ГРОДНЕНСКИЕ БОГАТЫРИ-ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ
На удивление всему миру, во все времена
древний город Гродно на Немане являл миру уникальных богатырей, каких мало.
На рубеже XIII-XIV веков подлинный ужас на
немецких псов-рыцарей наводил Давид Городенский (1283-1326) — полководец и
государственный деятель Великого Княжества Литовского. Крестоносцы всегда
позорно убегали, заслышав от своих лазутчиков о приближении отряда
литвинов-белорусов во главе с Давидом...
Вот такой белорусский город Гродно на реке
Неман. Остается только гадать: то ли земля здесь такая, то ли воздух особый. И
что-то, видимо, в этом есть. Ведь неспроста близ Гродно «пристроился» известный
курортный городок Друскеники. А теперь из века XXI вернемся опять вглубь веков
- в самый конец XVI века... Посмотрим — какая связь может быть между уникальным
Гродненским краем и теми огромными пространствами, что простираются от
Урал-камня до самого-самого Великого океана.
Сибирь, несмотря на то, что находится с
Европой на одном Евразийском континенте и отгорожена от нее лишь Уральскими
горами, тем не менее, была открыта для цивилизованного человечества на целых
100 лет позже, чем Америка. Однако про Колумба известно почти все, а вот о личности
Ермака до сих пор спорят — имя это его (Ермак Тимофеевич Аненков) или прозвище.
А сама жизнь дерзкого и отчаянного казачьего атамана, роль которого в освоении
Сибири исключительна, и вовсе остается в тени.
Конечно, слухи всякие и домыслы о Сибири
бродили на Руси исстари, и, конечно, не один новгородец или устюжанин и
промышляли, и торговали в ее тундрах, проникая туда и по суше, и по северным
морям, но отчетов о своем самочинстве никому не давали. А само слово «Сибирь»
появилось в русских летописях лишь в начале XV века в связи с убийством в
«сибирской земле» хана Тохтамыша, того самого, что Москву спалил уже после
Куликовской битвы.
Не сразу был найден короткий путь в
сибирские земли. Первые русские промысловые люди пользовались печорским
«чрезкаменным» путем. Три тысячи верст от Великого Устюга до Оби были не только
долгими, но и опасными. Чрезвычайно труден был перевал через Урал для волока
печорских судов — кочей. Поэтому и не использовался он для колонизации, а
всегда оставался лишь торговым. Был еще и морской путь — немало смельчаков
поглотил коварный Северный Ледовитый океан, имена же их канули в вечность...
Русские поморы с незапамятных времен ходили
на Шпицберген. Но ведь это по открытой воде, по теплому течению. А вот на
восток, сквозь арктические льды, плавать остерегались. Не ровен час затрут льды
утлое суденышко, и обратного пути уже не будет. Погибель верная во льдах да в
снегах. Даже отважный Виллем Баренц, голландский мореплаватель на русской
службе, в честь которого и названо Баренцево море, дальше Новой Земли пробиться
не смог и нашел на этом острове в 1597 году свое последнее пристанище.
По иронии судьбы в том же году, в год
смерти Баренца, русские поморы, выйдя на кочах из устья Печоры в открытый
океан, обошли вокруг Ямала и вдоль побережья Карского моря вошли в Обскую губу.
Под чьим началом были эти смельчаки, кто первым отважился идти по Ледовитому
океану на восток? Как сообщает найденная не так давно «Пинежская летопись», это
был Юрий Долгушин — «пан литовский полоненик»: «Лета 7105 (1597 год по новому
стилю) первым проведал Надым-реку, а на другой год Таз-реку». Но как попал наш
соотечественник к поморам?
Русский царь Иван Грозный в 1558 году
развязал войну за выход к Балтийскому морю. Воевать ему пришлось против
Ливонского ордена (отсюда и название войны — Ливонская), Швеции, Польши и
государства литвинов (белорусов) — Великого Княжества Литовского; в 1569 году
Польша и Великое Княжество Литовское по ходу войны объединились в одно
федеративное государство — Речь Посполитую. Война продолжалась до 1583 года. В
кровопролитной битве под Смоленском многие воины-литвины оказались в плену у
русских.
Так в распоряжении купцов Строгановых
оказались пленные литвины из Речи Посполитой, часть которых присягнула на
верность русскому престолу и была зачислена на воинскую службу по т.н.
«литовскому списку». Они принимали участие в первых военных и торгово-промысловых
походах по суровым и необъятным просторам Сибири, некоторые даже достигай
высокого служебного положения. Среда них был и Юрий Долгушин — уроженец Гродненщины. Он впервые в истории России
проведал «морской ход» из устья реки Печоры в низовья реки Надым и на правом
берегу реки Таз основал Мангазейский острог, ставший первым торгово-промысловым
центром в Западной Сибири.
Часто у воды появлялись,
аборигены-охотники. Они прятались за деревья и прибрежные камни, изредка над
головами поморов свистели стрелы. Свободные от гребли люди хватались за пищали,
но охотники поспешно скрывались. Но потом выяснилось, что с аборигенами весьма
выгодно для государевой казны «торговать пушнину». Напомним поэтому, что
открытие в середине XVI века торговых сношений между Москвой и Западной Европой
через Архангельск повысило спрос на пушнину, шедшую за границу.
«Златокипящая государева вотчина» Мангазея,
закинутая вглубь студеной тундры и затерявшаяся среди полярных болот, стала
давать казне невиданное количество дорогой пушнины — ежегодно до 100 тысяч
вывозных соболей.
В истории освоения Сибири ясак — дань с
жителей — сыграл решающую роль. Это была та притягательная сила, которая
побудила московского государя присоединить всю территорию к востоку от Урала до
Тихого океана. Ради сбора ясака строились в тайге укрепленные ясачные зимовья,
превращавшиеся затем в остроги и города (Енисейск, Красноярск, Иркутск,
Нерчинск, Якутск), содержались гарнизоны из стрельцов и казаков, поощрялись
безумные по смелости предприятия служивых людей и частных компаний.
Закинутый за самый Полярный круг
Мангазей-город вследствие своего положения на перепутье между низовьями Оби и
Енисея в XVII веке сыграл исключительную роль в продвижении русских
промысловиков вглубь Сибири и на Дальний Восток. Уже к середине XVII века
соболь был почти истреблен к западу от Енисея, но через Мангазею шла дорога на
восточно-енисейские и ленские соболиные промыслы. По восточным притокам Печоры
русские люди поднимались на Урал-камень и, преодолев перевал, спускались Сычвою
или Собью в Обь. В устье Оби перегружались из маленьких лодок (на которых
пришли с Поморья) в морские кочи и, пересекая бурную и широкую Обскую губу,
проникали в Тазовскую губу и в сам Мангазей-город.
Будучи конечной станцией Печорского пути,
Мангазея была и отправным пунктом, откуда русские люди шли дальше на восток. С
верховьев Таза волоком перебирались на приток Енисея Туруханку, а там
открывался путь вниз по Енисею на песцовые промыслы Таймыра или же вверх по
Енисею на Тунгуску и далее через Вилюй на великую реку Лену. Мангазея была тем
центром, откуда производились открытие и присоединение новых земель и куда
стекались пушные богатства с Енисея и далекой Лены. И Мангазея вполне отвечала
этим двум грандиозным задачам, будучи одновременно и укрепленным ясачным зимовьем,
и торговой факторией — опорного пункта для закрепления русских в бассейнах
Енисея и Лены.
Толпы предприимчивых «промысловиков» из
поморов Печорского края ежегодно преодолевали трудности морского пути и
самоедских тундр в поисках добычи. Сюда стремились в погоне за легкой наживой
разные «гулящие люди», с пьяных глаз задаром продававшие свой непомерный труд и
свою добычу.
Мангазея была землей обетованной для
поморских промысловиков. Отсюда тысячами вывозились драгоценные соболиные
шкурки. Здесь созидались баснословные богатства Ревякиных и Федотовых из
Великого Устюга, Строгановых из Сольвычегодска. Через их руки проходила львиная
доля добычи из беспредельной сибирской тайги.
Соболь... Сколько радости и бед приносил
этот маленький зверек в старину! Не каждый даже богатый боярин мог носить
соболью шубу. Этот мех был привилегией только царского двора. Цари им одаривали
своих приближенных и иностранных послов. На международных ярмарках мех соболя
ставился выше флорентийских кружев, бухарских ковров и индийского шелка. И
недаром Иван Грозный на первых шагах освоения Сибири особым указом повелевал: «Рубить
голову всякому, кто осмелится продать иноземцу живого соболя». Запрет о продаже
живого соболя за границу действует и поныне. В 1672 году уездный город Мангазея
был перенесен на новое место и получил название Новая Мангазея (теперь
Туруханск).
