ЎЎЎ 27. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 27. 1931. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

    Пекарский. Эдуард Карл. XXIV 191, 192. XXXI 152. XXXIII 19. XXXIV 91, 108-115. XXXV 235. XLV 131, 164. XLVII 44, 46-48, 51, 60. XLIX 82.

    /Р. М. Кантор.  Именной и систематический указатель к историко-революционному вестнику «Каторга и ссылка» за 1926-1928 г.г. Москва. [1930] 1931. С. 135./

 

 

                                          ОТЧЕТЫ АКАДЕМИЧЕСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ

    По Отделению общественных наук

                                        МУЗЕЙ АНТРОПОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ (МАЭ)

    Научные работы (исследовательские и прикладные).

    з) Радловский кружок имел 2 публичных заседания и 5 расширенных заседаний правления. На общем публичном заседании (12 XII 1929), посвященном памяти С. М. Дудина и устроенном совместно с Гос. Русским музеем, ГАИМК и Обществом им. А. И. Куинджи, были сделаны сообщения Э. К. Пекарским, А. С. Першиным, А. Ю. Якубовским, А. А. Миллером, характеризующие деятельность С. М. Дудина. На заседании 18 V С. А. Теплоуховым прочитан доклад „Древние культуры Тувинской республики”. В расширенном заседании сделали сообщения: акад. А. Н. Самойлович — «К изучению кыпчацкой группы турецких диалектов» (10 X 1929); П. П. Иванов — «Родовое устройство киргизов Каракольского кантона» (9 I 1930); Д. К. Зеленин — «Турецкий сюлюкун и русский шуликун» (13 II); А. Л. Мелков — «Жилище, каракалпаков» (13 II); П. П. Иванов— «О каракольских сарткалмаках» (10 IV).

    /Отчет о деятельности Академии Наук Союза Советских Социалистических Республик за 1930 год. Общий Отчет, составленный Непременным Секретарем Академиком В. П. Волгиным, Отчеты о работах Действительных Членов Академии и отдельных Академических Учреждений с Указателями научно литературных трудов в отдельном приложении. Ленинград. 1931. 264./

 

 

    Кюндэ

                                                              ВОПРОСЫ ОРФОГРАФИИ

    В настоящее время у всех тюркских и монгольских народов разрабатывается вопрос орфографии. Вопрос орфографии чрезвычайно трудный. К этому вопросу нужно подходить очень осторожно, нужно быть чрезвычайно объективным, нужно рассмотреть по возможности с различных точек зрения. В разрешении вопросов орфографии у тюркских народов сталкиваются различные точки зрения. В научных дискуссиях по этим вопросам фигурируют главным образом три принципа: морфологический, фонетический и комбинированный, т.-е. фонетико-морфологический.

    Морфологическим принципам придерживаются народы, находившиеся под вековым влиянием персидско-арабской культуры, как османские турки, татары и другие; фонетическим принципам, придерживаются народы, вновь строящие свою культуру и письменность; комбинированный принцип рекомендуется большинством видных лингвистов профессоров.

    В истории развития якутской письменности мы столкнулись с двумя крайними противоположностями: с одной стороны Новгородов, придерживавшийся чисто фонетических принципов орфографии, и с другой — Алтан Сарын сторонник так называемого чистого морфологического письма.

    Каждому грамотному якуту известна Новгородовская система прогрессивной и регрессивной ассимиляции между словами отсутствие знаков препинания и т. д. Я в этой статье не буду разбираться в системе фонетического письма Новгородова, потому что вопрос считаю исчерпанным, но немножко поразберусь в принципах морфологического письма Алтан-Сарын.

    Как мы видим в статье Алтан-Сарын очень много слов, но очень мало сказано. Защищая принципы морфологического письма, перечисляет ряд недостатков фонетического, но доводы крайне не обоснованы и не выдерживают критики. Алтан-Сарын основным недостатком фонетического принципа считает, что фонетическая орфография не может быть единой при наличии в языке различных оттенков отдельных наречий и потому она является фактором, тормозящим развитие культуры письма и языки. Различие местных говоров не может являться научно обоснованным доводом против фонетического принципа. Если мы отбросим таттинское произношение «Sа1ььr» и напишем как произносят в центральном районе Якутии Soluur, отбросим вилюйское произношение ьntaq и напишем antaq, то этим самым мы и не нарушаем фонетического принципа и не переходим на морфологическое письмо. Алтай Сарын по-видимому, не совсем точно понимает сущность фонетического принципа правописания. «Фонетическая орфография не предполагает того, что каждый должен писать на своем диалекте — это неправильно» — совершенно верно говорит проф. Яковлев (Стенограф. отчет 3 пленума Всесоюзного Центр. КНТА 18-23 февраля 1928 г.).

    Совершенно не прав Алтай Сарын, когда говорит, что фонетическая орфография дает возможность фиксировать одно и то же слово по разному, например: Çaqtar, çaqtallar, çaqtardar, çaqtattar, çaqtarlar. Прежде чем говорить об установлении орфографии, нужно остановиться на одном диалекте. Якутским Комитетом НТА это уже установлено, государственным, литературным и научным говором принят говор окающих улусов Якутского округа, в данном случае, говор Кангаласских, Намского, Мегинского улусов. В этих улусах принято говорить çaqtar, çaqtallar.

    Может быть где-нибудь в окраинных улусах Якутии говорят çaqtardar, çaqtattar, но слово çaqtarlar нигде не употребляется. Стало быть, эти произношения останутся не литературными и нечего на них базироваться.

    Трудно согласиться, с тем, что фонетическая орфография нарушает морфологический и логический закон языка и тем самым способствует дезорганизации законов языка. Поэтому Алтан Сарын предлагает писать аt — аtkа, а не акка, sьt —sьtput, а не sьрраt, ааn — ааnn̡а, а не ааn̡n̡а.

    Якутский язык изучен больше, чем любой другой тюркский язык. Одной из первых грамматик, из всех тюркских, является «Грамматика якутского языка» Отто Бетлинга на немецком языке. В девятисотых годах появляется капитальный труд Ястремского «Грамматика якутского языка». После революции мы имеем учебную грамматику Н. Поппе. В настоящее время издается известный словарь якутского языка Э. Пекарского. Составителями грамматик давно уже установлены законы языка и классифицированы твердые грамматические правила. По правилам этих грамматик мы пишем аkkа, ваrаmmьn, ааn̡n̡а, sьррat и т. д. Здесь под влиянием первого звука приставки меняется последний звук корням Случай этот называется регрессивной ассимиляцией.

    По моему, дезорганизующим фактором языка является не регрессивная ассимиляция, а то, что необоснованно и беспочвенно противопоставляется твердо установленному большими научными, изысканиями, длившимися десятилетиями...

    Мы придерживаемся комбинированной системы. В якутской письменности морфологическая система комбинируется с фонетической в следующем 1) отменены принципы чистого фонетического письма Новгородова, вкравшиеся в прогрессивных и регрессивных ассимиляциях в конце и начале слов, каждое слово имеет, свое определенное графическое начертание, неподчиняющееся влиянию соседних слов; 2) отменены Новгородовские трактаты о важности фонетического письма, вводится определенный государственный, научный, литературный говор с твердой орфографией по говору окающих улусов Якутского округа; 3) научно-специальные термины, неподчиняющиеея методу фонетизации принимаются в неизмененном виде.

    /Советская Якутия. Политико-экономический журнал. № 1 (6). Якутск. 1931. С. 97-98, 103./

 

 

                                                             ПОЛУВЕКОВОЙ ТРУД

    На днях обществом изучения якут. края получен последний — тринадцатый — выпуск «словаря якутского языка», составленного Пекарским Э. К.

     Таким образом, многолетний труд мастистого ученого Эдуарда Карловича Пекарского, хорошо известного широким слоям трудящихся Якутии, наконец завершен. Почти полных 50 лет жизни Э. К. было отдано на собирание и обработку задуманного им словаря. На протяжении 23-х лет тянулось самое издание выпусков. И вот в результате — капитальнейший научный труд, заслуженно пользующий общеевропейской известностью, а для якутского народа представляющий, несомненно, целое богатство, понимаемое и в научном, и в практическом значения этого слова.

    «Заканчивается большее научное дело (читаем мы в предисловии последнего выпуска словаря), имеющее и широкое практическое применение — якутский народ получает прекрасный, вполне научно обработанный словарь, достигающий объема до 25 тыс. слов. Немного народов Востока имеют еще такие словари. Задуманный и выполненный в значительной мере в обстановке политической ссылки старого времени, он служит ярким доказательством того, как много может сделать, при соответствующих знаниях, систематический труд и любовь к делу».

    Глубокий знаток якут. края, истории и быта его народов, Э. К. Пекарский мог вложить в свой капитальный труд, помимо чисто лингвистического материала, еще чрезвычайное множество таких знании, которые делают этот труд всесторонне полезным справочником для настоящих и будущих исследователей края, будь то историк, этнограф, географ и т. д. Лучшим подтверждением сказанного, могут служить слова самого автора словаря: «Исходя из того простого положения, что „в языке народа всего полнее отражается его душа”, я думал, что чем больше будет собрано много якутских слов, чем точнее будет объяснено каждое из них, тем более ценный материал (курсив Э. К. П.) я буду в состоянии дать другим исследователям для понимания „души” якутского народа». (Вып. I, стр. III). И с поставленной так перед собой задачей, автор якутского словаря прекрасно справился.

    Длительный по времени и объемистый труд — «Словарь якутского языка», за все время подготовки его, занимал внимание и видел постоянную заботу со стороны ряда научных и общественных учреждений и отдельных лиц, помогавших большому делу Э. К. Пекарского и научно и материально. Особенно ценное содействие в составлении словаря оказали В. М. Ионов и Д. Д. Попов, которых автор называет своими ближайшими участниками. Затем, целый ряд ученых и специалистов, виднейшие члены Академии Наук (К. Р. Залеман, В. В. Радлов, В. В. Бартольд и др.) принимали весьма горячее и длительное участие в работе по словарю. Среди бывших сотрудников Э. К. Пекарского надо указать на нашего молодого лингвиста-якута С. А. Новогородова, автора известной якутской транскрипции, ныне покойного Якутское правительство, заинтересованное в ближайшем завершении работ по словарю, ассигновывало средства на его издание.

    Вся советская общественность Якутии давно уже следила с неослабным вниманием за ходом работ по подготовке и изданию якутского словаря Пекарского Э. К. Это внимание было особенным образом выражено в 1926 г., в те дни, когда, вместе со всем ученым миром Советского Союза якутская республика горячо чествовала героя выдающегося научного словарного труда. Тогда исполнилось 45-летие работ Э. К. Пекарского. Ныне же, с выходом в свет последнего выпуска словаря, мы имеем окончательное завершение работ почти целого полустолетия.

    Труд закончен, монументальный труд.

    Научная мысль, общественность и правительство Якутии не могут не отметить столь исключительного факта, не могут не почтить должным образом маститого творца «Словаря якутского языка» — Э. К. Пекарского.

    М. Ковинин.

