ЎЎЎ 31. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 31. 1935. Койданава. "Кальвіна". 2022.

 

                                                                          АРХИВ

                                                                              (А)

    Заведующий — Г. А. Князев.

    Научно-организационные работы Архива, как и в предыдущие годы, заключались в учете и концентрации архивных материалов и инструктаже по архивной части учреждения Академии наук, причем эта работа протекала особенно усиленно в весенние и летние месяцы в связи с переездом учреждений ОМЕН в Москву. Большинство учреждений посещены инспектором Архива и все материалы, утратившие значение для оперативной работы, были перед отъездом сданы в Архив. В данном году в Архив поступили материалы от 43 академических научных и других учреждений. Одновременно производился учет и прием картографических рукописных материалов, которых в первую половину года было принято и описано до 1 600 экз. (из них около 1 000 новых поступлений).

    Из отдельных поступлений за год от учреждений и лиц могут быть отмечены:

    материалы почетного члена АН Э. К. Пекарского — от Е. А. Пекарской; ...

    часть материалов скончавшегося в 1934 г. акад. С. Ф. Ольденбурга — от его вдовы Е. Г. Ольденбург; ...

    /Отчет о деятельности Академии Наук Союза Советских Социалистических Республик в 1934 году. Москва – Ленинград. 1935. С. 587./

 

 

 

                                                   ПАМЯТИ Э. К. ПЕКАРСКОГО

                                                               А. Н. Самойловича

    Якутская АССР, Всесоюзная Академия Наук, советское и мировое востоковедение понесли в 1934 году горестную утрату: 29 июня умер на склоне лет Эдуард Карлович Пекарский, почетный член Академия, крупнейший знаток языка, фольклора и быта якутов.

    Э. К. Пекарский родился 26 октября 1858 г. на мызе Петровичи бывшего Смиловицкого прихода Минской губернии в дворянской семье. Из-за политической «неблагонадежности» не мог завершить ни среднего ни высшего образования. После исключения в 1878 г. из Харьковского ветеринарного института за студенческие «беспорядки» перешел в начале 1879 г. на нелегальное положение, был в конце того же года арестован в Москве и по постановлению военно-окружного суда в 1881 году сослан по обвинению в принадлежности к «социально-революционной» партии на поселение в бывшую Якутскую область, где пробыл около четверти века, до августа 1905 г. Годы 1881-1899. Э. К. Пекарский прожил в бывшем 1-ом Игидейском наслеге Ботурусского улуса Якутского округа, а годы 1900-1905 в т. Якутске.

    Тесно общаясь в ссылке с якутским населением и участвуя в якутской жизни в качестве сельского хозяина землероба и скотовода, Э. К. Пекарский, не обладавший специальной лингвистической и этнографической подготовкой, стал в Якутии путем самообразования одним из лучших, крупнейших знатоков якутского языка, якутского быта и якутского фольклора и собрал по этим вопросам при содействии своих товарищей по ссылке, а также самих якутов и местных русских, — ценнейшие материалы, использованные им в его печатных трудах. Основой лингвистического самообразования Э. К. Пекарского была классическая книга акад. Бетлингка «О якутском языке».

    На почве краеведческой работы Э. К. Пекарский в годы ссылки завязал сношения с Якутским статистическим комитетом и с Восточно-Сибирским отделом Географического общества и принял участие в составлении «Памятной книжки Якутской области», в первом выпуске которой (1895 г.) появилась первая печатная работа Э. К. Пекарского в сотрудничестве с Г. Ф. Осмоловским: «Якутский род до и после прихода русских».

    По приглашению известного политического и научного деятеля Д. А. Клеменца Э. К. Пекарский принял также участие в так называемой Сибиряковской якутской экспедиции 1894-1896 гг., организованной Восточно-Сибирским отделом Географического общества для изучения Якутии в экономическом, юридическом и бытовом отношениях. Совместно с политическим ссыльным И. И. Майновым Э. К. Пекарский составил для этой экспедиции программу собирания сведений о материальной и духовной культуре якутов (за исключением верований). На средства той же экспедиции Э. К. Пекарский издал в 1899 г. в г. Якутске первый выпуск своего «Словаря якутского языка», появившийся затем в 1907 г. вторым изданием в Петербурге, как уже издание Академии Наук.

    Летом 1903 г. Э. К. Пекарский участвовал в Нелькано-Аянской экспедиции инженера В. Е. Попова, занимаясь изучением экономического положения приаянских тунгусов и собиранием коллекций для Этнографического отдела бывшего Русского музея в Ленинграде, в котором Э. К. Пекарский затем в 1905-1911 гг. работал в качестве регистратора этнографических коллекций. Получив в этом музее ту же, что и Э. К. Пекарский, работу в 1907 г., я тогда завязал с ним знакомство на почве общих научных интересов, не прекращавшееся до его смерти на протяжении более четверти века. Отчет Э. К. Пекарского о поездке к приаянским тунгусам был напечатан в 1904 г. в Известиях Общества археологии, истории и этнографии в Казани (т. XX, вып. 4-5).

    Еще до возвращения из якутской ссылки Э. К. Пекарский получил при содействии Восточно-Сибирского отдела Географического общества предложение от Академии Наук продолжать работу по составлению и изданию «Словаря якутского языка» на средства Академии и под наблюдением академиков К. Г. Залемана и В. В. Радлова. Переехав в 1905 г. в Петербург^ Э. К. Пекарский до конца своей жизни проявлял преимущественный интерес к словарному богатству якутского языка. Приступил он к этой работе почти в первые же дни своего прибытия в Якутию, в 1881 г., сначала с исключительно практическими целями, ж не прекращал разнесения на карточки якутских слов и после окончания в 1930 году академического издания почти пятидесятилетнего его труда в 13 выпусках с послесловием академика С. Ф. Ольденбурга. Э. К. Пекарский готовил в последние годы дополнительный выпуск своего словаря, который в изданных 13 выпусках заключает уже до 25 000 слов. Этот дополнительный выпуск, материалы для которого после смерти Э. К. Пекарского поступили на хранение и разработку в Институт востоковедения Академии Наук, содержит в себе главным образом новые якутские слова, отмечающие новый этап в развитии якутского языка после Октябрьской революции в связи с успехами культурного строительства образованной в 1922 году Якутской АССР.

    Высокая оценка основного труда почти всей жизни Э. К. Пекарского, его якутского словаря, давалась академиками Залеманом, Радловым, Бартольдом, Ольденбургом, известным французским лингвистом Готьо, проф. Поппе и другими учеными.

    Культурные заслуги Э. К. Пекарского перед якутским народом и среди них, в первую очередь, составление им в сотрудничестве со Вс. И. Ионовым обширного словаря якутского языка неоднократно отмечались с благодарностью правительством ЯАССР и советской общественностью Якутии.

    Ко времени прибытия в этом году в Стамбул советских академиков для участия в лингвистическом конгрессе Турции, в трех номерах правительственной турецкой газеты «Наkimiyeti milliye», выходящей в Анкаре,  была помещена пространная статья, в которой подробно освещено исключительно крупное значение словаря Пекарского для изучения различных сторон культурной истории якутов.

    И поныне еще ни один язык тюркской системы не получил в законченном печатном виде столь полного словаря, как «Словарь якутского языка» Э. К. Пекарского. Все же этот словарь, как признавал и сам автор, не «мог отразить с действительной полнотой всех словарных богатств якутского языка, который изучался Э. К. Пекарским и его сотрудниками главным образом, хотя и не исключительно, в пределах говоров бывшего Якутского округа, т. е. центральной части Якутии. Новые якутоведы, выходящие теперь преимущественно из среды самих якутов, должны, таким образом, продолжить словарный труд Э. К. Пекарского в отношении не только новых слов, но и старых, по говорам, не отраженным или мало отраженным в словаре Э. К. Пекарского. Эта работа уже выполняется.

    Вторым крупным, но не доведенным до конца, трудом Э. К. Пекарского является академическое издание «Образцов народной литературы якутов» на якутском языке, в трех томах. Том первый заполнен исключительно произведениями якутского эпоса, собранными самим Э. К. Пекарским (21 произведение, 475 страниц), в том второй из двух выпусков вошли материалы по якутскому эпосу, собранные И. А. Худяковым (258 стр.), и том третий в одном выпуске заключает одно крупное якутское эпическое произведение, записанное В. Н. Васильевым (196 стр.). До сих дар это тщательно выполненное издание остается единственной обширности публикацией образцов чрезвычайно ценного в научном и художественной отношениях якутского фольклора. Тому же фольклору посвящен ряд отдельных статей Э. К. Пекарского на русском и польском языках.

    Посетив Э. К. Пекарского в последний раз незадолго до его смерти, я прочел ему в рукописи свое предисловие к печатающемуся в настоящее время сборнику якутского фольклора в русском переводе, и Э. К. выразил большую радость, что труды его и его товарищей в этой области не забываются, а находят продолжателей, и при том преимущественно среди молодого поколения советской якутской интеллигенции, взращенной и взращиваемой Октябрьской революцией и национальной политикой Ленина - Сталина.

    Молодой якутский писатель и литературовед Н. Е. Мордвинов, давая в первой главе своей недавно напечатанной в журнале «Советская Якутия» (№ 4 за 1934 г.) статьи «Основные этапы развития якутской художественной литературы» обзор дореволюционного наследства якутской художественной литературы (стр. 78-я), упоминает и «Образцы народной литературы якутов», изданные Э. К. Пекарским.

    Перу Э. К. Пекарского принадлежит также ряд работ по этнографии якутов и тунгусов, одна из которых, как упоминалось мною ранее, явилась его первой печатной работой. Назовем еще: «Плащ и бубен якутского шамана» (в сотрудничестве с В. Н. Васильевым, 1910 г.), «Очерки быта приаянских тунгусов» (в сотрудничестве с В. П. Цветковым, 1913 г.), «Материалы по обычному праву якутов» (1925 г.), «Средняя якутская свадьба» (в сотрудничестве с Н. П. Поповым, 1927 г.). Этнографические работы Э. К. Пекарского, как и его ближайших товарищей по ссылке, отражают в той или иной степени народническую идеологию. Это обстоятельство должно учитываться при пользовании этими работами, как культурным наследием.

    С 1911 г. до смерти в течение более 20 лет Э. К. Пекарский работал в ставе научных сотрудников Академии Наук сначала по Музею антропологии и этнографии, а за последние годы по Институту востоковедения. После оставления мною в 1914 г. должности секретаря Этнографического отделения Географического общества, на эту должность был избран Э. К. Пекарский, занимавший ее ряд лет.

    Отличаясь всегда исключительным умением планировать свое время и свой труд, Э. К. Пекарский, отдававший до своей болезни немало энергии разносторонней общественной деятельности ж участию в общей прессе, вел, помимо всего прочего, большую редакционную работу особенно по исправлению чужих трудов, посвященных изучению Якутии и якутов, и проявлял при этом, как и во всей своей деятельности, образцовые добросовестность, точность, аккуратность и исполнительность.