Быстро осваивалась Сибирь. Она была
пройдена и более или менее обследована в невиданно короткий 50-летний срок.
Подвигами сотен людей отмечен этот путь, и среди славных землепроходцев эпохи
Великих географических открытий в Сибири отважный Юрий Долгушин по праву
занимает почетное место. Могила его неизвестна, а пыль пройденных им дорог
давно смешалась с мангазейской землей, открытию которой он посвятил свою жизнь.
В результате длительных войн между
Московским государством и Речью Посполитой в конце XVI и на протяжении XVII
веков осуществлялось массовое, преимущественно принудительное, заселение Сибири
белорусами. В этот период представители белорусского народа внесли свой
существенный вклад в культурное и хозяйственное освоение Сибири, принимая
активное участие в строительстве городов и острогов. Образованная шляхта,
поднаторевшая в европейских университетах, пополняла ряды военной
администрации, которая «делала политику» в Сибири.
Соболь быстро истреблялся в низовьях Енисея
и на Таймыре. Но еще в конце 1610-х годов русские служилые люди «златокипящей»
Мангазеи впервые узнали от тунгусов о якутах, «великой реке» - Лене и несметных
богатствах тех земель на разное пушное зверьё: соболя, песца, куницу,
горностая. Стремление к наживе было тем стимулом, который заставлял русских
казаков продвигаться всё дальше и дальше на восток. Русские землепроходцы
начали «проникать» в Восточную Сибирь, постепенно осваивать её необозримые
просторы.
В Мангазее среди «гулящих людей» умом и
энергией выделялись «полоняники по литовскому списку» — Пенда, Бугор и Буза — это не фамилии, а прозвища, клички, которые
им дали русские гулящие и развеселые люди из Великого Устюга: с этими кличками
они и вошли в историю освоения Сибири, по русским литературным источникам. Имя
и фамилию Пенды удалось установить - это промышленник
Пантелей Новацкий, сын боярский Самсона Новацкого по «литовскому списку».
Имена и фамилии «Бугра» и «Бузы» неизвестны...
В 1628 году енисейский десятник Василий
Бугор отправился в свое путешествие по реке Лене. Он имел могучее телосложение,
высокий и широкоплечий, и поэтому сутуловатый; отсюда и кличка «Бугор», которую
ему, несомненно, дали служилые люди из
«полоняников по литовскому списку».
Во время похода 1628-1630 годов Бугор
открыл самый южный и более удобный путь к верховьям Лены — по правому притоку
Ангары — Илиму. Он шел с десятью людьми вверх по Илиму до того места, где она сближается
с Кутой, перешел через невысокий водораздел на реку Куту, а по ней спустился до
верхней Лены. В пути к нему пристали еще 30 человек. Для сбора ясака,
состоящего из пушных зверей, Бугор оставил в верховьях Лены два поста: в устье
Киренги и выше по течению, в устье Куты — в тех пунктах, где спустя три года
казаки из отряда Василия Бугра построили остроги Киренск и Усть-Кут; в 1639
году неподалеку от «острожка» служилые люди открыли солеварни (ныне город
Усть-Кут, начальный пункт Байкало-Амурской железнодорожной магистрали). Через
Киренск по реке Лене впоследствии проходили многие научные экспедиции: Г. Ф.
Миллера, И. Г. Гмелина, С. П. Крашенинникова, Ф. П. Врангеля, П. А. Кропоткина,
ссыльных белорусов И. Д. Черского и А. Л. Чекановского.
Бугор, прибыв в Якутск, не побоялся плыть
по этой реке на север. И в благодарность за свою отвагу получил возможность
первым из русских казаков восхищаться знаменитыми Столбами на правом берегу
Лены, более известными ныне как Ленские Столбы — продукт выветривания
известняков и песчаников. Он первым достиг по этой реке 64° с.ш., и на левом её
притоке Вилюе впервые встретил оседлых якутов — долган — тунгусов по
происхождению, но говорящих на одном из диалектов якутского языка. Он
обнаружил, что Лена в этой части населена гуще, чем районы по Енисею. Его люди
собрали для государевой казны более 200 отборных соболей. В Москве Василий
Бугор обещал привести всех ленских якутов «под высокую царскую руку», если ему
дадут в отряд еще полсотни казаков. От него сохранилась челобитная государю, в
которой он с товарищами испрашивает прощения за самостоятельную, совершенную
из-за жестокости енисейского воеводы, отлучку из воеводского Енисейска. В
челобитной сообщается также, что Бугор не только первым проплыл вниз по Лене
(по русским источникам до Северного полярного круга), но и открыл верховья рек
Яна, Индигирка и Колыма — новые ясачные районы.
После похода Бугра среди «енисейцев» начали
распространяться самые соблазнительные слухи о ленских богатствах: якуты-де
отдают торговым людям за медные котлы столько отборных соболей, сколько их
вмещается в котле, а у тунгусов и «лыжи-де подбиты соболиными шкурками»...
И еще одно авторское предположение, но
более уверенное — о том, что Пенда, Бугор, Буза и Хабара (Хабаров, он же
Свентицкий?) были выходцами с Гродненщины. На
других землях Беларуси в те времена потомки радимичей были люди «помельче», а
среди дреговичей-полешуков и вовсе «занадта дробней
к\я».
Обратимся в связи с этим, дорогой читатель,
к началу нашего повествования. Такие люди, как Давид Городенский (а
впоследствии Чеховской, Солоневич, Курлович) в те далекие времена в Беларуси
населяли, в основном, Гродненщину. Это были люди племени лютичи, люди
самоотверженные и организованные, но не так распространенные на земле
белорусской, как иные племена — дреговичи, радимичи, кривичи. О лютичах ничего
не говорится в белорусских исторических источниках XX столетия. Впервые о них
поведал религиозный деятель и историк православной церкви А. В. Мартос (1904-1983)
из Новогрудского уезда, внук скульптора И. П. Мартоса (1754-1853), в своей
замечательной книге «Беларусь в исторической, государственной и церковной
жизни» (Буэнос-Айрес. 1966), переизданной Белорусским Экзархатом в 1990 и 2000
годах. Мартос отмечает, что малочисленное племя лютичей называли еще лютыми
людьми, а затем «литовцами». Именно они и составили ядро нового княжества
Литовского со столицей в Новогрудке, которое с годами выросло до Великого
Княжества Литовского. Придавая этим сообщениям важное значение в современном
споре между Беларусью и Литвой о литовских великих князьях, Мартос в начале
своей книги отмечает: «Сей труд посвящаю любимой родине». И мы, его потомки,
должны быть благодарны нашему соотечественнику-миссионеру за освещение
малоизвестных страниц истории нашей родины — Беларуси.
... В истории освоения северо-востока
Сибири большое место занимают события, связанные с первыми русскими поселениями
в Заполярном крае. Они стали опорными пунктами для присоединения северо-восточной
части Азии к Русскому государству. Одним из первых поселений русских
землепроходцев было Верхоянское зимовье, основанное в 1638 году Елисеем Бузой.
Верхоянск в XVII веке стал исходным пунктом для организации новых походов
русских казаков на крайний северо-восток Сибири.
Россия еще не «прорубила окно в Европу» и
не основала Петербург в устье Невы, но уже проникла на берега Великого (Тихого)
океана, основала острог Охотск и начала осваивать Камчатку, Курильские острова...
/В. А. Ермоленко,
В. Н. Черепица. 400 имен: жизнеописания
видных деятелей истории и культуры Гродненщины (с древнейших времен до начала
ХХ века). Гродно. 2014. С. 11, 13-16, 18-19, 23-24./
Валерий Александрович Ермоленко /Ярмоленка/ - род. 31 октября 1940 г. в с.
Семиозерное Кустанайской области Казахской ССР (СССР). Окончил маркшейдерский
(1962) и инженерно-экономический (1965) факультеты Ленинградского горного
института. С 1969 г. в Институте геологических наук МГ СССР (Минск), кандидат
технических наук (1973), с 1974 г. в Белорусском филиале Всесоюзного НИИ
галургии, с 1976 г. в БНТУ, с 1990 г. в БГУ, доктор географических наук (1994),
академик Петровской Академии наук и искусств (1996), представитель Беларуси в
INHIGEO (Лиссабон, Португалия) - всемирной комиссии по истории науки. Награжден
орденом «Дружбы народов». Автор более 250 научных работ и ряда научно-популярных
очерков, где навыдумывал всяких известий про нахождение белорусов в Якутии.
Сабира Юнэска,
Койданава.
Валерий Николаевич Черепица /Чарапiца/ - род. 1 января 1945 г. на ст.