    /Автономная Якутия. Якутск. № 66 (67). 26 марта 1931. С. 4./

 

 

                                              НЕ ГЛУШИТЬ ИНИЦИАТИВУ МАСС

                                                              (Таттинский район)

    До Октябрьской революции тяжка была доля игидойской бедноты. Вечная кабала, продажа своей рабочей силы, покосов и лучшей скотины, подневольная поставка сена, дров, масла и мяса за бесценок, отдача своих детей в рабство; бесплатная отработка в страдные дни, дешевая перевозка грузов из наслега в город и прочие «прелести» — удел тогдашнего игидейца-бедняка находившегося во власти тоенов Оросиных.

    Но вот старое рухнуло. Революция. Пошли другие дни. Советская власть освободила игидейскую бедноту от ига аксплоататоров-тойонов Оросиных. И трудящиеся игидейцы поддержали советы в тот момент, когда белые банды пытались вернуть старое.

    Наслег начал новую жизнь. Нужна школа — выстроили ее в 53 дня. Каждый год в ней обучается до ста и более детей.

    За короткий период существования Игидийская школа им. Э. К. Пекарского сумела развернуть общественно-полезную работу в наслеге: ликвидация неграмотности, проведение революционных праздников, громкие читки, отделение хотонов от юрт, выпуск стенных газет, живое участие во всех хозяйственно-политических кампаниях, агропропаганда, работа среди молодежи и родителей, выписка и распространенно газеты «КЫМ» и «Молодой Большевик»; развитие огородного дела, борьба с вредителями сель. хозяйства, соцсоревнование с соседними школами, организация школьного музея и кооператива и т. д., вот работа проделанная школой.

    В результате этой работы растет грамотность населении, отделяются хотоны, укрепляется полеводческое хозяйство.

    Игидейский наслег, некогда вотчина феодалов Оросиных, имевший, много «suon саdаnь» (батраков и бедняков) теперь — один из лучших советских наслегов в Якутии. Наслег добился того, что их школа стала 5-лстней, да еще окоркой. Это стоило большого труда и забот. То их не понимал НКПрос, то не понимал РИК, то «ревновали» соседние наслеги. Одни поддерживали, другие проваливали.

    Сейчас Игидейский наслег имеет 5-летнюю опорную школу имени Э. К. Пекарского, подшефную Академии Наук СССР, шкоду из года в год все расширяющуюся в своем объеме и составе, из года в год расширяющую объем и размах своей общественной работы.

    Игидейцы в прошлом году вобудили перед НКПросом и СНК ЯАССР ходатайство о преобразовании школы в 7-летнюю школу.

    Всесоюзная Академия Наук, как шеф Игндейской школы, также возбудила перед Якутским правительством ходатайство о необходимости преобразования школы в 7-летку.

    СНК ЯАССР от 7 мая прошедшего года вынес постановление, в котором утвердил преобразование школы и поручил НКПросу обеспечить постройку 2-го здания под школу, выделив па это средства.

    Наслежным общим собранием был утвержден план строительства школы, разверстаны по гражданам наслега задания на доставку лесоматериалов. Срок окончания всех работ установлен к началу 31-32 учебного года.

    Игигейцы выбрали место новой постройки школьного здания, заготовили и доставили к месту стройки весь лесоматериал, договорились с рабсилой. Нужны средства. Их должен дать НКПрос.

    Игидейцы волнуются. НКПрос изрекает два слова: «Денег нет».

    Инспектор НКПроса т. Слепцов, вместо того, чтобы организовать игидейцев вокруг задач нового школьного строительства и вместо того, чтобы популяризировать прошлогоднее постановление СНК ЯАССР о переобразовании Игидейской школы, счел нужным на одном из райсовещаний выступить против преобразования школы.

    Такое отношение НКПроса к требованиям населения и оттягивания реализации постановления СНК ЯАССР о преобразовании школы, по существу ни что иное, как подавление инициативы масс.

    Игидейцы дают обязательство закончить постройку школьного здания к началу 31-32 учебного года, и, нет сомнения в том, что они это обязательство выполнят. Дело за НКПросом.

    Игидейский.

    /Автономная Якутия. Якутск. № 105. 14 мая 1931. С. 3./

 

 

                                  Э. К. ПЕКАРСКИЙ ПРОДОЛЖАЕТ СЛОВАРНУЮ РАБОТУ

    В сентябре 1930 года завершено Э. К. Пекарским большое научное дело. Он закончил словарь якутского языка, вполне научно обработанный и достигающий объема до 25.000 слов.

    В предисловии к 13-му выпуску словаря (изд. Академии Наук СССР, 1930 г.) академик Сергей Ольденбург отметил, что «немного народов Востока имеют еще такие словари. Задуманный и выполненный в значительной мере в обстановке политической ссылки старого времени, он служит ярким доказательством того, как много может сделать, при соответствующих знаниях, систематический труд и его любовь к делу».

    Э. К. Пекарский начал работу со словарем с 1881 года, положив на него почти 50 лет своей жизни. Еще в 1905 году он напечатал «Записку о словаре якутского языка», указавшую на принципы составления словари в на использованный материал (эта работа вошла в «предисловие» к первому выпуску словаря).

    На протяжении четверти столетия, в течении которого печатался «Словарь якутского языка», у Э. К. Пекарского накоплялся новый материал для неизбежных дополнений и уточнений уже сделанного.

    В письме совету общества изучения якутского языка Э. К. указывает — «я далек от мысли считать словарь законченным в его настоящем виде».

    По докладу акад. А. Н. Самойловича, президиум Академии Наук СССР постановил иметь в виду печатание дополнительного выпуска словаря. Академия Наук таким образом завершит начатое его дело.

    К сожалению, до сих пор труд Э. К. Пекарского отмечен только телеграфным приветствием в адрес Э. К. совета общества изучения якутского края. Наркомнрос остался в стороне. Нет сомнения в том, что Якутское правительство отметит так, удачно завершенную Э. К. Пекарским работу при содействии и руководстве со стороны Всесоюзной Академии Наук.

    Стало известно, что за последние месяцы минувшего года и в этом году, вопреки прежнему обыкновению, Э. К. вовсе не получает выходящей в Якутске литературы, которою снабжала его до сих пор Якутская национальная библиотека. В частности интересующая Э. К. Пекарского газета «А. Я.» (между прочим, находящаяся в числе источников и пособий, использованных для «Словаря якутского языка») получается им очень неаккуратно (полученный за последнее время номер был — 221 за 1930 год). Газета «Кым» вовсе не получается.

    Э. К. Пекарский получаемую литературу из Якутска по использовании, направляет в дар Академическому Азиатскому музею, директором которого состоит акад. С. Ольденбург. Благодари этому, там постепенно образуется якутский отдел востоковедной библиотеки, доступной для пользования всем интересующимся востоком.

    Э. К. Пекарский держит связь с Игидейской школой его имени, по педагоги до сих пор не могут ответить на запросы Э. К., направленные несколько месяцев тому назад. Напр, школа не сообщила, какие книги требуются для школьной библиотеки. Э. К. в настоящее время занят подборкой книг для создании библиотеки, могущей обслуживать не только Игидейскую школу, но и соседние школы.

    Необходимо ГИЗ’у и нацбиблиотеке озаботиться своевременным снабжением Э. К. Пекарского якутской литературой, а Игидейской школе установить тесную связь с Э. К.

    С. Потапов.

    /Автономная Якутия. Якутск. № 130. 14 июня 1931. С. 4./

 

 

                     В ИГИДЕЙСКОЙ ОПОРНОЙ ШКОЛЕ ИМЕНИ Э. К. ПЕКАРСКОГО

    Академия Наук в январе 1929 г. признала подшефной Идигейскую школу имени Э. К. Пекарского. Академия Наук СССР и Э. К. Пекарский интересуются работой школы и всемерно ей помогают (напр., высылка библиотеки из дублетного фонда Академик и пр.).

    В 1930-1931 г. Игидейская школа по ходатайству населения, Академии Наук и таттинского рика Наркомпросом преобразована в опорную школу и при ней временно рик открыл 5 группу (с 28 учащимися). В настоящее время опорная школа имеет 106 учащихся при 3 учителях на 5 групп. Из общего числа детей 70 проц. составляют дети бедняков, девочек 33 проц. Состав педагогов по социальному положению: 2 середняка и 1 бедняк (из них 2 колхозника).

    Рик и ОНО в работе школы не оказывали содействия. Смета школы пролежала в рике без движения несколько месяцев. Замшколой 5 раз обращался в рик с просьбой рассмотреть смету и отпустить целевые суммы, но безрезультатно. Учителям повышенную ставку не платили, хотя была директива Наркомпроса. Только после долгих мытарств вопрос о ставках был разрешен в положительную сторону. Однако выплата зарплаты учителям задерживалась до 2 месяцев.

    Школа провела 3 педагогических совещания с участием учителей прикрепленных школ. рассмотрено немало вопросов о задачах опорной школы, головой план опорной школы, программа ГУСА, участие школ в культпоходе, о соцсоревновании, участии в с.-х. кампаниях и др. На этих совещаниях ни завОНО, ни инспектор не присутствовали. Таттинская центральная школа и Ытык-Кельская школа не имели связи с Игидейской школой, ни разу не посетили совещаний и даже не сочли, нужным ответить на письменные закроем опорной школы. На 1 ученической конференции представители Таттинской и Октемской школ не присутствовали, хотя из других школ приходили за 20 верст пешком. Общешкольный годовой план был представлен в ОНО и в учебно-методический сектор Наркомпроса, но указаний не получили. Все прикрепленные (подопорные) школы получили своевременно материалы по борьбе со второгодничеством, соцсоревновании, учете школьной работы, о работе ученических оптимизаций и проч.

    Игидайская опорная школа имени Пекарского работала без помощи со стороны Наркомпроса и районных организаций (ОНО).

    Будем надеяться, что в следующим учебном году этого не повторится.

    Кюнкинский

    /Автономная Якутия. Якутск. № 139. 26 июня 1931. С. 3./

 

 

 

                                                            ПЕРИОД XIX ВЕКА

    591. СТЕПАНОВ Г. Заметка о быте якутов Колымского округа. — Арх. ист. и практ. свед. о Рос. 1860 г., кн. 3.

    591. СТЕПАНОВ Г. и ПЕКАРСКИЙ Э. Участь бедных детей Якутской обл. — Изв. ВСОРГО, 1884 г. № 1-2.

                                              ПЕРИОД III с 1901 г. по 1917 г. (вкл.).

    886. Z. (ПЕКАРСКИЙ Э. К.). Ольско-Колымский путь. — Сиб. вопр. № 47-48. 1908 г. (17-21).

    886. Z. Средне-Колымск. — Вост. Обоз. 1904 г. № 150.

    897. Из жизни инородцев. — Сиб. Ж. 1904 г. № 120.

    1130. (ПЕКАРСКИЙ Э. К.) Z. Ольско-Колымский путь. — Сиб. Вопр. 1908 г. 47/48 (17-21).

    1131. (ПЕКАРСКИЙ Э. К.) Общее обозрение Якутской области 1892-1902 г. ЯП. 1902 г. Як. 1902 г. (1-95) изд. Як. Обл. Ст. К-та.

    1280. СТЕПАНОВ Г. и ПЕКАРСКИЙ. Любовь и брак у якутов. Из якутской старины (к материалам по якутскому обычному праву). — СПБ. 1909 г. Отд. оттиск из «Живой Старины» 1909 г. в. 2-3.

                                                               Указатель по авторам.

    (Пекарский Э.) - - 886, 897, 1130, 1131.

    Пекарский Э. - - - |

    (и Степанов) - - -  | 592, 1280.

    Степанов Г. - - - - 591

          «»       Г. - - - - |

    (и Пекарский) - - -| 592, 1280.

    /Библиографический указатель по Колымскому краю Якутской А.С.С.Р. Под редакцией И. Ф. Молодых. Иркутск. 1931. С. 29, 38-39, 45, 49, 75-76./

 

 

    С. Е. Шрейбер

                               МЕДИКО-САНИТАРНОЕ ОБСЛЕДОВАНИЕ НАСЕЛЕНИЯ

                                       ВИЛЮЙСКОГО И ОЛЕКМИНСКОГО ОКРУГОВ

    *

                                                                    ОТ АВТОРА

    Настоящий труд есть результат экспедиционного врачебно-санитарного обследования населения Вилюйского и Олекминского округов Якутской АССР, состоявшегося в промежуток времени с 24 мая 1925 г. по 24 сентября 1926 г. Посылка специальной врачебной экспедиции является первым случаем в жизни Академии Наук.

    Путешественники, обследовавшие Якутский край до нас (Миддендорф, Маак, Майдель и др.) оставили нам подробнейшие описания этой крайне суровой окраины. Они тщательно изучали географию этой огромной страны, ее климат, ее флору и фауну, геологическое строение берегов ее могучих рек и богатства земных недр. Эти же путешественники дали нам прекрасные этнографические очерки обитающих в этой стране народностей.

    Помимо этого Якутию изучал и обследовал целый ряд высоко культурных и даровитых людей, волею судеб оказавшихся в этой нетронутой цивилизацией стране. То были политические ссыльные, высылавшиеся сюда дореволюционным правительством России. Свободная ныне Якутия с глубокой благодарностью вспоминает своих первых учителей и никогда не забудет дорогих ей имен: Короленко, Чернышевского, Серошевского, Ионова, Пекарского, Майнова, Геккера, Кона и др.

    Трудами этих политических ссыльных освещено много сторон жизни якутов и других народностей далекого холодного севера...

    [С. VII.]

    ...В заключение считаю своим приятнейшим долгом здесь же высказать мою искреннюю благодарность глубокоуважаемому Эдуарду Карловичу Пекарскому, глубокому знатоку жизни и нравов якутского народа, автору якутского словаря, любезно согласившемуся корректировать те главы моего труда, в которых описывается маршрут обследованного мною района, санитарные и социально-бытовые стороны жизни якутов и исправившему все неточности, бывшие у меня в отношении якутской терминологии и орфографии.

    И. И. Майнову, Н. Н. Грибановскому и проф. А. А. Владимирову приношу мою глубокую благодарность за снабжение меня возможной литературой по освещению вопросов, затронутых в настоящем труде.

    С. Е. Шрейбер.

    [С. IХ.]

                                                                    ГЛАВА III

                                        САНИТАРНЫЕ УСЛОВИЯ ЖИЗНИ ЯКУТОВ

    ...Из коровьего молока бедное население готовит «бырпах» [* Питье, приготовляемое вместо кумыса, из коровьего молока (за неимением кобыльего). См. Словарь Э. К. Пекарского.]...

    [С. 107.]

                                         СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

    22. Пекарский Э. К. Предания о том, откуда произошли якуты. Иркутск, 1925 г.

    23. Пекарский Э. К. и Майнов И. И. Программа для исследования домашнего семейного быта якутов. Жив. стар., СПб., 1913 г.

    [С. 372.]

 

 

    Мощенко (Мощенков), Никандр Платонович, сын священника г. Валки (Харьковск. губ.), потомств. почетн. гражданин. Род. в 1849 г. Учился в Харьковск. дух. сем-рии; вышел из 5-го (3-го?) класса. Был студентом Харьковск. ветеринарн. инст-та. В 1873-1874 г.г. проживал в Харькове (на Сабуровой даче) вместе с Н. П. Быковцевым. Способствовал А. И. Ливанову, приехавшему в Харьков, организовать кружок народников-пропагандистов из студентов, уроженцев Донск. области. Вместе с Н. Быковцевым вел пропаганду среди крестьян Донск. обл. В 1874 и 1875 г.г. вместе с ним же привлекался к двум дознаниям по обвинению в пропаганде; за недостатком улик оба дела прекращены. В 1876 г. жил в Таганроге и в Ростове-на-Д. В конце янв. 1877 г. выехал в Петербург, как представитель харьковско-ростовск. кружка. В нач. 1877 г. — член-учредитель общ-ва «Земля и Воля»(клички: «Xохол», «Мазкыця»). В 1877 г. обучался в Керчи сапожному ремеслу в целях пропаганды. Весною 1877 г. отправился в Саратов, где принял участие в землевольческом поселении. Арестован в Саратове 26 ноября 1877 г. на землевольческ. конспиративн. квартире на Камышинской улице и привлечен к дознанию, возникшему в ноябре 1877 г., по делу о пропаганде в Саратовской губ. В виду недостаточности данных для обвинения его в противоправительств. деятельности, признан политически неблагонадежным. В дек. 1877 г. выбыл из Саратова в Харьков, где, по распоряжению нач-ка Харьковск. губ. жанд. упр-ния от 3 янв. 1878 г., подчинен надзору полиции. В 1878 г. самовольно отлучился в Киев, где вместе с А. И. Комовым 14 авг. 1878 г. был арестован на квартире б. студента Вас. Фишера и снова водворен в Харькове. По выс. пов. 10 янв. 1879 г. саратовск. дело о нем разрешено в административном порядке с водворением его под гласн. надзор полиции на три года на родине с воспрещением всяких отлучек и с запрещением заниматься педагогическ. деятельностью. 10 марта 1879 г., через день после убийства харьковского губернатора Кропоткина, скрылся из Харькова; принял участие в тамбовск. землевольческ. поселении. При помощи М. В. Девеля получил в июне 1879 г. место волостного писаря в с. Княж-Богородском (Тамбовск. губ.). По словам В. Н. Фигнер, присутствовал на Воронежск. съезде. Арестован 29 авг. 1879 г. в Тамбовск. губ. и 2 сент. т. г. препровожден в Харьковск. тюремн. замок, где просидел год и пять месяцев. Привлечен к дознанию по обвинению в принадлежности к харьковск. революц. кружку и в сокрытии обвиняемых в убийстве Кропоткина. По рассмотрении дознания, м-ром внутр. дел в дек. 1880 г. было сделано распоряжение о высылке его на родину; с 11 янв. 1881 г. водворен в г. Валки (Харьковск. губ.), где занимался сапожн. ремеслом. По постановлению Особ. совещания от 12 дек. 1881 г. выслан под надзор полиции сроком на пять лет, считая с 9 сент. 1881 г., в Зап. Сибирь. Отправлен 1 марта 1882 г. из г. Валки в Москву для высылки в Сибирь. Водворен в Ялуторовске (Тобольск, губ.), где пробыл до сент. 1886 г. В авг. 1886 г. получил разрешение вернуться, в Европ. Россию с ограничением места жительства. С 18 сент. 1886 г. жил под негласн. надзором в Перми, где служил в контроле сборов Уральск. горнозаводск. жел. дороги. В Перми сгруппировал около себя кружок. Выехал 15 авг. 1887 г. за границу; жил в Женеве и Париже; находился в близких отношениях с эмигрантами. Вернулся из-за границы 9 июля 1888 г.; проехал в Харьков, откуда был выслан. В 1889-1895 г.г. служил в Чарджуе и Асхабаде при управлении постройкой Закаспийск. жел. дороги, а затем — при управлении постройкой Черноморского шоссе. В янв. 1895 г. жил в Перми без места и подавал прошение о снятии с него ограничения места жительства. Получил разрешение на повсеместное, кроме столиц, проживание и на временное пребывание в Петербурге для приискания службы.

    Справки (Н Мощенко, Демчинская, В. Лосицкая, Милешко, Ел. Мощенкова, Никифоров, Эд. Пекарский, С. Петров, Ив. Федоров; М. Харитоненко, Хмельницкая П. Энгель). — ...

 

 

    Мощенко (Мощенкова) (урожденная Xотинская), Елизавета Абрамовна (после крещения — Николаевна), дочь купца 2-й гильдии, жена Никандра Пл. Мощенко. Род. в Мелитополе в 1855 г. Образование получила в Мелитополе в частном пансионе Субботиной. В нач. 1874 г. переехала в Харьков, где слушала лекции в акушерск. клинике, а потом в фельдшерск. школе. В 1874 г. вместе с Розой Фейнзильберг принимала участие в революц. кружке студентов-донцов. Вместе с А. Энгель, А. Крендовскою и Хмельницкою принадлежала в 1879 г. к харьковск. кружку Долгополова, имевшему связь с черниговским и тамбовским кружками. В 1878 г. сблизилась с Н. Пл. Мощенко; крестилась 2 февр. 1879 г. и в тот же день вышла за него замуж. Получив от него отдельный вид на жительство, в февр. 1879 г. поселилась в Черниговск. губ.; жила в Чернигове у П. Тринидатского и в с. Плехове у земск. врача А. Булича. С помощью последнего получила место фельдшерицы в с. Довжике (Черниговск. губ.). В 1879 г. вместе с А. Буличем укрывала Л. Кобылянского, одного из участников убийства Кропоткина. В июле 1879 г., вследствие разоблачений В. Дриго, был отдан приказ об аресте Мощенковых. Уехала из с. Довжинки в Алушту к брату, где прожила до 13 авг. 1879 г., после чего отправилась в Тамбовск. губ. к мужу. Выехала из Тамбовск. губ. 28 авг. 1879 г. за день до ареста мужа и выбыла за границу. Подлежала привлечению к двум дознаниям: 1) по обвинению в укрывательстве Людв. Кобылянского и 2) по обвинению в принадлежности к образовавшимся в Черниговск. и Тамбовск. губерниях преступным сообществам (дело М. Девеля и др.). По соглашению начальника Верховн. распорядит. комиссии с м-ром юстиции, изложенному в отношении последнего 13 февр. 1880 г., оба дела о ней приостановлены впредь до ее явки или задержания. Поселившись в Швейцарии, не прекращала сношения с революционерами (кличка: «Маленькая Лиза»); была в близких отношениях с В. Засулич. В дек. 1887 г., проживая в Кларане, подала прошение о дозволении возвратиться в Россию. По всеподдан. докладу м-ра внутр. дел высоч. разрешено 25 февр. 1888 г. возвратиться в Россию с водворением ее на жительство под гласн. надзор полиции в Зап. Сибири на три года. Ходатайства ее в мае 1888 г. из Кларана и в июле т. г. из Парижа о разрешении отбыть срок гласн. надзора на Кавказе оставлены без последствий. В конце 1894 г. из Швейцарии вторично ходатайствовала на основании манифеста 14 ноября 1894 г. возвратиться в Россию и отбыть определенный ей срок гласн. надзора в Херсонск. губ. По выс. пов. 29 дек. 1894 г. ходатайство ее удовлетворено, после чего возвратилась в Россию и с 16 июня 1895 г. подчинена гласн. надзору на три года. Жила в Елисаветграде (Херсонск. губ.), а в авг. 1895 г., с разрешения Департ. полиции, переехала в Мелитополь (Таврическ. губ.).

    Справки (Ел. Мощенкова, Боград, Георгивон, П. Михайленкова, В. Михайловский, Н. Мощенков, Романова, Субботина, Ал. Энгель). — ...

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 975-979./

 

 

    Никифоров, Николай Степанович, тамбовск. мещанин, незаконнорожденный, сын крепостной крестьянки. Род. в Тамбове 6 дек. 1850 г. Окончил Тамбовск. уездн. уч-ще и в 1867 г. выдержал экзамен при Тамбовск. гимназии на звание сельск. учителя. В перв. пол. 1870-х г.г. был сельск. учителем в с. Больш. Липовицы (Тамбовск. у. и губ.). В 1874 г. находился в сношениях с пропагандистом А. Фаресовым, через которого познакомился с Д. Рогачевым и П. Войнаральским, бывшими у него в Тамбове во втор. пол. июня 1874 г. Был центром для кружка тамбовск. пропагандистов. Арестован 11 июля 1874 г. в Тамбове; затем переведен в Москву, где содержался в одной из полицейск. частей, и, наконец, в Петербург — в Дом предварит, заключения. Привлечен по делу о пропаганде в империи и 5 мая 1877 г. предан суду особ, присутствия Сената по обвинению в составлении протизозакон. сообщества, в участии в нем и в распространении преступных сочинений (процесс 193-х). За отказ отвечать на вопросы суда удален 15 ноября 1877 г. из залы заседаний. 23 янв. 1878 г. признан виновным в имении книг преступи, содержание и приговорен к трехмесячному тюремн. заключению, при чем суд ходатайствовал о вменении ему в наказание предварительн. содержания под стражей. По выс. пов. 11 мая 1878 г. ходатайство суда удовлетворено. По распоряжению м-ра внутр. дел выслан на родину, в Тамбов, под гласн. надзор полиции с воспрещением отлучек и с ограничением места жительства. В Тамбове вступил в землевольческий кружок; посещал собрания на квартире Фед. Снегирева; находился в связи с участниками тамбовск. землевольческого поселения (Девель, Прозоровский, Гартман, Пекарский, Мощенко и друг.); вел пропаганду в деревне. Обыскан 7 мая 1879 г. и привлечен к дознанию по обвинению в распространении запрещен, книг. Содержался в тюрьме ок. пятидесяти дней. По соглашению м-ра внутр. дел с нач-ком III Отделения от 17 марта 1880 г. дело о нем разрешено в административн. порядке с выдержанием его в тюрьме в течение месяца. С 29 янв. 1880 г. снова содержался под стражей в течение трех месяцев и был привлечен по делу Л. Гартмана, проживавшего по подложному виду. Дело это было прекращено. С июня 1880 г. по авг. 1881 г. жил под надзором в Москве. В 1881 г. жил около станицы Екатерининской (Обл. в. Донского) и вел пропаганду среди местных шахтеров и учащейся молодежи в Новочеркасске. В 1885 г. арестован в Новочеркасске и, вследствие политическ. неблагонадежности, по постановлению Особ, совещания, выслан под гласн. надзор полиции в Вологодск. губ. Сначала водворен в Яренске, но затем за «вредное влияние» на местное общество переведен в Усть-Сысольск. Из ссылки возвращен в 1888 г. Умер в Москве в декабре 1912 г.

    Сообщение О. А. Никифоровой-Мацневой. — ...

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1033-1034./

 

 

    Никифорова (урожд. Мацнева), Олимпиада Александровна, дворянка Орловск. губ., дочь землевладельца Малоархангельск. у. (Орловск. губ.), жена мещанина Н. Ст. Никифорова. Род. в 1857 г. в Орловск. губ. В 1873 г. окончила 3-ью Московск. гимназию и поступила в Москве на высш. женск. курсы Герье. Находилась в сношениях с революц. кружками и хранила подпольную литературу. В 1876 г. переехала в Петербург, где поступила на медиц. курсы при Николаевск. воен. госпитале; в 1878 г. вышла, не окончив курса. Участвовала в демонстрации на Казанск. площади в Петербурге 6 дек. 1876 г. Была близко знакома с Ник. Соколовым, имевшим на нее сильное влияние. Летом 1877 г. вместе с А. Можаровой в Москве вела конспиративн. сношения с заключенными, а затем под видом батрачки вела пропаганду среди крестьян-старообрядцев в Верейск. у. (Московск. губ.). С осени 1877 г. жила снова в Петербурге, где принимала участие в помощи заключенным. В нач. 1878 г. оставила медиц. курсы и ушла в деревню, где вела пропаганду среди крестьян в Кирсановск. у. (Тамбовск. губ.). В 1879 г. вступила в тамбовск. землевольческий кружок и принимала участие в землевольческ. тамбовск. поселении. Работала фельдшерицей в с. Песчаном (Козловск. у., Тамбовск. губ.). Арестована там же по делу Эд. К. Пекарского и с 3 февр. 1880 г. находилась в течение 43-х дней в Тамбовск. тюремн. замке, после чего выпущена на поруки. Вместе с мужем привлечена в 1880 г. к дознанию по делу о пропаганде в Тамбовск., Самарск. и Воронежск. губ. (дело Л. Гартмана, Эд. Пекарского и др.). По выс. пов. от февр. 1881 г. дело о ней разрешено в администрат. порядке с вменением в наказание предварительного содержания под стражей. С 1881 г., будучи фельдшерицей, жила с мужем около Екатерининск. станицы (Обл. в. Донского) и вела пропаганду среди местных шахтеров и учащейся молодежи в Новочеркасске. В 1885 г. арестована в Новочеркасске и вместе с мужем, вследствие политическ. неблагонадежности, по постановлению Особ, совещания выслана под гласн. надзор полиции в Вологодск. губ. на четыре года. Водворена сначала в Яренске, а затем за «вредное влияние» на окружающих переведена в Усть- Сысольск. Из ссылки возвратилась в 1888 г. В 1896 г. получила разрешение жить в Москве. С 1917 г. занималась общественною деятельностью. В 1930 г. пенсионерка Всесоюзн. Общ-ва политкаторжан.

    Сообщение O. A. Никифоровой-Мацневой. — ...

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1035-1036./

 

 

    Обнорский, Виктор Павлович, кронштадтский мещанин, сын унт.-офицера (?). Род. в 1852 г. в Грязовце (Вологодск. губ.). В нач. 1860-х г.г. поступил в Вологодск. уездн. уч-ще, которое окончил. С 1869 г. работал в Петербурге на заводах слесарем (Нобель, Патронный завод). В 1872 г. через рабочего С. В. Митрофанова познакомился с чайковцами и вступил в их кружок; бывал на собраниях кружка С. Синегуба за Невск. заставой; входил в кружок А. Низовкина; был кассиром и библиотекарем рабочего кружка. В авг.-сент. 1873 г. выехал вместе с А. Лисовским в Москву, а потом — в Одессу, где работал на механическ. заводе Фалька, на городском водопроводе, в железнодорожных мастерских. Живя в Одессе, сошелся с Ян. Рыбицким и Ф. Кравченко, участниками рабоч. организации Е. О. Заславского. В дек. 1873 г., нанявшись на пароход «Русск. общ-ва пароходства и торговли», выехал из Одессы в качестве кочегара за границу. До конца 1874 г. жил в Женеве, где познакомился с русскими эмигрантами и работал на механическ. заводе слесарем; познакомился со швейцарскими рабочими. В дек. (?) 1874 г. выехал из Женевы, нелегально перешел через границу и прибыл в Петербург. В виду происходивших арестов в Петербурге и розысков его полицией, в февр. 1875 г. вместе с А. К. Левашевым выехал в Архангельск. губ. и поселился у своего знакомого по заводу Нобеля — Павла Манакова в дер. Фехтольме (Онежск. у.) под фамилией Вас. Павлова. Занимаясь работою в кузнице, вел пропаганду среди крестьян. В июне 1875 г. выехал из Архангельск. губ. В течение втор. пол. 1875 г. — перв. пол. 1876 г. жил в Петербурге, ведя пропаганду среди рабочих и занимаясь организацией «Северно-русского рабочего союза». В ноябре 1876 г. жил за границей (выехал с паспортом Ив. Козлова), в Женеве, где работал слесарем на заводе Банера. Вернувшись в Россию в янв. 1878 г., усиленно работал по оформлению «Союза»; ездил в Москву (конспиративная кличка «Иван Иванович») и был в сношениях с Н. Рейнштейном, желая поставить рабочую организацию в Москве. В авг. 1878 г. с паспортом на имя Дм. Фед. Зейдера в третий раз выехал за границу с целью приобретения типографии для раб. газеты. В окт. - ноябре 1878 г. был в Лондоне у Ст. Ширяева и в Париже — у П. Л. Лаврова. В конце т. г. на обратном пути в Россию был в Кракове и Варшаве для установления связи с варшавскими рабочими кружками. В нач. янв. 1879 г. был в Москве, откуда 24 янв. 1879 г. выехал в Петербург и 29 янв. т. г. был арестован в Петербурге на улице. При задержании назвался сыном дьякона г. Оргеева (Бессарабск. губ.) Аргентовым. С 7 (8?) апр. 1879 г. содержался в Петропавловск. крепости и 31 мая 1880 г. предан Петербургск. военно-окружному суду вместе с П. Петерсоном и Як. Смирновым по обвинению во вступлении в противозакон. общ-во, образовавшееся в 1872 г. с целью ниспровержения правительства, в вовлечении в него рабочих, в распространении преступных изданий и в проживании по подложным видам. Признан виновным и 11 июня 1880 г., приговорен к лишен, всех прав состояния и к каторжным работам в крепостях на 10 лет. В день объявления приговора, 12 июня 1880 г., подал прошение о помиловании, оставленное без последствий. Приговор утвержден 16 июня 1880 г. Передан из Петропавловск. крепости для отправления в Дом предварит. заключения 4 июля 1880 г. Отправлен на Кару, куда прибыл в февр. 1881 г. По манифесту 15 мая 1883 г. срок каторжных работ сокращен на треть. По окончании срока каторжн. работ 29 июня 1884 г. выпущен на поселение в Кенонскую вол. (Читинск. окр., Забайкальск. области). Жил в Чите, занимался слесарными работами и поисками золота (в 1896 г. жил на золотых приисках Сабашниковых). В сент. 1893 г. причислен к мещанск. общ-ву г. Читы. По манифесту 14 ноября 1894 г. сокращен срок обязательн. пребывания в Сибири. В нач. 1900-х г.г. выехал в Благовещенск. Умер в Кузнецке (Томск. губ.) в больнице в 1920 г.

    Справки ... — Э. Пекарский, «Кат. и Сс.» 1925, III (16), 104-105 (Отрывок из воспоминаний Л. Г. Левенталя). — С. Ястремский, «Кандальн. Звон» I (1925), 13 (Кара). — ...

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1061-1063./

 

 

 

    Пекарский, Эдуард Карлович, поляк, сын Дворянина Минск, губ. Род. 13 окт. 1858 г. на мызе Пиотровичи (Игуменск. у., Минск, губ.). Учился в Мозырской, Минской, Таганрогской и Черниговской гимназиях. Весною 1877 г. вышел из 7-го класса Черниговск. гимназии и в авг. т. г. поступил в Харьковск. ветерин. ин-т. В 1874-1875 г.г. примкнул к революц. движению, приняв участие в ученическом таганрогск. кружке, руководимом студентом И. Я. Павловским. В 1875-1877 г.г. участвовал вместе с Адам. Беловесским в черниговск. гимназич. кружке, руководимом В. Варзаром. В 1877-1878 г.г. состоял членом харьковск. студенч. кружка, куда входили Д. Буцинский и др. В дек. 1878 г. принимал в Харькове деятельное участие в студенческ. беспорядках, происшедших в ин-те и кончившихся столкновением с казаками. За участие в беспорядках по постановлению универс. суда исключен из ин-та и подлежал высылке в администр. порядке в Архангельск, губ., но скрылся и перешел на нелегальное положение. С конца 1878 г. состоял членом общ-ва «Земля и Воля» и входил в состав землевольческ. поселения в Тамбовск. губ. Состоял в дружбе с Л. Гартманом, после побега которого при содействии В. Лосицкой и О. Никифоровой скрывался в Тамбове под фамилией Боголюбова. По рекомендации М. В. Девеля служил волостным писарем под фамилией сына дворянина Ив. Кирил. Пекарского, а позже, в июне 1879 г., поступил письмоводителем к непременному члену уездн. по крестьянским делам присутствия Сатину. Летом т. г., когда начались аресты по делу об убийстве харьковск. губернатора Кропоткина, был предупрежден об этом и 30 авг. 1879 г. с помощью Новицких скрылся. Жил в Тамбове и Москве. Арестован 24 дек. 1879 г. в Москве в квартире П. Россиневича с паспортом на имя Ник. Ив. Полунина. В янв. 1881 г. предан Московск. военно-окружн. суду по обвинению в принадлежности к соц.-революц. организации вместе с лицами, имевшими отношение к убийству Н. Рейнштейна. Приговорен 12 янв. 1881 г. к лишен. всех прав сост. и к 15 годам каторжных работ, замененных вследствие молодости и слабого здоровья ссылкой на поселение в отдаленнейшие места Сибири. Отправлен в февр. 1881 г. в Вышневолоцк. пересыльн. тюрьму. Летом 1881 г. прибыл в Красноярск. тюрьму. Водворен в 1-м Игидейск. наслеге, Батурусского улуса (Якутской обл.) 8 ноября 1881 г. к нему был применен манифест 15 мая 1883 г. и выс. указ 17 апр. 1891 г., в силу которых получил разрешение приписаться к одному из городских мещанских обществ Сибири; 14 июня 1895 г., по истечении 14-летнего срока обязательного пребывания в Сибири, получил право избрания местожительства, за исключением столиц и столичных губерний, с отдачей на 5 лет под надзор полиции и с признанием взамен лишенного всех прав состояния, лишенным всех особенно лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, но без восстановления прав по имуществу. Не воспользовавшись правом возврата в Европейскую Россию, остался в Якутской обл., где вел научные изыскания и занимался составлением якутско-русского словаря, который в настоящее время издан Академией Наук. В 1894-1896 г.г. принимал участие в экспедиции И. М. Сибирякова. В 1903 г. участвовал в Нельканск. экспедиции В. Попова. В 1905 г. Академия Наук ходатайствовала о разрешении П-му пребывания в столицах и столичных губ., признавая чрезвычайно желательным издание словаря и то, чтобы сам автор имел ближайшее наблюдение за его печатанием. По выс. пов. 20 июля 1905 г. ходатайство это было удовлетворено. В 1905 г. переехал в Петербург, где работает до настоящего времени в должности ученого хранителя Музея антропологии и этнографии Академии Наук. Является крупнейшим деятелем в области якутоведения. С 1927 г. член-корреспондент Академии Наук. Состоит членом Всесоюзн. Общ-ва политкаторжан и сс-поселенцев.

    Сообщение Эд. К. Пекарского. — Из автобиографической анкеты кружка народовольцев. — Справки (Пекарский, Бранке, В. Лосицкая, Е. Мощенкова, О. Никифорова, С. Петров, Н. Полунин, Романова, П. Россиневич, Ф. Снегирев, Н. Степанов). — Дела Департ. полиции: V, № 3123 (1882); III. № 270 (1895). — Дела м-ва юст., II угол, отд., №№ 7941-7944 (1879). — Свод указаний (Ук.) («Был.» 1907, VIII, 101-102). — Список 1883 г., III, стр. 32. — Календарь «Нар. Воли», 142. — Бурцев, За сто лет, II, 105. — Хроника, 199. — Политическ. каторга и ссылка, 416-417.

    Э. Пекарский, «Кат. и Сс.» 1924, III (10), 212-217 (Из воспоминаний о каракозовце В. Н. Шаганове, с прилож. письма Н. С. Тютчева и 2-х писем Шаганова к Пекарскому). — Его же, «Кат. и Сс.» 1924, IV (11), 79-99 (Отрывки из воспоминаний). — Его же, «Кат. и Сс.» 1925, III (16), 102-105 (Отрывок из воспоминаний Л. Г. Левенталя). — Его же, «Кат. и Сс.» 1925, II (15), 273-274 (Письмо в редакцию). — Его же, «Былое» XIX (1922), 80-118 (Рабочий Петр Алексеев). — С. Ольденбург, «Научн. Работник» 1927, № 4 (Эд. Карл. Пекарский).

    Н. Виташевский, Старая и новая Якутская ссылка. — Николаев, Якутский край и его исследователи. — В. Анзимиров, Крамольники, 110. — В. Богучарский, Активное народничество (Ук.). — О. Аптекман. Земля и Воля (Ук.). — Черный передел, 81. — Вл. Короленко, История моего современника, III, 322 и сл. — И. Майнов, П. А. Алексеев, 45. — И. И. Попов, Минувшее и пережитое II, (Ук.). — М. Кротов, Якутская ссылка (Ук.).

    «Народн. Воля» III (1880) (Хроника преследований) (Литература парт. «Нар. Воля», 212). — «Был.» (загр.) III (1903), 185 и сл. (Из воспоминаний Льва Гартмана). — «Наша Страна». Сборник (1907), 378 (Н. Виташевский, По Владимирке). — Ю. Стеклов, «Кат. и Сс.» VI (1923), 76 (Воспоминания о Якутской ссылке). — Вл. Виленский (Сибиряков), «Кат. и Сс.» VII (1923), 131, 137 (Последнее поколение Якутской ссылки). — В. Катин-Ярцев, «Кат. и Сс.» 1924, VI (13), 180, 181, 185, 186 (Оскорбление действием). — Его же, «Кат. и Сс.» 1925, III (16), 138, 148,151 (В тюрьме и ссылке). — М. Костюрина, «Кат. и Сс.» 1926, III (24), 192 и сл. (Молодые годы). — «Красн. Арх.» XIX (1926), 166 и сл. (К истории «Земли и Воли» 70-х г.г.). — И. Белоконский, «Кат. и Сс.»1927, II (31), 152 (К истории политическ. ссылки 80-х г.г.). — С. Ахапкин, «Кат. и Сс.» 1930, IV (65), 170 (Л. Гартман по материалам Саратовск. охранки).

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я.  Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1155-1157./

    *

    Полунин, Николай Иванович — фамилия, под которою проживал и был арестован в Москве 24 дек. 1879 г. Эд. Карл. Пекарский (см.).

    Дела м-ва юстиции, II угол. отдел., №№ 7941-7944 (1879).

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1222./

    *

    Полунин, Николай Иванович, тамбовск. мещанин. Род. в 1856 г. Обучался в Тамбовск. гимназии; вышел из 6-го класса; после был два года в техническом уч-ще в Кронштадте, где курса не окончил. В 1878 г., состоя студентом Харьковск. ветеринарного инст-та, принял участие в студенческ. беспорядках, за что в конце т. г. исключен из инст-та и выслан в администрат. порядке из Харькова. В 1879 г., проживая под надзором полиции в Тамбове, посещал собрания на квартире Ф. Снегирева и принадлежал к местн. революц. кружку. Арестован 25 дек. 1879 г. и содержался в Тамбовск. тюремн. замке. Привлекался к дознанию по делу о «преступном сообществе» в Тамбове (дело Лосицкой, Н. Воскресенского и др.); обвинялся в передаче своего документа Э. К. Пекарскому, с которым последний был арестован 24 дек. 1879 г. в Москве. Освобожден из тюрьмы в янн. 1880 г. и подчинен надзору полиции. По выс. пов. 11 февр. 1881 г. дело о нем разрешено в администр. порядке с вменением в наказание предварит, содержания под стражей и с подчинением гласн. надзору полиции на один год. По постановлению Особ. совещания от 15 февр. 1882 г. подлежал высылке в Зап. Сибирь на 5 лет. В 1880-х г.г. находился в ссылке в Томской губ.; в янв. 1887 г. освобожден от гласн надзора.

    Справки (Н. Полунин, Э. Пекарский, Ф. Снегирев). — Дела м-ва юстиции, II угол. отд., 7941-7943 (1879). — Дело Департ. полиции, III, № 1470 (1883). — Справ, листок. — Список 1886 г.

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1222-1223./

 

 

    Ребицкий (он же Ревицкий, Рыбицкий), Иван Осипович, из польских дворян Подольск. (Волынск.?) губ., сын доктора (?). Род. ок. 1849 (1842?) г. В нач. 1870-х г.г. проживал в Одессе по подложному паспорту на имя турецк. подданного из славян Яна-Христофора Рыбицкого. Работал мастером на литейном заводе Фалька одновременно с В. Обнорским, с которым был знаком, и вел пропаганду. Обыскан 20 июля 1874 г.; при обыске отобраны запрещен. книги. Обязан подпискою о невыезде и привлечен к дознанию по делу о пропаганде в империи (193). По выс. пов. 19 февр. 1876 г. дело это о нем прекращено за недостатком улик. С 1872 г. входил в основн. революц. кружок в Одессе, организованный Е. О. Заславским; был его ближайшим помощником; посещал все собрания; участвовал в сборах денег; вел пропаганду среди рабочих; был руководителем группы железнодорожн. рабочих; работая с нач. 1875 г. на заводе Бланшарда, организовал рабочую кассу. Обыскан в Одессе 18 дек. 1875 г. и с 19 дек. находился под стражей; содержался в Одессе при Херсонск. полицейск. участке. Привлечен к дознанию по делу о Южно-Российск. рабочем союзе. Предан суду особ. присутств. Сената 24 марта 1877 г. по обвинению в принадлежности к преступн. сообществу, в присутствии на сходках, в имении и в распространении запрещен, книг и в проживании по чужому паспорту. Судился с 23 по 27 мая 1877 г. (процесс Е. Заславского и др.) и особ. прис. Сената 27 мая приговорен к лишен. всех прав сост. и к каторжн. работам на заводах на пять лет. По соглашению м-ра внутр. дел с шефом жандармов отправлен в 1877 г. в Новобелгородск. центр. каторжн. тюрьму, где пробыл до окт. 1880 г., после чего отправлен на Кару. Осень 1881 г. — нач. 1882 г. содержался в Иркутск. тюрьме; на Кару прибыл в конце февр. 1882 г. Срок работ окончился 8 июня 1882 г. после чего в 1883 г. поселен в Якутск. обл., где жил. в Баягантайск. улусе. В 1891 г. получил право приписки к одному из мещанск. городск. обществ Сибири. Открыл свое настоящее имя и звание, так как в противном случае, как иностран. подданный, подлежал высылке за границу. Остался в Якутской области и по окончании ссылки. Умер.

    Сообщение Эд. К. Пекарского. — ...

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1318-1320./

    *

    Россиневич, Петр Петрович, сын пономаря. Род. в Черниговск. (?) губ. в 1857 г. В конце 1870 - нач. 1880 г.г. — студент Петровск. Земледельческ. ак-ии в Москве. В 1879 г. подозревался в политическ. неблагонадежности, так как, по имевшимся сведениям, распространял среди учащейся молодежи в Черниговск. губ. запрещен. книги. В конце дек. 1879 г. был обыскан в Новозыбковск. у. (Черниговск. губ.), а 24 декабря т. г. на его квартире, в Москве, был арестован разыскивавшийся Эд. К. Пекарский под фамилией Полунина. Содержался под домашним арестом с 21 дек. 1879 г.; привлечен к дознанию, возникшему 20 дек. 1879 г. при Черниговск. жанд. упр-нии, вследствие перехваченного к нему письма М. А. Васильевой о пересылке запрещен, книг. Вследствие задержания на его квартире в Москве Э. К. Пекарского был арестован по требованию Московск. жанд. упр-ния и препровожден в Москву; по делу Э. Пекарского привлекался как свидетель. По соглашению нач-ка Верховн. распоряд. комиссии с м-ром юстиции, изложенному в отношении последнего от 5 авг. 1880 г., дело о нем прекращено без всяких для него последствий. По агентурн. сведениям, в 1881-1882 г.г., состоя студентом той же ак-ии, принадлежал и кружку «социалистов-народников, имевших целью пропаганду среди крестьян юга», и был одним из руководителей кружка. В 1882 г. по распоряжению Департ. полиции подчинен негласн. надзору. Впоследствии самарск, статистик.

    Справки (П. Россиневич, Бранке, Э. Пекарский, Н. Полунин, Н. Сенкевич). — Дела м-ва юстиции, II угол, отдел., №№ 7941-7944 (1879), 8443 (1880). — Дело Департ. полиции, III, № 1322 (1881). — Справ, листок. — Список 1883 г., III, стр. 32, — С. Венгеров, Словарь, VI (Ук.).

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Под общей редакцией Ф. Я. Кона, И. А. Теодоровича, Я. Б. Шумяцкого,  В. И. Невского и Б. П. Козьмина. Т. II. Семидесятые годы. Вып. 3. М – Р. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1931. Стлб. 1358./

 

    Piekarski    244/

    [S. XII.]

 

 

    Kazimierz Pietkiewicz

                                           MICHAŁ MANCEWICZ I JEGO CZASY

    Urodził się w Różanie (w pobliżu Prużany w Grodzieńszczyźnie), gdzie ojciec jego zarządzał ogromnym kluczem lasów, t. zw. „Puszczą Różańską”, pełną wszelkiego zwierza i ptactwa...

    [S. 226.]

 

    ...Z Polaków byli w tym czasie na Jakutach — i przeważnie korzystali z gościnnych progów Mancewiczów i Dulęby: Kasjusz (Wilujsk — grupa Kulczyckiego), Machajski (anarchista — Wilujsk), esdecy: K. Katyński (Wilujsk), B. Wesołowski (Wierchojańsk), A. Porębski (Wilujsk), S. Paliński (Kołymsk), J. Pogorzelski (Jakuck), Piątkowski (Jakuck), Koral i Sobkiewicz (obaj: Wierchojańsk), esdecy litewscy z Wilna: Birińczyk i Karczmarczyk (Jakuck). Starzy proletarjatczycy, którzy wszyscy wówczas już stanęli na platformie P.P.S.: L. Janowicz (szliselburczyk, Kołymsk), H. Dulęba (Jakuck), Cobel (Wierchojańsk, Jakuck), M. Mancewicz; Pepeesowcy: J. Strożecki (Kołymsk); M. Abramowicz (Wierchojańsk), K. Pietkiewicz (Wierchojańsk), M. Walesiński (Wierchojańsk, K. Rożnowski (Wierchojańsk) i M. Łurje (Kołymsk - Jakuck). Z niewiast przyjechały z mężem: M. Abramowieżowa, H. Porębska i Palińska. Powiozły one do kraju urodzoną na Jakutach dziatwę. Prócz tego byli Polacy zrusyfikowani, należący do starszych i nowszych partyj rosyjskich: Piekarski, Michalewicz, Zubrzycki (starzy Narodowolcy); bracia W. i B. Okolscy, Bielecki, dr. Mickiewicz, Borejsza (Kołymsk) i inni, których nazwisk nie pamiętam lub nie znam. Prócz tego był jeszcze „katolik wyznania mojżeszowego“, aptekarz Ranc. (Jakuck — ze sprawy Łopatina), którego współpracownikiem został Mancewicz...

    /Niepodległość. Czasopismo poświęcone dziejom polskich walk wyzwoleńczych w dobie popowstaniowej pod red. Leona Wasilewskiego. T III. Październik 1930 – Marzec 1931. Warszawa. 1931. S. 244./

 

 

    В. Г. Короленко

                                                 ИСТОРИЯ МОЕГО СОВРЕМЕННИКА

                                                                     КНИГА ТРЕТЬЯ

                                                                          Том третий

                                                                В Иркутской тюрьме

                                                                                 III

                      ТРАГЕДИЯ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ. —

                       БОРЬБА БЕЗ НАРОДА. — ВООРУЖЕННЫЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ. —

                   ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ УБИЙСТВА. — МОЙ ЗЕМЛЯК КОБЫЛЯНСКИЙ.

    ...Мне приходится упомянуть еще о нескольких заключенных народнического направления. Это были Пекарский, (251) Ионов, (252) Серяков, (253) судившиеся за попытки пропаганды среди рабочих и даже в войсках. Попав в Якутскую область, Пекарский и Ионов стали серьезными исследователями якутского быта, и, может быть, в этом было их настоящее призвание...

                                                                       Примечания

    251. Пекарский, Эдуард Карлович (род. ок. 1857 г.). Учился в Харьковском ветеринарном ин-те, но в 1878 г. был исключен за студенч. беспорядки. Перешел на нелегальное положение, вступил в группу деревенщиков и занимался пропагандой среди крестьян в Тамбовской губ. В декабре 1879 г. арестован в Москве и осужден на поселение в Сибири. Изучив якутский язык, работал как научный исследователь. Им напечатана книга: «Пекарский Э. Словарь якутского языка, составленный при ближайшем участии Д. Попова и В. Ионова», изд. Акад. наук. 3-й вып., 1907 и 1912 гг.

    252. Ионов, Всеволод Михайлович (1351-1922). Окончил астраханскую гимназию и был студентом Технолог, ин-та в П-бурге. Вместе с Василием Ивановским, и Павловым вел пропаганду среди рабочих Белгородско-Глуховской фабрики. Арестован в 1876 г. и в 1577 г. приговорен к каторжным работам на 5 лет. Отбывал в Новобелгородском централе и с 1882 г. на Каре. В 1883 г. выпущен на поселение в Якутск. обл. Занимался изучением быта якутов. В 1895 г. восстановлен в правах. До 1911 г. жил в Якутске, где много лет держал частную школу, был фактическим редактором газеты «Якутский край» и «Якутская жизнь». В 1910 г. выехал в Европ. Россию. Жил в П-бурге, работая при типографии Академии наук. Писатель-этнограф, участник научных экспедиций. Участвовал в составлении «Словаря якутского языка» (см. предыдущее примечание).

    253 Се(и)ряков, Алексей Иванович (род. ок. 1854 г.) — сын священника. Окончив вологодскую гимназию, поступил в Петербургский унив-тет. Принадлежал к народникам-пропагандистам. В 1874 г. вел пропаганду на фабрике Чешера. Судился в том же году вместе с Дьяковым, Герасимовым и другими и приговорен на 6 лет каторги. 25 июля над Серяковым и его товарищами на Конной площади был совершен обряд гражданской казни. Заключение отбывал в Новобелгородской тюрьме, где участвовал в тюремных бунтах и голодовках. В 1881 г. пересылался в Якутскую обл., куда прибыл в 1883 г. В 1893 г. заболел психически. В 1895 г. перевелся в Енисейскую губ. Затем, вернулся в Европ. Россию. Умер.

                                                 УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН И НАЗВАНИЙ

                                         к четырем томам «История моего современника»

    Пекарский, Эдуард Карлович – III-IV 417, 710

    /В. Г. Короленко.  История моего современника. Кн. III. T. III-IV. Редакция и комментарии С. В. и Н. В. Короленко. Москва – Ленинград. MCMXXXI. С. 417-418, 710-711, 777./

 

 

    Феликс Кон

                                          НА ПОСЕЛЕНИИ В ЯКУТСКОЙ ОБЛАСТИ

                                                                             IV

                                                      Якутский протест и ссыльные

    ...Самое страшное в Якутской области было то, что люди, отличавшиеся от обыкновенных обывателей своей действенной отзывчивостью, были обречены на бездействие. Не было идейной деятельности, дающей исход и разрядку накопившейся энергии. Не из любви к лингвистике занимался Пекарский в течение десятков лет собиранием материалов для якутского словаря, а десятки ссыльных усиленно начали заниматься изучением Якутского края, как бы мы все ни пытались объяснить это идейными побуждениями. Не оттого Войнаральский, а вслед за ним и кое-кто из менее выдающихся ссыльных занялись торговлей, а Ковалик строил глиняные печки, что питали особенное расположение к этого рода занятиям... Пустота жизни, невозможность вести ту работу, к которой влекло, заставляли зацепляться за жизнь тем, чем оказывалось возможно, а уже после под это подгонялось идеологическое основание. Этим люди спасались от ужасов безделия, от ужасов жизни без внутреннего содержания. И многие именно этим спасали «живую душу», а многие, не найдя такой зацепки, запили.

    Но и материальные условия не оставались без влияния. Тюрьма снимала с человека заботу о куске хлеба, о крыше над головой. В ссылке эти вопросы заедали людей...

                                                        Убийство Петра Алексеева

    ...Петр Алексеев был первым из убитых политических ссыльных, которого убили, зная, что он политический ссыльный. Это обстоятельство, если уже оставить в стороне то, что первой такой жертвой пал именно Петр Алексеев, прославившийся на весь мир своим выступлением на «процессе 50» [* Рабочий-ткач, который на «процессе 50» произнес замечательную речь, закончив ее следующими пророческими словами (приводим по стенограмме, напечатанной в сб. «Речи и биографии». Изд. 1907 г.): Петр Алексеев (говорит, подняв руку): «Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда...» Председатель сенатор Петерс волнуется и, вскочив, кричит: «Молчать! Молчать»! Петр Алексеев (возвышая голос)... «и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!..»] произвело удручающее впечатление на всю ссылку. Многие, до этого никогда не думавшие о принятии мер предосторожности, обзаводились револьверами. Были случаи, что ссыльные, ложась спать, ставили возле кровати заряженное охотничье ружье и топор, другие не отлучались ни на шаг из дому без револьвера...

    Чурапчинцам в связи с убийством Алексеева пришлось пережить еще другое.

    Следствие по делу об этом убийстве вел «заседатель» Атласов. Он явился к нам, опросил Новицкого и вместе с ним уехал для производства следствия в наслег, где жил Петр Алексеев, а в недалеком расстоянии от него — Пекарский, Ионов и Трощанский. Для того, чтобы добиться результатов, Атласов счел необходимым совершенно изолировать заподозренных в убийстве Сидорова и Абрамова не только от их сородичей, но и от якутов, опасаясь, что они через якутов установят связь с теми, которых еще только предстояло допросить и которые могли их уличить. Каталажка при батурусской управе не давала гарантии в этом отношении, и Атласов добился от Новицкого согласия на то, чтобы заподозренные провели несколько дней у нас на Чурапче, в наших избах...

    Их привезли, и нам, только недавно вышедшим из тюрьмы, пришлось волей-неволей в течение 2-3 дней играть роль тюремной стражи...

    По этому вопросу у нас возникли большие разногласия.

    И не только у нас, на Чурапче, но и повсеместно в колониях ссыльных Якутского округа. Часть ссыльных настаивала на необходимости всеми мерами содействовать следственным властям в обнаружении виновных и добиться «примерного наказания» убийц, «чтобы другим повадно не было»: другая часть находила, что как ни тяжела для нас потеря такого человека, как Петр Алексеев, да и вообще каждого товарища по революционной деятельности и по ссылке, но активно содействовать следствию, играть роль тюремщиков при существовавшем режиме, способствующем таким преступлениям ссыльных нельзя. После увоза заподозренных в Якутск эти споры хотя и стали беспредметными и приняли скорее принципиальный характер, но долго еще волновали ссылку, не приведя в итоге к какому-нибудь определенному решению.

    Я в то время чувствовал еще себя стопроцентным «арестантом» и резко реагировал на предложение стать караульщиком арестованных. Это вызвало некоторое, охлаждение между мною и Новицким и Осмоловским, которое вскоре побудило меня подумать о перемене места жительства, и я под предлогом болезни снова поехал в Якутск.

    Убийство Петра Алексеева вскрыло, еще одно крупное разногласие между мною и очень многими из товарищей по ссылке. Этот единичный случай был обобщен, и кое-кто поднимал вопрос в такой постановке, с которой я ни в коем случае примириться не мог: якуты убивают русских и русским необходимо принять меры самозащиты. При этом упускалось из виду, кем были русские, кроме политических ссыльных, для якутов...

                                                            Деятельность «политиков»

    Будущему историку ссылки много придется поработать, над решением вопроса, чем вызвано то, что из среды политический ссыльных выдвинулось такое огромное количество ученых исследователей, беллетристов, публицистов и т. д. и т. п.

    Ведь большинство ссыльных еще с шестидесятых годов и до девятидесятых, когда движение начинало принимать массовый характер, — это не окончившие курса студенты, семинаристы и даже гимназисты...

    А между тем на всем протяжении Сибири из года в год выдвигались все новые и новые имена ссыльных, внесших определенный вклад в науку... Особенно выделилась в этом отношении Якутская область, о чем свидетельствует далеко не полный перечень имен: Худяков, Короленко, Серошевский, Трощанский (статья о верованиях якутов), Пекарский, Ионов, Виташевский, Иохельоон, Левенталь, Майнов, Геккер, Горинович, Стефанович, Ястрембский, Сосновский, Свитыч (двое последних печатали свои беллетристические очерки в «Русском богатстве»), Дионео (Шкловский), Осипович (беллетрист) и многие другие, если не упоминать о журналистах, которые принимали весьма деятельное участие во всех сибирских периодических изданиях...

    За время пребывания в Якутской области и я увлекся научными исследованиями, подвизался и как публицист и даже как беллетрист и продолжал работу на всех этих поприщах, сочетая ее лишь с весьма незначительной революционной работой, поскольку она была возможна в медвежьих углах. Сибири. В высшей степени характерно, что когда о моих научных исследованиях начали попадаться отзывы в печати, кое-кто из знавших меня раньше обеспокоился. Уже в Минусинске я получил письмо от Яновича и Стружецкого, в котором они с определенной тревогой зондировали меня, желая убедиться, действительно ли я с головой зарылся в науку, и, получив от меня ответ, сознавались, что они сильно беспокоились, не превратился ли я в заправского ученого...

    В описываемое мною время уже серьезно занимались, изучением жизни якутов Виташевский, Ионов, Пекарский; много материала по изучению экономического быта якутов собрал Левенталь; специально вопросом о земледелии в Якутской области занимался Иохельсон.

    Перечисляя всех этих лиц, я совершенно сознательно не упомянул о Вацлаве Серошевском.

    Он среди исследователей занимал совершенно особое место.

    Как художник, он интуитивно воспринимал общую картину своеобразной якутской жизни, не исследуя точно деталей. На этом основании его обвиняли в дилетантизме, вылавливая в его трудах массу неточностей и упрекая его в поверхностности.

    Эти обвинения свидетельствовали лишь о том, что критики Серошевского из-за деревьев не замечали леса, из-за деталей проглядели целое, а это целое было и остается до сих пор весьма ценным вкладом в науку...

    /Феликс Кон.  На поселении в Якутской области. Москва. 1931. С. 40-41, 80-82, 116-118./

 

 

                                                                   ОТДЕЛ ШЕСТОЙ.

                                                                    ЯЗЫКОЗНАНИЕ.

    854. Пекарский, Эдуард Карлович. Словарь Якутского языка, составленный Э. К. Пекарским. Вып. 10. (1927). (Та-туор), (2509-2828), стр. 7 р. 50 к.

    855. Пекарский, Э. К. Словарь якутского языка, составленный Э. К. Пекарским. Вып. 11. (Туор-уора). Л. 1928. «Акад. Наук». 2829-3148. 7 р. 50 к.

                                                            АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.

                                                        (Авторы и работы без имен авторов).

    Пекарский, Э. К. 854, 855.

    /Г. К. Ульянов.  Обзор литературы по вопросам культуры и просвещения народов СССР. Москва – Ленинград. 1930. С. 62, 76./

 

 

                                                                          ГЛАВА V

    Тунгусы, или, как они в большинстве называют себя, «эвенки» [* Забайкальские тунгусы: оленные — орочен (орон — олень), ламучей морские — (ламу — море, Байкальское море), конные — мурчен.] самый интересный, самый показательный из малых народов Севера...

    [С. 130.]

    По данным 1926/27 г., на которые, кстати, нельзя опираться, в Охотском крае количественный состав всех тунгусов 31 рода — 3 700, прочих — 2 989.

    Среди теорий о происхождении слова «тунгус» есть любопытная аналогия якутского слова «тонгус» с русским «немец», немой, т. е. не говорящий по-русски. Опровергнувший эту теорию известный якутовед Пекарский, не соглашается, однако, и с другими гипотезами о происхождении слова «тунгус» и оставляет этот вопрос открытым.

    Точка зрения царизма на инородцев иногда подкреплялась так называемой научной теорией: физически и психически слабые расы вымирают — это факт, его нужно признать, а следовательно бороться с этим невозможно. Ничего не поделаешь,— фатум...

    [С. 132.]

    Вот неблагоприятные факторы — мужчины женятся у тунгусов немолодыми (нет средств на калым), девочек, напротив, выдают очень юными. Правда, внебрачные половые отношения несколько меняют эту картину, начинаясь в общем крайне рано.

    Пекарский и Цветков у аянских тунгусов глубокой старости не наблюдали. Средний размер семьи определялся в 3,71 души. Половая производительная сила, по их мнению, не использовалась в должной мере вследствие экономических причин...

    [С. 133.]

                                                                         ГЛАВА XIII

    ...Пекарский писал:

    «Из описанных тунгусов грамотных было только два, да и для них грамотность при невозможности применить ее была совершенно бесполезна».

    Вот единственный сохранившийся памятник просветительной деятельности царской администрации среди тунгусов:

    «Редакция «Якутских Областных Ведомостей». 26 августа 1892 года. № 526. Макагырскому родовому управлению, Господин и. д. губернатора циркуляром от 28 декабря 1891 г. за № 3509, сообщая всем присутственным местам, учреждениям и должностным лицам об издании с разрешения начальника края в 1897 г. «Якутских Областных Ведомостей», просит их следуемые за высылаемое издание «Ведомостей» 6 р. 50 к. в непродолжительном времени внести в Якутское казначейство для зачисления г. специальные средства областной типографии»... Не только макагырцы, но и бродячие кюрбюгдинцы должны были приобщиться к европейской культуре при помощи «Областных Ведомостей», внеся «узаконенные» 6 р. 50 к. в год.

    И это при отсутствии не только грамотности, но и знакомства с русским языком...

    [С. 184.]

 

 

                                                             От автора.

    Этот «краткий якутско-русский словарь» составлен по инициативе и предложению Методического Сектора при НКП ЯАССР, как практическое пособие для изучающих русский и якутский язык, без претензии на научность...

    При составлении словаря мною широко использован «Краткий русско якутский словарь» Э. К. Пекарского, изд. 1916 г. Позаимствований из него так много, что я их в тексте словаря не оговариваю. Короче говоря, не будь словаря Э. К. Пекарского, не было бы и этого словаря.

    В заключение выражаю мою глубокую благодарность Н. Е. Афанасьеву, С. Н. Донскому 2-му, Ойунскому Пл. А. за руководящие указания и советы.

    И. Попов

    [С. 5-6.]

 

 

    ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. ... Первые научные изучения в области исторической этнографии Сибири восходят к Миллеру (см.), который в своем «Описании Сибирского царства» дал обстоятельный по тому времени историко-этнографический очерк сиб. туземцев, затронув и некоторые из основных вопросов этнологии...

    В 1889 Ядринцевым были открыты знаменитые орхонские памятники на старо-турецком языке, причем алфавит оказался тождественным со считавшимся до тех пор загадочным алфавитом енисейских памятников. Эти надписи были расшифрованы туркологами Томсеном и Радловым. Их опубликование вызвало переворот в И. э. и. Сиб. и по-новому осветило данные китайских источников. За этим последовали аналогичные открытия в Ср. и Центр. Азии, с к-рыми так тесно были Связаны исторические судьбы древней Сибири. К 40-м гг. XIX в. относится научно-исследовательская деятельность Кострена (см.) в Сиб., изучившего языки народностей финской, самоедской турецкой, монгольской и тунгусской групп, а также енисейцев из семьи т. наз. палеазиатов. До последнего времени не было лингвиста, равного Кастрену по лингвистическому охвату сиб. туземцев. Этот охват позволил Кастрену построить свою «урало-алтайскую» теорию. Предложенная им классификация языков сиб. туземцев распределяет их между двумя большими семьями: уралоалтайцев пять групп: финно-угры, самоеды, турки, монголы и маньчжуро-тунгусы, и палеазиатов. Она, несмотря на делавшиеся попытки критического ее пересмотра, остается до сих пор незамененной к.-л. другими схемами. После Кастрена шло углубленное изучение языков отдельных народностей (Штернберг—гиляцкий яз., Пекарский — якутский яз., Радлов, Котвич — монгольский яз. и т. д.) и групп их (Радлов, Мелиоранский, Самойлович, Малое—турецкие диалекты и пр.) В настоящее время снова наметился широкий подход к лингвистическим научениям в пределах целых групп народностей (Поппе, Владимиров и др.). В связи с успехами французской антропологии начаты были краниометрические изучения и в Сиб., дополняемые общими антропологическими изучениями. См. Антропологические исследования...

    Н. Козьмин.

    [Cтлб. 375-376.]

    *

    ИСТОРИОГРАФИЯ. ... Большой интерес вызывает история туземных народностей Сиб., что особенно сильно «проявилось» после революции. Можно назвать работы по истории сиб. татар Е. В. Кузнецова (см.), остяков — С. К. Патканова (см.) и Н. Н. Оглоблина, енисейских киргизов — Н. Н. Козьмина, бурят — М. И. Богданова (см.), юкагиров — В. И. Огородникова, самоедов — С. В. Бахрушина, якутов — Э. К. Пекарского (см.) и др...

    С. Б.

    [Cтлб. 379.]

 

 

 

    КЛЕМЕНЦ, Дмитрий Александрович (1848-1914) — народник, ученый, путешественник, писатель. Р. в деревне Горяинове Самарской губернии. Учился в Казанском и Пб. Университетах. В Казани организовал рев. кружки, а в Пб. (1872) вступил в кружок «чайковцев», где занял видное место. Несколько раз бывал за границей, сотрудничал в зарубежн. рус. и иностранных журн. и в журнале П. Л. Лаврова «Вперед»; был одним из основателей общества «Земля и Воля» и гл. редактором его печатного органа. В 1879 К. был арестован и адм. выслан в Минусинск, где работал в Мартьяновском музея за границей, графич., антропологич. и археологич. исследованиями. Выпустил книгу «Древности Минусинского музея» (1886), обратившую на себя внимание и популяризовавшую коллекцию музея за границей. Из Минусинска Клеменц начал свои путешествия (Ачинский окр., Усинский край, Алтай), поставившие его имя на видное место среди исследователей Серединной Азии. Переехав в Томск, К. вошел в состав редакции «Сиб. Газеты» и печатал свои фельетоны под псевдонимом «Нургали». Живя в Томске, К. продолжал научную деятельность, напечатав ряд трудов: «Материалы, собранные при экскурсиях в Верхний Абакан» (1890), «Предварительные сведения об экскурсии в Ачинский и Канский округа» (1889), «Несколько образцов бубнов минусинских инородцев» (1890) и мн. др. Совершил несколько экспедиций в Монголию и в 1891 принимал деятельное участие в Орхонской экспедиции Акад. Наук, под руководством академика В. В. Радлова, для исследования открытого Ядринцевым Харабалагасуна (Каракорума). С 1892 К. поселился, в Иркутске, где работал в Вост.-Сиб. Отд. Р. Г. Об-ва, был сотрудником и редактором «Вост. Обозрения». Из Иркутска К. совершил двухлетнее путешествие в Сев. Монголию, исследовав район от Урги до Кобдо. К. был организатором большой экспедиции по исследованию Якут. обл. и по выяснению влияния золотых приисков на быт туземцев. Экспедиция эта состояла исключительно из ссыльных: С. Ф. Ковалик. И. И. Майнов, В. И. Иохельсон, Э. К. Пекарский, С. В. Ястремский и др. Во время своих путешествий по Ср. Сиб. и Монголии с 1883 по 1898 К. собрал также большой геологический материал. Из геологических печатных работ К. по Сиб. можно отметить: «Соленые озера Минусинского и Ачинского округов и девонские отложения на Верхнем Енисее» («Изв. Вост.-Сиб. Отд. Р. Г. Об-ва», т. XXIII, 1892). Из Сиб. К. был приглашен старшим этнографом Акад. Наук, где организовал этнографический музей и был его директором. Из Пб. в 1898 К. совершил экспедицию в Турфан, снаряженную Акад. Наук: открытия в Турфане оказались настолько ценны, что опубликованный в 1899 труд К.: «Turfan und seine Alterthümer» дал толчек к учреждению Международного Об-ва для изучения Ср. и Вост. Азии. Известен ряд публицистических статей К. о кочевниках, а также защита им алтайских туземцев, обвиненных в принесении человеческих жертвоприношений. Пресловутое дело о «белой вере», созданное православным духовенством, кончилось оправданием туземцев. В 1910 К. по болезни вышел в отставку, поселился в Москве и печатал в 1910-11 в газ. «Рус. Ведомости» освой воспоминания.

    О нем: Сб. памяти Д. А. Клеменца, «Изв. Вост.-Сиб. Отд. Р. Г. Об-ва», т. ХLV, Иркутск, 1916 (с подробной библиографией); Клеменц, Д. А. Из прошлого (Воспоминания) с вступ. ст. И. И. Попова. Д. А. Клеменц и его жизнь и деятельность, Л., 1925; Потанин, Г. Н. Д. А. Клеменц «Сиб. Жизнь», 1914, 10; Анучин, Д. Памяти Дм. Ал. Клеменца, «Рус. Вед.», 1914, 7; Дейч, Л. Один из последних семидесятников, Д. А. Клеменц, «Гол. Минувшего», 1914, 6, перепеч. отдельно, Пб., Гиз, 1921; Морозов, Н. А. Памяти друга, «Речь», 1914, 11; Обручев. В. А. Д. А. Клеменц как исследователь Азии, газ. «Сибирь», Иркутск, 1914, 21; Левин, Ш. М. Дмитрий Александрович Клеменц, М., изд-ва политкаторжан, 1929 (список литературы).

    [Cтлб. 733-734.]

 

       ЯКУТСКАЯ АВТОНОМНАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА

                                                                           (ЯАССР)

                                                     VII. Исторический очерк ЯАССР

    ...Проникновение капиталистических отношений в ЯАССР особенно сказывается в последней четверти 19 в. с открытием Сибирского ж.-д. пути и пароходства по Лене. Результатом этого было обнищание народных масс и обогащение тойоната. Захват тойонатом земельных угодий привел к росту аграрного движения, выражавшегося в своеобразной форме драк на сходках, жалоб на земельные неурядицы и т. д. Из тойоната выделяется тонкий слой националистической интеллигенции с сепаратистскими тенденциями и оппозиционно настроенной к царской власти; появляются и первые образцы литературы на якутском языке. К концу 19 в. относится попытка «аграрной реформы» (ликвидация классной системы, введение уравнительного землепользования), предпринятая якутским губернатором В. И. Скрипицыным с целью подорвать значение тойоната, становившегося политической силой, угрожавшей «целости империи». Стремясь усилить значение административно-полицейского аппарата и парализовать борьбу за землю в улусах, областное управление пыталось привлечь крестьянство уравнительным землепользованием. Скрипицын нашел неожиданных союзников в лице представителей народнической ссылки (Э. Пекарский, H.A. Виташевский и др.), принявших участие не только в работах комиссий областного управления, но и в составлении инструкций, изданных Скрипицыным в 1899 и 1902, в к-рых авторы мечтали помешать дальнейшему развитию капиталистических отношений в Якутии. Ко времени революции 1905 достигла большой остроты аграрная борьба и усилилось национальное движение, руководимое интеллигенцией, оформившееся политически в «Союзе якутов». Вызванные на совещание по вопросу о введении земских учреждений в Якутской области 20/X 1905 крупнейшие тойоны во главе с В. В. Никифоровым отказались принять участие в работах совещания и выдвинули свой (довольно умеренный) проект «общих положений о земском самоуправлении в Якутской области», ограничивавший права административно-полицейского аппарата и передававший управление области в руки земства, которое превращалось в орган тойоната. Кроме того были предъявлены ультимативные требования признания всех земель собственностью якутов, права избрания в Гос. думу представителя от якутов и т. д. Растерявшиеся власти, не давая ответа, требовали из Иркутска вооруженную силу. 4 января 1906 был сформирован на митинге «Союз инородцев-якутов» и избран его ЦК во главе с В. В. Никифоровым. 5 янв. ЦК по телеграфу передал Витте свои требования, предупреждая, что «до удовлетворения требований приостанавливает платеж податей и повинностей». «Союзу якутов» удалось увлечь массы вторым пунктом программы, требовавшим «признания всех земель, находящихся в пользовании инородцев, а также владеемых казною в виде оброчных статей, монастырями, церквами и ссыльными, населенными по распоряжению правительства без согласия инородцев, собственностью самих инородцев». На данном этапе движения этого лозунга было достаточно для привлечения на свою сторону крестьянства; по существу же тойонат не давал никаких реальных обещаний. С конца января 1906 местное начальство вышло из состояния растерянности. ЦК союза был арестован, руководители его были осуждены на разные сроки, и движение распалось...

    [Стлб. 498.]

    Лит.: ...Павлинов Д. М., Виташевский H. А. и Левенталь Л. Г., Материалы по обычному праву и общественному быту якутов, Л., 1929; Памятные книжки Якутской области на 1863, 1867, 1871 (СПБ, 1864, 1869, 1877), 1891, 1896, вып. 1, 3 (Якутск, 1891, 1895,1896); Пекарский Эд., Земельный вопрос у якутов, «Сибирские вопросы», СПБ, 1908, № 17-18...

    Л. Мамет

    *

    ЯКУТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Якуты, до революции лишенные возможности развить свою национальную культуру и письменную литературу, создали богатое народное устное творчество — былины (см. Олонхо), легенды, предания, сказки, шаманские песнопения, песни и т. п. В них якуты отражают свое прошлое, отношения родовою строя и его распада, войны с враждебными им народностями (напр. с тунгусами), борьбу с суровой природой их новой родины и т. д Революционная эпоха отразилась гл. обр. и песнях, сочиненных безыменными творцами, но они до сих пор никем не собраны и не изучены. Дореволюционное же устное творчество отчасти собрано и издано Э. К. Пекарским, И. А. Худяковым. С. В. Ястремским, А. Г. Кудаковским и др. Тойонатство — господствующий класс в якутском улусе — и лице своей национальной интеллигенции создало художественную литературу только в годы революции 1905, протестуя против национального гнета и выражая стремление к самоопределению в условиях царизма...

    [Стлб. 502.]

    *

    ЯКУТСКАЯ ССЫЛКА...

     ...Я. с. выдвинула из своих рядов целый ряд выдающихся ученых исследователей Якутского края. Имена бывших ссыльных — Худякова, Ковалика, Войнаральского, Виташевского, Пекарского, Иохельсона, Тана-Богораза, В. Серошевского и др. — получили известность целым рядом трудов в области исследования языка, быта, верований, права, естественных богатств края...

    М. Брагинский и Г. Лурье.

    [Стлб. 506.]

    *

    ЯКУТСКИЙ ЯЗЫК...

    Лит.: Ястремский С. В., Грамматика якутского языка, Иркутск, 1900; Поппе Н. Н., Учебная грамматика якутского языка, Москва, 1926; Пекарский Э. К., Словарь якутского языка, изд. Акад. наук СССР, Л., 1907-26-30, вып. 1-13 (изд. продолжается); его же, Краткий русско-якутский словарь, 2 изд., П., 1916; Вöht1ing К. O., Über die Sprache der Jakuten, СПБ, 1851.

    [Стлб. 507.]