного материала, — Серошевскин, Кочнев, Пекарский и другие, — сосредоточивали свое внимание на пережитках родового строя.

    В соответствии с их представлениями о низком состоянии хозяйства у якутов до прихода русских, они и общественный строй их изображали в чертах родового строя. Исходя из этих выводов, некоторые историки воспринимали концепцию патриархального якутского рода...

    [С. 28.]

    *

    Г. У. Эргис,

    кандидат филологических наук

                                       25 ЛЕТ ИЗУЧЕНИЯ ЯКУТСКОГО ФОЛЬКЛОРА

                                                                                І.

    ...Э. К. Пекарский заслужил широкую известность монументальными трудами по языку и фольклору якутов. Его «Словарь якутского языка» в 13 выпусках, составленный при ближайшем участии В. М. Ионова и Д. Д. Попова, содержит фразеологический материал, почерпнутый, главным образом, из фольклора, и справочные сведения об основных жанрах, а также о мифологических, эпических и сказочных персонажах и т. п. «Образцы народной литературы якутов», изданные под редакцией Э. К. Пекарского, составили 8 выпусков. Том 1 в 5 выпусках содержит тексты, собранные самим Пекарским, — пять полных олонхо, 2 варианта «Нюргуна», «Сириликээн эмээхсин», «Шаманка Айгыр и Уолумар», 11 сокращенных записей или отрывков олонхо, песни и сказки, записанные от сказителей бывш. Якутского округа. Том II в 2 выпусках составляют якутские тексты «Верхоянского сборника» Худякова, том III — текст олонхо «Кулун Куллустуур», записанный В. Н. Васильевым от ныне здравствующего сказителя Л. Тимофеева-Теплоухова. Это одно из лучших по тщательности записи олонхо. и «Образцы» Пекарского, однако, остались незаконченными, в плане было издание не только текстов, но и переводов. Кроме того Пекарский опубликовал ряд переводов из якутского фольклора и статьи по различным вопросам фольклора, этнографии и истории якутов...

    [С. 62.]

    К изучению якутского фольклора политссыльные привлекли местные культурные силы того времени: А. Е. Кулаковского, С. А. Новгородова (5), М. Н. Андросову-Ионову (6), Д. Д. Попова (7), Н. Припузова (8), Н. Горохова (9), Е. Н. Николаева (10), В. Н. Васильева (11), Н. Н. Грибановского (12) и др. Некоторые из этих лиц впоследствии, при Советской власти, стали самостоятельными исследователями...

    ****

    5. Дух-хозяин леса у якутов. „Живая старина", СПВ, 1915, стр. 16-20* Призывание Баяная. Сборник М. АЭ, том IV.

    6. Ее записи фольклорных текстов опубликованы в «Образцах» Пекарского. Она вместе с мужем В. М. Ионовым была постоянной сотрудницей «Словаря» Пекарского.

   7. Постоянный сотрудник по «Словарю» Пекарского. Неизданные рукописи Д. Д. Попова сгорели.

    8.  Сведения для изучения шаманства у якутов Якутского округа. Изв. Вост.-Сиб. Отд. РГО 1884, т. XV, № 3-4, стр. 59-66.

    Мелкие известия о якутах (по шаманству). Зап. Вост.-Сиб. отд. РГО по энтогр. 1890, т. II, в. II, стр. 48-51.

    9. Юрюиг Уолан. Якутская сказка. Изв. ВСОРГО, 1884, т, XV, № 5-6. стр. 43-60. Очень интересны примечания.

    10. Участник Сибиряковской экспедиции 1894-96 гг. Собирал материалы по материальной культуре якутов, в частности по жилищам и постройкам.

    11. Васильев дал ряд лучших записей олонхо, которые, за исключением «Кулун Куллустуура», еще не опубликованы. Издал ряд работ по этнографии долган и якутов.

    12. Грибановский впоследствии приобрел известность своей многотомной «Библиографией Якутии».

    [С. 63.]

    Таким образом, лучшие представители русской науки начали изучение якутского фольклора и подготовили местные исследовательские кадры.

    В дореволюционное время научные работники главное внимание сосредоточили на собирании фактического материала по этнографии и фольклору якутов, в этом и заключается основная научная ценность их наследия. Исследований было мало. Среди старых собирателей и исследователей был значительный процент народников, которые привнесли свои ошибочные идеологические установки (Серошевский, Трощанский) в изучение якутского фольклора и этнографии.

                                                                             ІІ.

    В советское время народное творчество окружено теплой заботой. Бытует у нас старый классический фольклор и появились новые произведения, воспевающие советскую действительность. Этому способствует ленинско-сталинская национальная политика, развивающая духовную культуру народов, национальную по форме и социалистическую по содержанию. Исследование якутского фольклора и рост научных кадров из среды самих коренных жителей Якутии получили государственную поддержку. Фольклорная работа у нас проводилась совместными усилиями и старых ученых и появившихся в советское время молодых ученых якутов...

    [С. 64.]

    В эти годы работа по якутскому фольклору проводилась и в центре.

    В Ленинграде в Академии наук СССР продолжал работу по изучению якутского языка и фольклора почетный академик Э. К. Пекарский. Он закончил в 1930 году свой капитальный «Словарь якутского языка», над которым работал свыше пятидесяти лет, начав его в 1881 году.

    Однако неутомимый труженик науки Пекарский до конца своих дней (1934 г.) продолжал работать над подготовкой к печати дополнительных выпусков «Словаря». В «Словаре» одних крупных статей, посвященных терминам фольклора, мифологическим названиям и обрядам якутов, свыше ста. Каждая словарная статья представляет собой сводку научных данных о предмете, добытых к моменту издания того или иного выпуска, с указанием источников. Если словарная статья касается вопросов мироздания, то описывается подробно представление якутов о вселенной, о земле и небе, о природе вообще; если статья касается названий мифологических существ, то даются комментарии к каждому разряду из этих существ с приведением эпитетов и их полного названия, с генеалогией этих существ и описанием обрядностей, им посвященных. При ознакомлении со всеми статьями «Словаря», посвященными якутскому фольклору и религии, получается впечатление, что это своего рода краткая энциклопедия древней культуры якутов. В этом отношении особенно ценны выпуски «Словаря», начиная с шестого, напечатанные в советское время, когда прибавились в качестве источников труды советских ученых.

    «Словарь» Э. К. Пекарского получил весьма высокую оценку в академических кругах [* История изучения Востока в Европе и России. Изд. 2, Ленинград, 1925, стр. 240.]. Однако необходимо указать, что «Словарь» в значительной степени составлен по материалам, собранным в дореволюционное время, и отражает язык дореволюционных якутов. Э. К. Пекарский написал ряд интересных статей, напр., «Якутская сказка» [* Предисловие к 13 выпуску «Словаря якутского языка». Л-град, 1930. Сергею Федоровичу Ольденбургу к 50-летию научно-общественной деятельности. 1882-1932. Сб. статей. Изд. Акад. наук СССР, Л-д, 1934, стр. 421-426.]...

    Якутский народ особо чтит память Э. К. Пекарского, С. В. Ястремского и др., приложивших много труда и таланта для создания капитальных книг по якутскому фольклору и языку.

    Труды Кулаковского, Пекарского и Ястремского возбудили на местах интерес к фольклору. В собирательскую работу включились местные товарищи С. И. Боло, А. С. Порядин, А. А. Попов, А. А. Саввин и др.

    [С. 67-69.]

                                            IV. ЛЕКСИКОЛОГИЧЕСКАЯ РАБОТА

    Осуществление и издание монументального труда Э. К. Пекарского «Словарь якутского языка» в значительной мере является достижением советского периода (из 13 выпусков словаря после революции издано 8). Этот первоклассный труд создан русским ученым под руководством ряда выдающихся представителей русской филологической науки и представляет не только важный этап в изучении якутского языка, но справедливо расценивается как большое научное и культурно-историческое событие. Словарь пользуется широкой известностью среди языковедов Советского Союза, он известен также и за пределами СССР. Словарь представляет собою сокровищницу якутского языка, в то же время является энциклопедией всей духовной и материальной культуры якутского народа.

    В настоящее время по линии Академии наук СССР возобновляются работы по подготовке к изданию материалов дополнительных выпусков словаря Э. К. Пекарского, охватывающих по приблизительным подсчетам до 15 тысяч слов. Эти материалы вчерне были заготовлены самим автором словаря. Они частью представляют собою новые слова, частью фиксируют новые значения ранее опубликованных слов. Издание будет финансироваться по смете Якутской базы АН СССР и должно быть закончено в ближайшие 2-3 года.

    За годы Советской власти предпринято также издание ряда небольших словарей справочного характера.

    Значительную научную ценность представляют собою лексикологические материалы А. Е. Кулаковского, опубликованные полностью в сборнике «Статьи и материалы по якутскому языку» (1946 г.): 1) Русские слова, перенятые и усвоенные якутами, 2) Наречия разных местностей, улусов и округов, 3) Виды животного и растительного царств, известные якутам.

    Из материалов, имеющихся в рукописном фонде Якутской базы АН СССР, следует отметить: 1. А. А. Сухов. Венгеро-якутские параллели, 1936 г., 2. Г. М. Василевич. Тунгусско-якутские лексические параллели, 1945 г. Эти работы интересны как опыт сравнительного изучения якутской лексики. 3. Т. Е. Сосин. Словарь образных и парных слов. Материал требует значительной обработки, но интересен по своей тематике. 4) П. П. Барашков и В. Н. Чемезов. Термино-орфографический словарь якутского языка. Требует дальнейшей разработки.

    Ближайшей основной задачей лексикологической работы является создание большого якутско-русского словаря, академического типа, могущего нести нормативные функции в формировании и употреблении литературного языка. Словарь Э. К. Пекарского при всех своих неоспоримых научных достоинствах не может выполнять такие функции по следующим причинам: 1) он не ставит задачи установления единых норм в области лексики и фиксирует якутские слова во всем их разнообразии; 2) словарь отражает в значительной своей части уже устарелую лексику. Нам теперь необходим полный словарь современного якутского языка, учитывающий новые факты и запросы растущего литературного языка. Создание такого словаря представляет собою дело весьма сложное, трудное и ответственное, осуществление которого будет зависеть прежде всего от наличия соответствующих кадров.

    В плане научной разработки дальнейшей задачей является сравнительное и историческое изучение лексики якутского языка. Успешное осуществление такого изучения должно обогатить теоретические основы, а также содействовать правильному разрешению ряда практических вопросов языкового строительства.

    Большое значение имеет также продолжение работы по созданию словарей специального и справочного типа...

    [С. 94-96.]

    *

    Л. Н. Харитонов,

    кандидат филологических наук,

    заслуженный деятель науки Я АССР

                     ИЗУЧЕНИЕ ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА ЗА 25 ЛЕТ АВТОНОМИИ ЯАССР

                                 1. ИЗУЧЕНИЕ ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА ДО РЕВОЛЮЦИИ

    В восьмидесятых годах прошлого столетия политич. ссыльный Э. К. Пекарский начал свою полувековую работу над созданием известного словаря якутского языка, пять выпусков которого изданы до революции. В 1905 и 1916 г.г. он издавал свой «Краткий русско-якутский словарь»...

    Значительная работа проделана до революции также по собиранию и изданию произведений устного народного творчества якутов (работы Худякова, Пекарского, Ястремского, Васильева и др.). Главная роль в этой работе принадлежит политическим ссыльным...

    [С. 82-83.]

               VI. ИЗУЧЕНИЕ МЕСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА

    Здесь мы имеем один из наиболее отсталых участков нашей работы. При всей своей высокой практической и теоретической актуальности изучение местных особенностей якутского языка пока еще находится в зачаточном состоянии.

   До революции мы не имели ни одной работы, посвященной этому вопросу. В Словаре Э. К. Пекарского слова приводятся в различных вариантах их произношения, но обычно без указания территориальной локализации- этих вариантов...

    В порядке предварительных, наблюдений в 1947 году проведена также работа по учету количества слов, допускающих вариацию произношения. За основу взят материал 13 выпусков Словаря Э. К. Пекарского с привлечением небольшого дополнительного материала. Всего таким путем выявлено 5233 слова, дающих от 2 до 7 вариантов произношения...

    [С. 102-103.]

    *

    Г. П. Башарин,

    кандидат исторических наук

                                       СОСТОЯНИЕ И ЗАДАЧИ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ

                                               АГРАРНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ЯКУТИИ

    ...Труд Левенталя, благодаря использованию архивных документов конца XVIII и начала XIX века, смелости и законченности сделанных в нем выводов по принципиальным вопросам, цельности и насыщенности фактами, является вершиной того лучшего, что дала дореволюционная буржуазная историография с ее методологическими и прочими пороками. Этот труд оказал большое влияние на последующих авторов. Основные его положения о феодальных отношениях в дорусской Якутии, о господстве частной собственности на землю до 60-х годов XVIII в. и о возникновении сельской общины в результате деятельности первой ясачной комиссии впоследствии повторялись Пекарским [* Якутский род до и после прихода русских. ПКЯО, 1895.], Белевским [* Аграрный вопрос в Якутской области. «Русское богатство», № 11, 1902.] Майновым [* Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области. СПБ, 1912 г.] и др. дореволюционными авторами газетных и журнальных статей. Причем ни один из них в усиление или ослабление этих положений не внес ничего принципиально нового, никаких конкретных новых фактов, не делая нового шага вперед, довольствуясь тем или иным изложением, полной или неполной их формулировкой, каждый по своему.

    Другая часть исследователей рассматривала аграрные отношения в Якутии в свете теории, по которой у якутов долгое время существовал родовой общественный строй. По мнению зачинателя этой теории, Бруцевича, родовой строй у якутов сохранился, как господствующий „общественный агрегат** вплоть до конца XIX века [* М. Бруцевич. Юридические обычаи якутов. Журнал гражд. и уголовного права, кн. 3, 1891 г., стр. 23.].

    Теория родового строя наиболее полно изложена Серошевским в его этнографической монографии «Якуты»...

    [С. 113-114.]

    Виташевский популярен в историографии Якутии не столько как исследователь юридического права, сколько как основатель общинной теории аграрного строя Якутии, как исследователь якутской поземельной общины. Его концепция об общине почти без всякой существенной коррективы была воспринята Майновым [* Майнов И. И. Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области, СПб, 1914.], Белевским [* А. Белевский. Аграрный вопрос в Якутской области, «Русское богатство», 1902 г., № 11, стр. 91-115.], Пекарским [* Пекарский Э. Земельный вопрос у якутов. «Сиб. вопросы». 1908 г., № 17-18, стр. 14-28.] и другими дореволюционными авторами. Единствен ное исключение в этом отношении составляет Ольминский, который высказал робкое сомнение в общинном характере землепользования у якутов, его демократизации в конце XIX в. [* Ольминский. Из истории общины в Сибири, ж. «Правда», июль 1904 г., стр. 143-160.], чем вызвал негодование Пекарского [* «Сиб. вопросы» 1908 г.. № 17-18, стр. 25. см. примечание.]...

    [С. 120-121.]

    Историю аграрных отношений, да и вообще историю Якутии — Левенталь, Виташевский и Павлинов, а также Серошевский, Белевский, Пекарский и др. авторы отдельных газетных и журнальных статей рассматривали на части территории одного Якутского округа, в узком пространстве четырехугольника, северной границей которого служит р. Алдан, восточной — р. Амга, западной — р. Лена, южной — линия, соединяющая Амгинскую слободу с Якутском. Исключением в этом отношении является только работа Майнова «Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области», в которой охвачены крестьяне Олекминекого округа.

    [С. 125.]

 

 

                                                            Polacy na szlakach świata

    *

                                    E. PIEKARSKI — ZAPOMNIANY BADACZ SYBERII

    Pomówimy dziś o cichym naukowcu, którego prace przeszły do trwałego skarbca nauki rosyjskie i polskiej. Tym uczonym jest Polak Edward Piekarski — badacz Syberii: orientalista, językoznawca i etnograf.

    Urodzony 25 października 1858 roku w Piotrowiczach w powiecie ihumeńskim (ziemia mińska), kształcił się w gimnazjach Mińska, Taganroga i Czernikowa, ale ,,świadectwa dojrzałości” nie zdobył, bo musiał z siódmej klasy wystąpić. W latach 1877-1879 studiował w Instytucie Weterynaryjnym w Charkowie. Dalszym studiom położyło kres jego działalność polityczna. W roku 1879 policja carska aresztuje Piekarskiego razem z innymi studentami; oskarżony o działalność antyrządową zostaje skazany na przymusowy pobyt na okres 5-letni w gubernii archangielskiej. Udało mu się jednak zbiec. Ukrywał się w guberni tambowskiej jako pisarz gminny. Niespokojna ego natura nie pozwoliła mu usiedzieć na miejscu. W roku 1881 przyjechał do Moskwy. Tu został aresztowany i sądzony przez sąd wojenny, który skazał 23-letniego Edwarda za działalność rewolucyjną na 15 lat ciężkich robót i utratę praw obywatelskich. Potem, ze względu na młody wiek i słabe zdrowie oskarżonego, wyrok został zamieniony na zesłanie w głąb Syberii.

    W listopadzie 1881 roku Piekarski został osiedlony wśród Jakutów (250 km od Jakucka) i tam przebywał przez 24 lata. Ciężkie warunki nie tylko nie złamały go, lecz jeszcze więcej zahartowały. Nie mogąc oddać się pracy rewolucyjnej w nieznanym środowisku, wśród ludzi, których nawet języka nie znał, zaczyna badać nowe otoczenie. Uczy się języka jakuckiego, aby móc porozumieć się z miejscową ludnością. Zaczyna zapisywać słowa jakuckie, żywo interesuje się naukową literaturą o Jakutach, jednym słowem z działacza politycznego staje się badaczem. Bardzo szybko w całej Syberii zasłynął jako najlepszy znawca zagadnień jakuckich. Kiedy w latach 1894-1896 zorganizowana została tzw. Ekspedycja Jakucka dla badań etnograficznych, Piekarskiemu, już znanemu badaczowi, zaproponowano w niej udział. Jego własne prace językowe posunęły się tak daleko, że w roku 1897 miał już gotowy główny zarys swego słownika. Ekspedycję Jakucką finansował głośny pisarz rosyjski Dymitr Mamin — Sybiriak (1852—1912, autor licznych powieści i opowiadań z życia Uralu), który też umożliwił wydanie pierwszego zeszytu słownika języka jakuckiego w r. 1899.

    Za owocną pracę, na wniosek Tow. Geograficznego, Piekarskiemu pozwolono samemu wybrać miejsce zamieszkania na Syberii, lecz on z tej ulgi nie skorzystał, został na miejscu i dalej zbierał materiały do swego dzieła. Trudności wydawnicze (subwencja Mamin-Sybiriaka nie wystarczała) rozwiązała Petersburska Akademia  Nauk — podejmując się wydania słownika własnym kosztem. Oprócz tego członkom Akademii udało się uzyskać pozwolenie na powrót Piekarskiego z Syberii.

    Od września 1905 roku zamieszkał w Petersburgu, gdzie pozostał do końca życia. Pracował tam w dziale etnograficznym Muzeum Aleksandra III. Później w Muzeum Antropologii i Etnografii Akademii Nauk, gdzie był kustoszem Galerii Piotra Wielkiego. Cały swój czas poświęcał jednak pracom nad słownikiem, który ukazywał się zeszytami od roku 1907 (II wyd. I zeszytu), do roku 1930 (zeszyt XIII). Ogółem trzy duże tomy in quarto, zawierające około 25 tysięcy wyrazów. Podstawą słownika był dialekt zbadany osobiście przez Piekarskiego. Oprócz tego wykorzystał obfite materiały lingwistyczne drukowane i rękopisy. W swej ogromnej pracy korzystał z pomocy innych orientalistów, dlatego mógł podać odpowiedniki w innych językach: tureckich, mongolskich i tunguskich. Znany orientalista polski Władysław Kotwicz mówi o jego słowniku, że „jest to dzieło wielkiej wartości naukowej, które stanowi dla autora prawdziwe «monumentum aere perennius»”.

    Ale działalność Piekarskiego nie ograniczyła się tylko do prac językowych. Bardzo wielką wartość posiadają jego prace folklorystyczne i etnograficzne. Olbrzymie zbiory folkloru Jakutów wydał Piekarski w trzech dużych tomach pt. „Wzory twórczości ludowej Jakutów” 1907-1917.

    Kiedy w Polsce zaczyna się ruch orientalistyczny, Piekarski drukuje swoje prace w „Roczniku Orientalistycznym” (jak „Przysłowia i przypowieści jakuckie”, „Zagadki jakuckie” itd.) i zostaje początkowo członkiem zwykłym od roku 1928 członkiem honorowym Polskiego Towarzystwa Orientalistycznego. Akademia Nauk w Leningradzie za jego zasługi naukowe mianuje Piekarskiego w roku 1927 członkiem korespondentem, a w roku 1931 członkiem honorowym Akademii. Do końca życia Piekarski pracował nad badaniem swoich ulubionych Jakutów. Naród jakucki piękniej mu się wywdzięczył. Tam, gdzie on pracował, założono szkołę jego imienia, jemu zaś nadano obywatelstwo honorowe i inne odznaczenia.

    Będąc już staruszkiem, pragnął odwiedzić Polskę, ale ciągła praca naukowa nie pozwoliła mu na ziszczenie marzeń. Pracował bowiem do ostatniej chwili życia nad uzupełnieniem swego słownika (zebrał jeszcze cały tom dopełnień). Zmarł w Leningradzie nie zobaczywszy Ojczyzny 29 czerwca 1934 r. Piękną charakterystykę Piekarskiego daje wyżej wspomniany W. Kotwicz: „skromny, pełen prostoty i uprzejmości, cieszył się ogólną sympatią, a głęboka wiedza ukochanego przezeń przedmiotu, niezwykła sumienność i dokładność badań, zjednały mu uznanie w szerokich kołach”.

    W[itold]. A[rmon].

    /Świat. Ilustrowany dodatek tygodniowy Głosu Wielkopolskiego [Nr 348.]. Poznań. Nr 51. 19 grudnia 1948. S. 3./