Жудилово Унечского р-на Брянской области РСФСР (СССР). Окончил русскую среднюю
школу № 3 в г. Лида Гродненской области БССР (1963), исторический факультет
Гродненского педагогического института (1970). В 1979 году защитил кандидатскую
диссертацию «Революционные связи Белоруссии и Польши в 70-80-х годах XIX века»,
стажировался в Варшавском университете. С 1970 г. преподаватель кафедры истории
СССР и БССР, в 1978-1995 гг. декан исторического факультета, в 1989-1990 гг.
заведующий кафедрой истории Беларуси, с 1996 г. заведующий кафедрой истории
славянских государств Гродненского государственного университета. Кандидат
исторических наук (1979), профессор (1991), академик Петровской Академии наук и
искусств (2014). Член Союза писателей Беларуси (Минск) и Международного
писательского фонда (Москва). Входит в состав Президиума Белорусского отделения
Петровской Академии наук и искусств. Является членом правления нескольких
общественно-политических организаций: Белорусского славянского комитета,
Республиканского центра просвещения имени Евфросинии Полоцкой, Гродненской
областной организации «Союзная общественная палата». Был в числе учредителей
общественного объединения «Белая Русь». Выступает за максимальное сближение
славянских народов перед угрозами современной действительности, поддерживает
интеграционные процессы на постсоветском пространстве. Опубликовано свыше
пятисот научных и учебно-методических работ.
Вельзя Даховка,
Койданава
ВАСИЛИЙ БУГОР
Ну, наш человек, Городенской земли, ибо мы
все самые бугры из бугров, пошел первым воевать Сибирь...
/Давида
Гарадзенская. Сокровенные сказания гродненцев. Сутки. 1708. С. 88./
БУГОР Василий (Бугров Василий) — казачий
десятник, один из основателей Ленского острожка, полярный мореход. В 1628 г.
вышел из Енисейска с 10 казаками, на р. Лене основал Киренский острог; в 1630
г. на пр. берегу р. Лены основал ясачное зимовье, оставив там 4-х казаков,
привёз ясак в Енисейск; 1632 — десятник в отряде Петра Бекетова. В 1647 г. имел
разногласия с якутским воеводой Василием Пушкиным, с группой казаков
самовольно, захватив коч в Якутске, спустился по р. Лене и вышел в море.
Собирая ясак по рр. Яне, Индигике, Колыме, вступил в отряд Михаила Стадухина, с
которым дошёл до Анадырского острога. В 1651 г. поступил на анадырскую службу к
Семену Дежнёву. В 1656 г. прибыл в Якутск с богатым ясаком и большой партией
моржовой кости, в Якутске прощён и зачислен в конвойный отряд М. Стадухина. В
1659 г. отряд прибыл в Москву и, сдав пушнину, отправился обратно; имя В. Бугра
упоминается в архивных документах до 1667 г. (Арутюнов Г. Именем Киренги
наречённый. Иркутск: Вост.-Сиб. издат. компания, 2002; НА РС(Я). Фонд В. П.
Васильевского. № 9. Материалы ... 1735-40 гг. № 487. Вед. № 38.1736 г. Обор. С.
171).
/Персоналии. //
Попов Г. А. Сочинения. Том III. История
города Якутска 1632-1917. Якутск. 2009. С. 200./
БУГОР ВАСИЛИЙ ЕРМОЛАЕВИЧ
(гг.
рожд. и смерти неизв.), землепроходец и арктический мореход, промышленник,
казачий десятник, один из первооткрывателей Восточной Сибири.
В 1628 прошел самым южным путем с Енисея на
Лену: по рр. Ангаре, Илиму, Игирме, Куте и Лене спустился до устья Чаи;
продолжил открытие Ангарского кряжа (илимские пороги), начатое П. Пяндой;
срубил зимовья в устьях Куты и Киренги — позже там были поставлены остроги.
В. Бугор участвовал в походах П. Бекетова
(1631-1633); собирал ясак по всей долине Илима (1643). Летом 1647 на коче
спустился по Лене и морем достиг Индигирки, а затем и Колымы. Вместе с М. Стадухиным
через Анюйский хр. и Анадырское плоског. в 1650 вышел на Анадырь и вернулся на
Колыму с крупной партией моржового зуба. Дважды плавал в морях
Восточно-Сибирском и Лаптевых, промышляя моржей (1656-1657). Дальнейшая судьба
его неизвестна.
/Полярная
энциклопедия школьника. Арктика – мой дом. История освоения Севера в биографиях
знаменитых людей. Москва. 2001. С. 23./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz