ГРОДНЕНСКИЕ БОГАТЫРИ-ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ
На удивление всему миру, во все времена
древний город Гродно на Немане являл миру уникальных богатырей, каких мало.
На рубеже XIII-XIV веков подлинный ужас на
немецких псов-рыцарей наводил Давид Городенский (1283-1326) — полководец и
государственный деятель Великого Княжества Литовского. Крестоносцы всегда
позорно убегали, заслышав от своих лазутчиков о приближении отряда
литвинов-белорусов во главе с Давидом...
Вот такой белорусский город Гродно на реке
Неман. Остается только гадать: то ли земля здесь такая, то ли воздух особый. И
что-то, видимо, в этом есть. Ведь неспроста близ Гродно «пристроился» известный
курортный городок Друскеники. А теперь из века XXI вернемся опять вглубь веков
- в самый конец XVI века... Посмотрим — какая связь может быть между уникальным
Гродненским краем и теми огромными пространствами, что простираются от
Урал-камня до самого-самого Великого океана.
Сибирь, несмотря на то, что находится с
Европой на одном Евразийском континенте и отгорожена от нее лишь Уральскими
горами, тем не менее, была открыта для цивилизованного человечества на целых
100 лет позже, чем Америка. Однако про Колумба известно почти все, а вот о личности
Ермака до сих пор спорят — имя это его (Ермак Тимофеевич Аненков) или прозвище.
А сама жизнь дерзкого и отчаянного казачьего атамана, роль которого в освоении
Сибири исключительна, и вовсе остается в тени.
Конечно, слухи всякие и домыслы о Сибири
бродили на Руси исстари, и, конечно, не один новгородец или устюжанин и
промышляли, и торговали в ее тундрах, проникая туда и по суше, и по северным
морям, но отчетов о своем самочинстве никому не давали. А само слово «Сибирь»
появилось в русских летописях лишь в начале XV века в связи с убийством в
«сибирской земле» хана Тохтамыша, того самого, что Москву спалил уже после
Куликовской битвы.
Не сразу был найден короткий путь в
сибирские земли. Первые русские промысловые люди пользовались печорским
«чрезкаменным» путем. Три тысячи верст от Великого Устюга до Оби были не только
долгими, но и опасными. Чрезвычайно труден был перевал через Урал для волока
печорских судов — кочей. Поэтому и не использовался он для колонизации, а
всегда оставался лишь торговым. Был еще и морской путь — немало смельчаков
поглотил коварный Северный Ледовитый океан, имена же их канули в вечность...
Русские поморы с незапамятных времен ходили
на Шпицберген. Но ведь это по открытой воде, по теплому течению. А вот на
восток, сквозь арктические льды, плавать остерегались. Не ровен час затрут льды
утлое суденышко, и обратного пути уже не будет. Погибель верная во льдах да в
снегах. Даже отважный Виллем Баренц, голландский мореплаватель на русской
службе, в честь которого и названо Баренцево море, дальше Новой Земли пробиться
не смог и нашел на этом острове в 1597 году свое последнее пристанище.
По иронии судьбы в том же году, в год
смерти Баренца, русские поморы, выйдя на кочах из устья Печоры в открытый
океан, обошли вокруг Ямала и вдоль побережья Карского моря вошли в Обскую губу.
Под чьим началом были эти смельчаки, кто первым отважился идти по Ледовитому
океану на восток? Как сообщает найденная не так давно «Пинежская летопись», это
был Юрий Долгушин — «пан литовский полоненик»: «Лета 7105 (1597 год по новому
стилю) первым проведал Надым-реку, а на другой год Таз-реку». Но как попал наш
соотечественник к поморам?
Русский царь Иван Грозный в 1558 году
развязал войну за выход к Балтийскому морю. Воевать ему пришлось против
Ливонского ордена (отсюда и название войны — Ливонская), Швеции, Польши и
государства литвинов (белорусов) — Великого Княжества Литовского; в 1569 году
Польша и Великое Княжество Литовское по ходу войны объединились в одно
федеративное государство — Речь Посполитую. Война продолжалась до 1583 года. В
кровопролитной битве под Смоленском многие воины-литвины оказались в плену у
русских.
Так в распоряжении купцов Строгановых
оказались пленные литвины из Речи Посполитой, часть которых присягнула на
верность русскому престолу и была зачислена на воинскую службу по т.н.