    Мы лишилась выдающегося якутоведа. [* Работы Э. К. Пекарского по якутоведению до 1924 г. см. в брошюре П. П. Хороших, Якуты. Опыт указателя историко-этнологической литературы о якутской народности. Иркутск, 1924. Новейшие работы Э. К. Пекарского на польском языке указаны в обзоре проф. Е. Г. Кагарова, Иностранная литература о народах СССР за 15 лет (Советская этнография, 1934, № 1-2, стр. 252).] Лучшим выражением нашего уважения и внимания к его культурным и научным заслугам перед Якутией и Союзом будет заботливое содействие продолжению на новых началах его трудов по изучению якутского языка и якутской литературы и прежде всего содействие подготовке молодых якутоведов. К этому содействию уже приступлено, но оно далеко еще недостаточно сравнительно с требованиями культурного строительства Якутской АССР. Мы должны и мы будем коллективно стремиться обеспечить удовлетворение этих требований в наибольшей мере как силами всесоюзных культурных центров, так и главным образом силами самой, строящей новую жизнь, Якутии.

    Ленинград

    12 XII 1934

    /Известия Академии Наук Советских Социалистических Республик. Сер. VII. Отделение общественных наук. № 10. Москва - Ленинград. 1934. С. 743-747./

 

    В. М. Цодиков

                                     РЕСПУБЛИКА ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

    ...Как же началось исследование Якутии?

    Во время обсуждения доклада председателя Совнаркома ЯАССР X. П. Шараборина о задачах научного исследования в Якутии В. Н. Васильев красочно обрисовал «труды по изучению Якутии» царской России. Но это изучение шло по двум далеко не научным темам: интерес проявлялся только к колониальному грабежу и закабалению и использованию Якутии, как тюрьмы без решеток, как места отдаленнейшей ссылки революционеров. Начиная с декабристов и каракозовцев, Н. Г. Чернышевского, В. Г. Короленко и Э. Э. Пекарского, туда были брошены Петр Алексеев, С. Орджоникидзе, Г. И. Петровский, Е. Ярославский и многие другие...

    Лишь с Октябрьской революцией открылась широкая дорога для расцвета этой богатой страны...

    /Экспедиции Академии Наук СССР. 1934 год. 152 фото и 43 карты. [Академия Наук СССР. Совет по изучению природных ресурсов.] Москва – Ленинград. 1935. С. 281./

 

 

    15-22 декабря 1934 г. в Москве состоялась сессия Академии наук СССР — первая сессия Академии по переезде ее в столицу. Программа занятий сессии была так обширна, что только благодаря исключительному уплотнению времени и хорошо поставленной организационной стороне возможно было выполнить весь намеченный план работ сессии...

    Далее общее собрание заслушало некрологи о скончавшихся почетных и действительных членах Академии. Некролог акад. А. А. Белопольского доложил проф. В. П. Герасимович. Некролог акад. С. В. Лебедева доложил акад. А. Е. Фаворский. Некролог почетного Члена О. Д. Хвольсона доложил акад. Д. С. Рождественский. Некролог почетного Члена Академии Мари Складовской-Кюри доложил акад. А. Ф. Иоффе. Некролог почетного члена Э. К. Пекарского доложил акад. А. Н. Самойлович.

    Общее собрание почтило вставанием память скончавшихся...

    /Вестник Академии наук СССР. № 1. Москва. 1935. Стлб. 87./

 

 

 

 

    /Үөreq kьhata. SASSѲ YNQ uonna yөreq ylehitterin sojuuhun ikki ьjga biirde taqsar bedegegiiceskej surunaala. № 1. Çokuuskaj. 1935. S. 41-46./

    /Новгородов И.  О почетном академике Э. К. Пекарском. - Үөрэх кыһата, 1935, № 1, стр. 41-46. На. якут. яз. // Петров Н. Е.  Якутский язык (указатель литературы). Якутск. 1958. С. 19./

 

 

    К. Б. Шавров

                                                                В. И. ИОХЕЛЬСОН

    ...В 1894 г. Д. А. Клеменц, с которым Иохельсон был знаком с первых лет своей революционной деятельности и который в это время уже в качестве видного сибирского исследователя и правителя дел Восточно-Сибирского отдела Географического общества, организовывал Якутскую Сибиряковскую экспедицию, — привлек В. И. к участию в этой экспедиции вместе с другими ссыльными: Э. К. Пекарским, И. И. Майновым, В. Г. Богоразом, С. В. Ястремским, С. Ф. Коваликом и др...

    /Советская этнография. № 2. Москва - Ленинград. 1935. С. 7./

    *

    С. А. Ратнер-Штернберг

                  Л. Я. Штернберг и Ленинградская этнографическая школа 1904-1927 гг.

                                   (По личным воспоминаниям и архивным данным)

    ...Дело в том, что во второй половине прошлого века этнографические исследования на окраинах, особенно в Сибири, велись у нас преимущественно политическими ссыльными. Достаточно назвать такие имена, как Г. Н. Потанин, В. И. Иохельсон, Н. М. Ядринцев, Н. Виташевский, Э. К. Пекарский, Л. Я. Штернберг, В. Г. Богораз, А. М. Кроль, И. И. Майнов, В. Серошевский и др., чтобы легко было понять, что царское правительство не могло не относиться подозрительно к их работе в области этнографии и к самой этой науке. Тут полный контраст с тем, что было за границей, где этнография, бывшая долго чуть ли не монополией миссионеров, которые направлялись в далекие экзотические страны для насаждения там католической веры, пользовалась покровительством властей, осуществлявших свои колонизаторские планы и торговые интересы.

    /Советская этнография. № 2. Москва - Ленинград. 1935. С. 136./

    *

    В. Б. Ечеистова

                                               Книги и статьи по этнографии за 1934 г.

    ....Азадовский, М. К.  Э. К. Пекарский 1858-1934 (Некролог). С прилож. списка главнейших работ Э. К. Пекарского. Сов. этнография, 1934, № 5, стр. 105-108; с портр.

    /Советская этнография. № 2. Москва - Ленинград. 1935. С. 183./

 

 

                                                            TAHLİL VE TENKİTLER

    E. K. Pekarskiy, Yakut dili lügati. (Slovar yakutskago yazıka), Petersburg — Leningrad. 1907-1930.

    Son yıllarda türkologya sahasında neşredilen çok mühim eserlerden biri ve belki de birincisi Pekarski'nin Yakut Dili Lûgati'dir. Bu eser Radloff lügati hacminde, üç ciltten ve 3858 sütun, yani 1929 sayıfadan ibaret olup 25 bin kelimeyi ihtiva etmektedir.

    Siyasi iikirlerinden dolayı çar hükümeti tarafından Yakutistan'a sürülen genç Pekarski 1881 de Yakud Dili'ni ve halk edebiyatını öğrenmeğe başlamış ve o zamana kadar bu dile dair yazılan eserleri binbir müşkülat içinde elde ederek ilmî edebiyatı takip etmeğe çalışmıştır. Bütün bayatını Yakut türkçcsini öğrenip tetkike kasreden Pekarskiy, Yakut Lûgati üzerinde tam elli yıl uğraşmıştır. Yakutistan gibi Siberya'nm hücra bir köşesinde sürgünlük hayatının kıt ve üzücü şartları içinde vücudc getirilen bu eser, melodik mesainin ve kuvvetli azmin neler yapabileceğini göstermesi itibariyle de mühimdir.

    Yakutlar, Siberyanm bütün şimali şarki köşesini, başlıca Lena ırmağı havzasını işgal ve şu suretle Türk boylarının en şimali ve şarkî dalım teşkil ederler.

    Yakutların işgal ettikleri bu saha batı hududundan aşağı Yinisey sahillerinden, doğuda Ohotsk denizi kıyılarından cenuba dorğu binbeşyüz kilometre uzanır. Dağlar ve pek çok ırmakları içine alan bu ülkenin ilk yazı ancak Haziranda başlar ve yüz gün devam eder.

    Yakutlar, Orta Asya ve Altay Türklerinden pek eski zamanda ayrılmışlar ve kapalı bir halde yaşamışlardır. Bunun içindir ki, Yakut lehçesi pek eski zamanlardan başlayarak diger ırkdaşlarından ayri bir yönde inkişaf etmiştir. Bütün bu şeraite karşı Yakut lehçesinin Türkçe olduğu üstunkörü bir bakışta bile her Türkün gözüne çarpar. Yakutistan'da seyahat etmiş olan Hermann adlı bir bilginin (Lena ve Aldan ırmakları kıyılarında doğmuş olan bir Yakut İstanbul Turkiyle gtlçlük çekmeden anlaşabilir) demesi mübalağalı olmakla beraber ayni sözleri Vambéry de tekrar etmiştir.

    Hermann'ın sözlerini sert bir dil ile red eden bilgin Otto Bötlingk oldu. Halbuki bunun Yakut Grameri adlı eseri İçia yardımda bulunan Midendorff Yakulistandan ayrıldıktan otuz yıl sonra, hatırında kalan Yakutça sözlerle Türkistan Özbek ve kırgızlariyle anlaşabildiğim itiraf etmiştir (Fergane havzasına dair taslaklar, Petresburg 1882, S. 406).

    Yakutlar, kendilerine saka, saha ve Ürenha adım verirler. Bunlara Yakut adı Ruslar tarafından verilmiştir. Yakut kelimesinin de Sakha'nın Moğolca cem edatı olan (ut) lahikasiyle birleşmesinden meydana geldiğini ileri sürenler vardır. Pekarski'nin Yakut Dili Lûgati işte bu Türklerin lehçesinde bulunan kelimeleri toplamış bir eserdir.

    Akademi azasından Bötlingk'in Yakut diline dair klasik eserinin intişarından sonra Yakutçanın pek fakir bir dil olduğu, bütün kelimelerin sayısı üçbini geçmediği söyleniyordu. Halbuki Pekarskiy Yakutça üzerine çalışmağa başladığı ilk yıllarda bu iddianın çürük olduğunu anlamıştır (Mukaddeme, s. II).

    Pekarskiy'nin çalışma arkadaşı D. Popov da (Yakut Dilinin tükenmez bir deniz olduğu) nu söylemiştir.

    Pekarskiy eserinin temelini Böhtlingk'in Yakat lûgati teşkil ediyor. Elli yıllık çalışma mahsulleri bu temel üzerine toplanmıştır.

    Fonitik harfler meselesinde Pekarskiy ile arkadaşı Popov arasında uzun süren bir münakaşa olmuştur. Pekarskiy, Böhtlingk'in harflerini kullanmak istediği halde, Popov Rus misyonerlerinin kullandıkları harflerden ayrılmak istememiştir. Fakat, nihayet o da 70 yaşına geldikten sonra Böhtlingk usulünü kabul etmiştir. Pekarskiy lûgatmdaki Yakutça sözler pek az bir farkla Böhtlingk'in fonitik harfleri usulünde işaretlenen Rus Akademik harflerile tesbit edilmiş ve Böhtlingk'in harflerinden inhiraf ettiği noktalar da ayrıca gösterilmiştir.

    Pekarskiy lügatinin ilk fasikülü 1899 da Yakotsk'ta basılmıştır. Eser derhal Îlimler Akademisinin dikkatini celbetmiş, bunun daha ilmi bir şekilde işlenmesi ve basılması için tedbirler alınmıştır. Radloff ve Salemann gibi beynelmilel meşhur âlimler bu eserin akademi neşriyatı arasında bulunmasını istemişlerdir. Sürgünde bulunan Pekarski akademinin tavassut ve yardımiylc 1905 te Petersburg'a getirilmiştir. Lügatin birinci fasikülü de tekrar işleherek 1907 de akademi damgaslyle neşredilmiştir. Pekarskly akademik türkiyatçılarla temasından sonra eserini tekrar gözden geçirmiş, Petersburg'un gürültülü hayatı onu sevdiği mevzudân ayırmamıştır. Yakutistan'da nasıl çalıştı ise, Petersbürğ'da da öyle çalışmıştır. Petersburg değil; akademi hayâtı onun hayatında ancak bir değişiklik yapıyor. Bu hayat, onu daha çok ilmi disipline riayet ve hürmete bağlıyor. Lügatin ikinci fasikülü 1909 da, üçüncü iasikulü 1912 de, dördüncü îasikülü 1910 da, beşinci 1917 de altıncı 1923 te, yedinci 1925 te, sckinci 1926 da, dokozuncu ve onuncu 1927 de onbirinci. 1928 de, on ikinci 1929 da, on üçüncü fasikülü de 1980 da çıkmıştır.

    Şu suretle üç ciltlik lügatin basımı tam yirmi üç yılda İkmal edilmiş oluyor. Müellif eserin son fasikülüne kadar Yakut diline dâir çıkmakta olan yeni tetkikleri ve eserleri de takip etmiştir. Binaealeyh mehazları arasında 1920 de neşredilen eserler de vardır.

    Eserim tashihi ve diğer Türk lehçeleriyle mukayesesi İçin Radolff, Aleksandr Samoyloviç, Poppe, Malov, Vladimirtsev... gibi müsteşrikler yardımda bulunmuşlardır.

    Pekarski'nin Yakut lûgati eski Türk dilinin hususiyetlerini ve etnografyasını tetkik edenler için bir hazine teşkil eder.

    Pekarski'den önce yakutlara dair tetkiklerile meşhur olan Seroşevski yakutların destan (Epope) lerinin zenginliğinden ve destanlardaki bazı sözlerin manası unutulmağa başladığından bahsetmişti (Yakutlar, Petresburg 1896). Pekarskiy de mukiddemesinde bu sözleri tekrar etmektedir.

    Kayda şayandır ki Pekarskiy bu destanları ve halk edebiyatını tetkik ettikten sonra misyonerlerin Yakutcaya tercüme ettikleri mukaddes kitaplardan istifade ettiğine pişman olmuştur. Çünkü bu kitaplar yakutcaya tercüme edilirken yakut lehçesinin kurallarına göre değil, mukaddes kitapların ibarelerine göre çevirmişlerdir. Bu gibi dini eserlerde mütercimler mukaddes kitapları tahrif etmekten korkarak yakut dilinin hususiyetine bakmadan aynen çevirmeğe çalışmışlardır.

    Pekarskiy lügati türk lehçe lûgatları arasında eşi görülmemiş bir eserdir. Bu lügat hakkında, Sovyetlerin ulûm akademisi azasından Oldenburg haklı olarak, (Yakut lûgali gibi bir kamusa malik olan şark milletleri pek nadir bulunur) demiştir. Bu eşer yalnız konuşma eiündeki sözler değil, destanlar, eski ilâhiler ve eski tanrılara dair rivayet edilen efsanelerde tasadüf edilen arşayık kelimeler, Yakut panteonuna giren bütün ilâhların ve yakutların işgal ettiği sahadaki bütün dağ, ırmak, çay, orman, köy, yayla ve saire isimleri de almmışlır.

    Yukarda yazdığımız gibi, yakutlar orta Asya ve Altay türklerinden pek erken ayrılıp Siberya'nın ücra bir köşesine sığınmış olduklarından islâm kültürünün istilâ ettiği sabanın dışarısında kalmışlardır.

    Bunların yakın komşuları sayılan altaylı ve ycniseyli türklerin lehçelerinde arapça ve acemce keümer bulunur. Eski türk dininin ananelerine sadık kalan dağlı altaylılarm bile, dini rivayetlerinde arapça ve acemce olması muhtemel görülen sözler vardır. Yakutlarda ise acem - arap kültürü tesiri görülmüyor. Bu lehçede yabancı olduğunda şüphe olmiyan kelimeler son asırda girmiş ve balâ da girmekte olan rusça kelimelerdir. Yabanci olması muhtemel bulunan eski kelimelerden bir kaçma dair mutalealariınızı yazmak isteyoruz.

    1) Toyon: Bu kelime büyük ilâhlara (iyi ve kötü tanrılara) sıfat olarak kullanılıyor Art Toyon, Arkak Toyon, Tan Taralay Toyon, Ulu Toyon, Bour Toyon ve saire gibi. Uygur Buda metinlerinde ve Divanı Lûgatittürk'te tesadüf edilen bu kelimeyi Avrupalı türklyatçılar Çince rahip manasmdaki Tay-yen kelimesinin bozuntusu sayarlar (Bang, lndex. 47). Eğer bu iddia doğru ise yakutçadaki Toyon kelimesi budizmin pek eski hatırası sayılabilir. Fakat, turkoloğlarm iddiasına reğmen, Buda metinlerindeki Toyın (rahip) kelimesi de eski türkçe bir kelime olsa gerektir. Toym kelimesi, budizmin intişarından önce Divanı Lûgalitturkün Tudun kelimesine verdiği “köyün kâhyası, su taksim edici” (cilt III, S. 335) manaya yakın bir manada kullanılmış olur. Eski Bulgar, Avar ve Hazarlarda Tuzun bir unvan olarak kullanıldığı görülüyor. Orhon kitabelerinde de bir rütbe adı olarak Tudun, kelimesi vardır. Yakutçadaki Toyon kelimesine gelince; bunun pek çok müştakkatı olduğu görülüyor. Alelade sözlerde efendi ve bey yerine kullanılıyor. Dilimizde hâkim, hükümet sürmek, memuriyet, idare, muhakeme, muhakemeye müracaat... gibi sözlerle ifade edilen bir çok mefhumlar yakutçada Toyon kelimesinin muhtelif müştaklariyle ifade olunuyor. Şayanı dikkattir ki Toyon kelimesi Pekarski'nin verdiği malûmata göre, elendi ve bey manasında bütün Şimali şarki Asya ve şimali garbi Amerika kavimleri arasında kullanılıyormuş. Bize göre, Toyon kelimesi eski türkçe bir kelime olup, yakutlarda kullanıldığı gîbl tanrı ve kabile reisi (bey) manasını ifade etmiştir. Türkçe Buda metinlerinde rahip manasına kullanılması yeni devirlere aittir. Kâşgarlı Mahmut zamanında Todun ile Toyın, kelimelerinin hu kökten geldiği unutulmuş, ayrı ve mütsakil kelime sayılmışlardır. İhtimalki, Anadolu Alevilerinin ve bazı Türkmen oymaklarının kullandıkları mana ile Torun —halife kelimesini de Tozùn—Toyun, kelimesinin «r» li şekli olabilir (Tozun —Torun kelimeleriyle de mukayese ediniz).

    2) Makta: Yakut türkçesine arapçadan geçtiği zanuedilebilecek kelimelerden mühimleri maktamak (metetmek), mal (servet ve mülk), Tası (tazir, tedip) kelimeleridir. Halbuki, Pckarski lügatinden bunların da arapça ile katiyen münasebetleri olmadığı görülmektedir.

    Maktamak (metetmek) kelimesi Anadolu türkçesinden başka bütün türk lehçelerinde müşterektir. Yakutlarda bu kelimenin pek çok müştakları olduğu görülmektedir.

    Mahtabıl — teşekkür; mahlabıllak — metedilmiş; mahtai (v) — meth ve sena etmek, hürmet göstermek; maktayı — hayret etmek; Mahtal — minnet, meth; mahtagai — kaside, methiye; mahlan (v) — kendisini metetmek ve ilâh (II. 1539-1540). Bu kelime türklerle komşu olan ve eski zamanlardanberl türk kültürü tesiri altında bulunan moğol ve mançularda da aynı manada kullanıldığı gösterilmiştir (Mançu dilinde maktambı — metetmek; moğolcada magtagal — kaside, methiye; Büretçede maktaha (v)—metetmek).

    3) Mal: Mal kelimesi de bütün orta Asya Turani kavimlerinde müşterek bir kelimedir. Rus âlimlerinden E. D. Polivanov bu kelimenin Kora dilinde at manasında kullanıldığını yazıyor ve bazan mari şeklinde söylendiğine göre eski şeklinin de mar olduğuna hükmediyor. Moğolcada at manasmdaki morin, kalmukçadaki moren, rusçadaki merin, (iğdiş edilmiş at) kelimelerinin kökünü mal, mar olarak tesbit ediyor (Âli mekteplerde Şarkiyat öğrenen talebeler için lisaniyata methal, Leningrat 1928, S. 52).

    Yakutçada melasin — takdis, işret meclisi, ayan ve merasimle yapılan ziyafet (II. 1510) olduğuna göre mal kökünün pek eski devirlere ircaı lâzım gelir.

    4) Tasiri (III; 2600 - değnekle ceza verme, tazir, tedip). Bu kelimenin de arapça tazir kelimesiyle alakası olmadığı görülüyor. Bu kelime şamar vurmak manasmdakl Tasiy (v) dendir ki âltaycadâ Taymak moğoleadatası, Büreiçede Taşa aynı manadadır.

                                                                                  ---

    Malumdur ki eski türkçedeki biti (yazi, kitabet) kelimesi, türkoloğlara ve sinoloğlara göre, cince piel kelimesinin türkçeleştirilmiş şeklidir (Bang, index. 15). Pekarskiy lügatinde bu kelimenin daha eski manasını gösteren bir çok kelimeler vardır ki türkoloğların iddiasına karşı şüphelerimizi takviye etmektedir:

    Bitten (v), Bütten (v) — alâmet veyahut bir işarete malik, olmak; bir işarete bakarak anlamak ve bilmek.

    Bittab — alâmetlere ve işaretlere bakıp istikbali keşfetme istidadına malik insan; rüya yorucu.

    Biçik — ziynet, oyma (altayca: Yazı, kitap).

    Bit — istikbali keşfe yarıyan alâmet, nişan, işaret

    Büt — alâmet, işaret, kehânet.

    Görülüyor ki biti kelemesinin türkçe kökü daha eski ve yazınm daha keşîolunnıadığı bir devre aittir. Yazı ve kitabet ise Yakutçada suruk, yazmak suruy kelimelerile ifade olunur (Çuvaşçada Sur yazmak).

    Yakutçaya son yıllarda giren kelimelerin hepsi rusçadır. Bunlar yüzde 15 i buluyorlar.

    Yakut dili, yeni kelimeler yaratmakta başka türk lehçelerine nazaran fevkalâde büyük bir kudret gösterdiği görülmektedir. Meselâ Ayı (iyi, mukaddes, halketmc) kelimelerinden:

    Ayı Toyon — Mukaddes (arı) tanrı.

    Ayısıt — insanlara refah ve saadet temin eden ilâhların heyeti mecmuası ve çocuk hâmisi ilâbe.

    Ayılah — işe yarıyan mahlûk, allahla birleşen.

    Ayıs — muavenet, yardım.

    Ayaçcı — dünyanın halikı.

    Ayılamak — iyilik etmek.

    Ayılgı — fizyonomi. vicdan, karakter., gibi kelimeler üremiştir.

    Ruscadan aldığı kelimeleri bile Yakutçada bulunan bir kökle bağlaması da dikkate değer. Meselâ, rusca apteka (eczahane) kelimesini Emtieke diye Yakutlaştırmıştır ki em (ilâç, yardım> kelimesine bağlamıştır (Pek, S. 262).

    Pekarskiy lûgatmda Yahut mitolojisinde zikredilen binden fazla ruh ve ilâh atlan ve kültle ilişikli sözler vardır. Bu gibi kelemeler muhtelif eserlerden (eserinin mukaddimesinde ve III üncü cildin sonunda gösterilen biblioğrafyaya göre Pekarskiy yakutlara dair yazılan 118 kitaptan istifade etmiştir) ve müellifin bizzat topladığı halk rivayetlerinden misaller getirilmek suretiyle iyzah edilmiştir ki. Yakutlarda saklanan eski türk mitolojisini öğrenmek ve bu güne kadar öğrenilen kısmını kontrol etmek için kıymetli maddeler vermektedir. Seroşefskiy ve Troşimanskiy gibi âlimlerin Yakut diline ait yazdıkları eserlere dayanarak Avrupa'da ve oradan da naklen bizde eski türk diline ve mltolojisine ait klişe halinde tekrar edilen bütün malûmatın yeni baştan tetkikini Pekarskiy lügati türkolojinin yeni meselesi olarak meydana koymaktadır.

    Pekarskiy lügatide başka türk lehçelerile mukayeseyi de göz: önünde tuttuğu halde bu cihet istenildiği derecede mükemmel olamamıştır. Bu cihetin mükemmel olmamasından dolayıdır ki bazı kelimeler istifham damgasını taşıyorlar. Meselâ (arızalı, yokuşlu) manasında olan adın kelimesine 1,30 istifham konulmuştur. Çağatay onda ve kırgızcadaki adır kelimesile mukayese edilirse fikrimize göre, istifhama lüzum kalmazdı. Bu kelime ile bir kökten olduğu zannedilen adarıy ve adar (ı) kelimeleri de başka, türklerdekl adra ve adraymak kelimeleriyle mukayese edilebilirdi (Rad. I).

    Pekarskiy bazı öz Yakutça sözlerin Ruscadan alındığını zan: etmiştir. Bunlardan biri ebet sözüdür (S. 217). Bunun rusca Ved'deu bozulmuş olacağına zahip olmuştur. Halbuki bu kelime garp türkçesinde evet, divanı lûgatüttürkdeki met, kazan türkçesindeki bet süzlerinin Yakutçadaki şekli olduğu açık ve bellidir.

    Son günlerde aldığımız malûmata göre, Pekarskiy bu yılın yazında ölmüş ve menkûliğe kavuşmuştur. Göya bu zat Yakut lûgatı'ni bitirmek için yaşamış gibi onun ikmalini müteakip bu acuna veda etmiştir.

    Hayatını türk boylarından birinin tetkikine hasreden ihtiyar ve saygılı bilginini adı bütün türk ilim dünyası tarafından daima hürmetle anılacaktır. Onun yalnız eseri değil, bütün bayatı türk kültürü sabasında çalışan ve çalışmak istiyen gençlik için bir numune olmağa değer.

    Yirmi yaşında; menfada, Siberya'nm en soğuk mmtakasında yabancı bir millet ve bin bir sefalet içinde başladığı iş üzerinde sebat ve azimle yarım asır çalışan Pekarskiy hakikaten hepimiz için numune olabilir. Bizim bütün kusurlarımız, ırki zekâmızda değil, her sene bir mevzua, hücum ederek altı ay sonra diğer mevzua geçmemizde, bir sahada sebat göstermememizdedir. Büyük ve ölmez işler azim ve sebat mahsulüdür.

    Abdûlkadir İnan

    /Türkiyat Mecmuası. İstanbul Üniversitesi Türkiyat Enstitüsü tarafından çıkarılır. 1926-1933. Cilt. III. İstanbul. 1935. S. 293-300./

 

 

                                    ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ЯКУТСКИЙ ЯЗЫК

               (К вопросу изучения отмирающего якутского диалекта и феодального фольклора)

    В результате планомерного социалистического строительства почти со сказочной быстротой происходит на наших глазах культурное возрождение якутов и других аборигенных пародов ЯАССР. Здесь мы имеем дело не с медленной эволюцией, а с формами революционного, скачкообразного развития всей общественной жизни и, притом у таких народов, которые раньше были приобщены к культуре в очень слабой степени. Эта хозяйственная и культурно-бытовая революции не может не отразиться тотчас же и па состоянии местных наречий, вызывая в них лихорадочный процесс нового языкотворчества, столь же отличного от прежних форм естественного развития языка, как революция отличается от эволюции. В частности, говоря о якутском наречии, необходимо констатировать необычайно быстрое обогащение его лексического состава множеством терминов и слов, выражающих принципиально новые понятия, относящиеся к сфере производительных сил и производственных отношений социалистического общества, обычно позаимствованных из русского или других иностранных языков.

    Это внедрении в якутское наречие иноязычных элементов происходит не только в порядке стихийного воздействия новых производственно-общественных отношений, но и в результате планомерной культурно-просветительной работы всех органов советской власти — через школу, внешкольное воспитание, периодическую печать, книгоиздательство, театр, кино, радио, медпункты. хозяйственно-административный аппарат и проч.

    Насыщение якутского языка иностранщиной, нахлынувшей целым потоком в очень короткий отрезок времени, было бы большой ошибкой рассматривать как простое обогащение только лексического состава языка, который по своей фонетической структуре остается, якобы неизменным. Это явление могло бы иметь место лишь при медленном эволюционном порядке развития жизни и языка, когда новый языковой материал поступает не целой лавиной, а скрупулезными дозами, которые, если можно так выразиться, легко перемалываются старой лингвистической мельницей, без нарушения основных принципов ее внутренней организации. В данном же случае темпы поступления нового языкового материала отнюдь не гарантируют целость и неприкосновенность фонетических, морфологических и синтаксических законов, присущих старому якутскому диалекту. Эти законы, оказавшись тесными для нового языкового материала, вне всякого сомнения будт взорваны. Ввиду этого в недалеком будущем образуется новый диалект якутского наречия, по всем своим признакам сильно отличающийся от старого. Да иначе и быть не может, ибо каждая новая социально-экономическая формация должна иметь свой собственный язык, поднятый на новую и высшую фазу развитии. Этот процесс замечается даже в русском языке. несмотря на его высокий уровень развития, достигнутый при капиталистическом хозяйство. Но здесь процесс сложения нового социалистического диалекта замещается вытеснением письменным литературным языком крестьянских народных говоров, что ровносильно обретению нового языка широкими массами.

    Констатировав уже начавшийся процесс коренного перерождения якутского языка и переход его в ближайшее время в социалистическую стадию развития, нельзя не задаться и вопросом о том, — достаточно ли изучен и теоретически освещен старый якутский диалект, чтобы в данный момент равнодушно констатировать его ближайшую смерть, точно отсчитанную годами, месяцами и днями жизни старого поколении якутов, которые в силу закоренелости своих привычек органически не в состоянии приобщиться к победному шествию новой жизни.

    К сожалению, на поставленный вопрос приходится отвечать только отрицательно. Если в литературе и установилось мнение, что якутскому языку будто бы очень повезло в смысле научного изучения, то эта мера весьма и весьма относительна. Якутский язык изучен больше и лучше, чем остальные туземные языки Сибири, но, конечно, далеко не в такой степени, в какой изучены языки других, более культурных народов. Можно с полной уверенностью сказать, что в деле теоретического освоения старого якутского языка заложен только фундамент. Это — грамматика академика Отто Бетлингка и словарь Э. К. Пекарского. Опираясь на эти труды, лингвистическая наука должна была двинуться дальше, но теперь она лишается самого главного, без чего не может быть и науки, т. е. фактического языкового материала. Составление грамматики и словаря, не есть конечная цель науки, они лишь только вводят исследователя в сферу народного языка, они являются только средствами в деле использования его для текущего социалистического строительства, а также для познания и понимания памятников устного народного творчества. А эти последние одновременно служат памятником всей прошлой культурной истории данного народа. Если, скажем, якуты до приобщения к истории русского народа, пережившего стадию капиталистического развития, сами, самостоятельно или в соучастии с другими народами прошли стадию рабовладельческого и феодального общества, то свидетельства об этом, помимо материальной культуры якутов, нужно искать в памятниках их устного парадного творчества, т. е. в пословицах, поговорках, былинах, песнях, сказках, в отдельных сказочных понятиях и т. д. Свидетельствовать об этом может и грамматическая структура их языка. Например, степень развития различных глагольных форм — наклонения, формы спряжения, употребительные времена, формы числительных образований и т. д.

    Не может подлежать сомнению, что в связи с социалистической революцией, почти все старые памятники устного творчества парода на 99 проц. подлежат сносу, ибо народу, имеющему развитую письменность печатную и более совершенную литературную продукцию, театр, кино и т. д., не зачем помнить древние богатырские поэмы «олонхо», с их устарелым содержанием, не зачем слушать драматические сеансы шаманов. сказки, рассказываемые беззубыми старухами и проч. Правда, и при социализме будут бытовать какие-то народные песни, незафиксированные в письменной форме, но это будет ужо не старое, а новое, принципиально иное. Ими тоже нужно и необходимо интересоваться, но они нужны для историков социалистической эры.

    Кроме того, якутская народная поэзия, отражающая эпоху сложения и укрепления социалистического хозяйства может развиваться лишь на почве перепевания тех образцов, которые уже показаны или будут показаны новым поколением пролетарских поэтов, писателей. Следовательно, чтобы увидеть всходы новых форм устного народного политического творчества, потребовалось бы выждать какой-то срок его вегетационного роста. Народно-бытовая культура складывается вообще очень медленным темпом. Кроме того, как говорится, «шило в мешке не утаишь» и все лучшие поэтические дарования из народа в условиях современной поголовной грамотности, конечно, должны будут превратится в поэтов, писателей.

    Создание развитого, письменного языка и интеллигенческой поэзии везде и всюду сопровождалось каскадным падением и почти полным уничтожением устного народного творчества. То же самое явление, конечно, должно иметь место и среди якутов.

    Если нет налицо памятников и образцов живой речи, прозаической и поэтической якутов старой формации, то не может развиваться и наука о старом якутском языке ни в отношении его грамматической структуры, ни лексического состава. Иными словами, нельзя исправлять ошибки, дополнить уже имеющиеся работы Пекарского, Бетлингка, Радлова, Ястремского и т. д. Лингвистическая наука о стром якутском языке должна будет застыть на уровне, прежде достигнутых знаний или, быть может, даже полу знаний.

    Мы стали бы ломиться в открытые двери, если бы вздумали теперь доказывать, что памятники устного творчества якутов, прежде чем они исчезнут под напором новой жизни, должны быть записаны, собраны в особые своды, а потом и изучены соответствующими специалистами. Все это ясно даже с точки зрения простого здравого смысла, не говоря уже об особом интересе к истории со стороны марксистов, которые стремятся изучить каждое социальное явление в его диалектическом развитии.

    В данном случае важно лишь отметить, что собирание памятников по старому якутскому фольклору в силу указанных выше особенностей текущего момента должно совершаться с исключительной скоростью, пожалуй, даже в ударном порядке, чтобы не опоздать, что бы вместо желательного объекта не схватить пустую тень и одно воспоминание о том, что было когда-то. В деле собирания умирающего якутского фольклора необходимо проявить быстроту, натиск и массовый напор на широком фронте. Всякий расчет па частную инициативу, на самотек должны быть оставлены, ибо все это есть методы буржуазного общества и его науки, основанных на принципах частной собственности и беспланового хозяйства.

    С другой стороны, теперь мы имеем наиболее благоприятные условия, которые могли бы способствовать успеху этого научного предприятия, современной советской общественности, где бы мы ее не взяли, уже не привыкать к так называемым культпоходам, требующим согласованных действий многих, известной доли трудового энтузиазма и большой преданности интересам пролетарской государственности и марксистской науки, не говоря, конечно, о культурной подготовленности самих работников. Все перечисленные условия теперь имеются налицо.

    И так, собирание памятников устного творчества якутов, не забывая н других туземных народов, старого, уже умирающего теперь общественного уклада, является актуальной и неотложной задачей текущего момента, ибо через несколько лет заниматься этим делом будет уже поздно.

    Г. Новгородов

    /Социалистическая Якутия. Якутск. № 235. 11 октября 1935. С. 4./

 

 

    Wacław Sieroszewski

                                                                 DZIEŁA ZBIOROWE

                                                                             TOM XII

                                                    DWANAŚCIE LAT W KRAJU JAKUTÓW

                                                                           CZĘŚĆ II.

                                                                                   I.

                                                 Podział bogactw, warunki pracy i najmu.

    ... Rzecz godna uwagi, że wszystkie stowarzyszenia handlowe lub techniczne, gdzie wyraźnie zaznaczoną jest zasada: „jednakowe wynagrodzenie za jednakową pracę” — noszą rosyjską nazwę „kompania”; wszystkie zaś powyżej wspomniane związki chwilowe, oparte, zdaje się, na uczuciu prostej towarzyskości oraz czyny zbiorowe noszące charakter pomocy słabszemu albo potrzebującemu, nazywają się po turańsku „kytyk”, „kytykas” [* Według Böhtlingka „kytyk” — związek, współwładanie, str. 62. Patrz również „Słowar jakuckiego języka” E. K. Piekarskiego. Izdanie Ros. Akadem. Nauk Wypusk V. str. 1451.].

                                                                                   II.

                                                                           Ród jakucki.

    Była chwila w rozwoju społeczności jakuckiej lub też jej prawzorów, że najdogodniejszą dlań jednostkę przedstawiała horda zdolna zjeść odrazu sztukę bydła zabitą lub upolowaną. Przechowało się wśród Jaku ów ciekawe podanie, że ,,dawniejsi złodzieje koni takie tworzyli towarzystwa (kyttygas) [* E. K . Piekarski, ibid. Wyp. V, str. 1447.], które mogły w ciągu jednej nocy zjeść w polu na miejscu ukradzione bydle” (Namski uł., 1892 r.). Zachowały się również zwyczaje, które dowodzą istniejącego w przeszłości gromadzkiego współbiesiadnictwa. Skoro rozejdzie się pogłoska, że Jakut zabija bydlę, natychmiast schodzą się sąsiedzi, których on musi obdarować. Wnętrzności, tłuszcz, nalane krwią kiszki, podzielone na części, rozdają się obecnym lub wspólnie na miejscu spożywają; dla nieobecnych chowają działy lub odsyłają im do domów. Zwyczaj ten (idäsi) [* E. K. Piekarski, ibid, Wyp. III, str. 905.] jest do tego stopnia zakorzeniony, że gdy w miejscowości Bäs-an pewien zamożny Jakut zabił w nocy własnego wołu i nie podzielił się z nikim — sąsiedzi z oburzenia nazywali go nieledwie złodziejem (Bajag. uł., 1885 r.)...

    Rodzina ,,za kąt” płaci rocznie od 1 rubla do 2 rubli; współmieszkaniec po jakucku zwie się „bükäk” [* E. Piekarski tłumaczy ten wyraz: szałas kryty korą (z mongolskiego). Ibid. Wyp. II, str. 582. Ale mnie podawano stale, że to oznacza — domownika.], a starożytną nazwę mieszkania ,,bükäk uot” należy tłumaczyć: ognisko mieszkańców (uot — ognisko)...

    W razie wojny tacy doświadczeni, mężni wojownicy stawali na czele zbrojnych oddziałów (säri) [* Böhtlingk , str. 159. ,,Sari“ — w ojsko i wojna; po mongolsku ,,caran“; turańskie s często u M ongołów przechodzi w c. Tur.-Czäri. E. Piekarski, ibid. Wyp. VIII, str. 2174.]. Zwykle była to konnica, ale Jakuci i pieszo umieli walczyć...

    Prócz rodowych deputatów wybiera każdy nasleg jednego przysięgłego ,,könsiuś” [* Prawdopodobnie od słowa: ,,könsü” — zgoda, pojednanie; patrz E. Piekarski, ibid. Wyp. IV, str. 1147.], który jest ich zwierzchnikiem i kontrolerem...

    Obecnie Jakuci rządzą się na podstaw ie autonomicznej konstytucji Radzieckiej Socjalistycznej Republiki (Jakuckaja Awtonomnaja Sowietskaja Socjalisticzeskaja Respublika — J.A.S.S. R.), nadanej 23 marca 1925 r. przez Wszechjakucki Zjazd Rad. Sądząc z materjałów jakie posiadam [* Są to następujące książki: ,,Jakutja“. Sbornik statjej. Wspaniałe wydanie. „Akademji Nauk S.S.S.R”, oparte na pracach naukowych eksp. z 1925 r., „Awtonomnaja Jakutja” 1924 1925. Izdanie Gospłana J.A.S.S.R.; ,,Słowar Jakuckago Jazyka“ E. K. Piekarski. Izd. Ak. Nauk S.S.S.R.; „Chozjajstwo Jakutji” 4 Izd. Gospłana J.A.S.S.R.; ,,Sbornik Trudów Izsledowatelskago Obszczestwa - Saha Keskile”, wyp. II (Jakutskie posłowicy i pogoworki). ,,Po Zawietam Iljicza Izd. kop. ,,Leninec “. „Czołbon - Utrennjaja Zwiezda” Jeżemiesiacznyj żurnał literatury i iskustwa. Nr. 3-4, 1927 r.; ,,Jakutskie Zarnicy” Jeżemiesiacznyj literaturno-obszczestwienyj żurnał, Nr. 3, 1926 r.; ,,Kym“ (Iskra) tygodnik w jakuckim języku; „Awtonomnaja Jakutja“ (tygodn. w rosyjsk. jęz. i .”Mołodeż Siewiera” dwutygodn. w ros. jęz. Zostały mi one u przejmie dostarczone przez p. E. Piekarskiego, niegdyś mego towarzysza z wygnania oraz p. N. N. Gribanowskiego, członka Akademji Nauk S.S.S.R., zasłużonego badacza jakuckiego kraju.] życie ekonomiczne, kulturalne i narodowe płynie w kraju Jakutów dość bujną falą, niekrępowane zbytnio przez centralne organa Państwa Sowieckiego, (które nie obawiają się narazie, nielicznego, mało kulturalnego narodu, pewne, że go wcześniej lub później zdołają siłą swej władzy oraz cywilizacji zmienić i pochłonąć)...

                                                                                   IV.

                                                                   Małżeństwo i miłość.

    ...Wyraz änn [* Albo änja — E. Piekarski ibid. str. 265.] — posag, znaczył dawniej co innego. — „Ännä — kułut” (kułut—niewolnik) nazywano dawniej człowieka, którego zwyciężony bohater dawał zwycięzcy, wzamian za darowane sobie życie (Nam. uh, 1890 r.)...

                                                                                   V.

                                                                  Język i utwory ludowe.

    Gramatyka jakucka Böhtlingka [* A. Th. Middendorff: ,,Reise in den äussersten Norden und Osten Sibiriens, Band III. Über die Sprache der Jakuten von Otto Böhtlingk“. W roku 1907 Ros. Ak. Nauk zaczęła wydawać słownik E. K. Piekarskiego o wiele obszerniejszy i staranniej opracowany; zawiera przeszło 20.000 słów.] i jego słownik na długo zostaną jedynem źródłem poważnem do poznania jakuckiego języka...

                                          „Eksekü“, czyli wojna ptaków i czworonogich *

    [* E. Piekarski podaje w swoim słowniku pisownię: öksökü, od üksüi — wzlatać i kü — turański przydźwięk, wyrażający w spaniałość, wielkość, potęgę, piękność...]...

                                    Skorowidz autorów, książek i niektórych mion własnych

    Piekarski E. K., II — 19, 26, 30, 97, I27, 190, 234, 257. Slowar jakuckago jazyka Izd. Akadem. Nauk.

    /Wacław Sieroszewski. Dzieła Zbiorowe. T. XII. Dwanaście lat w Kraju Jakutów. Cz. II. [Bydgoszcz.] Warszawa. 1935. S. 19, 26, 30, 56, 97, 127-128, 190, 234, 257, 390./

 

 

    С. Розеноер

                                                                  ЛЕДЗЯНАЯ ТУРМА

                                                                     (якуцкая ссылка)

    *

                                   СТАГОДДЗЕ ДВАЦЦАТАЕ İ СТАГОДДЗЕ ДЗЕСЯТАЕ

    ...Якуцкія ссыльныя значна садзейнічалі развіццю якуцкай мовы, выяўленню якуцкай народнай творчасці. У вытокаў навуковага вывучэння якуцкай мовы стаяць дзве вельмі розныя фігуры: немец, пецербургскі акадэмік Бетлінг, і епіскап якуцкі і вілюйскі Дыонісій. Бетлінг, вучоны лінгвіст, у Якутыі ні разу не быў, але на матэрыялах, сабраных у Якутыі другім немцам, Мідэндорфам, здолеў правільна зразумець будову якуцкай мовы і саставіць якуцкую граматыку на нямецкай мове. Епіскап Дыонісій спрабаваў саставіць слоўнік якуцкіх слоў і якуцкую граматыку. Але Дыонісій будаваў якуцкую граматыку па ўзору латынскай, прымушаючы якутаў выражацца ў склонах і ладах уласцівых старажытным рымлянам.

    Ссыльны Худзякоў [* Худзякоў, İван Александровіч, хатні настаўнік, па абвінавачванню ў веданні аб намеры Каракозава забіць цара Аляксандра II і ў належнасці да тайнага таварыства ў 1867 г. саслан у Верхаянск. У першыя гады свайго прабывання ў Верхаянску Худзякоў займаўся вывучэннем якуцкай мовы і збіраннем узораў якуцкай славеснай творчасці. Цяжкія ўмовы жыцця расстроілі яго разумовыя здольнасці, і ён памёр у 1875 г. Рэд.] саставіў якуцкі слоўнік і „Верхаянскі зборнік”, які змяшчаў у сабе народныя быліны якутаў, казкі і інш. Другі ссыльны, Эдуард Карлавіч Пекарскі [* Пекарскі, Эдуард Карлавіч, студэнт - за належнасць да соц.-рэв. арганізацыі асуджан у 1879 г. на катаржныя работы на 15 год. Па слабасці здароўя катарга заменена была ссылкай у Якуцкую вобласць.], займаючыся земляробствам, у той-жа час нястомна вывучаў якуцкую мову. Сваю работу па састаўленню якуцкага слоўніка Пекарскі прадаўжаў і ў Пецербургу, пасля вызвалення з ссылкі. Сорак пяць год (1881-1926 гг.) працаваў Пекарскі над слоўнікам і толькі ў 1926 г. здаў яго ў друк...

    /С. Розеноер.  Ледзяная турма (якуцкая ссылка). Менск. 1935. С. 53./

 

 

                                       ЯКУТСКИЙ ЯЗЫК И ПУТИ ЕГО РАЗВИТИЯ

                                                                        Введение

                                                                               І.

    ...В течение 231 года, т. е. с 1632 г. по 1863 г., было построено церквей 118, а школ всего 3. Первой книгой, изданной на якутском языке, был катехизис (1821 г.). Единственная газета при царизме в Якутии — официальные «Якутские областные ведомости» — начала выходить с 1892 г.

    В годы революции — 1905-1907 гг. — вышла первая в истории якутской литературы пьеса «Манчары», написанная В. В. Никифоровым, лидером национальной буржуазии и тоенатства. Знаменитая песня героя пьесы — Манчары — была написана поэтом А. Е. Кулаковским. В 1907 г. начал выходить журнал «Якутский край» на русском и якутском языках. Закрытый 29 января 1908 г. за помещение стихотворения «Из плена», он начал выходить под другим названием («Якутская жизнь») с 16 февраля 1908 г., но снова, и на этот раз окончательно, был закрыт за помещение произведении Л. Н Толстого. С 1909 г. начал выходить журнал «Якутская мысль», но за отсутствием средств он был ликвидирован в 1911 г. В журнале было помешено несколько стихотворений А. Е. Кулаковского и поэта-драматурга А. И. Софронова.

    Так называемый академический алфавит академика Отто Бетлинга не был рассчитан па создание якутской национальной письменности: на нем не было издано ни одного учебника на якутском языке, все преподавание велось на государственном языке — на русском языке. Бетлинговский алфавит выполнял две задачи: 1) на нем издавались книги духовного содержании (молитвенники, евангелие) для религиозной пропаганды и на нем печатались образцы из устного народного творчества якутов, собранные участниками экспедиций, снаряженных на средства Сибирякова. Эти образцы начали издаваться Академией наук в Петербурге с 1911 г. (вышло 5 выпусков). С 1911 г. издавался Академией наук словарь якутскою языка, составленный Э. К. Пекарским (всего 13 отдельных выпусков, завершенных только в 1930 г., уже при советской власти). Вот вся литература, изданная на якутском языке в течение 285 лет царствования Романовых.

    Национальная письменность Якутии создается только с приходом пролетариата к власти. В 1917 г. молодой лингвист, С. А. Новгородов. разрабатывает на основе международного фонетического алфавита якутскую латинизированную транскрипцию, названную впоследствии новгородовской транскрипцией...

    [C. 11-12.]

    Основным принципом новгородовской транскрипции является следующее положение: «Пиши так, как говоришь». Новгородов признавал в живой речи наличие только одного знака — знака паузы. Этим он снимал все вопросы научного изучения языка, все вопросы языкового строительства. Отсюда и естественно было отрицание в письме всяких знаков препинания и заглавных букв. Такая обезличенная система письма не могла быть надежным орудием развития общественной и научной мысли на якутском языке; она лишь доказывала политическую несостоятельность и идеологическую обескровленность С. А. Новгородова как одного из идеологов националистической интеллигенции и тоенатства. В 1920 г., когда окончательно укрепляется в Якутии советская власть, С. А. Новгородов командируется в Ленинград для отливки шрифтов и издания первого якутского букваря...

    Принятие новгородовской транскрипции советской общественностью было обусловлено необходимостью создать национальную письменность как могущественный рычаг для культурного подъема широких трудящихся масс и, во-вторых, было обусловлено письменным обязательством С. А. Новгородова — ввести заглавные буквы и все знаки препинания... Все данные Новгородовым обязательства им не были выполнены, по тем мотивам (как он в свое время «объяснял»), что якобы Академия наук одобрила принципы его транскрипции...

    [C. 13.]

    С разгромом контрреволюции правительство молодой Якутской советской республики приступило к разрешению вопроса о создании национальной письменности; в этих целях был создан Совет якутской письменности в апреле 1924 г. Идеологи национальной буржуазии и тоенатства в блоке с великодержавническими шовинистическими элементами во главе с выдающимся национальным поэтом А. Е. Кулаковским и кадетом В Н. Леонтьевым выступают против сохранения новгородовской транскрипции и открывают кампанию за разработку нового письма на основе русского алфавита. Это была определенная вылазка идеологов разбитых сил контрреволюции для мобилизации сил на идеологическом фронте, где смыкались ярые великодержавные шовинисты и якутские националисты под лозунгами кадетов. Что же могло сближать А. Е. Кулаковского, ярого националиста, призывавшего всех якутов к восстанию против всего русского, против большевиков — с великодержавными шовинистами (см. «Сон шамана»)? Его сближала с великодержавными шовинистами только борьба против большевиков и советской власти...

    Хотя постановлением ЯЦИК была одобрена реформа новгородовской транскрипции, введение заглавных букв, введение в якутскую письменность всех знаков препинания, но стесненность в денежных ресурсах (ведь в первую очередь надо было вложить средства в дело восстановления сельского хозяйства, разрушенного трехлетней гражданской войной в Якутии) не позволяла сделать заказ на отливку новых шрифтов.

    Разработка единой системы алфавитов, на которую начали переходить отдельные письменные и бесписьменные народности с 1926 г., поставила и перед Якутией вопрос об унификации с НТА. Этот вопрос был разрешен ЯЦИК в 1929 г. С марта 1929 г. по 1 января 1930 г. была проведена вся подготовительная работа по введению НТА. Все школы, все учреждения и печать перешли полностью на НТА в назначенный срок. Такова краткая история борьбы по созданию якутской национальной письменности, которая сразу же стала быстро развиваться при диктатуре пролетариата...

    [C. 15-16.]

                                                                               ІI.

    Э. Пекарский опубликовал в 1925 г. записанную П. Малыгиным в 1907 г. со слов Ивана Никифоровича Никифорова, 65-летнего старика из 5-го Мальжегарского наслега Западно-кангаласского улуса легенду — «Предания о том, откуда произошли якуты» (изд. Восточносиб. отд. Р. Г. общества, г. Иркутск). Эта легенда, в основном сходясь с упомянутыми легендами об Омогое и Эллэе, дает дополнительные материалы. Содержание легенды таково: убегает из киргизского племени удалой человек и вор Омогой со своим братом. Он скрывается в верховьях Лены, где в течение двух лет пропадают кони и рогатый скот у бурят; в конце концов похищаются две бурятки. Буряты, устроив погоню, обнаруживают места, где скрывались воры и находят следы многих людей и множества скота. Буряты, установив, что воров не двое, а целый отряд, отказываются от дальнейшей погони за плотами. Омогой выбирает местом оседания равнину Лены, где ныне стоит г. Якутск и строит жилище для себя и для своего отряда. Вскоре умирает брат Омогоя и его вдова становится второй женой Омогоя. Омогой имел от двух своих жен 12 сыновей и 12 дочерей, которые вступают между собою в брак. Старший сын, белый шаман, осуждает своих братьев и сестер и отказывается от брака. Старик Омогой самую красивую дочь ни за кого не выдал, а младшую, самую некрасивую, никто из братьев не брал (см. 1-5 стр.).

    Во второй части описывается бегство вследствие какого-то бедствия старика Дархана со своим сыном Эр-Соготох Эллэем из племени бурят. У них была только одна собака Энюгэс. Старик Дархан, не доходя до местности, где сейчас стоит г. Киренск, умирает, завещав похоронить себя в арангасе и вложить с ним бывшие при нем, а также письмена. Эр-Соготох Эллэй, не доходя до стойбища Омогоя, ввиду наступивших холодов, в местности, где сейчас находится село Покровское, выкапывает землянку и делает себе постель из перьев разной дичи. Люди и сыновья Омогоя замечают на Лене массу перьев и сообщают об этом Омогою, который посылает вверх по Лене целый отряд — выяснить, откуда появилась на Лене такая масса перьев. Отряд натыкается на землянку Эллэя и, увидев собаку, начинает стрелять в нее из луков. Услышав лай своей собаки, Эллэй высовывает голову из землянки. Люди Омогоя, увидев выходящего из берлоги голого великана, обращаются в бегство. Тогда старик Омогой посылает второй отряд со строгим наказом: не стрелять, не вступать в бой с пришельцем, а привести его; с этой целью он дает отряду для великана одежду.

    Отряд, дойдя до землянки Эллэя, перекликается с ним, объясняет жестами издали цели своего прихода и оставляет одежду, а сам отходит назад. Но одежда оказалась малой, поэтому Эллэй только опоясывается ею и, позвав свою собаку, следует за отрядом в дом Омогоя.

    Эллэй живет и работает у Омогоя. Но Омогой и его жена не могут преодолеть чувства страха при виде Эллэя. Жена Омогоя просит убить пришельца, чтобы избавиться от страха. Старик сначала не сознавал своего страха, но потом убедился в этом, когда у него кафтан разорвался в нескольких местах от дрожи, охватывавшей Омогоя всякий раз при виде Эллэя. Омогой решает выдать за Эллэя свою самую красивую дочь и предлагает Эллею спать с нею. Эллэй отвечает: «Потом». Он присматривается и к красивой и некрасивой дочерям Омогоя и, в конце концов, женится на младшей, некрасивой дочери Омогоя.

    Эллэй на своем «ьhьаq», произнося благодарность добрым духам, проклинает своего тестя за оскорбление божеств и накликает бедствия на голову Омогоя. Омогой, узнав об этом, нападает на зятя, но, увидев Эллэя, падает мертвым от страха. Сыновья Омогоя разбегаются в разные стороны. Все люди Омогоя переходят к Эллею, и он становится главою рода и родоначальником — предком нынешних якутов. В первых преданиях, опубликованных Радловым в его работе «Diе jаkutische Sprache», Эллэй не является беглецом из племени бурятов, а происходит из племени киргизов. Имя отца Эллэя — «Дархан» по Радлову, происходит от древнетюркского «tаrkаn», встречающегося в памятниках орхонских надписей.

    Какие бы споры ни шли среди ученых о происхождении якутов (о восточном — монгольском или о южном — тюркско-татарском), мы, конечно, не придерживаемся теории о происхождении рас, теории о праязыке как готовых продуктах природы; нами принимается как исходное положение — положение ак. Н. Я. Марра, что человечество начинало множеством языков и идет к единству всех языков, что в этом движении к единству все языки мира идут тремя великими потоками в лице аморфно-синтетической, агглютинативной и флективной систем. В этом движении языки мира не остаются постоянными величинами, они развиваются и изменяются количественно и качественно, переходя от низшей ступени к высшей, к прямой зависимости от общественного развития каждого народа, каждой нации. Сходство и родство языков внутри каждой системы объясняется не родством крови народов и наций и не происхождением языков от первоначального единого праязыка, а тем, что каждый народ или каждая нация в своем развитии проходили определенные этапы, где господствовали единообразные способы производства...

    Энгельс в своей знаменитой работе «О происхождении семьи, частной собственности и государства», опираясь на данные Моргана («Древнее общество»), описывает общественный строй рода из племени Сенека. Восемь родов племени Сенека — все имели свой родовой тотем: «волк», «медведь», «черепаха», «бобр», «олень», «кулик», «цапля» и «сокол».

    Каждый род выбирал своего «сахема», т. е. вождя, который являлся военачальником в военное время. Сахем смещался и родом и союзным советом, т. е. высшим органом всего племени. Следует отметить, что сан сахема ирокезского не был наследственным в силу наличия среди ирокезов материнства права и кровного родства до материнской линии.

    Сахемы причислялись к «хранителям веры» и выполняли жреческие обязанности. Каждый род имел свой совет, свою власть.

    Над родовыми учреждениями стоял Совет племени и совет союза ирокезов (см. 85-38 стр.).

    У якутов понятие рода связано с понятием материнского рода — «ije uuhа», и брак запрещался по линии кровного родства, т. е. внутри «ije uuhа» (материнского рода). Слово «аймах» означает крупное объединение, объединение родов в племя. Джон — люди, народ, публичное народное собрание как внутри рода, так и внутри племени. Джон (çоn) — вооруженный народ, войско. Имеются бесспорные данные о том, что каждый род имел свой тотем, так как определеннее виды птиц и животных имели для тех или других родов свое «табу». Все племя сахаларов имело своего общенационального «Сах» («Sаq») [* Элемент тотема «Сах» мы имеем в термине ирокезского вождя «Сахем» как носителя и божеской власти в качестве жреца. У арабов словом «Сахал» означаются и люди и духи-джины (см. «Родословие туркмен», Абул-Гази-Бахадур-хана, изд. 1897 г.).], потом вытесненного Юрюн Айы Тойоном, т. е. христианским богом. Общенациональное знамя эмблемой имело изображение орла и общенациональным кличем — «uruj», т. е. «ура». Знаком или сигналом войны было «табык», т. е. удар колотушек о древки сабли и копья, сопровождаемый ударами колотушек в бубен...

    [C. 21-25.]

                                                                               IV.

                                             2. После «е» чередуются «і – е — іе»

    ...Покойный Э. К. Пекарский в своем предисловии к «Якутскому словарю» в 1907 г. писал, что «ввиду практических соображений, я в конце концов решил бесповоротно принять строго фонетическую орфографию, почти целиком бётлинговскую... Такое письмо, как оказалось, очень легко усваивается каждым мало-мальски грамотным человеке».

    Это мнение не теряет своего значения, так как якутская орфография строится на законах якутского языка и на данных его исторического развития...

    [C. 21-25.]

    Собранные мною исторические материалы были достаточны для освещения и разрешения проблем языка, но они недостаточны для разрешения проблем истории якутов, они неполны с точки зрения специалиста-историка, они могут быть оспариваемы, но для языковеда, для изучения проблем одного языка— достаточны.

    П. А. Ойунский,

    аспирант III курса НИИ национальностей СССР при ЦИК СССР.

    1935 г. 4-IV.

    [С. 102.]

 

 

                                       ЯКУТСКИЙ ЯЗЫК И ПУТИ ЕГО РАЗВИТИЯ

                                                                        Введение

                                                                               І.

    ...В течение 231 года, т. е. с 1632 г. по 1863 г., было построено церквей 118, а школ всего 3. Первой книгой, изданной на якутском языке, был катехизис (1821 г.). Единственная газета при царизме в Якутии — официальные «Якутские областные ведомости» — начала выходить с 1892 г.

    В годы революции — 1905-1907 гг. — вышла первая в истории якутской литературы пьеса «Манчары», написанная В. В. Никифоровым, лидером национальной буржуазии и тоенатства. Знаменитая песня героя пьесы — Манчары — была написана поэтом А. Е. Кулаковским. В 1907 г. начал выходить журнал «Якутский край» на русском и якутском языках. Закрытый 29 января 1908 г. за помещение стихотворения «Из плена», он начал выходить под другим названием («Якутская жизнь») с 16 февраля 1908 г., но снова, и на этот раз окончательно, был закрыт за помещение произведении Л. Н Толстого. С 1909 г. начал выходить журнал «Якутская мысль», но за отсутствием средств он был ликвидирован в 1911 г. В журнале было помешено несколько стихотворений А. Е. Кулаковского и поэта-драматурга А. И. Софронова.

    Так называемый академический алфавит академика Отто Бетлинга не был рассчитан па создание якутской национальной письменности: на нем не было издано ни одного учебника на якутском языке, все преподавание велось на государственном языке — на русском языке. Бетлинговский алфавит выполнял две задачи: 1) на нем издавались книги духовного содержании (молитвенники, евангелие) для религиозной пропаганды и на нем печатались образцы из устного народного творчества якутов, собранные участниками экспедиций, снаряженных на средства Сибирякова. Эти образцы начали издаваться Академией наук в Петербурге с 1911 г. (вышло 5 выпусков). С 1911 г. издавался Академией наук словарь якутскою языка, составленный Э. К. Пекарским (всего 13 отдельных выпусков, завершенных только в 1930 г., уже при советской власти). Вот вся литература, изданная на якутском языке в течение 285 лет царствования Романовых.

    Национальная письменность Якутии создается только с приходом пролетариата к власти. В 1917 г. молодой лингвист, С. А. Новгородов. разрабатывает на основе международного фонетического алфавита якутскую латинизированную транскрипцию, названную впоследствии новгородовской транскрипцией...

    [C. 11-12.]

    Основным принципом новгородовской транскрипции является следующее положение: «Пиши так, как говоришь». Новгородов признавал в живой речи наличие только одного знака — знака паузы. Этим он снимал все вопросы научного изучения языка, все вопросы языкового строительства. Отсюда и естественно было отрицание в письме всяких знаков препинания и заглавных букв. Такая обезличенная система письма не могла быть надежным орудием развития общественной и научной мысли на якутском языке; она лишь доказывала политическую несостоятельность и идеологическую обескровленность С. А. Новгородова как одного из идеологов националистической интеллигенции и тоенатства. В 1920 г., когда окончательно укрепляется в Якутии советская власть, С. А. Новгородов командируется в Ленинград для отливки шрифтов и издания первого якутского букваря...

    Принятие новгородовской транскрипции советской общественностью было обусловлено необходимостью создать национальную письменность как могущественный рычаг для культурного подъема широких трудящихся масс и, во-вторых, было обусловлено письменным обязательством С. А. Новгородова — ввести заглавные буквы и все знаки препинания... Все данные Новгородовым обязательства им не были выполнены, по тем мотивам (как он в свое время «объяснял»), что якобы Академия наук одобрила принципы его транскрипции...

    [C. 13.]

    С разгромом контрреволюции правительство молодой Якутской советской республики приступило к разрешению вопроса о создании национальной письменности; в этих целях был создан Совет якутской письменности в апреле 1924 г. Идеологи национальной буржуазии и тоенатства в блоке с великодержавническими шовинистическими элементами во главе с выдающимся национальным поэтом А. Е. Кулаковским и кадетом В Н. Леонтьевым выступают против сохранения новгородовской транскрипции и открывают кампанию за разработку нового письма на основе русского алфавита. Это была определенная вылазка идеологов разбитых сил контрреволюции для мобилизации сил на идеологическом фронте, где смыкались ярые великодержавные шовинисты и якутские националисты под лозунгами кадетов. Что же могло сближать А. Е. Кулаковского, ярого националиста, призывавшего всех якутов к восстанию против всего русского, против большевиков — с великодержавными шовинистами (см. «Сон шамана»)? Его сближала с великодержавными шовинистами только борьба против большевиков и советской власти...

    Хотя постановлением ЯЦИК была одобрена реформа новгородовской транскрипции, введение заглавных букв, введение в якутскую письменность всех знаков препинания, но стесненность в денежных ресурсах (ведь в первую очередь надо было вложить средства в дело восстановления сельского хозяйства, разрушенного трехлетней гражданской войной в Якутии) не позволяла сделать заказ на отливку новых шрифтов.

    Разработка единой системы алфавитов, на которую начали переходить отдельные письменные и бесписьменные народности с 1926 г., поставила и перед Якутией вопрос об унификации с НТА. Этот вопрос был разрешен ЯЦИК в 1929 г. С марта 1929 г. по 1 января 1930 г. была проведена вся подготовительная работа по введению НТА. Все школы, все учреждения и печать перешли полностью на НТА в назначенный срок. Такова краткая история борьбы по созданию якутской национальной письменности, которая сразу же стала быстро развиваться при диктатуре пролетариата...

    [C. 15-16.]

                                                                               ІI.

    Э. Пекарский опубликовал в 1925 г. записанную П. Малыгиным в 1907 г. со слов Ивана Никифоровича Никифорова, 65-летнего старика из 5-го Мальжегарского наслега Западно-кангаласского улуса легенду — «Предания о том, откуда произошли якуты» (изд. Восточносиб. отд. Р. Г. общества, г. Иркутск). Эта легенда, в основном сходясь с упомянутыми легендами об Омогое и Эллэе, дает дополнительные материалы. Содержание легенды таково: убегает из киргизского племени удалой человек и вор Омогой со своим братом. Он скрывается в верховьях Лены, где в течение двух лет пропадают кони и рогатый скот у бурят; в конце концов похищаются две бурятки. Буряты, устроив погоню, обнаруживают места, где скрывались воры и находят следы многих людей и множества скота. Буряты, установив, что воров не двое, а целый отряд, отказываются от дальнейшей погони за плотами. Омогой выбирает местом оседания равнину Лены, где ныне стоит г. Якутск и строит жилище для себя и для своего отряда. Вскоре умирает брат Омогоя и его вдова становится второй женой Омогоя. Омогой имел от двух своих жен 12 сыновей и 12 дочерей, которые вступают между собою в брак. Старший сын, белый шаман, осуждает своих братьев и сестер и отказывается от брака. Старик Омогой самую красивую дочь ни за кого не выдал, а младшую, самую некрасивую, никто из братьев не брал (см. 1-5 стр.).

    Во второй части описывается бегство вследствие какого-то бедствия старика Дархана со своим сыном Эр-Соготох Эллэем из племени бурят. У них была только одна собака Энюгэс. Старик Дархан, не доходя до местности, где сейчас стоит г. Киренск, умирает, завещав похоронить себя в арангасе и вложить с ним бывшие при нем, а также письмена. Эр-Соготох Эллэй, не доходя до стойбища Омогоя, ввиду наступивших холодов, в местности, где сейчас находится село Покровское, выкапывает землянку и делает себе постель из перьев разной дичи. Люди и сыновья Омогоя замечают на Лене массу перьев и сообщают об этом Омогою, который посылает вверх по Лене целый отряд — выяснить, откуда появилась на Лене такая масса перьев. Отряд натыкается на землянку Эллэя и, увидев собаку, начинает стрелять в нее из луков. Услышав лай своей собаки, Эллэй высовывает голову из землянки. Люди Омогоя, увидев выходящего из берлоги голого великана, обращаются в бегство. Тогда старик Омогой посылает второй отряд со строгим наказом: не стрелять, не вступать в бой с пришельцем, а привести его; с этой целью он дает отряду для великана одежду.

    Отряд, дойдя до землянки Эллэя, перекликается с ним, объясняет жестами издали цели своего прихода и оставляет одежду, а сам отходит назад. Но одежда оказалась малой, поэтому Эллэй только опоясывается ею и, позвав свою собаку, следует за отрядом в дом Омогоя.

    Эллэй живет и работает у Омогоя. Но Омогой и его жена не могут преодолеть чувства страха при виде Эллэя. Жена Омогоя просит убить пришельца, чтобы избавиться от страха. Старик сначала не сознавал своего страха, но потом убедился в этом, когда у него кафтан разорвался в нескольких местах от дрожи, охватывавшей Омогоя всякий раз при виде Эллэя. Омогой решает выдать за Эллэя свою самую красивую дочь и предлагает Эллею спать с нею. Эллэй отвечает: «Потом». Он присматривается и к красивой и некрасивой дочерям Омогоя и, в конце концов, женится на младшей, некрасивой дочери Омогоя.

    Эллэй на своем «ьhьаq», произнося благодарность добрым духам, проклинает своего тестя за оскорбление божеств и накликает бедствия на голову Омогоя. Омогой, узнав об этом, нападает на зятя, но, увидев Эллэя, падает мертвым от страха. Сыновья Омогоя разбегаются в разные стороны. Все люди Омогоя переходят к Эллею, и он становится главою рода и родоначальником — предком нынешних якутов. В первых преданиях, опубликованных Радловым в его работе «Diе jаkutische Sprache», Эллэй не является беглецом из племени бурятов, а происходит из племени киргизов. Имя отца Эллэя — «Дархан» по Радлову, происходит от древнетюркского «tаrkаn», встречающегося в памятниках орхонских надписей.

    Какие бы споры ни шли среди ученых о происхождении якутов (о восточном — монгольском или о южном — тюркско-татарском), мы, конечно, не придерживаемся теории о происхождении рас, теории о праязыке как готовых продуктах природы; нами принимается как исходное положение — положение ак. Н. Я. Марра, что человечество начинало множеством языков и идет к единству всех языков, что в этом движении к единству все языки мира идут тремя великими потоками в лице аморфно-синтетической, агглютинативной и флективной систем. В этом движении языки мира не остаются постоянными величинами, они развиваются и изменяются количественно и качественно, переходя от низшей ступени к высшей, к прямой зависимости от общественного развития каждого народа, каждой нации. Сходство и родство языков внутри каждой системы объясняется не родством крови народов и наций и не происхождением языков от первоначального единого праязыка, а тем, что каждый народ или каждая нация в своем развитии проходили определенные этапы, где господствовали единообразные способы производства...

    Энгельс в своей знаменитой работе «О происхождении семьи, частной собственности и государства», опираясь на данные Моргана («Древнее общество»), описывает общественный строй рода из племени Сенека. Восемь родов племени Сенека — все имели свой родовой тотем: «волк», «медведь», «черепаха», «бобр», «олень», «кулик», «цапля» и «сокол».

    Каждый род выбирал своего «сахема», т. е. вождя, который являлся военачальником в военное время. Сахем смещался и родом и союзным советом, т. е. высшим органом всего племени. Следует отметить, что сан сахема ирокезского не был наследственным в силу наличия среди ирокезов материнства права и кровного родства до материнской линии.

    Сахемы причислялись к «хранителям веры» и выполняли жреческие обязанности. Каждый род имел свой совет, свою власть.

    Над родовыми учреждениями стоял Совет племени и совет союза ирокезов (см. 85-38 стр.).

    У якутов понятие рода связано с понятием материнского рода — «ije uuhа», и брак запрещался по линии кровного родства, т. е. внутри «ije uuhа» (материнского рода). Слово «аймах» означает крупное объединение, объединение родов в племя. Джон — люди, народ, публичное народное собрание как внутри рода, так и внутри племени. Джон (çоn) — вооруженный народ, войско. Имеются бесспорные данные о том, что каждый род имел свой тотем, так как определеннее виды птиц и животных имели для тех или других родов свое «табу». Все племя сахаларов имело своего общенационального «Сах» («Sаq») [* Элемент тотема «Сах» мы имеем в термине ирокезского вождя «Сахем» как носителя и божеской власти в качестве жреца. У арабов словом «Сахал» означаются и люди и духи-джины (см. «Родословие туркмен», Абул-Гази-Бахадур-хана, изд. 1897 г.).], потом вытесненного Юрюн Айы Тойоном, т. е. христианским богом. Общенациональное знамя эмблемой имело изображение орла и общенациональным кличем — «uruj», т. е. «ура». Знаком или сигналом войны было «табык», т. е. удар колотушек о древки сабли и копья, сопровождаемый ударами колотушек в бубен...

    [C. 21-25.]

                                                                               IV.

                                             2. После «е» чередуются «і – е — іе»

    ...Покойный Э. К. Пекарский в своем предисловии к «Якутскому словарю» в 1907 г. писал, что «ввиду практических соображений, я в конце концов решил бесповоротно принять строго фонетическую орфографию, почти целиком бётлинговскую... Такое письмо, как оказалось, очень легко усваивается каждым мало-мальски грамотным человеке».

    Это мнение не теряет своего значения, так как якутская орфография строится на законах якутского языка и на данных его исторического развития...

    [C. 21-25.]

    Собранные мною исторические материалы были достаточны для освещения и разрешения проблем языка, но они недостаточны для разрешения проблем истории якутов, они неполны с точки зрения специалиста-историка, они могут быть оспариваемы, но для языковеда, для изучения проблем одного языка— достаточны.

    П. А. Ойунский,

    аспирант III курса НИИ национальностей СССР при ЦИК СССР.

    1935 г. 4-IV.

    [С. 102.]

 

 

                                                                   ПРИЛОЖЕНИЕ.

                                                  Использована следующая литература:

    1. Словарь иностранных слов, издание 1933 года, вышедший под общей редакцией О. Ю. Шмидта.

    2. Якутско-русский словарь, изд. 1931 года, сост. И. Н. Поповым.

    3. Русско-якутский словарь, изд. 1931 года. сост. С. Н. Донским 1-м.

    4. Словарь якутского языка, изд. А. Н. СССР, сост. Э. К. Пекарским (13 выпусков с 1907 по 1930 год)...

    [С. 265.]

 

 

    Н. Н. Грибановский

                                                            БИБЛИОГРАФИЯ ЯКУТИИ

                                                                                Часть II

                                                                           ЭКОНОМИКА

                                                                                Выпуск 2

                               ПРОМЫШЛЕННОСТЬ, ТРАНСПОРТ, ХОЗЯЙСТВО СВЯЗИ,

                                               ТОРГОВЛЯ, КООПЕРАЦИЯ, ФИНАНСЫ

    *

                                     V. ТРАНСПОРТ ЯКУТИИ ДО ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

    962. В С.-Петербургском Сибирском собрании. — СВ, 1911, № 9/10, стр. 68-77.

    Условия перевозки чая приаянскими тунгусами из порта Аян в с. Нелькан. (По докладу Э. К. Пекарского «Из жизни приаянских тунгусов»).

                                                              1. Водный транспорт

    1031. [Пекарский, Э. К.] Z. Ольско-Колымский путь. — СВ, 1908, № 47; 48, стр. 17-21.

    Организация водного сообщения с Колымским краем по проекту Нордштерна.

                               III. Алфавитный указатель авторов и личных имен,

                встречающихся в тексте библиографических описаний и аннотаций

    Пекарский, Э. К.: 962, 1031.

    /Н. Н. Грибановский.  Библиография Якутии. Ч. II. Экономика. Вып. 2. Промышленность, транспорт, хозяйство, связи, торговля, кооперация, финансы. Москва-Ленинград. 1935. С. 47, 51, 212./