ЎЎЎ 23-1. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 23-1. 1927-1. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

                                                   КОМИССИИ АКАДЕМИИ НАУК

 

 

                                       ЭТНОГРАФО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ОТРЯД

    ...Производство работ по этнографии в 1926/27 г. организовано было в двух направлениях: 1) обследование быта коренных якутов, преимущественно в Якутском округе, в районе р. Татты и 2) обследование тунгусов, живущих по р. Алдану, Мае и на Нелькане.

    В программе первых работ на главном месте должен стоять домашний и семейный быт по следующим разделам: а) детский возраст и отрочество; б) брачный возраст, свадьба и супружеское сожительство; в) взаимные отношения членов семьи и родственников; г) смерть и похороны; д) игры и увеселения и е) нравы и национальный характер. В качестве инструкции предложена печатная «Программа для исследования домашнего и семейного быта якутов», составленная заведующим Галереей Петра I МАЭ Э. К. Пекарским и членом Сибирского Отдела КИПС И. И. Майновым.

    В задачу обследования тунгусов было поставлено изучение быта тунгусов, обитающих в пределах обширного треугольника, вершиной которого на З служит г. Якутск, основанием на В — побережье Охотского моря, северной гранью — линия Охотского тракта до р. Алдан, а к В от Алдана — южные отроги Верхоянского хребта; южную грань треугольника составляет линия Аянского тракта. Здесь необходимо было коснуться не только тунгусов-звероловов и оленеводов, ведущих кочевой образ жизни, но также и тунгусов, которые перешли к оседлости, связанной со скотоводством и земледелием (эженские роды на р. Алдане), или же начинают переходить к этим занятиям, соединяя в своем быте некоторые тунгусские черты со многими чертами, заимствованными от якутов или русских...

                                                                            УКАЗАТЕЛИ

                                             АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ЛИЧНЫХ ИМЕН

    Пекарский, Э. К.  236.

    /Отчет о деятельности Академии Наук Союза Советских Социалистических Республик за 1926 год, составленный непременным секретарем С. Ф. Ольденбургом и читанный в публичном заседании 7 февраля 1927 года. II Отчет о научных командировках. Ленинград. 1927. С. 236, 266./

 

 

 

 

    Л. Я. Штернберг (Ленинград).

                                                  ИЗБРАННИЧЕСТВО В РЕЛИГИИ

                                                                                  V.

    ...Эти смутные сведения получают полное освещение в исчерпывающем материале, добытом мною от лучшего знатока быта якутов, М. Н. Слепцовой [* М. Н. Слепцова — интеллигентная 67-летняя якутка, проведшая большую часть своей жизни среди своего народа и интимно знакомая со всеми сторонами жизни якутов. В течение многих лет она была информатором своего мужа, известного якутолога В. М. Ионова. Ее показания, написанные ею по-якутски, любезно переведены для меня составителем якутского словаря Э. К. Пекарским.].

    Прежде всего она утверждает, что не в сказках только, а в действительности, согласно общенародной вере якутов, духи абāсы, парни и девушки любят вступать в половую связь с людьми земли, и она картинно описывает, как это происходит. «Абāсы-мужчина, — пишет она, — явственно залезает в пазуху женщины в то время, когда огонь на очаге едва мерцает. Держа на локте плеть с побрякушками, открывает дверь, громко ступая, подходит к лежащей на северной половине юрты женщине, сильно дует ей в лицо, после чего она засыпает. Вот тогда, войдя к ней за пазуху, заставляет себя любить, и тогда, превратившись в очень красивых видом и хороших по манерам юношей, на которых, они днем глядели с любовью, вступает в половое сношение [* Представление о том, что духи, приходящие к человеку с сексуальными вожделениями, являются не в собственном образе, а в образе обыкновенного смертного, встречаются не у одних якутов. По представлениям, например, египтян, к женам фараонов бог Амон, от которого они рожали своих детей, являлся не в собственном образе, а в образе самого фараона. Аналогичные представления встречаются и у русского народа. См. сборник дел XVIII в. о «колдовстве», издавнный покойным Антоновичем (Труды Этн.-стат. экспед. в Западно-русский край, т. I, вып. 2), имеется дело (№ 9) по обвинению дьячка в обольщении девицы. Дьячок доказал свое alibi, но в объяснение того, как могло возникнуть обвинение против него, высказал предположение, что «может быть, бес принял на себя мой вид и в моем образе ходил к ней совершить грех». Характерно, что судьи отнеслись к этому заявлению как к чему-то совершенно обычному.]...

    «Каждый шаман, даже самый слабый и ничтожный, — говорит известный исследователь якутов В. Серошевский, — обладает äмäгäтом. Эти — его дух-покровитель, составляющий его неотъемлемую часть» [* См. словарь Пекарского — слово äмäгäт.].

    Что за существо этот äмäгäт, мы уже знаем: это - одна из дочерей хозяина верхнего «исступленного неба», самого главы духов абāсы, вдохновляющая шамана, вступая с ним в сексуальное общение. Может показаться странным, что амагатами являются только лица женского пола. Слепцова даже категорически утверждает, что про äмäгäтов-мужчин она никогда не слыхала, но это объясняется тем, что, по ее же словам, на ее памяти ни одной женщины-шаманки не было, и потому в äмäгäттах мужского пола и надобности не было. Как у гольдов, äмäгäт у якутов вселяется в своего избранника и является духом его языка; все, что говорит шаман во время камлания, все это говорит его äмäгäт. Когда шаману необходимо выполнить какое-нибудь важное поручение на расстоянии, например, убить своего соперника-шамана, он вселяет своего амагата в соответствующее изображение и отправляет его по назначению. Эта практика, по-видимому, привела к тому, что на якутском шаманской костюме, как это мы видели у гольдов, имеется принадлежность, являющаяся обиталищем äмäгäта и носящая то же название äмäгäт. Это — медная пластинка с человеческим изображением, пришиваемая на месте сердца на шаманском кафтане. Этому изображению придается такое большое значение, что при посвящении молодого шамана изображение это прилепляется старым шаманом к одежде посвящаемого и, наоборот, снимается старым шаманом с того, кто отказывается быть шаманом [* См. словарь Пекарского — слово äмäгäт.]. Наконец, интересно отметить, что, по словам Слепцовой, у якутов, как у гольдов и, как увидим далее, у шактистов в Индии, сексуальный дух шамана, его äмäгäт, является в виде ребенка, именно двухлетней девочки, что вместе с тем подтверждает, что äмäгäт шамана-мужчины — всегда лицо женского пола.

    /Этнография. Кн. III. № 1. Москва-Ленинград. 1927. С. 14-15, 17./

 

 

 

                                         К ИСТОРИИ «ЗЕМЛИ И ВОЛИ» 70-х ГОДОВ

                                     (Программа тамбовского поселения землевольцев)

    Публикуемый ниже документ воспроизводится по копии, сохранившейся в производстве секретного отделения канцелярии московского генерал-губернатора 1879 г., № 524, «О взрыве царского поезда на Московско-Курской железной дороге 19 ноября 1879 года» (т. I, л.л. 279-280). История этого документа такова.

    Неудачная попытка народовольцев взорвать царский поезд поставила на ноги всю московскую полицию. В скором времени ей удалось, выяснить, что ближайшее участие в этом террористическом, акте принимал Л. А. Гартман, до приезда в Москву проживавший по подложному паспорту в Тамбовской губернии. Удалось установить и некоторых, лиц, с которыми Гартман, проживая в Тамбовской губернии, находился в ближайших отношениях. 24 декабря 1879 г. в Петровской академии было арестовано одно из этих лиц, бывший студент Харьковского ветеринарного института, Эдуард Карлович Пекарский, незадолго до того, приехавший в Москву из Тамбовской губернии. В связи с арестом Пекарского жандармами был произведен обыск в студенческой столовой, помещавшейся, на даче Петровой в Петровских выселках. Во время обыска были найдены нелегальные издания и несколько рукописей, частью писанных рукою Э. К. Пекарского. Последний, при допросе, не отрицая, что некоторые рукописи написаны его рукою, отказался дать по поводу их какие-либо объяснения. В числе рукописей, найденных на даче Петровой, была и та, которая воспроизводится нами ниже.

    Как Л. А. Гартман, так и Э. К. Пекарский принимали участие в тамбовском поселении землевольцев. Поселение это стало устраиваться с весны 1878 года. Кроме названных только что лиц, в нем участвовали: М. В. Девель, О. В. Аптекман, С. А. Харизоменов и его жена, Ю. М. Тищенко, А. А. Хотинский, Н. Мощенко, супруги Новицкие, Н. П. Архангельский, Н. П. Любов и некоторые представители местной интеллигенции, преимущественно из народных учителей [* О. В. Аптекман. Общество «Земля и Воля» 70-х годов. П. 1924 г., стр. 323 Ср. его же статью «Черный передел» в I т. «Памятников агитационной литературы». М.-П., 1923 г., стр. 81.]. Все эти лица, за исключением Девеля, расселились по деревням в качестве волостных писарей, фельдшеров, учителей и т. п. Девель же жил в Тамбове, где он служил в обществе взаимного кредита, и представлял собою центр, объединявший деятельность всех пропагандистов.

    Э. К. Пекарский в своих воспоминаниях [* «Каторга и Ссылка», 1924 г., № 4, стр. 83.] пишет: «На одном из собраний тамбовских пропагандистов, состоявшемся, кажется, у Ф. М. Снегирева [* Ф. М. Снегирев в конце 1878 или в начале 1879 г. ненадолго приезжал в Тамбов. О нем см. в воспоминаниях Э. К. Пекарского, стр. 80-82.], была выработана «более или менее подробная программа нашей деятельности. Составлена она была главным образом при участии М. В. Девеля, как более других подготовленного и теоретически, и практически и пользовавшегося авторитетом в качестве старшего по возрасту. Первой практической задачей нашей было нащупывание между крестьянами более сознательных людей, тоже будущих пропагандистов в крестьянской среде, и затем, по достаточной подготовке их, — образование земледельческих артелей для борьбы с помещиками на экономической почве; имелось в виду добиться того, чтобы, помимо артели, помещик не мог найти себе рабочих. Такими артелями предполагалось заполнить все уезды губернии и затем постепенно перенести пропаганду и в соседние губернии».

    Ознакомление с публикуемым нами, документом дает полное основание предполагать, что он является как раз той программой, о которой писал в своих воспоминаниях Э. К. Пекарский [* Сам Э. К. Пекарский, которого я ознакомил с содержанием публикуемого документа, в письме ко мне пишет: «Что касается рукописи «Наша цель», то по содержанию и задачам она похожа на то, что было выработано в Тамбове, но в моей памяти все это представлялось гораздо короче, особенна устав».].

    Как видно из тех же воспоминаний, программа эта являлась продуктом коллективного творчества; она обсуждалась и утверждалась на специальном собрании тамбовских пропагандистов; большую родь в составлении ее играл М. В. Девель [* В письме ко мне Э. К. Пекарский сообщил: «Боюсь впасть в грубую ошибку, но в моей памяти зафиксировалось, что автором рукописи должен был быть М. В. Девель; он первый познакомил меня с программой и уставом, с которыми я согласился и в духе которых обещал действовать. Думаю, что Девелю помогал С. А. Харизоменов, служивший волостным писарем в тамбовском уезде под фамилией И. Д. Федорова». В цитированных выше воспоминаниях Э. К. Пекарский сообщает, что на собрании, обсуждавшем программу, присутствовал и приехавший в то время в Тамбов Ф. М. Снегирев, и пишет: «В выработке этой программы Ф. М. играл, конечно, не последнюю роль» (стр. 81).].

    Воспоминания Э. К. Пекарского дают возможность установить более, или менее точно и время составления публикуемого нами документа. Если принять во внимание, что Э. К. Пекарский приехал в Тамбов в конце 1878 г., то можно с уверенностью отнести составление тамбовской программы к концу этого года или к началу следующего. Как известно, в 1879 г. тамбовское поселение перестало существовать: часть его членов, в том числе и Девель, была арестована, остальные уже разъехались из Тамбовской губернии.

    Публикуемый нами документ представляет, по нашему мнению, весьма значительный интерес для истории нашей революционной мысли 70-х годов. Он до известной степени освещает переломный момент в истории революционного народничества, характеризующийся идейным расхождением между «деревенщиками» и городской частью землевольцев, и дает возможность выяснить, как сами деревенщики-практики понимали свои задачи в деревне.

    Опыт массового «хождения в народ» в «безумное» лето 1874 года убедил пропагандистов в том, что, так называемая «летучая пропаганда» т.-е. пропаганда странствующего по деревням и агитирующего среди встречных мужиков революционера, не приводит абсолютно ни к каким результатам. Чтобы проповедь революционных идей была бы продуктивной, ей надо придать длительный характер. «Предыдущий опыт нас научил, — рассказывает О. В. Аптекман, — что кочевая, летучая форма революционной деятельности в народе — пропагандистская или агитационная — все равно, не достигает своей цели, а потому ее надо оставить. Наша предстоящая работа в народе, обязательно требует, чтобы мы, наоборот, солидно утвердились в деревне, крепко засели в ней. Это привело к устройству революционных «поселений» в народе» [* Назв. соч., стр. 258. К аналогичному выводу пришли и южные революционеры. В 1875 г после первого неудачного хождения в народ они решили не разбрасываться, а «сосредоточить все силы в одной небольшой местности», избрав для этого местечко Корсунь с окрестностями. В. Дебагорий-Мокриевич. Воспоминания, 3-е изд., стр. 202.].

    Таким образом опыт научил, что необходимым условием для успешности революционной пропаганды среди крестьянства является длительное воздействие пропагандиста на крестьянскую массу. Пропагандисту необходимо поселиться в деревне на продолжительное время, приобрести уважение со стороны местных крестьян, завоевать их доверие и заставить их считаться со своим мнением. Другими словами, пропагандист должен стать своим человеком в той местности, где он поселился, или, говоря словами А. А. Квятковского, «гражданином этой местности» [* См. его записку, опубликованную С. Н. Валком. «Красный Архив», т. XIV, стр. 164.]. Выбрав для поселения какую-нибудь местность, предпочтительно такую, относительно которой, казалось, были основания предполагать, что в ней традиции крестьянского протеста еще не заглохли, землевольцы селились в ней, заводя различные мастерские, фермы, лавочки, мельницы, маслобойни и т. п. или занимая должности волостных писарей, учителей, фельдшеров, врачей, и пр., — и начинали «завоевывать доверие» местного населения. Для этого, а также для того, чтобы придать своим поселениям длительный характер и обезопасить их от полицейского разгрома, землевольцам приходилось соблюдать строжайшую осторожность, строго придерживаться на первых порах легальной почвы и не сразу приступать к выполнению тех чисто революционных задач, для разрешения которых устраивались поселения, т.-е. к подготовке народного восстания. Недошедшая до нас программа «Земли и Воли» подробно указывала революционные задачи, стоявшие перед участниками поселений. А. Д. Михайлов в своих показаниях на следствии формулировал эту часть программы землевольцев в следующих положениях:

    «Устройство в народе в возможно большом числе постоянных поселений с целью сближения с крестьянством, отыскания вожаков народных и сплочения их во имя достижения «Земли и Воли» для более единодушного действия. При этом по возможности расширение их мировоззрения.

    «С помощью поселений и другими возможными способами принятие участия в местных движениях, при чем стараться организовать движение, расширить его и выставить требование «Земли и Воли». Подобные случаи более всего способствуют выдвигаться наличным народным вожакам и распространяться широким народным требованиям.

    «Заведение связей со всеми протестующими элементами народа, с казаками, староверами и т. п. и наклонение их недовольства к общенародным задачам.

    «Образование дружин боевого характера из встречающихся в народе рзволюционеров-самородков для борьбы действием; они должны служить оплотом начинающимся движениям» [* А. П. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер. Народоволец Александр Дмитриевич Михайлов. Л., 1925 г., стр. 108. О. В. Аптекман так излагал пункт о боевых дружинах: «Жизненной задачей всякой народнически-революционной партии должна быть организация в народе такой боевой дружины, которая, концентрируя в себе все материальные и духовные орудия борьбы, сумела бы в благоприятный момент либо сама вызвать всеобщее восстание, либо, в случае самопроизвольного его зарождения, утилизировать его по крайней мере для народных целей». «Земля и Воля» 70-х годов», стр. 194, сравн. стр. 258.].

    Таковы были программные требования. Практика же землевольческих поселений оказалась весьма далекой от осуществления их. Землевольцы не только не организовали, но даже и не делали попыток организовать те боевые дружины, которые предусматривались их программой, Мало этого, они сознательно воздерживались от какой-либо агитационной и пропагандистской работы среди крестьян. Условия, в которых протекала их работа в деревне, убедили их, что прежде, чем приступать к каким-либо определенным действиям по подготовке восстания, пропагандисту необходимо упрочить свое положение в деревне.

    Практика землевольческих поселений доказывает, что А. А. Квятковский был вполне прав, когда в цитированной нами записке констатировал, что ни в одном поселении, открытом правительством, не было обнаружено «ничего преступного, противозаконного, исключая проживательства под фиктивными паспортами» [* «Красный Архив», т. XIV, стр. 165.]. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить хотя бы общеизвестные воспоминания члена саратовского поселения землевольцев А. И. Иванчина-Писарева [* Из воспоминаний о «хождении в народ». СПб., 1914 г.]; из них видно, что деятельность на легальной почве настолько заполняла собой все время участников поселений, и настолько увлекала их сама по себе, что никакой работы революционного характера они уже не вели.

    Л. Тихомиров ничуть не преувеличивал, когда в своих воспоминаниях писал: «Лица, живущие в народе, — в. виде учителей, волостных писарей и т. д., — становились все менее революционны. Чем более они обживались и сходились с мужиками, тем менее думали о бунте и тем более вдавались в мысль о легальной защите интересов мужика... Деревенщик имел уже даже немного странные провинциальные манеры, не интересовался никакими мировыми событиями, толковал о каких-то мелочах народной жизни» [* «Из архива Л. Тихомирова». «Красный Архив», т. VI, стр. 160.]. Недаром, по словам того же Л. Тихомирова, наиболее сильным возражением народовольцев деревенщикам было такое: «может быть, это и правда, но вы в своей деревне перестаете быть революционерами» [* См. опубликованную Р. М. Кантором записку Л. Тихомирова «Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений». «Каторга и Ссылка», 1926 г., № 3, стр. 113.].

    Надо, однако, заметить, что этот уклон к легальной деятельности находил известное основание в программе общества «Земля и Воля». Опыт хождения в народ 1874 г. обнаружил полную невосприимчивость крестьянской массы к проповеди социалистических идей. «Крестьянин, — пишет Г. В. Плеханов в предисловии к русскому переводу книги Туна, — охотно и внимательно слушавший рассказы и рассуждения пропагандистов на тему о малоземелье, о тяжести податей, о произволе администрации, о бессердечии помещиков, о жадности попов, о хищничестве кулаков и т. п., в массе оказывался глух к проповеди социализма. Социалистические идеалы не только не влекли к себе, но прямо не укладывались в его голову» [* Г. В. Плеханов. Очерки истории русской общественной мысли XIX в. П. 1923 г., стр. 294.].

    Не уяснив себе причин этого явления, коренившихся, по справедливому замечанию того же Плеханова, в «буржуазном индивидуализме» крестьянства, землевольцы при выработке своей программы все же учли это явление и сделали из него вполне определенные выводы. «Сущность этой программы, — говорит А. А. Квятковский в цитированной нами выше записке, — следующая: Никакая партия в мире, как бы многочисленна она ни была, при тех условиях, в которых находится Россия, одним только словом бессильна, не в состоянии изменить народное миросозерцание, как оно сложилось вековой жизнью. Сама жизнь только и в состоянии изменить его. Поэтому задача современника данной исторической эпохи сводится до способствования  осуществлению того идеала, тех стремлений, которые уже присущи народу» [* Разбивка автора. См. «Красный Архив», т. XIV, стр. 163.]. Эти слова Квятковского надо иметь в виду, чтобы правильно понять, смысл передовой статьи № 1 журнала «Земля и Воля». Автор статьи (С. М. Кравчинский) утверждал, что работа в народе будет успешна лишь в том случае, «если мы действительно станем народными людьми». Поясняя свою мысль, Кравчинский писал: «Бросим иноземную, чуждую нашему народу форму наших идей, заменим ее тою, которая ему свойственна, близка и родственна, — пойдет и он за нами... Пришло время сбросить с социализма его немецкое платье и одеть в народную серпянку [* Разбивка наша.]. Так зарождалась идея особого «русского социализма». Социализм как доктрина и как конечный идеал оставался в программе землевольцев, на практике же отодвигался на задний план. Это очень хорошо подметил в своих воспоминаниях о «Земле и Воле» О. В. Аптекман. «В применении к русской действительности, — пишет он, — социализм по необходимости пришлось урезать, так сказать, окорнать: взять из него только то, что не противоречит исконным народным идеалам, воззрениям и требованиям, вылившимся в определенные формы уклада народной жизни» [* Разбивка наша. О. В. Аптекман. «Общество «Земля и Воля» 70-х г.г.». П. 1924 г. стр. 192-193.]. Фактически дело сводилось к тому... что пропаганда землевольцев среди крестьян оставляла совершенно в стороне вопросы социализма и социальной революции. «Земля и Воля», — свидетельствует М. Р. Попов,— остановилась на способе воспитания в народе протеста на почве злобы дня, на том или на ином факте недовольства в той или другой местности, на почве столкновений той или другой деревни стой или иной стороной, враждебной интересам народа, будет ли то столкновение с администрацией, помещиком, кулаком и проч.» [* М. Р. Попов. «Из моего революционного прошлого». «Былое» 1907 г., № 7.].

    Этот переход от пропаганды социалистических идей к политическому воспитанию народа на почве его повседневных нужд и насущных интересов на практике чрезвычайно облегчил переход от революционной работы в народе к чисто легальной деятельности, к защите прав и интересов крестьян, на почве существующего законодательства, к борьбе против произвола местной администрации и злоупотреблений кулаков и помещиков. Когда мы теперь знакомимся с деятельностью участников землевольческих поселений по воспоминаниям А. Щ. Иванчина-Писарева и др., то чувствуем, что, несмотря на приближение героической эпоха «Народной Воли», у воздухе начинает пахнуть идеями. 80-х годов: «абрамовшиной», «теорией малых дел», дереволюционизированным народничеством Юзова.

    Однако нельзя, конечно, утверждать, как это, по приведенному выше свидетельству Л. Тихомирова, делали будущие народовольцы, что все «деревенщики» переставали быть революционерами. Многие из них, неудовлетворенные своею деятельностью и убедившиеся в невозможности вести в народе революционную пропаганду, бросали деревню и уходили в террор; так было с членом саратовского поселения землевольцев А. К. Соловьевым, так было с будущими народовольцами, принимавшими участие в поселениях. Были и другие; не уходя из деревни, но в то же время неудовлетворенные своею деятельностью в ней, они измышляли различные проекты, которые дали бы возможность, не выходя до поры до времени из рамок легальной деятельности, связать ее каким-либо путями со своими основными революционными задачами. Публикуемая нами программа тамбовского поселения является весьма интересным образцом таких попыток. Интерес ее не уменьшается от того, что логическое противоречие, лежавшее в ее основе заранее обрекало ее на полную безуспешность.

    Чрезвычайно интересно сравнить тамбовскую программу с программой самого общества «Земля и Воля». В тамбовской программе мы не найдем ни «местных бунтов», ни «боевых дружин», ни «народных вожаков», ни «революционеров-самородков из крестьянской среды», ни иной тому же подобной революционной романтики. Авторы тамбовской программы выдвигают в качестве очередных задач подготовку народа «к будущей организации общества в форме производительных общий», восстановление в глазах народа той силы и значения существующих земельных общин, которые эти общины утратили под влиянием неблагоприятных внешних условий, пробуждение в крестьянстве сознания солидарности интересов, выходящей за пределы села и общины. Достигнуть всего этого они рассчитывали при помощи средств легального характера, которые «своим внешним либеральным направлением прикрыли бы самую сущность дела». Жизнь очень скоро доказала авторам тамбовской программы неосновательность их расчетов. В 1879 году, как мы уже упоминали выше, тамбовское поселение подверглось полному разгрому.

    Б. Козьмин.

                                                                              - - -

    Наша цель. — 1. Организация общества на таких началах, при которых невозможны были бы ни эксплуатация одним другого, ни вообще какое бы то ни было, ради личных интересов, насилие, в какой бы форме то или другое ни выражалось, одним словом, всеобщее благо народа, им самим, достигнутое и поддерживаемое, при условии невозможности возврата к современному строю.

    2. Так как этот современный строй общества не удовлетворяет вышеуказанной цели, то он должен быть заменен другим, соответствующим цели.

    3. Лица, материально заинтересованные в сохранении существующего порядка, а также правительство, которое они составляют, не отступятся от этого порядка без борьбы, при которой рано или поздно придется прибегнуть к насилию.

    4. Ожидать успеха от борьбы, выдержанной в какой бы то ни было форме, возможно только тогда, когда вся масса или, по крайней, мере, большая часть народа, — хотя бы даже и односторонне-сознательно, — одновременно и с одинаковой энергией вступит на путь этой борьбы; кроме того, необходимо существование группы, всесторонне-сознательно стремящейся к проведению идеи социально-революционной партии во все функции народной жизни.

    5. Необходимо, чтобы весь народ был подготовлен к будущей, организации общества в форме федераций производительных общин.

    6. Существующие в настоящее время сельские общества, хотя и представляют в зачатке такие производительные общины, но под влиянием внешних, вне их самих лежащих условий утратили в глазах народа большую часть своих желательных качеств.

    7. Восстановить в глазах народа всю силу и значение тех общин, в которые он группируется в настоящее время, лежит на нашей обязанности.

    8. Для того же, чтобы вся масса народа сознательно, одновременно и повсеместно приняла участие в предполагаемой борьбе, необходимо сознание солидарности, выходящей за пределы села, и общины и их обыденных интересов, при постоянных условиях, ведущих к экономической борьбе не только отдельных членов общин, но и соседних общин между собой.

    9. Создать солидарность и развить ее до желательных в короткое время пределов возможно путем чисто практическим на таком деле, которое ближе всего интересует народ; при чем не исключается значение и устной пропаганды идей социально-революционной, партии.

    10. Вследствие того, что: а) большая часть (90%) русского населения занимается искони земледелием, а к другим занятиям переходит только на время и лишь в случае крайней необходимости, б) вся земля приведена в состояние, годное для культуры этим земледельческим населением, и в) захват земель частными собственниками продолжает совершаться на глазах народа, — в народе живет и передается из рода в род убеждение, что земля составляет собственность его, народа», и только путем насилия досталась и достается другим.

    11. Сохранившееся в настоящее время повсеместное убеждение, что земля будет отобрана у господ и купцов и отдана им, крестьянам, выражается в форме ожидания слушного часа, черного передела.

    12. Мы должны не только убедить народ в тщетности их ожиданий, помощи от правительства, но и указать, каким именно путем, не ожидая этой помощи, он мог бы достигнуть своими силами желаемой цели, на этот раз пока выраженной в форме перехода земель к ним от собственников.

    13. На достижении этой первоначальной цели не только можно, но и должно основать начало борьбы с существующим порядком.

    14. Для достижения этой первоначальной цели примкнет весь, народ как лично заинтересованный; все дело будет заключаться в том, чтобы организовать эту предварительную борьбу так, чтобы успех дела был бы наиболее вероятен.

    15. Предполагаемая организация должна воспользоваться, как всеми теми, хотя бы даже и временными условиями, в которые поставлено наше земледелие вообще, так и современным положением землевладельцев, положением, заключающимся в отсутствии возможности вести в настоящее время дело иначе, чем оно ведётся теперь, а также в задолженности частным лицам и кредитным учреждениям, доведшей их до полной несостоятельности; положение же нашего земледелия при только еще зарождающемся капиталистическом производстве обусловливается неравномерным более, чем где-либо, распределением земледельческих работ в течение года, а потому и невозможностью пока в настоящее время вести батрачное хозяйство как преобладающую форму.

    16. Организация деятелей, как по сути дела следует, должна быть тайною, сама же деятельность, когда того потребует успех дела, может проявляться в легальных формах.

    17. Интеллигенция допускается или как сознательные товарищества, составляющие организованных деятелей, или как пассивные участники, не имеющие непосредственного отношения к делу.

    18. Пропаганда социально-революционной идеи среди рабочего, не земледельческого, преимущественно ремесленного и фабричного, населения, населяющего главным образом города, должна вестись в таком направлении, которое обещало бы выработку из этого населения будущих как пропагандистов среди народа, так и его руководителей во время революции, так как нельзя рассчитывать на столько значительные силы интеллигенции, сколько их будет необходимо для успеха дела; так как пропаганда эта может рассчитывать на успех в виду, как высшего уровня умственного развития фабричного и ремесленного населения и в виду большего развития в ремесленной и фабричной промышленности капиталистического производства и, следовательно, большего гнета на эту часть рабочего населения.

    19. Так как проявление деятельности организации допускается в легальной форме, то необходимо избрать из этих форм такую, которая представляла бы наиболее условий для успеха.

    20. Лучшею легальною формою, в какую могла бы облечься деятельность организаторов, на первое время может быть такая, которая, удовлетворяя требованиям самого дела, имела бы внешний вид либерального стремления улучшить экономическое положение народа.

    21. Итак, наша теперешняя задача — приискать такую форму предварительной борьбы, которая удовлетворяла бы следующим условиям:

    а) чтобы своим внешним либеральным направлением прикрыла самую сущность дела (парагр. 16 и 20).

    b) чтобы совпадала, с выраженным уже народом стремлением отобрать землю у владельцев и в то же время обещала в этом направлении хотя бы некоторый успех (парагр. 10 и 11);

    с) создала среди народа как сознание в необходимости солидарности, так и самую солидарность (парагр. 8);

    d) выработала, хотя бы вчерне, будущую форму общественного строя (парагр. 5);

    е) дала повод к борьбе сперва с отдельными лицами, а затем и самим правительством.

    22. Таким требованиям наиболее удовлетворяет организация рабочих земледельческих товариществ по следующему уставу:

    I. Товарищество учреждается с целью: а) доставить товарищу работу, а землевладельцам для обработки их земель исправных рабочих, земледельческие орудия и рабочий скот и б) найма земель у тех же владельцев для обработки ее средством [siс] товарищества.

    II. Средства товарищества заключаются: а) в орудиях, рабочем скоте и постройках, принадлежащих как отдельным товарищам, так и всему товариществу, б) в капитале, который составляется из %-ных отчислений от заработков и с доходов от арендованных земель.

    III. Капитал товарищества предназначается для текущих расходов товарищества, для приобретения улучшенных орудий, аренды и покупки земли.

    IV. Капитал товарищества хранится тем способом, какой товарищи найдут для себя наиболее удобным.

    V. Товарищи могут быть только односельцы.

    VI. Товарищами считаются как все подписавшие устав, так и их семейства, а равно и те, с их семействами, которые на основании этого устава впредь приниматься будут.

    VII. Каждый товарищ имеет право требовать себе работы из принятой на себя товариществом или участия в обработке арендованной или купленной товариществом земли, пропорционально рабочим силам своего семейства.

    VIII. Никто из товарищей не может отказываться от исполнения приходящейся на его долю принятой на себя товариществом работы, ни от обработки арендованной или купленной товариществом земли.

    IX; Все принятые на себя работы товарищество обязывается исполнять само без помощи наемных рабочих, точно так же обязано сама обрабатывать арендные или собственные земли.

    Примечание: по найму допускаются лишь машинисты, кузнецы или такие специалисты, которых в числе товарищей или вовсе нет, или недостаточно.

    X. Для исполнения работ, которые могут быть не под силу одному товариществу или вообще для большего удобства достижений целей, преследуемых товариществами, допускается соединение последних каждый раз, когда потребуют обстоятельства дела.

    XI. Для точного исполнения принятых на себя товариществом обязательств никто из товарищей не может помимо товарищества ни наниматься на работу, ни посылать своих семейных на таковую, ни снимать земли в аренду.

    XII. Для точного исполнение всех принятых на себя на основании сего устава обязательств товарищество отвечает всем своим имуществом, как ему, так и его членам принадлежащим, на основании круговой поруки.

    XIII. Товарищество имеет право приобретать движимое и недвижимое имущество, на каковое не могут быть обращены взыскания, делаемые с отдельных товарищей по каким-либо обязательствам, совершенным до утверждения товарищества, или, если и после, то без его ведома и согласия.

    XIV. Все договоры и обязательства подлинником записываются в заведенную для сего книгу, прошнурованную волостным правлением.

    XV. Делом товарищей заведует: а) сход товарищей, b) правление товарищества, состоящее из выбираемых сходом: полевого старосты и двух его помощников.

    XVI. Сход товарищей считается состоявшимся, когда на него прибыло за себя и по доверенности не менее 2/3 тягловых рабочих товарищества.

    XVII. На сходе никто не может иметь более двух голосов: одного за себя и другого по доверию.

    XVIII. Передача голоса допускается в случае; болезни или продолжительного отсутствия из селения.

    XIX. Сход созывается полевым старостой по мере надобности или по требованию 1/4 наличного числа тягловых рабочих товарищества.

    XX. На обязанности схода лежит: а) прием и исключение товарищей, b) выборы и смена полевого старосты и его помощников, назначение им содержания и поверка их действий, с) распределение, работ и земель между товариществами [* Так в подлиннике, вместо: «товарищей». — Б. К.], d) определение размера %-ных отчислений на основании §2 в капитал общества, е) обсуждение и утверждение предложенных условий работы и аренды и покупка земли, f) и обсуждение вообще всех; вопросов, касающихся внутреннего устройства товарищества и его отношений к другим таким же товариществам.

    XXI. Все постановления схода товарищей записываются в особую книгу, прошнурованную волостным правлением.

    XXII. Все дела товарищества решаются на сходах большинством 2/3 голосов.

    XXIII. Староста и его помощники ведут все дела товарищества, наблюдают за точным исполнением принятых на себя товариществом обязательств и вообще заботятся об интересах товарищества, которому и отдают отчет ежемесячно и ежегодно на сходках, собираемых с этой целью.

    XXIV. Никакого условия, ни контракта староста, не имеет права совершить без согласия схода; исполнение. условий, заключенных без согласия схода, для товарищей необязательно.

    XXV. В случае болезни, смерти или отсутствия старосты его место занимает один из его помощников по выбору схода.

    XXVI. В случае выхода кого-либо из товарищества добровольно или по требованию схода выходящий в течение года несет ответственность за все обязательства, какие были заключены до его выхода; по прошествии же года выходящий товарищ получает причитающуюся на его долю часть из имущества и капиталов товарищества.

    XXVII. Определение размера вознаграждения уходящему товарищу делается сходом на том же основании, как и при окончательном расчете товарищей на основании XXIX ст. этого устава.

    XXVIII. Товарищество прекращается только по постановлению схода большинством 3/4 всего числа тягловых рабочих товарищества.

    XXIX. Имущество товарищества, движимое и недвижимое, а также капитал делятся в этом случае между всеми тягловыми рабочими товарищества, соразмерно числу лет пребывания их в товариществе.

    XXX. В случае несостоятельности товарищества ответственность распределяется с тою же равномерностью, как имущество в предыдущей статье.

    XXXI. Все, что не предусмотрено этим уставом, решается сходом товарищей и обязательно для последних.

    XXXII. Недоразумения между товарищами, если не будут улажены сходом, разбираются третейским судом.

    23. Организованные по этому уставу земледельческие товарищества уничтожают конкуренцию между односельцами, а федерация таких товариществ уничтожает конкуренцию между отдельными товариществами.

    24. Все количество земельных угодий данной местности, принадлежащих частным владельцам, распределяется федерацией между отдельными товариществами и так, чтобы на всех тягловых товарищей приходилось земли своей (надельной общинной) и владельческой, вместе взятых, поровну, так, чтобы товарищества, имеющие мало своей земли, получали больше владельческой, чем другие, имеющие больше своей земли.

    25. Ни одно товарищество не может наниматься на работу, ни арендовать землю вне отведенного ему федерацией участка: при такой организации дела осуществить [sic] то, что может быть названо «глухой стачкой».

    26. Успех таких товариществ, помимо других условий, будет зависеть: 1) от соответствия рабочих сил товарищества с количеством земли, приходящейся на долю каждого из них; 2) от организации кредита, который дал бы им возможность уплачивать подати, не вступать на первых порах в борьбу с правительством.

    27. Достигнуть первого можно двумя путями, а именно — или возвысить интенсивность земледельческой культуры, требующей больших сил, или доставить этим излишним силам применение вне пределов товарищества; исполнение первого условия не всегда (особенно вначале) бывает возможно; остается воспользоваться вторым, т.-е. организацией переселений излишних сил в многоземельные местности и организовать их там на тех же началах; к этому средству прибегают и сами крестьяне в настоящее время, но не всегда успешно, вследствие отсутствия прочной организации в этом деле.

    28. Второе же требование, т.-е. кредита, можно достигнуть организацией волостных общественных банков (по примеру Алексеевского Воронежской губернии).

    29. Во всяком случае для более правильного ведения дела необходимо: а) точное статистическое исследование землевладения и повинностей, хотя бы по прилагаемой форме [* Этой «формы» в деле, не имеется — Б. К.]; b) прочная организация всего дела.

    /Красный архив. Исторический журнал. Т. 6 (19). 1926. Москва-Ленинград 1927. С. 166-177./

 

 

                                                                  EDWARD PIEKARSKI

    Pod egidą „Akademii Umiejętności SSSR” odbyła się niedawno w Leningradzie uroczystość uczczenia działacza naukowego, który z zawodu uczonym nie był, a stał się uczonym z zamiłowania przygodnego. Chodzi o 45-lecie działalności naukowej Edwarda Piekarskiego, Polaka z urodzenia, autora pomnikowego „Słownika języka jakuckiego”, który obecnie w rękopisie został doprowadzony do końca.

    Edward Piekarski urodził się w roku 1858 w Mińszczyźnie w zubożałej rodzinie szlacheckiej; ojciec jego, Karol, był rządcą w jednym z majątków klucza wittgensteinowskiego w powiecie pińskim. Wychowaniem Edwarda zajmował się jednak głównie zmarły w r. 1879 jego dziadek stryjeczny, Romuald, postać pono światła i nietuzinkowa. Edward Piekarski, który w r. 1877 wstąpił do Instytutu Weterynarji w Charkowie, już wcześnie przyłączył się do ówczesnego rosyjskiego ruchu rewolucyjnego, przez czas pewien ukrywał się pod obcem nazwiskiem przed policją, a w r. 1881 został skazany na osiedlenie na Syberji, w okręgu jakuckim, gdzie pozostał aż do r. 1905. Powrót do Rosji i prawo na wjazd do Petersburga zawdzięczał staraniom b. Cesarskiej Akademji Umiejętności; od r. 1911 pracuje w Muzeum Antropologiczno-Etnograficznem przy Akademji; obecnie został mianowany jej członkiem-korespondentem.

    Po przybyciu na Sybir, żyjąc w wyłącznem otoczeniu Jakutów, Piekarski w celach czysto praktycznych, gwoli porozumiewania się ze swem otoczeniem, zaczął stopniowo zapisywać wyrazy jakuckie, a później porównywać je z istniejącemi już słownikami, co rychło wykazało znaczne ich braki. Z czasem Piekarski coraz bardziej wgłębiał się w te studja lingwistyczne, starał się rozszerzać swą niedostateczne wiadomości, korzystał przytem z materjałów, zebranych przez innych zesłańców lub Rosjan, zdawna wśród Jakutów zamieszkałych. W ten sposób powoli powstała poważna praca naukowa, i w r. 1899 pierwszy zeszyt „Słownika języka jakuckiego” Edwarda Piekarskiego został wydrukowany w Jakucku przez Oddział Wschodnio-Syberyjski Rosyjskiego Towarzystwa Geograficznego, a w r. 1907 powtórnie wydany przez petersburską Akademję Umiejętności, która wzięła pod swoją pieczę następne zeszyty słownika. Dotychczas wyszło ich siedem.

     Poza słownikiem, Piekarski wydał jeszcze wielce cenne próby literatury ludowej Jakutów, brał udział w dwóch ekspedycjach naukowych na Syberję i jako wynik ich ogłosił kilka prac etnograficznych o Tunguzach. Nie wyczerpuje to bynajmniej całości prac naukowych Piekarskiego, rozrzuconych po rozmaitych wydawnictwach perjodycznych. Nadmienię jeszcze, że dwukrotnie był nagrodzony wielkiemi medalami złotemi przez petersburską Akademję Umiejętności (w X. 1907) oraz Rosyjskie Towarzystwo Geograficzne (w r. 1911). Z wydawnictw polskich, jeśli się nie mylę, jedynie Rocznik Orjentalistyczny umieszczał prace Piekarskiego.

    Wyczerpująca historja iznaczenia wpływu kulturalnego na Syberję kilku pokoleń zesłańców politycznych oraz odwrotnie — oddziaływania Azji arktycznej na twórczość literacką i naukową zesłańców jeszcze nie została napisana. Żywot naukowy Edwarda Piekarskiego stanowi ważki przyczynek do tych dziejów, w których Polacy oczywiście nie ostatnią odgrywali rolę.

    Paweł Ettinger.

     /Wiadomości Literackie. Warszawa. Nr. 12 (168). 20 marca 1927. S. 2./

 

 

 

                                                 МЫСЛИ ОБ ЯКУТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

                                                                        За культуру языка

    ...Якутскому литератору необходимо приняться за основательное изучение родного языка. В деле изучения якутского языка огромную пользу принесет «словарь якутского языка», составленный Э. К. Пекарским. Этот словарь должен служить настольной книгой каждого литератора. К сожалению, некоторые томы этого ценнейшего словаря сейчас представляют библиографическую редкость. Будущему якутскому издательству нужно будет подумать о переиздании этого словаря. Сборники якутских сказок, когда-то издававшиеся Академией Наук и все труды А. Е. Кулаковского – живые ключи якутского народного творчества. На них надо учиться.

    Серафим Кулачиков

    /Автономная Якутия. Якутск. 1 апреля 1927. С. 3./

 

                                                 КАК ЖИВУТ В ЯКУТСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

    ...Якутская область не пользовалась вниманием и заботами со стороны царского правительства и оставалась забытой всем цивилизованным миром. Единственными носителями культуры являлись политические ссыльные, которые отдали свои силы на изучение этой отсталой окраины.

    Лучшим описанием якутов мы обязаны ссыльному В. Л. Серошевскому; якутский словарь составлен также политическим ссыльным Э. К. Пекарским; крестьянский быт описан И. И. Майновым; с этнографической стороны север Якутии, именно Колымский край, изучали В. Г. Тан-Богораз и многие другие. Очень много в дело изучения Якутии внесли экспедиции Академии Наук, особенно экспедиции под руководством А. Миддендорфа в середине ХIX столетия и колымская экспедиция под руководством И. Д. Черского, умершего на работе и погребенного в Средне-Колымске...

    Проф. П. Виттенбург

    /Огонек. № 15. (10 апреля.) Москва. 1927. С. 14./

 

 

    Г. С.

                    Якутский язык в его отношении к тюркскому и монгольскому языкам

    Якутский язык, но своему происхождению и по своему отношению к языку тюркскому и монгольскому, представляет очень интересное явление. Благодаря капитальному труду Э. К. Пекарского, составившему словарь якутского языка, до настоящего времені еще продолжающегося печатанием [* Э. К. Пекарский. Словарь якутского языка.], а также и некоторым другим трудам по якутскому языку [* Uber die Sprache der Iakuten von Otto Böhtlingk. Middendorffs Reise in den äussersten norden und osten Sibiriens В. III. Грамматика якутского языка Ястремского, Поппе и др.], является возможность научно изучать якутский язык, устанавливать его отношение к родственным языкам и ставить вопрос о самом происхождении языка, т. е., определять, насколько этот язык самостоятелен или зависим в отношении своего происхождения от других языков...

    [С. 75.]

                                                                 I. Гласные звуки.

                                                               а) Короткие гласные.

    ...Гласные звуки, как в основах, так и в аффиксах, имеют различную длительность в своем произношении. Гласные, выговариваемые с обычной продолжительностью времени, называются короткими гласными, а выговариваемые с двойной продолжительностью времени — долгими. Долгота гласных необходимо должна отмечаться транскрипцией, так как долготы гласных играют важную роль как в отношении понимания смысла слов, так и в отношении определения грамматических форм. Не все долгие гласные имеют одинаковое употребление. Так, по Радлову, ō и ǟ не употребляются в корневых словах, а употребление Бетлингом долгого о в слове ōл — тот, Радлов считает ошибочным [* Пекарский в своем словаре пишет: ОЛ, ŌЛ уол, стр. 1813.]. Можно видеть в словаре Пекарского долгое о в некоторых словах, заимствованных из русского, а также в слово ōгуі — паук (äгыі); транскрибируемое Бетлингом как аҕыі...

    [С. 78.]

                                                        Б) Дифтонги и Трифтонги.

    ...Означенные дифтонги с широким гласным на конце представляют особенность якутского языка в сравнении с тюркскими языками. Тюркским наречиям эти дифтонги (вообще) не известны, равно как не известны они монгольскому и калмыцкому языкам. Ввиду этого интересно обратить внимание на основы, содержащие в себе означенные дифтонги. По словарю Пекарского, в данное время, это можно сделать только в отношении дифтонга іä. Из приведенных в словаре слов видно, что большая часть основ падает на слова, сравнительное отношение которых к языкам тюркскому и монгольскому не указывается, почему можно полагать, что они относятся к основам которые представлялись для Радлова, работавшего по словарю Пекарского, не ясными по своему происхождению. Из оставшейся части слов 4-5 основ показаны, как имеющие сравнительное отношение к тюрк. языку, 2-3 к монг. и 1-2 к тому и другому языкам...

    [С. 79.]

                                                            ДОЛГИЕ ГЛАСНЫЕ.

    ...Соединение гласных в дифтонги с широким гласным на конце (тяжелые дифтонги) по выпадении согласного, мы можем наблюдать также в якутских словах, заимствованных по своим корням из монгольского языка, например — хагурджих [* У Голстунского: хагурчах, хагурцах. См. Монгольский словарь. Т. II, стр. 62. Также у Пекарскаго, словарь, стр. 1232.] — куорчах гроб,

    эгӱсхэхӱ — ӱöсҕǟ (недоставать) производить, хигэрэхӱ [* У Голстунского хэгэрэхӱ. См. Т. III, стр. 420. Также у Пекарского. См. Словарь, стр. 1077.] — кіäрҕäі украшаться, наряжаться...

    [С. 84.]

 

 

    М. А. К[ротов].

                                                     РЕВОЛЮЦИОНЕР - УЧЕНЫЙ

                       (К 45-летию работ Э. К. Пекарского над словарем якутского языка)

    В 1881 году на поселение в Якутскую область был доставлен Эдуард Карлович Пекарский. Он судился в Московском военно-окружном суде за хранение революционной литературы, участие в студенческих беспорядках в Харьковском ветеринарном институте и проживание по чужому паспорту. Приговор был суров — 15 лет каторжных работ. Лишь, принимая во внимание слабое здоровье подсудимого и его молодость (Эдуарду Карловичу было тогда 21-22 года), каторгу заменили лишением всех прав состояния и ссылкой на поселение «в отдаленнейшие места Сибири», выбрав в качестве последних Якутскую область.

    Здесь Э. К. поселили в Батурусский улус Якутского округа. Жизнь ссыльного в улусе была тяжелая. Ему выдавали на руки ежемесячно по 9 рублей и отводили определенный участок земли. «Заботы» администрации этим и заканчивались. Далее ссыльный, представлялся собственным силам, энергии, а главное, способности приспособляться к тяжелой улусной якутской жизни, часто в условиях подозрительного и несочувственного отношения к себе со стороны населения.

    Шел месяц за месяцем. Однообразно текла жизнь. Эдуард Карлович занимался сельским хозяйством, хлебопашеством, при том не всегда успешно. Бывало не раз, что ранние заморозки сводили на нет упорные труды, затраченные в течение целого лета.

    Но одна физическая работа удовлетворяла Эд. К-ча. Сталкиваясь с населением, входя с ним в общение, приходилось учиться его языку. Первым учителем Э. К-ча местному туземному языку был старик — якут «Почекун», который и разъяснял ему значение многих слов. В целях более быстрого и успешного изучения языка, все новые слова Э. К. записывал в алфавитном порядке, пополняя их также из имевшихся в его распоряжении книг, переведенных на якутский язык и рукописных словариков, составленных ссыльными — Натансоном, Альбовым и другими. В результате этой работы уже через сравнительно короткое время, к 1887 году, Эд. К-ч составил якутско-русский словарь, насчитывавший до 7000 слов. Об этом узнали в Якутске, а сам Э. К. завел переписку с Вост.-Сибир. отделом Русского Географического О-ва, который отнесся к словарю с большим одобрением, но за отсутствием средств — не мог принять на себя его издание. Дальше работа пошла еще быстрее. Большую помощь Э. К-чу в его работе оказали политический ссыльный Всеволод Михайлович Ионов (умер 2 февраля 1922 года) и протоиерей Дмитриан Попов. При их содействии, к началу 90-х годов Э. К. собрал уже до 20.000 якутских слов, но возможность издания словаря предоставилась лишь в 1897 году. Первый же выпуск в Якутске в 1899 году под названием «Словарь якутского языка, составленный Э. К. Пекарским (1882-1897) при ближайшем участии прот. Д. Д. Попова и В. М. Ионова». Этот выпуск был издан на средства, ассигнованные организатором Якутской экспедиций 1894-97 г. Сибиряковым и входил в серию трудов этой экспедиции.

    Следующие выпуски этого словаря в Якутске не издавались, так как по ходатайству Вост.-Сибирского отдела Р.Г.О., вполне оценившего огромную важность этого фундаментального труда, — дальнейшее его издание приняла на себя Академия Наук.

    Эдуард Карлович, принимавший участие в Сибиряковской экспедиции 1894-97, а в 1903 году — з Аянской экспедиции В. Е. Попова, (в результате которой в 1904 г. в Казани была издана книга «Поездка к приаянским тунгусам», кроме того занимался сбором разного рода этнографического материала, принимал участие в совещании по земельному устройству якутов и т. д. В 1905 году, после того как издание словаря приняла на себя Академия Наук, Эд. К-ч переехал в Ленинград, чтобы здесь лично наблюдать за выпуском словаря. Здесь в 1907 году вышел переизданный 1-ый выпуск якутского словаря, в 1909 — 2-ой, в 1912 — 3-й, в 1914 —4-ый, в 1915 — 5-ый, в 1923 — 6-ой, в 1925 — 7-ой и в 1926 — 8-ой. В каждом выпуске, в среднем, по 300-320 колонок (150-160 страниц, размером в половину листа). К настоящему времени составление словаря, на который потрачено 45 лет упорной работы, вчерне уже закончено.

    Таким образом значение этой работы огромно и не только для Советского Союза (в особенности для якутского народа), но и за его пределами. Этим только и можно объяснить ту торжественность, с которой было проведено к Ленинграде чествование Эдуарда Карловича по поводу завершения его 45 летней работы над словарем, — чествование, в котором принял участие ряд общественных и научных организаций, включая и Академию Наук.

    Первым отметило юбилей своего члена Ленинградское отделение, общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. На торжественном заседании этого общества, устроенном 20 ноября 1920 года, с приветствием юбиляра выступали члены общества (Прибылев, И. И. Майнов), представитель Якутии (В. В. Никифоров) и якутских студенческих землячеств в Москве и Ленинграде. Президент Академии Наук А. П. Карпинский прислал письмо, в котором выражал сожаление, что — по случаю болезни — не может присутствовать на этом торжестве. Якутский поэт Баишев прочел приветственный адрес на родном языке. От ряда научных работников и организаций Москвы и Ленинграда было получено 15 приветственных телеграмм и писем. В. В. Никифоров, приветствуя Э. К-ча сказал:

    „45 лет тому назад, царское правительство, отправив Эдуарда Карловича в далекую якутскую тайгу, думало его заживо похоронить. По прибытию в Якутию Пекарский принялся за изучение быта и культуры якутов и приступил к собиранию якутских слов и составлению якутской азбуки. Сейчас и в далекой тайге можно увидеть женщин якуток и детей, разбирающих свою родную азбуку. Благодаря огромному труду Эдуарда Карловича — якуты обрели свою грамоту и культуру».

    23 ноября вечером было заседание в институте Восточных языков, где с приветствием Эдуарда Карловича выступали представители 11 тюркских народностей. На этом заседании присутствовали академики — Ольденбург, Бартольд и другие. Последний сравнивал заслуги Э. К-ча с заслугами таких ученых, как Миддендорф и Бетлингк.

    После этого было устроено заседание в Радловском кружке при Академии Наук, участники которого очень тепло приветствовали юбиляра.

    10 февраля 1927 года в секции живой старины научно-исследовательского института сравнительной истории литератур и языков Запада и Востока при государственном Ленинградском университете Эдуард Карлович сделал доклад на тему «Якутская литература», после которого его приветствовали с окончанием многолетней работы проф. Зеленин и академик Бартольд, указавшие на огромное словарное и этнографическое значение этой работы. Затем юбиляру от имени секций был преподнесен адрес. В нем, между прочим говорится:

    «Ваш выдающийся труд, еще незаконченный печатаньем, уже давно пользуется широкой и почетной известностью среди специалистов всей Европы и Азии; недавно он нашел авторитетную оценку со стороны Академии Наук СССР, выбравшим Вас своим членом-корреспондентом.

    С большим удовлетворением мы русские этнографы, вспоминаем также вашу многолетнюю плодотворную работу в отделении этнографии Русского Этнографического Общества, в качестве секретаря отделения, редактора журнала «Живая старина», члена общества и многочисленных комиссий при нем.

    2 февраля на заседании Академии Наук было доложено, что Эдуард Карлович, за его ученые заслуги избирается членом-корреспондентом Академии. По окончании заседания непременный секретарь Ак. Наук академик С. Ф. Ольденбург расцеловал Э. К-ча и поздравил с избранием в члены корреспонденты, пожелав ему еще долгой и плодотворной работы.

    Наконец, 28 февраля Академией Наук было устроено торжественное заседание по поводу завершения Э. К-чем его 45-летней работы по составлению якутско-русского словаря. Юбиляр сидел по правую руку от президента Академии А. В. Карпинского, который, открыв заседание, в приветственной речи охарактеризовал огромную и ценную работу юбиляра назвав якутский словарь фундаментальным вкладом в науку и ценным вкладом в российскую и мировую культуру.

    — Вы отдали все силы на этот подвиг — говорил, обращаясь к юбиляру А. В. Карпинский — Вы из политического деятеля сделались специалистом-ученым. Якутский народ получил словарь своего языка только благодаря Вам; у многих даже более культурных народов нет словаря и до настоящего времена.

    Академик О. Ф. Ольденбург выступил с речью о достижениях Академии Наук в области словарных работ. Коснувшись якутского словаря и обращаясь к Эдуарду Карловичу, он сказал:

    — С Вашим замечательным словарем и Ваше имя попало в плеяду славных имен по составлению словарей России и Европы.

     После этого выступил сам Э. К-ч, сообщивший о плане его. словаря и его выполнении, о том как зародилась идея его составления, сборе материала и т. д., упомянув и о лицах, которые помогали осуществлению этой работы.

    — Первым моим учителем — говорил, юбиляр — был слепой якут — старик «Почекун», который ознакомил меня с якутскими словами и дал толчок к их пониманию. Затем видными помощниками в течении 13 лет были протоирей Д. Д. Попов, оказавший очень большую помощь, а также Вас. Ин. Попов и полит.-ссыльный Всев. Мих. Ионов.

    В заключение Э. К. принес благодарность оказавшим содействие в его работе академикам Радлову и Залемату (умершим), С. Ф. Ольденбургу и Бартольду.

    Проф. А. И. Самойлович говорил о словаре тюркских наречий академика В. В. Радлова и проекте его переиздания. Упомянув, что Э. К. является сподвижником Радлова и что словарь Э. К-ча является ценным вкладом в тюркологию, отметил, что к этому словарю необходимо составить подробный указатель на русском и немецком языках, дабы им мог воспользоваться большой круг лингвистов.

    От Якутии выступал В. В. Никифоров, проведший ту мысль, что день юбилея Э. К-ча является праздником не только Академии Наук, но и всего якутского народа.

    Так откликнулись на славный юбилей революционера-ученого научные организации Ленинграда. Само собой понятно, что не забыла юбиляра и Якутия.

    Якутский ЦИК и Совнарком 4 ноября 1926 года послали юбиляру следующую приветственную телеграмму:

    «От имени Правительства Якутии поздравляем Вас с знаменательным юбилеем завершением сорокапятилетнего упорного героического труда над составлением научного словаря якутского народа. Якутский трудовой народ в лице его советского правительства глубоко ценит громадное научное и практическое значение Вашего монументального труда, выходящие далеко за пределы одной Якутии. Словарь Ваш — гордость всей всесоюзной науки. В ознаменование Вашего юбилея Правительство Якутии постановило: 1) Назвать Вашим именем школу в Игидейцах — в месте Вашей первоначальной работы над словарем; 2) отпустить 2.000 рублей на ускорение изданий Вашего труда и 3) отпустить Вам единовременное пособие в 500 рублей. Председатель ЯЦИК Мегежекский. Председатель СНК Аммосов».

    На это Эд. К-ч ответил телеграммой на якутском языке, в переводе обозначающей: «За внимание, оказанное мне, а также за неожиданную честь переименования школы моим именем с глубокой радостью приношу всем Вам мою сердечную глубокую благодарность. Да здравствует якутский народ. Да здравствует Якутская республика. Пекарский».

    Искреннее поздравление принесло Э. К-чу — своему почетному члену — и исследовательское общество «saqa keskile» («Саха Кескиле»).

    «Якутское исследовательское общество «Саха Кескиле» — говорилось в его телеграмме — искренне приветствует своего почетного члена — автора якутского словаря с окончанием его классического вклада в науку. С гордостью отмечаем славное довершение 45 летнего Вашего подвига».

    В ответной телеграмме Э. К. писал: «Сердечно благодарю за поздравление. Тронут избранием в почетные члены. Духовно связанный с Вами и желающий процветания деятельности общества. Пекарский».

    Одним из членов этого общества В. Н. Леонтьевым в местной газете «Автономная Якутия» ко дню юбилея была помещена статья «К 45-летию составления Э. К. Пекарским словаря якутского языка», а на очередном собрании общество заслушало доклад на эту же тему и послало юбиляру приветственную телеграмму.

    И не только центр Якутии, но и такая далекая окраина как Булун и уходящие за полярный круг низовья Лены откликнулись на этот юбилей. Адрес на русском и якутском языках послал Эдуарду Карловичу один из сотрудников экспедиции Академий Наук т. Винокуров, совместно с группой живущих там якутов и тунгусов.

    Уже один этот сухой и далеко не полный перечень заседаний, устроенных научными организациями в честь Эдуарда Карловича, адресов и телеграмм, посланных ему в день юбилея, показывает какую ценную работу проделал он и какое огромное значение придает Якутскому словарю и якутский народ — в лице его правительства и научно-исследовательского общества «Саха Кескиле» и всесоюзная наука.

     /Сборник трудов исследовательского общества „Saqa Keskile” («Саха Кескиле»). Вып. 1-й (4). Якутск. 1927. C. 140-144./

 

 

    В. Кротов

                           ЯКУТСКИЙ УГОЛОК НА ЮБИЛЕЙНОЙ ВЫСТАВКЕ ВСОРГО

    На устраивавшейся, в Иркутске 30 декабря — 5 января с. г. юбилейной выставке, посвященной 75-ти летию Восточно-Сибирского отдела Госуд. Русск. Географ. Общества, Якутская секция оборудовала уголок «Якутской экспедиции 1894-1897 г. г.»

    Как известно, эта экспедиция, снаряженная ВСОРГО на средства известного сибирского золотопромышленника и мецената И. М. Сибирякова (ее чаще называют «сибиряковская»), была самой крупной из всех работавших в Якутском крае научных экспедиций [* Она уступает лишь нынешней Якутской экспедиции Всесоюзной Академии Наук В. К. (Автором не принята во внимание Великая Сибирская экспедиция. Р. К.)], как по числу участников (26 чел.), так и по широте и многообразию охваченных ею вопросов исследования.

    Материалы добытые в течении двухлетней работы, были крайне ценны и обширны, но недостаток средств у ВСОРГО не позволил издать их своевременно в виде намечавшихся «Трудов Якутской экспедиции» [* Под этим названием вышли три книжки: 1) С. В. Ястремский — Грамматика якутского языка. 2) С. В. Ястремский — Падежные суффиксы в якутском языке. 3) И. В. Иохельсон — Очерки зверопромышленности и торговли мехами на севере. В. К.] и они вышли в свет в разное время отдельными статьями и книгами как в русских так и в заграничных изданиях. Часть работ печатается и посейчас. Таковы материалы Виташевского и Левенталя по обычному праву, издающиеся якутской экспедицией ВАН, а также и известный якутский словарь Э. К. Пекарского. Остальная же часть рукописей и до сих пор лежит в архиве ВСОРГО и ждет своего издания.

    Уголок якутской экспедиции входит составною частью в отдел «Деятели ВСОРГО» и потому имел своей основной целью не освящение характера и объема работ экспедиции в целом, а выявление ее участников и их научных трудов. Соответственно к этому подбирались и экспонаты.

    Якутская экспедиция на выставке была представлена следующими предметами:

    а) схема работ Якутской экспедиции, показывающая распределение ее работ по районам Якутии по отдельным отраслям исследования и между отдельными участниками. Особо на схеме были выделены участники экспедиции — политические ссыльные.

    б) Диаграмма о составе участников экспедиции, показывавшая, что из числа 26 участников экспедиции было: политических ссыльных 16 человек, официальных лиц (чиновники, священники) — 6 чел., местных людей — 4 ч.

    в) Поименный список участников экспедиции.

    г) Фотографические карточки И. М. Сибирякова, Д. А. Клеменца О. К. Пекарского, И. И. Майнова и Н. Л. Геккера.

    д) Автографы подписей участников экспедиции Ф. Я. Кона, И. И. Майнова, Э. К. Пекарского и В. И. Иохельсона.

    е) Фотографическая карточка — группа участников Сибиряковской экспедиции, снятая во время их съезда в Якутске в начале 1896 г. и присланная на выставку И. И. Майновым из Ленинграда.

    ж) Автобиографии присланные к юбилею ВСОРГО Ф. Я. Коном, И. И. Майновым и В. И. Иохельсоиом.

    з) Рукописи Э. К. Пекарского, В. М. Ионова, И. И. Майнова, Н. Л. Геккера, С. В. Ястремского, Л. Г. Левенталя, В. В. Ливадина, С. В. Ковалика, В. И. Иохельсона и В. Г. Богораза.

    и) Дела архива ВСОРГО:

        1) По экспедиции Ф. Кона в Урянхайскую землю.

        2) Протоколы заседаний участников Якутской экспедиции.

    к) 3 книги «Трудов Якутской экспедиции», изданных ВСОРГО.

    л) Схематическая карта маршрутов Якутской экспедиции.

    м) Более 20 книг, представляющих главнейшие труды экскурсантов экспедиции в области изучения Якутии.

    н) Биографии Ионова и Трощанского, написанные П. П. Хороших и изданные ВСОРГО в виде отдельных брошюр

    Таковы материалы, представляющие Якутскую экспедицию и имеющиеся в распоряжении ВСОРГО, выставленные на выставке.

    В статье о выставке ВСОРГО (Вл. Труда № 3-5 января 1927 г.) есть следующий отзыв об уголке Якутской экспедиции:

    «Особая витрина, внимательно и любовно организованная студентами якутами, посвящена Якутской экспедиции 1894-1897 г. г. и ее деятелям — политическим ссыльным».

    Кроме того в отделе деятелей ВСОРГО были особо представлены два крупных якутоведа, не учувствовавшие в Сибиряковской экспедиции — В. Л. Серошевский и В. Л. Приклонский. Представлявшие их экспонаты также подбирались членами якутской секции ВСОРГО.

    Так нашло свое отражение в юбилейной выставке ВСОРГО, которую посетило свыше тысячи человек, дело исследования Якутского края.

    /Сборник трудов исследовательского общества „Saqa Keskile” («Саха Кескиле»). Вып. 1-й (4). Якутск. 1927. C. 145-146./

 

 

    В. В. Ливадин

                        МАТЕРИАЛЫ ПО КОЖЕВЕННОМУ ПРОИЗВОДСТВУ ЯКУТОВ

                            (Из неопубликованных трудов Сибиряковской экспедиции).

    *

                                                                      Предисловие.

    Якутская Сибиряковская эскпедиция 1894-1890 г. г. — настолько крупное событие в работе ВСОРГО и особенно в деле исследования Якутского края, что является вполне естественным даже теперь, через тридцать лет, вернуться к ней.

    Известно, что огромные, ценнейшие материалы экспедиции, которые, по мысли распорядительного комитета ВСОРГО, должны были издаваться 13 томами, объемом свыше 8000 стр. и составили бы целую библиотеку о Якутском крае, не увидели света как «Труды Якутской экспедиции». Отсутствие средств на издание заставило допустить распыление материалов и они печатались в разное время в отдельных научных сборниках и журналах. Целый ряд рукописей и до сего времени остался неиспользованным мертвым капиталом. Часть из них, правда, включена в издательский план Якутской Комиссии Академии Наук СССР (рукописи Левенталя и Виташевского), другая же часть еще ждет своего издателя...

    Якутская секция ВСОРГО, учитывая всю ценность материалов Сибиряковской экспедиции, которые не утратили своего значения и до сих пор, решила приступить к постепенному использованию этого фонда. Секция считает невозможным приступать к новым исследованиям и экспедициям без полного выяснения и использования всего того материала, который накоплен нашими предшественниками и учителями в деле изучения Якутского края. Этого требует не только прямая целесообразность, но и важнейший принцип советской действительности — строжайшая экономия средств.

    Печатающаяся ниже работа, быв. политического ссыльного В. В. Ливадина о кожевенном производстве якутов принадлежит к числу неиспользованных до сих пор материалов Сибиряковской экспедиции. Она представляет собой одну главу из предполагавшегося к изданию труда В. В. Ливадина «Занятия и ремесла якутов», который должен был составить часть 5-ю. пятого тома трудов Сибиряковской экспедиции. Кроме указанной главы имеются готовые к печати работы о следующих ремеслах: гончарном, портняжном, бондарном, столярном, плотничьем, кузнечном, слесарном, литейном и об изделиях из кости и рога.

    Сведения по якутским ремеслам автор труда, как участник Сибиряковской экспедиции, собирал по обширной программе, выработанной Э. К. Пекарским, которая осталась невыполненной лишь в части общих вопросов организации якутского ремесла...

    [С. 25-26.]

    ...Примечания к статье В. В. Ливадина даны членами Якутской секции И. В. Пуховым и Н. Я. Алексеевым.

    В. Кр.

    [С. 28.]

    *

                                      Выделка коровьей кожи без очистки от шерсти.

    Якуты выделывают кожи зимою, как в более свободное время.

    Поступившую в выделку кожу очищают от оставшихся на ней мяса и сала. Потом, разостлав на дворе мясной стороной кверху, замораживают и окончательно очищают от мяса и жира, соскребывая их инструментом, называемым «кысыах» [* Кысыах железный скребок для выделки шкур. Состоит из железного круга с острыми краями, насаженного на деревянную рукоятку, перпендикулярно к ней (по словарю Пекарского).]...

    [С. 29.]

                                                 2-й способ выделки оленьей кожи.

    ...Для окраски в желтый цвет, кожу опять намазывают парным молоком, а после натирают лиственичной гнилушей, распаренной в горячей воде и, свернувши в трубку, кладут для сушки на жерди перед камином, пока не впитается молоко и краска. После этого, взяв кожу между коленями, мнут при помощи инстр. «кэдэрэн» [* Кэдэрэн — скребок, скобель, инструмент для выделки кожи (из словаря Пекарского).]. Вымявши как следует, развешивают кожу на жердь или перегородку, с одной стороны кто-нибудь ее поддерживает, а с другой мастер скоблит черепком, что бы загладить следы ножа и «чычылàн»-а. Этим и оканчивается выделка...

    [С. 35.]

    *

    И. Дьячковский.

                                         НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

                                         ПОЛИТИЧЕСКИХ ССЫЛЬНЫХ В ЯКУТИИ

                                                   (За период с 1867 по 1907 г.г.).

           [* Извлечения из доклада «Культурное влияние политических ссыльных в Якутии»,

                                  прочитанного в Якутской секции ВСОРГО 13 фев. 1927 г.]

    Неиссякаемая энергия и жажда кипучей деятельности политических ссыльных не могли удовлетвориться только сельскохозяйственными работами, медпрактикой или педагогической деятельностью, — якутские ссыльные неутомимо занимались разнообразными научными работами, в виде метеорологических наблюдений, изучения быта туземцев, сотрудничества в научных журналах и т. п.

    Правда, правительство и местная администрация, разрешая собирание сырых материалов, работы на метеорологических станциях и непродолжительные экспедиции, категорически запрещало ссыльным участие в научных журналах.

    Занимавшихся литературной и научно-исследовательской деятельностью среди ссыльных было много, можно привести ряд имен: Серошевский, Войнаральский, Иохельсон, Богораз (Тан), Левенталь, Стеблин-Каменский, Ионов, Виташаевский, Пекарский, Ковалик, Шкловский, Короленко, Трощанский и др. Все они известны не только в России, но и за границей, как общественные деятели, писатели и ученые.

    В 90-х годах полит-ссыльные получили возможность участвовать в экспедициях и сотрудничать в изданиях Якут. области: Статистического Комитета. Благодаря этому мы видим ряд трудов по исследованию Якутской области.

    Исследования политических ссыльных о Якутском крае в совокупности составляют обширную библиотеку и представляют собой значительную ценность...

    Политические ссыльные участвовали во многих научно-исследовательских экспедициях. В 1889 г. Черский провел геологическое исследование области рек: Колымы, Яны, Индигирки. В пути из Средне-Колымска в Нижне-Колымск И. Д. Черский скончался.

    В известной Сибиряковской экспедиции (1894-1896 г.) из политических ссыльных принимали участие: Клеменц, Виташевский Иохельсон, Левенталь, Майнов, Пекарский, Богораз, Геккер, Горинович, Ионов, Ковалик. Участниками экспедиций были собраны обширные материалы по различным вопросам изучения края. Многочисленные труды этой экспедиции принадлежат исключительно перу политических ссыльных и получили широкую известность.

    В Аяно-Нельканской экспедиции 1894 г. из политических ссыльных принимали участие: Стефанович, Горинович и др. После возвращения из экспедиции Стефанович опубликовал свои впечатления и наблюдения о пройденном пути в книге «От Якутска до Аяна», изданной в 1896 г. в Иркутске.

    В 1900-1902 г. с американской Джезуповской экспедицией были командированы Богораз и Иохельсон, которые в течение 14 месяцев объехали северную часть Камчатки, Гижигинский и Анадырский край, Чукотскую землю и побывали на острове св. Лаврентия в Беринговом море, сделав до 5000 верст на собаках, оленях и в лодке. Добытые ими материалы имеют чрезвычайную ценность. Почти все они опубликованы в Америке.

    Нелькано-Аянская экспедиция Попова 1903 г. состояла только из политических ссыльных: В. Е. Попова, А. А. Говорина, И. М. Щеголева, землемера П. Ф. Теплова, В. С. Панкратова, В. М. Ионова, Э. К. Пекарского. Цель этой экспедиции заключалась в изыскании нового удобного пути между Аянским портом и урочищем Нелькан на реке Мае, а также в геодезическом исследовании этого пути. Экспедиция собрала много ботанических, зоологических, геологических и др. коллекций и научных материалов. Главной заслугой этой экспедиции явилось то, что в результате технических изысканий показавших полную непригодность старого «казенного тракта», был найден и исследован новый путь с более удобным перевалом через Становой хребет...

    Можно полагать, что было совершено еще много, исследований политическими ссыльными в Якутии за этот период, но мы не имеем пока достаточных данных об этом. По словам местных обывателей, рукописи некоторых ссыльных-исследователей, попадая в чужие руки, подвергались порче, уничтожению и гибели. Напр., весьма изрядное количество рукописей Н. Г. Чернышевского оставленных священнику г. Вилюйска, бесследно пропало.

    [С. 44-46.]

 

 

                                                                             ОТЧЕТ

                          Якутской секции ВСОРГО с 1 ноября 1925 г. по 1 мая 1927 г.

    ...Деятельность президиума секции за отчетный период выразилась в проведении 25 заседаний, на которых рассмотрено 140 различных вопросов. Президиум осуществлял деятельную связь с якутскими научно-исследовательскими организациями, издательствами, советскими учреждениями и отдельными научными работниками. Из наиболее важных вопросов, разрешенных президиумом следует отметить: о составлении био-библиографического словаря исследователей Якутии, о чествовании полугодовщины смерти А. Е. Кулаковского, о разборе рукописного фонда Сибиряковской экспедиции, о приветствии Э. К. Пекарскому в связи с окончанием работ по составлению якутского словаря, об участии в проведении юбилейной выставки ВСОРГО, об археологических работах в Якутии и ряд издательских вопросов...

    [ C. 84.]

    ...Издательская деятельность секции, за отсутствием средств, не могла широко развиться. В 1926 г. в томе LI Изв. ВСОРГО опубликована небольшая работа П. П. Хороших — «Исследователи Якутии», посвященная В. Ф. Трощанскому. Вторым изданием является настоящий сборник...

    Председатель президиума В. И. Подгорбунский

    Секретарь В. А. Кротов

    [ C. 85.]

 

 

                                                          EDUARD PIEKARSKI

                                                                        Von

                                                                     N. Poppe

    Am 21. November 1926 waren fünfundvierzig Jahre verflossen, seit Piekarski sein großes jakutisch-russisches Wörterbuch angefangen hat, von welchem bis jetzt acht Lieferungen erschienen sind.

    Eduard Piekarski ist am 13./26. Oktober 1858 im Gouvernement Minsk geboren. Seine Gymnasialbildung hat er in Minsk, Taganrog und Tschernigov bekommen, hat sie jedoch nicht abschließen können, da ihn darin seine politische Tätigkeit gehindert hat. Später — in den Jahren 1877-78 — studierte er am Veterinärinstitut in Charkov, wurde aber im Zusammenhang mit Studentenunruhen ausgeschlossen und auf fünf Jahre ins Gouvernement Archangel verschickt. Doch gelang es ihm, damals der Strafe zu entgehen und sogar Anstellung als Dorischreiber im Bezirk von Tambov zu bekommen. Sodann kam er nach Moskau, wo er im Jahre 1879 verhaftet wurde. Der Angehörigkeit zu der revolutionären Partei eingeklagt, wurde er im Jahre 1881 vor ein Kriegsgericht gestellt und zu Zwangsarbeiten verurteilt, welche in Verbannung nach Sibirien umgewandelt wurden.

    Am 21. November 1881 kam Piekarski ins Gebiet Jakutsk, und dieser Tag ist zugleich der Geburtstag seines Wörterbuchs, da Piekarski sie h an das Studium dei jakutischen Sprache sozusagen am ersten Tage seines Aufenthaltes im Jakutenlande machte.

    Das Ziel, welches sich Piekarski anfangs gesetzt hatte, war sehr bescheiden: das Wörterbuch, welches er damals zusammenzustellen anfing, sollte vor allem praktischen Zwecken dienen, da sowohl der zukünftige Forscher als auch seine Unglücksgefährten im fremden Lande ohne Kenntnis der Spräche nur ein kümmerliches Dasein führen konnten; Jedoch bald nachdem Piekarski Böhtlingks epochemachendes Werk kennengelernt hatte, faßte er den festen Entschluß, seinen Aufenthalt im Jakutenlande der gründlichen Erforschung der jakutischen Sprache zu widmen.

    Anfangs schöpfte Piekarski sein Material ausschließlich aus der alltäglichen Umgangssprache und den Übersetzungen russischer Missionare, aber schon in den achtziger Jahren fing er an, auch folkloristische Sammlungen zu machen. Indem Piekarski sein Material mit Böhtlingks Werk verglich, merkte er, daß eine Reihe gewöhnlichster Wörter in Böhtlingks Wörterbuch fehlt, und so faßte er mit seinem Mitarbeiter V. Jonov den Entschluß? das gesammelte Material an Böhtlingk zu schicken. Jedoch war damals Böhtlingk nicht in Petersburg, und so blieben die Aufzeichnungen in Piekarskis Besitz.

    Ein, großes Glück für Piekarski war der Umstand, daß seine Arbeit bald die Aufmerksamkeit der Ostsibirischen Sektion der Russischen Geographischen Gesellschaft auf sich lenkte, und von diesem Augenblick an fand der junge Forscher Unterstützung in meinem Werk. Dazu gesellte sich noch ein glücklicher Umstand, welcher, für Piekarskis Lebenswerk große Folgen hatte, nämlich in den Jahren 1894-96 wirkte die sogenannte Sibirjakovsche Expedition, an, deren Arbeiten auf D. Klementz Vorschlag auch Piekarski teilnahm. Sodann erhielt Piekarski durch die Expedition die handschriftlichen Sammlungen von Chudjakov und das handschriftliche Wörterbuch von Porjadin, aus welchen er sehr wertvollen Stoff für sein Wörterbuch schöpfen konnte. Alle diese Sammlungen sowie seine eigenen und S. Jastremskis Aufzeichnungen bereicherten das Material ungemein, und so konnte Piekarski sich an die Bearbeitung des Wörterbuches machen. Hier sei aber bemerkt, daß die erste Redaktion des Wörterbuch schon im Jahre 1889 fertig war: damals waren es schon zwei Bände. Durch Klementz erhielt Piekarski von der Sibirjakovschen Expedition 2000 Rubel, und auf solche Weise konnte das Wörterbuch gedruckt werden. Damals im Jahre 1899 erschien eine Lieferung.

    Da die Ostsibirische Sektion der Russischen Geographischen Gesellschaft sah, daß die Mittel der Sibirjakovschen Expedition nicht ausreichen würden, so, wandte sie sich an die Russische Akademie der Wissenschaften mit der Bitte, das Wörterbuch in die Reihe der Veröffentlichungen der Akademie aufzunehmen. Diese Bitte fand seitens der Akademie das beste Entgegenkommen, und so machte sich Piekarski im Jahre 1903 an die Bearbeitung des Wörterbuches für die Akademie der Wissenschaften. Im Jahre J905 gelang es ihm, aus der Verbannung nach Petersburg zurückzukehren, und schon nach zwei Jahren erschien die erste Lieferung des umgearbeiteten Wörterbuches, welcher im Laufe von 21 Jahren sieben weitere

    Piekarski lebte also unter den Jakuten vom Jahre 1881 bis August 1905, im ganzen 24. Jahre, Im Laufe dieser Zeit machte er die gründlichste Bekanntschaft mit den Jakuten in den verschiedensten Gegenden. Anfangs lebte er im Boturusschen Ulus des Bezirkes von Jakutsk., später vom Jahre 1899-1905 hielt er sich vorwiegend in der Stadt Jakutsk auf. Während seines vierundzwanzigjährigen Aufenthaltes im Jakutenlande besuchte er die Ulus von Boturus, Bajaghantai u. a., alle im Bezirk von Jakutsk. Leider gelang es ihm nicht,, Jakuten außerhalb des Bezirks Jakutsk zu besuchen, daher umfaßt sein Wörterbuch ausschließlich die Mundart dieses Bezirks.

    Außer dem Wörterbuch, seinem Lebenswerk, welches das vollständigste Wörterbuch einer lebenden Türksprache ist, hat Piekarski eine Reihe folkloristischer Aufzeichnungen gesammelt; ein Teil derselben ist bereits im Druck erschienen und allgemein bekannt, Diese Sammlungen zu veröffentlichen und eine Übersetzung derselben herzustellen, ist die nächste Aufgabe des verdienten Forschers, dessen persönliches Urglück ein wahrer Segen für die Erforschung der jakutischen Sprache war.

    Dezember 1926.

    /Ungarische Jahrbücher. Band VII. Heft 3/4. Berlin und Leipzig. 1927. S. 336-340./

 

 

    Д. Шепилов

                                  К вопросу о наказаниях по обычному праву якутов

    ...Наиболее ранний исследователь, данные которого помещены в сборнике Д Я. Самоквасова [* Сборник обычн. права Сибирских инородцев изд. Самоквасова, Варшава 1876 г. Для сравнения с материалами сборника Д. Я. Самоквасова смотреть Э. К. Пекарский — «Материалы по якутскому обычному праву» Сб. муз Ант. и Этногр. т. 5.], приводит очень обширный перечень наказаний применявшихся якутами по обычному праву: сажание в колодку и смыки, высылка из пределов рода, сечение розгами и лозами, обязательство загладить причиненный вред, арест, отдача совершившего преступление в заработки лицу, у коего произведена кража или не уплачен долг, выговор, штраф и даже лишение права заниматься определенной профессией. Как видно, перечень применявшихся наказаний чрезвычайно обширен. При чем среди этой серии, телесные наказания занимали одно из первых мест и применялись по Самоквасову, почти за все проступки совершавшиеся якутами...

    [С. 37.]

    *

    Кюндэ

                                               ОБ ЯКУТСКОМ СТИХОСЛОЖЕНИИ

    Октябрьская революция создала совершенно иные условия для развития национальной культуры в Якутии. Прежде в Якутии не было своей печатной художественной литературы, за исключением одной пьесы «Манчары» В. В. Никифорова и образцов якутской народной литературы собранных Худяковым и Пекарским, изданных Академией Наук. После революции малым народностям СССР предоставлена возможность издавать литературу на своем родном языке. В связи с этим в настоящее время быстрым темпом развивается и якутская художественная литература. У якутского населения, пока что не подготовленного для серьезного чтения, любящего читать лишь легкую и увлекательную литературу, — запросы в художественной литературе, в особенности в поэзии — огромны. Поэтому производство стихов и поэм превышает производство других видов художественной литературы...

    [С. 48.]

 

 

    В. Н. Фигнер

                                                                 ПРОЦЕСС „50-ти”.

                                                                           1877 г.

    ...Трагическая судьба постигла двух виднейших участников этого дела: Бардина бежала из г. Ишима в 79 г., во времена «Народной Воли», и мы надеялись, что она будет с нами. К сожалению, я была в то время на юге и не виделась с ней. Пробыв некоторое время в Казани, она уехала за границу, проживала в Женеве и там застрелилась. Ее сломили и политическая, и личная неудачи. Программу «Народной Воли» она не смогла принять целиком; между психологией революционера 74-75 г., воспитанного на учении социалистов-утопистов, и боевым настроением народовольцев 79-80 г.г. лежала пропасть, и она не могла перешагнуть ее, а жить без духовного удовлетворения она не могла.

    Без внутренней трагедии жестокая смерть унесла Петра Алексеева. По выходе на поселение, в Якутской области, по дороге к товарищу. он был убит двумя якутами, подозревавшими, что у него есть деньги. Эти якуты сложили потом песню о нем — о богатыре, убитом двумя другими богатырями, которые никогда никому не скажут, где он пал.

    Эта песня выдала их, и они были преданы суду [* Эта песня приведена в статье Э. К. Пекарского: Рабочий Петр Алексеев. «Былое», 1922 г., № 19.].

    /Каторга и Ссылка. Историко-революционный вестник. Кн. 33. № 4. Москва. 1927. С. 19./

 

 

    В. И. Николаев

                                            СИБИРСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ССЫЛКА

                                                     И ИЗУЧЕНИЕ МЕСТНОГО КРАЯ

                                                                              І

   Культурно-историческая роль политической ссылки. Местная администрация и политическая ссылка. Развитие интереса к изучению местного края. Пути исследовательской работы.

                                                                               *

    ...До 1905 года политическая ссылка не носила массового характера, хотя в отдельные моменты политические ссыльные и попадали «пачками» (декабристы, каракозовцьг, нечаевцы, народники). В этот период политическая ссылка была по преимуществу интеллигентской. Политическая реакция и отсутствие в Сибири в те годы предпосылок для широкой общественной работы естественно побуждали интеллигентные силы ссылки уйти с головою в «малые дела», преимущественно в изучение местного края и научно-литературную работу.

    Наоборот, массовая политическая ссылка послереволюционного периода, состоявшая преимущественно из рабочих и крестьян, мало выделила из своей среды исследователей местного края, направив свои силы преимущественно на общественную работу (кооперативное, профессиональное движение и революционная борьба). Последнему, несомненно, благоприятствовало и то обстоятельство, что Россия быстрыми шагами шла по пути революции, и политические пленники, попадавшие в то время в Сибирь, чувствовали себя в ней лишь временными гостями.

    Но как бы ни были разнообразны объективные условия и субъективные настроения ссыльных в течение различных периодов политической ссылки, на протяжении всей ее истории красной нитью проходит выдающееся значение ссыльных в изучении местного края.

    Различные районы Сибири выдвинули- именно из числа политических ссыльных десятки исследователей, ученых, имена которых пользуются и поныне европейской известностью: И. Д. Черский, Д. А. Клеменц, В. И. Иохельсон, Э. К. Пекарский и мн. др.

                                                                              V.

    Якутский край и исследовательская работа политических ссыльных. Декабристы. Каракозовцы. Выдающиеся исследователи Якутского края: В. Л. Серошевский, В. И. Иохельсон, В. Г. Богораз-Тан, Э. К. Пекарский. Экспедиции. Научно-литературные труды. Исследовательские учреждения и метеорологические наблюдения. Последнее поколение якутской ссылки в изучении местного края.

                                                                               *

    В истории сибирской политической ссылки Якутский край занимал совершенно особое место. Будучи совершенно отрезанным дальностью расстояния от сколько-нибудь культурных центров, не выпускавший в течение многих лет из своих снежных просторов попадавших сюда политических изгнанников, Якутский край, с его отсталым, инородческим населением и полуграмотным чиновничеством, наиболее выпукло отразил на себе положительное влияние политической, ссылки...

    Массовый сравнительно характер приобретает якутская ссылка лишь с начала 80-х годов. Естественно, поэтому, что период 80—90-х годов является наиболее показательным в смысле расширения и углубления работы политических ссыльных по изучению местного края.

    Именно этот период выдвинул большую группу политических ссыльных, оставивших после себя глубокий след в краеведении.

    К числу этих лиц относятся: В. Г. Богораз-Тан, Н. А. Виташевский, В. Г. Горинович, В. М. Ионов, В. И. Иохельсон, В. Л. Серошевский, С. Ф. Ковалик, Л. Г. Левенталь, В. В. Ливадин, И. И. Майнов, М. П. Овчинников, Э. К. Пекарский, В. Ф. Трощанский, И. В. Шкловский-Дионео, С. В. Ястремский, Н. Л. Геккер, Ф. Я. Кон, Я. В. Стефанович, А. И. Бычков и др...

    Наиболее крупный след в изучении Якутского края оставили В. Л. Серошевский, В. И. Иохельсон, В. Г. Богораз-Тан и Э. К. Пекарский...

    В области якутского краеведения одно из почетных мест принадлежит Э. К. Пекарскому (1881—1895 г.г.), работавшему многие годы по составлению якутско-русского словаря, за что ему была в свое время присуждена золотая медаль. Э. К. Пекарский не являлся только узким специалистом по словарю, его перу принадлежит большое количество работ по экономике и этнографии, печатавшихся как в местных, так и столичных изданиях («Живая Старина», «Известия Академии Наук» и др.)...

    В 90-х годах (1894-1896 г.г.) большая Сибиряковская этнографическая экспедиция в Якутскую область, как своей организацией, так и выдающимися результатами работ обязана, главным образом, политической ссылке. Выше мы уже указывали, что в организации экспедиции принял непосредственное участие Д. А. Клеменц, посетивший Якутск в 1894 г. В работах этой экспедиции приняли участие след. политические ссыльные: И. И. Майнов, Н. Л. Геккер, Ф. Я. Кон, Э. Пекарский, С. В. Ястремский, В. М. Ионов, В. Горинович, В. Ливадин, Г. Ф. Осмоловский, Л. Г. Левенталь, Н. В. Виташевский, С. Ф. Ковалик, В. И. Иохельсон, В. Г. Богораз-Тан.

    К сожалению, большая часть трудов Сибиряковской экспедиции не опубликована и до настоящего времени.

    Из исследовательских экспедиций, в которых принимали участие политические ссыльные, надлежит отметить: Аяно-Нельканская 1894 г. (Я. В. Стефанович, В. Е. Горинович), Американская экспедиция 1900-1902 г.г. (В. И. Иохельсон, В. Г. Богораз-Тан), Русско-полярная бар. Толя в 1901-1902 г.г. (М. И. Бруснев-Ционглинский, В. Катин-Ярцев), экспедиция адм. Колчака в поисках бар. Толя в 1903 г. (А. Д. Поляк, Басов-Верхоянцев, П. В. Оленин); Нелькано-Аянская в 1903 г. (В. Е. Попов, А. А. Ховрин, И. И. Щеголев, И. Ф. Теплов, В. С. Панкратов, В. М. Ионов, Э. К. Пекарский), экспедиция С. А. Бутурлина в Колымском округе в 1905 г. (К. Ф. Рожновский), Сунтарская 1907 г. (И. Л. Драверт, П. В. Оленин), Якутско-Зейская 1908 г. (В. С. Панкратов), Амурская 1912 г. (В. С. Панкратов), Геологического комитета в 1912-1913 годах (В. С. Панкратов и И. Л. Драверт).

    Участие политических ссыльных в экспедиционных исследованиях и продолжительное пребывание в крае не могли не породить огромной литературы, посвященной изучению Якутской области.

    Центральное место почти во всех литературных работах занимает этнография, антропология и фольклор. Помимо трудов В. И. Иохельсона, В. Г. Богораза-Тана, Э. К. Пекарского, следует отметить В. Ф. Трощанского («Якуты в их домашней обстановке», «Любовь и брак у якутов»), Н. А. Виташевского («Якутские материалы для разработки вопросов эмбриологии права», «Материалы для изучения Якутской народной словесности»), В. С. Ефремова («Якутский род»), И. А. Худякова («Верхоянский Сборник» — якутские сказки, песни и проч.), Н. Л. Геккера («К характеристике физического типа якутов»), В. П. Цветкова («Поездка к майским тунгусам»)...

    Немаловажную роль в углублении краеведческой работы сыграл в Якутской обл. и статистический комитет, вокруг которого группировались, особенно в 90-х годах, научные силы политических ссыльных: В. И. Иохельсон, Н. А. Виташевский, В. Н; Зубрилов, М. И. Сосновский, Р. А. Стеблин-Каменский. В памятных книжках Якутской обл. печатались, правда, без подписи, труды: В. М. Ионова, Л. Г. Левенталя, Э. К. Пекарского, Ф. Я. Кона и др. Немало организовал статистический комитет экспедиций и экскурсий, в которых принимали непосредственное участие политические ссыльные...

                                                                              VI.

    Некоторые итоги. Субъективное и объективное значение исследовательской работы политических ссыльных. От исследовательской, деятельности к общественной и революционной работе.

                                                                               *

    Исследовательская работа политических ссыльных имела определенную объективную научную ценность, поскольку в процессе этой работы не только накапливался и описывался научный материал, но и прокладывались пути дальнейших углубленных исследований. Среди политических ссыльных, прибывавших в Сибирь, мало было специалистов, научно подготовленных к исследованию многообразных и мало изученных сторон жизни Сибирского края. Попадавшая в ссылку молодежь в своем желании познать местный край, переходя от примитивных форм научного исследования к более сложным, сумела, однако, специализировать свои познания и выработать из себя преданных науке деятелей, которые и по окончании ссылки, углубляя и расширяя свои знания, продолжали отдавать силы научно-исследовательской работе.

    Примером этого может служить продолжающаяся и до настоящего времени научная деятельность В. Богораза-Тана, В. М. Иохельсона, Э. К. Пекарского, И. И. Майнова, А. К. Кузнецова и др...

    От исследовательской деятельности к революционной работе—вот путь, по которому шла и который закончила политическая ссылка в феврале 1917 года.

    /Каторга и Ссылка. Историко-революционный вестник. Кн. № 5. 34. Москва 1927. С. 87, 91, 108-116./