«литовскому списку». Они принимали участие в первых военных и торгово-промысловых
походах по суровым и необъятным просторам Сибири, некоторые даже достигай
высокого служебного положения. Среда них был и Юрий Долгушин — уроженец Гродненщины. Он впервые в истории России
проведал «морской ход» из устья реки Печоры в низовья реки Надым и на правом
берегу реки Таз основал Мангазейский острог, ставший первым торгово-промысловым
центром в Западной Сибири.
Часто у воды появлялись,
аборигены-охотники. Они прятались за деревья и прибрежные камни, изредка над
головами поморов свистели стрелы. Свободные от гребли люди хватались за пищали,
но охотники поспешно скрывались. Но потом выяснилось, что с аборигенами весьма
выгодно для государевой казны «торговать пушнину». Напомним поэтому, что
открытие в середине XVI века торговых сношений между Москвой и Западной Европой
через Архангельск повысило спрос на пушнину, шедшую за границу.
«Златокипящая государева вотчина» Мангазея,
закинутая вглубь студеной тундры и затерявшаяся среди полярных болот, стала
давать казне невиданное количество дорогой пушнины — ежегодно до 100 тысяч
вывозных соболей.
В истории освоения Сибири ясак — дань с
жителей — сыграл решающую роль. Это была та притягательная сила, которая
побудила московского государя присоединить всю территорию к востоку от Урала до
Тихого океана. Ради сбора ясака строились в тайге укрепленные ясачные зимовья,
превращавшиеся затем в остроги и города (Енисейск, Красноярск, Иркутск,
Нерчинск, Якутск), содержались гарнизоны из стрельцов и казаков, поощрялись
безумные по смелости предприятия служивых людей и частных компаний.
Закинутый за самый Полярный круг
Мангазей-город вследствие своего положения на перепутье между низовьями Оби и
Енисея в XVII веке сыграл исключительную роль в продвижении русских
промысловиков вглубь Сибири и на Дальний Восток. Уже к середине XVII века
соболь был почти истреблен к западу от Енисея, но через Мангазею шла дорога на
восточно-енисейские и ленские соболиные промыслы. По восточным притокам Печоры
русские люди поднимались на Урал-камень и, преодолев перевал, спускались Сычвою
или Собью в Обь. В устье Оби перегружались из маленьких лодок (на которых
пришли с Поморья) в морские кочи и, пересекая бурную и широкую Обскую губу,
проникали в Тазовскую губу и в сам Мангазей-город.
Будучи конечной станцией Печорского пути,
Мангазея была и отправным пунктом, откуда русские люди шли дальше на восток. С
верховьев Таза волоком перебирались на приток Енисея Туруханку, а там
открывался путь вниз по Енисею на песцовые промыслы Таймыра или же вверх по
Енисею на Тунгуску и далее через Вилюй на великую реку Лену. Мангазея была тем
центром, откуда производились открытие и присоединение новых земель и куда
стекались пушные богатства с Енисея и далекой Лены. И Мангазея вполне отвечала
этим двум грандиозным задачам, будучи одновременно и укрепленным ясачным зимовьем,
и торговой факторией — опорного пункта для закрепления русских в бассейнах
Енисея и Лены.
Толпы предприимчивых «промысловиков» из
поморов Печорского края ежегодно преодолевали трудности морского пути и
самоедских тундр в поисках добычи. Сюда стремились в погоне за легкой наживой
разные «гулящие люди», с пьяных глаз задаром продававшие свой непомерный труд и
свою добычу.
Мангазея была землей обетованной для
поморских промысловиков. Отсюда тысячами вывозились драгоценные соболиные
шкурки. Здесь созидались баснословные богатства Ревякиных и Федотовых из
Великого Устюга, Строгановых из Сольвычегодска. Через их руки проходила львиная
доля добычи из беспредельной сибирской тайги.
Соболь... Сколько радости и бед приносил
этот маленький зверек в старину! Не каждый даже богатый боярин мог носить
соболью шубу. Этот мех был привилегией только царского двора. Цари им одаривали
своих приближенных и иностранных послов. На международных ярмарках мех соболя
ставился выше флорентийских кружев, бухарских ковров и индийского шелка. И
недаром Иван Грозный на первых шагах освоения Сибири особым указом повелевал: «Рубить
голову всякому, кто осмелится продать иноземцу живого соболя». Запрет о продаже
живого соболя за границу действует и поныне. В 1672 году уездный город Мангазея
был перенесен на новое место и получил название Новая Мангазея (теперь
Туруханск).
Быстро осваивалась Сибирь. Она была
пройдена и более или менее обследована в невиданно короткий 50-летний срок.
Подвигами сотен людей отмечен этот путь, и среди славных землепроходцев эпохи
Великих географических открытий в Сибири отважный Юрий Долгушин по праву
занимает почетное место. Могила его неизвестна, а пыль пройденных им дорог
давно смешалась с мангазейской землей, открытию которой он посвятил свою жизнь.
В результате длительных войн между
Московским государством и Речью Посполитой в конце XVI и на протяжении XVII
веков осуществлялось массовое, преимущественно принудительное, заселение Сибири
белорусами. В этот период представители белорусского народа внесли свой
существенный вклад в культурное и хозяйственное освоение Сибири, принимая
активное участие в строительстве городов и острогов. Образованная шляхта,
поднаторевшая в европейских университетах, пополняла ряды военной
администрации, которая «делала политику» в Сибири.
Соболь быстро истреблялся в низовьях Енисея
и на Таймыре. Но еще в конце 1610-х годов русские служилые люди «златокипящей»
Мангазеи впервые узнали от тунгусов о якутах, «великой реке» - Лене и несметных
богатствах тех земель на разное пушное зверьё: соболя, песца, куницу,
горностая. Стремление к наживе было тем стимулом, который заставлял русских
казаков продвигаться всё дальше и дальше на восток. Русские землепроходцы
начали «проникать» в Восточную Сибирь, постепенно осваивать её необозримые
просторы...
В истории освоения Амура, открывавшего
России выход на Тихий океан из Забайкалья, белорус Черняховский стоит вторым
после русского землепроходца Ерофея Хабарова (1610-1669), совершившего в
1649-1653 годах первые походы в Приамурье; в его честь назван город на Амуре —
Хабаровск, который до 1893 года носил название Хабаровка (от поста Хабара).
О Ерофее Хабарове русские источники
сообщают, что он родом из Вологодчины, но при этом никаких ссылок на архивные
документы или выписки из церковных книг не приводится. Отмечается, однако, что
фамилия Хабаров произошла от клички «Хабара», а настоящая фамилия — Святитский
(или Свентицкий), что больше похоже на фамилию литвинов, распространенную в
Западной Беларуси. В нашей книге тому есть два примера: Свентицкий Сигизмунд
(1836-1910) известный врач из-под Дрогичина и Свентицкий Вацлав (1848-?) —
автор знаменитой «Варшавянки»; в Беларуси есть даже деревни с названием
«Свяцілавічы».
Кличку «Хабара» ему, вероятно, дали
«полоняники по литовскому списку», служившие в его отряде наряду с русскими
казаками; слово «хабара» употреблялось с незапамятных времён кривичами и
означало барыши, наживу, взятку. И, видимо, Ерофей (такой же внушительный
казак, что и Пенда, Бугор, Буза) получил кличку «Хабара», как главный сборщик
ясака с местных народов. И то, что Хабаров-Свентицкий был выходцем из
Гродненщины, попавшим в русский плен и отправленным «по литовскому списку»
служить Московскому государю в казачьих отрядах за Уралом — это авторская
гипотеза (предположение), не лишенная определенных оснований и требующая более
веских аргументов. Главное же в том, что походы Хабарова и Черняховского стали
важным этапом в истории освоения Амура с выходом в Приморье и берегам Тихого
океана.
И еще одно авторское предположение, но
более уверенное — о том, что Пенда, Бугор, Буза и Хабара
(Хабаров, он же Свентицкий?) были выходцами с
Гродненщины. На других землях Беларуси в те времена потомки радимичей
были люди «помельче», а среди дреговичей-полешуков и вовсе «занадта дробней к\я».
Обратимся в связи с этим, дорогой читатель,
к началу нашего повествования. Такие люди, как Давид Городенский (а
впоследствии Чеховской, Солоневич, Курлович) в те далекие времена в Беларуси
населяли, в основном, Гродненщину. Это были люди племени лютичи, люди
самоотверженные и организованные, но не так распространенные на земле
белорусской, как иные племена — дреговичи, радимичи, кривичи. О лютичах ничего
не говорится в белорусских исторических источниках XX столетия. Впервые о них
поведал религиозный деятель и историк православной церкви А. В. Мартос (1904-1983)
из Новогрудского уезда, внук скульптора И. П. Мартоса (1754-1853), в своей
замечательной книге «Беларусь в исторической, государственной и церковной
жизни» (Буэнос-Айрес. 1966), переизданной Белорусским Экзархатом в 1990 и 2000
годах. Мартос отмечает, что малочисленное племя лютичей называли еще лютыми
людьми, а затем «литовцами». Именно они и составили ядро нового княжества
Литовского со столицей в Новогрудке, которое с годами выросло до Великого
Княжества Литовского. Придавая этим сообщениям важное значение в современном
споре между Беларусью и Литвой о литовских великих князьях, Мартос в начале
своей книги отмечает: «Сей труд посвящаю любимой родине». И мы, его потомки,
должны быть благодарны нашему соотечественнику-миссионеру за освещение
малоизвестных страниц истории нашей родины — Беларуси.
... В истории освоения северо-востока
Сибири большое место занимают события, связанные с первыми русскими поселениями
в Заполярном крае. Они стали опорными пунктами для присоединения северо-восточной
части Азии к Русскому государству. Одним из первых поселений русских
землепроходцев было Верхоянское зимовье, основанное в 1638 году Елисеем Бузой.
Верхоянск в XVII веке стал исходным пунктом для организации новых походов
русских казаков на крайний северо-восток Сибири.
Россия еще не «прорубила окно в Европу» и
не основала Петербург в устье Невы, но уже проникла на берега Великого (Тихого)
океана, основала острог Охотск и начала осваивать Камчатку, Курильские острова...
/В. А. Ермоленко,
В. Н. Черепица. 400 имен: жизнеописания
видных деятелей истории и культуры Гродненщины (с древнейших времен до начала
ХХ века). Гродно. 2014. С. 11, 13-16, 22-24./
Валерий Александрович Ермоленко /Ярмоленка/ - род. 31 октября 1940 г. в с.
Семиозерное Кустанайской области Казахской ССР (СССР). Окончил маркшейдерский
(1962) и инженерно-экономический (1965) факультеты Ленинградского горного
института. С 1969 г. в Институте геологических наук МГ СССР (Минск), кандидат
технических наук (1973), с 1974 г. в Белорусском филиале Всесоюзного НИИ
галургии, с 1976 г. в БНТУ, с 1990 г. в БГУ, доктор географических наук (1994),
академик Петровской Академии наук и искусств (1996), представитель Беларуси в
INHIGEO (Лиссабон, Португалия) - всемирной комиссии по истории науки. Награжден
орденом «Дружбы народов». Автор более 250 научных работ и ряда научно-популярных
очерков, где навыдумывал всяких известий про нахождение белорусов в Якутии.
Сабира Юнэска,
Койданава.
Валерий Николаевич Черепица /Чарапiца/ - род. 1 января 1945 г. на ст.
Жудилово Унечского р-на Брянской области РСФСР (СССР). Окончил русскую среднюю
школу № 3 в г. Лида Гродненской области БССР (1963), исторический факультет
Гродненского педагогического института (1970). В 1979 году защитил кандидатскую
диссертацию «Революционные связи Белоруссии и Польши в 70-80-х годах XIX века»,
стажировался в Варшавском университете. С 1970 г. преподаватель кафедры истории
СССР и БССР, в 1978-1995 гг. декан исторического факультета, в 1989-1990 гг.
заведующий кафедрой истории Беларуси, с 1996 г. заведующий кафедрой истории
славянских государств Гродненского государственного университета. Кандидат
исторических наук (1979), профессор (1991), академик Петровской Академии наук и
искусств (2014). Член Союза писателей Беларуси (Минск) и Международного
писательского фонда (Москва). Входит в состав Президиума Белорусского отделения
Петровской Академии наук и искусств. Является членом правления нескольких
общественно-политических организаций: Белорусского славянского комитета,
Республиканского центра просвещения имени Евфросинии Полоцкой, Гродненской
областной организации «Союзная общественная палата». Был в числе учредителей
общественного объединения «Белая Русь». Выступает за максимальное сближение
славянских народов перед угрозами современной действительности, поддерживает
интеграционные процессы на постсоветском пространстве. Опубликовано свыше
пятисот научных и учебно-методических работ.
Вельзя Даховка,
Койданава
ЕРОФЕЙ ХАБАРА
Городенской земли лютич, пошел в Сибирь
хабар брать с людишек...
/Давида Гарадзенская.
Сокровенные сказания гродненцев. Сутки. 1708. С. 88./
ХАБАРОВ Ерофей Павлович (начало 17 в. —
1671) — землепроходец и предприниматель.
Род. в д. Дмитриево Вотложенского стана Устюжского
уезда в семье крестьянина-помора. В 1628-1630 гг. с братом Никифором совершил
первую поездку в Сибирь — в «златокипящую государеву вотчину» Таймыр,
возвратился с немалыми «добытками».
В 1632 г. с братом же и племянником
Артемием Филипповым добрались до Лены, по слухам несметно богатой соболями,
лисицами, бобрами и горностаями и где местное население «в соболях и во всякой
дорогой мягкой рухляди цены не знало». Первые 6-7 лет X. переезжал с места на
место. С верховьев Лены спускался до ее среднего течения, плавал по притокам.
Исходил тайгу вдоль и поперек. Скликал охотников и нанимал покрученников,
промышлял соболя. Стал заниматься и торгами, сделавшись торговым человеком.
С 1639 г. X. становится ленским жителем.
Обосновался в Усть-Кутском острожке. Завел первую в Восточной Сибири соляную
варницу. Производил опытные посевы хлебов. Занялся извозом — на своих лошадях
доставлял грузы через Ленский волок в Якутский острог. Не забывал и о промысле
пушнины. Но сравнительно крупное устькутское хозяйство весной 1641 г. было
«отписано» на государя. X. переехал на устье Киренги, где создал крупное
хозяйство. Стал хлеботорговцем, снабжал хлебом не только торговых и
промышленных людей, но и казну. Имел доходы и от промыслов. Однако слухи об
открытии Даурии — «Второго сибирского царства» — превратили его в походного
атамана.
X. набрал «охочих людей» из промышленников,
ссыльных и гулящих людей, снарядил их пушками, свинцом, порохом, пищалями и куяками,
продовольствием — за счет своих и частью взятых у казны взаймы средств. Осенью
1649 г. по Олекме X. их повел на Амур. Эта экспедиция продолжалась до осени
1653 г. За это время отряд не раз пополнялся из Якутска. X. плавал вниз и вверх
по Амуру, делая попытки присоединить край к России. Однако туземцы ему оказывали
сопротивление. Происходили столкновения и с маньчжурскими войсками. В это время
уполномоченный царского двора дворянин Д. И. Зиновьев, прибывший на Амур осенью
1653 г., повез X. в Москву — по челобитию служилых и охочих людей на его
притеснения и якобы нерадение государеву делу.
После решения дела в Москве X. за службу на
Амуре получил звание сына боярского с назначением приказчиком приленских
крестьянских слобод от Устькутского до Чочуйского острожка. Выехал на Лену в 1658
г. Жил в Киренске. Служил до 1671 г. Умер в своей деревне, названной
Хабаровкой.
Именем X. названы основанный в 1858 г.
военный пост Хабаровка (с 1893 —Хабаровск), а также поселок и железнодорожная
станция Ерофей Павлович (1909).
Лит.: Сафронов Ф. Г. Ерофей Хабаров. Хабаровск,
1983.
/Энциклопедия
Якутии. Т. 1. Москва. 2000. С. 405./
ХАБАРОВ ЕРОФЕЙ ПАВЛОВИЧ
(родился
между 1605 и 1607 — умер и 1671), землепроходец и землепашец, промышленный и
торговый человек, исследователь Восточной Сибири, сын боярский.
Родился в Вологодской обл. в семье
крестьян-поморов. Зимой 1628 отравился и Мангазею па заработки, летом 1629
добрался до Хеты через Туруханск и р. Пясину. До весны 1630 служил сборщиком
пошлины в Xетском зимовье. Домой Е. Хабаров вернулся не позднее нач. 1631 с
немалым добытком». В 1632 прибыл на Лену и до 1619. промышляя соболя, посетил
верховья реки, ходил по ее притокам — Куте, Киренге, Витиму, Олёкме и Алдану.
Сколотив артель, обменивал в сибирских городах добытую «мягкую рухлядь»
(пушнину) на товары для местного населения.
Во время скитаний по басс. Лены Е. Хабаров
собирал сведения о ее притоках, живущих там народах, интересовался полезными
ископаемыми. Он открыл соляные источники в устье Куты и обнаружил «угожие
земли» под пашню. К весне 1641 первый сибирский земледелец поднял ок. 28 га
целины, построил первую в Восточной Сибири соляную варницу, наладил продажу
соли, завел лошадей и начал перевозить государственные грузы в Якутск.
Воевода незаконно отобрал в казну постройки,
хлебные запасы и доходы Е. Хабарова. Тогда он перебрался на устье Киренги
(весна 1641), распахал 65 га и получил хороший урожай злаковых. Воевода вскоре
присвоил и это хозяйство, аза отказ дать взаймы денег изъял у него 48 т хлеба,
подверг пыткам и заточил в тюрьму почти на два с половиной года. По возвращении
на Киренгу Е. Хабаров вновь сеял хлеб, построил мельницу.
Когда до него дошли слухи об открытиях на
Амуре, он свернул свое дело, собрал ватагу «охочих людей» и прибыл в Илимск.
Получив от нового воеводы разрешение отправиться на Амур, взял в кредит военное
снаряжение, оружие, сельхозинвентарь и во главе группы из 60 человек весной
1649 вышел из Илимска, а осенью поднялся на стругах по Олёкме.
Часть зимы отряд провел на устье Тунгира,
до нач. марта 1650 перевалил на Урку (левый приток Амура), а оттуда направился
вниз по Амуру, встречая опустевшие селения и городки. В одном из поселков ему
рассказали о «роскоши страны» за Амуром, правитель которой имеет войско с
«огневым боем» и пушки. Е. Хабаров оставил ок. 50 человек в брошенном городке
на Урке, 26 мая 1650 вернулся в Якутск и стал распространять преувеличенные
слухи о богатствах новой «землицы».
Назначенный «приказным человеком» Даурской
страны, он выступил из Якутска в первой пол. июля со 150 добровольцами и осенью
прибыл на Амур. В захваченном городке перезимовал, а в июне 1651, построив
несколько дощаников и стругов, начал сплав по Амуру мимо сожженных самими же
жителями поселков.
В марте 1652 Е. Хабаров разгромил
двухтысячный отряд маньчжур и двинулся вверх по Амуру, делая остановки для
сбора у местных жителей ясака. В нач. августа от устья Зеи вниз по Амуру на
трех судах из отряда Хабарова бежали 132 бунтовщика, недовольные постоянными
передвижениями. Они достигли низовьев реки и срубили острог.
В сентябре Е. Хабаров сплыл к укреплению,
взял его после осады, «ослушников» выпорол батогами и кнутом (многие от побоев
умерли). В остроге он провел четвертую зиму, а весной 1653 вернулся к устью
Зеи. Летом его люди плавали вверх и вниз по Амуру, собирая ясак. В августе из
Москвы прибыл царский уполномоченный с наградами участникам похода и отстранил
Е. Хабарова от руководства. Когда тот стал возражать, посланец царя избил его и
в июле 1654 доставил в столицу.
Спустя год царь возвел Е. Хабарова в «дети
боярские», дал в «кормление» несколько деревень в Сибири, но на Амур возвращаться
запретил. Между 1655 и 1658 Е. Хабаров правел торговые сделки в Устюге Великом
и отправился на Лену. Занятия земледелием и промыслом позволили ему вернуть
часть долгов казне. Осенью 1667 в Тобольске он сообщил составителям «Чертежа всей
Сибири» сведения о верховьях Лены и об Амуре. В январе 1668 в Москве
землепроходец вновь просил отпустить его на Амур, но получил отказ и вернулся
на Лену. Спустя три года он умер в своей слободе в устье Киренги.
Предприимчивый, трудолюбивый, жестокий и
беспощадный Е. Хабаров радел за интересы державы, не забывая собственных. Он
считал необходимым присоединить Амурский кр. к России. По его сведениям был
составлен «Чертеж реке Амуру» — первая картосхема Приамурского края.
Именем Хабарова названы край, город, а
также поселок и железнодорожная станция — Ерофей Павлович — на Транссибирской
магистрали.
/Полярная
энциклопедия школьника. Арктика – мой дом. История освоения Севера в биографиях
знаменитых людей. Москва. 2001. С. 46./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz