ЎЎЎ 71-1. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 71-1. 1978-1. Койданава. "Кальвіна". 2023.

 

 

    Иван Ласков

                                           НАУЧНЫЙ ПОДВИГ УЗНИКОВ ЦАРИЗМА

----

        Витольд Армон. Польские исследователи культуры якутов (на польском языке).

        Вроцлав – Варшава – Краков – Гданьск, 1977.

----

    ...Много имен в книге В. Армона. Но, разумеется, наибольшее внимание он уделяет полякам-политссыльным второй половины XIX в., которые внесли основной вклад в этнографическое изучение Якутии — Адаму Шиманскому, Вацлаву Серошевскому, Эдуарду Пекарскому, Николаю Виташевскому и Сергею Ястремскому. Расположив их в той последовательности, в какой они прибывали в Якутию, автор посвятил каждому по отдельной главе...

    На примере написанного о Шиманском хорошо видно, какие плодотворные результаты приносит польско-советское научное сотрудничество. Дело в том, что не так давно у нас в стране впервые за много лет также появилась серьезная статья о Шиманском (Л. И. Ровнякова. Сибирь в творчестве Адама Шиманского. — В кн.: Россия и Запад. Из истории литературных отношений. Л., 1973). Глава в книге В. Армона. и статья Л. И. Ровняковой, написанные по разным источникам (В. Армона в основном по польским, Л. И. Ровняковой в основном по отечественным), взаимно дополняют друг друга и уточняют. Здесь не место проводить какие-то сопоставления, поэтому я ограничусь краткими сведениями о Шиманском, почерпнутыми из обеих работ.

    Родился Адам (в России назывался Адамом Ивановичем) в 1852 году в Гродненской губернии в той ее части, которая ныне входит в ПНР. Окончил гимназию в Седльце и факультет права Варшавского университета (1877). В годы учебы содержал себя репетиторством; некоторое время, впрочем, получал стипендию. С 1873 года сотрудничал с варшавскими журналами. В качестве корреспондента одного из них в сентябре 1877 года выехал во Львов на сельскохозяйственно-промышленную выставку, где завязал контакты с подпольной группой «Жонд Народовы Польски». Организация поручила Шиманскому создание подпольных групп на территории Польши, Литвы и России. Шиманский взялся за дело с большим размахом, но, к несчастью, без соблюдения конспирации. 31 марта 1878 г. Адам был арестован и заключен в варшавскую цитадель. Как юрист, защищался искусно и никого не выдал. Однако улики против него были налицо, и будущего писателя и этнографа осудили на пожизненную ссылку в Восточную Сибирь. В Якутск прибыл 24 или 27 июля 1879 года. В отличие от многих других политических ссыльных был оставлен в самом Якутске. Здесь он вскоре женился на ссыльной русской революционерке Надежде Ивановне Смецкой, которая за пять лет до этого была членом женевского кружка антилавристов и в 1874-1875 годах вела пропаганду в Псковской и Самарской губерниях. В 1877 году была арестована и через год выслана в Восточную Сибирь. После неудачной попытки к бегству ее перевели в Якутскую область (1879). Думается, что даты жизни Н. И. Смецкой у В. Армона (1850-1905) более верны, чем у Л. И. Ровняковой (1860-1916): если верить советской исследовательнице, то получается, что Смецкая участвовала в революционном движении, да еще за границей, с 14 (!) лет. А вместо даты смерти Смецкой у Л. И. Ровняковой, по-видимому, проставлена дата смерти самого Шиманского...

    В. Армона, в отличие от Л. И. Ровняковой, больше интересует Шиманский-этнограф. Большое значение эта сторона деятельности Шиманского имеет и для нас, ибо, как оказывается, этнографическое наследие Шиманского в основной своей части советским якутоведам пока неизвестно. Дело в том, что, кроме нескольких опубликованных работ о Якутии, за которые Шиманский был избран действительным членом Русского географического общества («Пища якутов», «Происхождение и действительное значение слова «тунгус»), писатель собирался создать книгу, озаглавленную им «Якутская земля и ее обитатели». Произвольно разделенная на две неравные части наследниками, рукопись поныне хранится в архивах Варшавы и Кракова. Труд этот оказался неоконченным по нескольким причинам, среди которых, пожалуй, самой существенной оказалось издание «Якутов» Серошевского. После этого Шиманский взялся за работу над якутско-русско-немецко-литовско-сербо-хорватско-греческо-латинским словарем, но и здесь его опередили: в 1899 году появился первый выпуск «Словаря» Пекарского. Объяснив около 200 якутских выражений, Шиманский прекратил работу...

    Столь же большую главу посвящает В. Армон и Пекарскому, которого характеризует как вдумчивого, осторожного исследователя и организатора научной работы. Впрочем, не будем за недостатком места пересказывать главы, посвященные Пекарскому, Виташевскому и Ястремскому. Они по большей части написаны по нашим источникам и хотя читаются с большим интересом, фактов, неизвестных советским специалистам, в них, пожалуй, не так много. Как мне кажется, несколько категорично мнение автора о С. Ястремском как о «самом выдающемся дореволюционном исследователе якутского фольклора»...

    [С. 105-106.]

 

 

     Zygmunt Łukawski

                                               LUDNOŚĆ POLSKA W ROSJI 1863 - 1914

                                           X. Polscy uczeni, podróżnicy i odkrywcy w Rosji

                                                     Polscy badacze i odkrywcy w Rosj

    ...Nazwiska Polaków (Feliksa Kona i Edwarda Piekarskiego) znajdujemy też wśród uczestników ekspedycji Innocentego Sibiriakowa — największego przedsięwzięcia naukowego na Syberii w latach dziewięćdziesiątych XIX w. Członkowie tej ekspedycji prowadzili przede wszystkim badania etnograficzno-lingwistyczne i w tej dziedzinie osiągnęli znaczne sukcesy, żeby wymienić choćby prace Piekarskiego nad językiem jakuckim...

    [S. 190.]

                                                                INDEKS NAZWISK

                                                            Opracowała Bożena Sasuła

    Piekarski Edward   190

    [S. 226.]

 

 

    И. Г. Макаров

                                    «ОТБЛЕСКИ СИЯНИЯ» Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО

                                                                     В ЯКУТСКЕ

    В Вилюйске Н. Г. Чернышевский жил двенадцать лет. В течение всего этого времени он упорно работал. Из написанного в Внлюйске уцелело немногое, так как некоторые рукописи при обыске отнял полковник Купенков, другие по цензурным соображениям уничтожил сам автор. Из его наследия этого периода в числе других художественных произведений остался неоконченный роман «Отблески сияния», написанный в 1879-1881 гг.

    Уезжая из (Якутии, Чернышевский оставил рукопись романа у прокурора якутского окружного суда Д. И. Меликова, который хранил его до 1917 г., а затем отдал Академии наук [* И. М. Романов. Мировоззрение Н. Г. Чернышевского в 1872-1883 годах. Якутск, 1958. с. 101.]. Роман появился в печати только в 1949 г.

    Еще до революции якутские политические ссыльные предприняли попытку издать этот роман Чернышевского отдельной книгой. В начале 1909 г. политический ссыльный С. Ф. Михалевич из каких-то источников узнал о рукописях Чернышевского, хранящихся у Меликова. Просматривая их, он обнаружил роман н попросил Меликова отдать рукопись для публикации. После долгих уговоров Меликов согласился с тем условием, чтобы роман вышел в Якутске, а доход от издания был передан в распоряжение якутского благотворительного общества.

    Окрыленный Михалевич стал искать в Якутске человека, который взялся бы за издание «Отблесков сияния». Но владельцы маленьких типографий «Якутских областных ведомостей» и газеты «Якутская мысль» боялись даже слышать имя Чернышевского. К тому же в Якутске никто еще не выпускал такой объемистом книги.

    Тогда Михалевич решил искать издателя в Петербурге и попросил Меликова уполномочить его на это. Но хранитель рукописи, зная, что Михалевичу предъявлено обвинение в опубликовании стихотворения «Из плена» в газете «Якутский край», не рискнул довериться ему. 2 марта 1909 г. Михалевич отправил в Петербург Э. К. Пекарскому следующую телеграмму: «Мною отыскано литературное произведение Чернышевского «Отблески  сияния». Двести крайне убористых страниц малого формата почтовой бумаги написаны исключительно рукой Чернышевского. Сохранивший рукопись соглашается передать [на] следующих условиях: издать [в] Якутске под редакцией «Якутской мысли», доход [от] издания [в] пользу благотворительности, затем передать наследникам. Мои старания получить [для] отправки [в] Петербург напрасны. Переговорите немедленно [с] сыном Чернышевского. Отвечайте телеграммой. Дни моей свободы [в] Якутске сосчитаны. Просите Переверзева справиться [о] результате моей кассационной жалобы. Уведомите телеграммой. Михалевич» [* ЦГАЛИ СССР, ф. 1209, оп. 1, д. 46, лл. 1-3.].

    С. Ф. Мпхалевичу не довелось довести до конца начатое дело: боясь заключения в тюрьму, 8 июня 1909 г. он скрылся. Вероятно, он хотел увезти рукопись Чернышевского в центр.

    В якутской ссылке народоволец, дворянин Волынской губернии, поляк С. Ф. Михалевич был дважды. В первый раз за революционную деятельность он прибыл в Якутскую область 30 мая 1888 г. [* ЦГА ЯАССР, ф. 12, оп. 15, д. 205, л. 3.]. Уже в августе того же года за неудачную попытку побега из Западно-Кангаласского улуса был выслан в Вилюйский округ.

    По колониальной политике царизма якуты обязаны были содержать политических и уголовных ссыльных, но Михалевич, сочувствуя бедному положению якутов, сообщил губернатору о своем отказе от «безвозмездного надела землею и каких бы то ни было пособий от якутов» и арендовал землю, необходимую для него [* Там же, л. 32.]. Он жил и обрабатывал участок вместе «со своим лучшим другом» С. Коваликом.

    Сочувствуя беднякам Михалевич оказывал им юридическую помощь: составлял от их лица письменные просьбы и сам доставлял в город. Срок ссылки был продлен ему на два года. Эти годы Михалевич работал в Батурусском улусе управляющим делами Приамурского товарищества по торговле чаем. Много сил тратил он на обеспечение необходимыми товарами населения Якутского округа и продавал их по строгой цене, чем заслужил уважение покупателей. Он оказал помощь в организации экспедиции Э. Толля и доставил продукты и снаряжение экспедиции из Якутска в Верхоянск [* ЦГА ЯАССР, ф. 12, оп. 15, д. 205, л. 102.]. Ссылка не сломила борца с самодержавием. В приветственном адресе якутских ссыльных «Гражданам Французской республики» первой стояла его подпись [* Там же, оп. 12, д. 241, л. 3.]. По окончании срока ссылки 19 августа 1897 г. он выехал из Якутской области.

   После ссылки Михалевич продолжал революционную деятельность и принял активное участие в первой русской революции. В результате 16 января 1908 г. его снова доставили в Якутск [* ЦГА ЯАССР, ф. 192, оп. 19, д. 27. л. 36.].

    Во второй ссылке он принимал активное участие в культурно-просветительной работе. Был председателем Якутского сельскохозяйственного общества (за что был осужден судом, затем оправдан) и «главным сотрудником» газеты «Якутский край». За публикацию на страницах этой газеты стихотворения «Из плена», призывавшего к свержению самодержавия, решением Якутского окружного суда от 12 декабря 1908 г. Михалевич был приговорен  к тюремному заключению сроком на год [* Там же, л. 16.].

    В своем стихотворении Михалевич писал:

        В борьбе по трупам все вперед,

        Под славным знаменем труда,

        За волю, землю, за народ,

        Идите смело до конца!

        Без жертв победы не бывает,

        Победа крепнет лишь в крови...

    [* С. Михалевич. Из плена.— «Якутский край», 1908, 24 янв. ]

    Михалевич направил в Петербург протест против решения суда и, пользуясь этим, находился на свободе.

    Он интересовался марксистской литературой. В первую ссылку привез второй том «Капитала» К. Маркса [* ЦГА ЯАССР, ф. 12, оп. 15, д. 205, ил. 32.], а во второй, как можно судить по его бумагам, работал над такими книгами, как «Капитал» Маркса (том первый), «Развитие капитализма в России» Ленина, «Краткий курс экономической литературы» Богданова и др. [* ЦГА ЯАССР, ф. 15, оп. 21, д. 270, л. 31.]. Духовный мир Михалевича во второй ссылке был более оптимистическим, чем в первой. Если в первой ссылке он довольно мрачно смотрел на свое будущее и признавался: «Я одинок, без сил, без желания. Смотрю, как мутной пеной всплывает кверху острая обида, и в брызгах злой ненависти тонут мои мечты» [* Там же, л. 42.], то во второй Михалевич был революционером, обретшим новые силы.. Об этом можно судить по его корреспонденции: «За время моей общественной деятельности я несколько раз пытался вести культурно-просветительную работу, и, где мне удавалось действовать в этом направлении более или менее значительный промежуток времени, моя работа оставляла неизгладимые следы» [* Сибирские вопросы, 1911, № 26-27, с. 71-72.]. Он был честным и преданным борцом против самодержавия.

    Осужденный к тюремному заключению, Михалевич при помощи якутского врача П. Сокольникова добыл паспорт и 8 нюня 1909 г. бежал через Охотск. Арестовали Михалевича в Петербурге. Здесь его ждал суд по делу Кронштадского восстания. 12 июля 1911 г. Михалевич скончался в одиночной камере от гнойного плеврита.

    [С. 137-138.]

 

 

    Е. И. Оконешников

                                Э. К. ПЕКАРСКИЙ — ВЫДАЮЩИЙСЯ ЛЕКСИКОГРАФ

                                       (К СТОДВАДЦАТИЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)

    25 октября 1978 года исполняется 120 лет со дня рождения Почетного члена Академии наук СССР Эдуарда Карловича Пекарского.

     Революционер-народник 1870-х годов, Э. К. Пекарский, находясь в ссылке в Якутии, вложил много труда и упорства в исследование этнографии, фольклора и языка якутского народа.

    Перу Э. К. Пекарского принадлежит ряд интересных этнографических работ, частью написанных им в соавторстве с другими исследователями. К числу этих работ относятся: Э. К. Пекарский и Г. Ф. Осмоловский «Якутский род до и после прихода русских» (1896), Э. К. Пекарский «Оседлое или кочевое племя якуты» (1908), В. Ф. Трощанский и Э. К- Пекарский «Любовь и брак у якутов» (1909), Э. К. Пекарский и В. Н. Васильев «Плащ и бубен якутского шамана» (1910), Э. К. Пекарский и В. П. Цветков «Очерки быта приаянских тунгусов» (1913), Э. К. Пекарский и Н. П. Попов «Средняя якутская свадьба» (1925), Э. К. Пекарский и Н. П. Попов «Среди якутов» (1928). Этнографические статьи и публикации Э. К. Пекарского представляют собой несомненную ценность как своеобразный и добротный первоисточник. Тем не менее, как указывали в свое время специалисты, некоторые его этнографические работы «отражают в той или иной степени народническую идеологию» [* А. Н. Самойлович. Памяти Пекарского. — «Известия АН СССР. Отделение общественных наук», VII серия, 1934, № 10. М. - Л., стр. 746.].

    Как знаток материальной и духовной культуры якутов Э. К. Пекарский был привлечен к Якутской Сибиряковской экспедиции 1894-1896 годов Восточно-Сибирским отделением Русского географического общества и вместе с антропологом И. И. Майновым разработал «Программу для исследования домашнего и семейного быта якутов», широко использовавшуюся ее участниками.

    В 1903 году, будучи членом Нелькано-Аянской экспедиции, Э. К. Пекарский изучал жизнь и быт приаянских тунгусов (эвенков) и собрал этнографические коллекции для Русского музея (около 400 экспонатов).

    Несколько своих статей Э. К. Пекарский посвятил правовому положению якутов, подвергнув в них резкой критике состояние судопроизводства и земельного права в Якутии: «Об организации суда у якутов» (1907), «Земельный вопрос у якутов» (1908), «Недостатки законопроекта в земельном самоуправлении в Сибири» (1908), «Из области имущественных прав якутов» (1910), «Материалы по якутскому обычному праву» (1925).

    Своими энергичными действиями, направленными против богатеев в защиту бедных слоев местного населения, Э. К. Пекарский сравнительно быстро завоевал популярность и авторитет. К Э. К. Пекарскому очень часто обращались бедняки с просьбой помочь в оформлении различных прошений в административные и судебные органы. Особенно много жалоб касалось нарушения жизненно важного для каждого якута земельного права. Глубоко изучив существующие земельные отношения, Э. К. Пекарский последовательно отстаивал более справедливое уравнительное распределение земли между всеми членами общества. В 1899 году по его инициативе в наслеге был проведен передел среди бедняков несписочной земли, которой раньше незаконно пользовались богатеи.

    Э. К. Пекарскому принадлежат большие и общепризнанные заслуги в деле сбора и издания произведений якутского устного народного творчества, прежде всего его монументального жанра — олонхо. Для «Словаря якутского языка» им были использованы полные, фрагментарные и сокращенные записи 31 олонхо [* См.: Архив Ленинградского отделения Академии наук СССР (Архив ЛО АН СССР), ф. 202, оп. 1; оп. 2.].

    Э. К. Пекарский сделал многое и как составитель и редактор академического издания серии «Образцы народной литературы якутов»: том I, вып. 1 (1907), вып. 2 (1908), вып. 3 (1909), вып. 4 (1910), вып. 5 (1911); том II, вып. 1 (1913), вып. 2 (1918); том III, вып. 1 (1916). Следует отметить, что подготовка к печати и редактирование малограмотных записей олонхо при отсутствии общепринятой тогда для якутских текстов транскрипции представляли огромные трудности, ибо каждый записывал по своему разумению. Благодаря выработанной на протяжении многих лет соответствующей методике текстологической работы Э. К. Пекарскому удалось добиться точности и научной достоверности в передаче оригинала текстов. Однако, всецело поглощенный прежде всего работой над «Словарем якутского языка», он не смог завершить задуманное им издание, аналогичное «Образцам народной литературы тюркских племен» В. В. Радлова.

    Много сил отдавал Э. К. Пекарский редактированию научных работ своих товарищей по ссылке. Ему принадлежит редакция переведенных на русский язык «Образцов народной литературы якутов» С. В. Ястремского (1929), им подготовлены посмертные издания трудов В. Ф. Трощанского: «Эволюция «черной веры» (шаманства) у якутов» (1903), «Якуты в их домашней обстановке» (1909), «Наброски о якутах Якутского округа» (1911), «Опыт систематической программы для сбора сведений о дохристианских верованиях якутов» (1911). Под его редакцией вышел «Опыт указателя историко-этнографической литературы о якутской народности» П. П. Хороших (1924).

    Э. К. Пекарским были опубликованы многочисленные заметки, небольшие статьи, отзывы и рецензии, в которых он поднимал серьезные, порою проблемные вопросы. Так, например, в статье «Значение якутского языка в школах» («Сибирские вести», 1906, № 1) Э. К. Пекарский, ставит вопрос о введении в якутских школах обучения на родном языке и преподавании русского языка в качестве учебного предмета. В своих, статьях и заметках Э. К. Пекарский выступает как активный общественный деятель, ревниво следящий за всеми значительными событиями народной жизни в Якутской области и за ее пределами.

    Вся плодотворная работа по собиранию, исследованию и редактированию этнографических, фольклорных и других материалов была подчинена главной цели его жизни — созданию «Словаря якутского языка» в 13 выпусках: вып. 1 (Якутск, 1899; СПб., 1907), вып. 2 (1909), вып. 3 (1912), вып. 4 (1916), вып. 5 (1917), вып. 6 (1923), вып. 7 (1925), вып. 8 (1926), вып. 9 (1927), вып. 10 (1927), вып. 11 (1928), вып. 12 (1929), вып. 13 (1930).

    Э. К. Пекарский вошел в историю отечественной и мировой тюркологии прежде всего как создатель фундаментального «Словаря якутского языка».

    Большую роль в успешном освоении якутского языка Э. К. Пекарским сыграла его встреча с местными якутоведами — Д. Д. Поповым, В. М. Ионовым, М. Н. Андросовой-Ионовой, которые передали в полное его распоряжение языковые, фольклорные и этнографические материалы, собиравшиеся ими на протяжении десятков лет, а сами стали впоследствии его самыми активными помощниками.

    Как знаток и любитель якутского языка Д. Д. Попов горячо поддержал идею Э. К. Пекарского о создании словаря и при первой же встрече с ним предложил свои услуги. «Увидев, что из моей затеи может выйти нечто серьезное, — пишет Э. К. Пекарский, — сам (т. е. Д. Д. Попов. — Е. О.) стал заносить редкие слова, большая часть которых была бы без него, пожалуй, не зарегистрирована» [* Архив ЛО АН СССР, ф. 202, оп. 1, ед. хр. 127. л. 7.]. Д. Д. Попов в течение тринадцати лет оказывал Э. К. Пекарскому, по его словам, «совершенна бескорыстную помощь», не ставя никаких условий. О его конкретной помощи свидетельствуют пометы Д. П. (Дмитриан Попов), расставленные автором в «Словаре» (при толковании значений заглавных слов помета Д. П. проставлена 2.479 раз). Кроме того, в иллюстративной части словарных статей приведено 707 ссылок на Д. Попова. Большинство ссылок на Д. Попова связано с указанием автора на редкость, уникальность того или иного слова или словоформы.

    Преданная и бескорыстная помощь Д. Д. Попова оказала и огромную моральную поддержку автору в наиболее трудный начальный период работы Э. К. Пекарского над «Словарем».

    Другим ближайшим помощником автора был революционер-народник В. М. Ионов. По его инициативе в основу транскрипции «Словаря» был положен алфавит О. Н. Бётлингка. Он же впервые открыл в якутском языке наличие так называемых «мульированных» звуков, предложил знаки для их обозначения на письме и следил за безошибочностью транскрибирования слов. В процессе работы часто возникали различные трудности. Исходя из своих рукописных материалов, Э. К. Пекарский хотел ввести в словарь звук ш, однако В. М. Ионов вполне справедливо считал, что спорадически встречающийся в якутском языке звук, напоминающий русское ш, отнюдь с ним не совпадает и появляется обычно в результате дефектного произношения или эвенкийского влияния, а потому не может рассматриваться как общеупотребительный нормативный звук якутского языка [* См.: Архив ЛО АН СССР, ф. 202, оп. 2, ед. хр. 31, л. 2.]. Сохранилась переписка, свидетельствующая о том, что Э. К. Пекарский постоянно консультировался с В. М. Ионовым относительно правописания тех или иных слов. В. М. Ионов весьма скрупулезно разбирал каждый случай и с помощью своей супруги М. Н. Андросовой-Ионовой, как правило, предлагал их точное правописание [* Там же.]. Основная же его помощь заключалась в многолетней кропотливой работе по выяснению и уточнению значений слов и выражений. Не имея постоянного заработка, В. М. Ионов временами оказывался в исключительно тяжелых материальных условиях. Так, 2 января 1914 года он писал Э. К. Пекарскому: «Посылаю корректуру. Не поручусь, что все в порядке: от голода в глазах рябит и все сливается в серую сетку» [* Там же, ед. хр. 184, л. 62.]. Так преданно и самоотверженно работал над созданием «Словаря» один из видных дореволюционных исследователей якутской этнографии В. М. Ионов.

    Бескорыстная и разносторонняя помощь Д. Д. Попова, В. М. Ионова по достоинству была оценена Э. К. Пекарским: на титульном листе каждого выпуска им было указано, что «Словарь» составлен «при ближайшем участии прот. Д. Д. Попова и В. М. Ионова».

    В ознакомлении с якутским языком в теоретическом плане Э. К. Пекарскому помог автор «Грамматики якутского языка» С. В. Ястремский, предоставивший ему перевод работы академика О. Н. Бётлингка «О языке якутов».

    В работе над «Словарем» Э. К. Пекарскому посильно помогали и многие носители якутского языка, знатоки и любители родного слова. В течение продолжительного времени в качестве штатных работников сотрудничали с Э. К. Пекарским: талантливая сказительница-олонхосут М. Н. Андросова-Ионова, студент юридического факультета Петербургского университета А. Н. Никифоров, первый якутский лингвист С. А. Новгородов, студент Литературного института живых восточных языков Г. В. Баишев. Представители местной интеллигенции и участники Якутской Сибиряковской экспедиции отдавали в распоряжение Э. К. Пекарского свои языковые и фольклорные записи, некоторые переводы и составленные ими словарики. Из рукописей лексикографического характера определенный интерес представляет «Якутско-русский словарь» П. Ф. Порядина, содержащий свыше 7 000 слов.

    Созданный вдали от научных центров, «Словарь» Э. К. Пекарского благодаря обширности собранного в нем материала и скрупулезному лексикографическому исполнению обратил на себя внимание всех крупнейших специалистов по тюркским и монгольским языкам. В работе над «Словарем» в разное время оказывали возможную помощь автору такие выдающиеся востоковеды, как В. В. Радлов, К. Г. Залеман, В. В. Бартольд, Б. Я. Владимирцов, А. Н. Самойлович, С. Ф. Ольденбург, В. Л. Котвич, Н. Ф. Катанов, С. Е. Малов, К. К. Юдахин.

    Переговоры об издании первого выпуска «Словаря» велись десять лет, и лишь в 1899 году он вышел в свет в Якутске. Этому в значительной мере способствовало благоприятное для автора стечение обстоятельств и прежде всего организация Якутской Сибиряковской экспедиции. Печатание последующих выпусков «Словаря» было на долгое время прекращено из-за отсутствия средств.

    На помощь пришли Российская Академия Наук и Русский Комитет по изучению Средней и Восточной Азии, руководимый академиком. В. В. Радловым. В связи с необходимостью издания словаря В. В. Радлову удалось добиться досрочного вызволения Э. К. Пекарского из Якутской ссылки.

    Под руководством известного ориенталиста академика К. Г. Залемана в 1907 году первый выпуск «Словаря» был переиздан в соответствии с академическими требованиями, с измененными форматом и шрифтом. По предложению В. В. Радлова «Словарь» стал дополняться сопоставительно-сравнительным материалом. Русский Комитет при содействии В. В. Радлова назначил Э. К. Пекарскому ежегодное пособие в размере 500 рублей, чтобы он имел возможность работать над подготовкой словаря к печати. В декабре 1907 года на заседании конкурсной комиссии по премиям Императорской Академии Наук К. Г. Залеман выступил с весьма одобрительным отзывом о «Словаре». По его ходатайству первый академический выпуск «Словаря» был удостоен Почетной золотой медали Академии Наук.

    «Словарь» Э. К. Пекарского содержит около 38 тысяч заглавных единиц [* В «Послесловии» к «Словарю якутского языка» Э. К. Пекарского (см.: вып. 13, Л., 1930) сказано, что словарь содержит до 25 тысяч слов. Эта цифра, по-видимому, указывает количество самостоятельных лексических единиц без учета многочисленных вариантов слов, отдельных компонентов различных словосочетаний и ономастики.] и снабжен богатым иллюстративным материалом.

    Заглавные слова сопровождаются подробной грамматической характеристикой, определяющей их принадлежность к той или иной части речи и способы образования. В производных словах указываются, как правило, основа и словообразующий аффикс. Автором выявлены как продуктивные, так и непродуктивные, омертвевшие словообразовательные аффиксы.

    Э. К. Пекарский собирал слова живой разговорной речи и из письменных источников, не прибегая к словообразованию по существующим моделям. Имена существительные зафиксированы им в «Словаре» в форме основного падежа без специальной пометы (кроме имен действия и действующего лица).

    Глаголы представлены их первичной основой (повелительная форма второго лица единственного числа) с соответствующей пометой. Звукоподражательные слова и производные от них глаголы снабжены автором в одних случаях специальными пометами, в других — типовыми толкованиями. Образные глаголы представлены не только основами, но и всеми видовыми и залоговыми образованиями.

    Собственно прилагательные и наречия приведены без поясняющей пометы. Пометами снабжены производные наречия и прилагательные на -1аах.

    Местоимения фиксируются без каких-либо уточнений, за исключением вопросительных, к которым даны пометы. Широко охвачены междометия. Из сравнительно обширной группы служебных слов с грамматической характеристикой занесены некоторые частицы и послелоги. Союзы и модальные слова зафиксированы без дополнительных помет.

    В «Словаре» отражена часть якутской лексики, имеющая структурные особенности, в том числе вариантные слова, связанные как с общефонетическими, так и диалектными нормами языка.

    Впервые широко представлены в «Словаре» омонимы якутского языка. Автор выделяет следующие типы омонимов, снабжая их цифровыми указателями: лексические, морфологические, лексико-грамматические и омонимы, образовавшиеся в результате разрыва семантических связей многозначных слов. Среди сложных слов, приведенных в качестве заглавных, встречаются парные, терминологические словосочетания и аналитические формы глагольного видообразования.

    Наряду с общеупотребительной лексикой в «Словарь» включены и малоупотребительные просторечные слова и словоформы, характерные для обиходной речи или какого-либо жанра устного народного творчества. Кроме того, зафиксировано значительное количество архаизмов, диалектизмов, антропонимов и топонимов. В этой части словника ясно проявилось стремление автора охватить в «Словаре» все слова без исключения: как однажды им услышанные, так и зарегистрированные в печатных и рукописных источниках. Многие заглавные слова приведены с пометами автора «самостоятельного значения не имеет», «самостоятельно не употребляется» и «значение слова не выяснено».

    В «Словаре» к трем тысячам якутских лексических единиц приводится сравнительно-сопоставительный материал из тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских и других языков урало-алтайской группы. По словам автора, этот сравнительный материал подобран при непосредственном участии и наблюдении крупнейших специалистов-востоковедов «для уяснения точного значения того или иного якутского слова»*

    Как известно, во многих случаях семантический объем слова одного языка не совпадает с таковым в другом языке. Это особенно ярко проявляется при сопоставлении таких типологически далеких друг от друга языков, как русский и якутский. Тем не менее Э. К. Пекарский сумел найти методы и приемы, позволившие ему так или иначе преодолеть трудности в раскрытии значений якутских слов.

    Эквивалентным методом установлено сравнительно небольшое количество терминологической лексики, выражающей общие для обоих языков понятия. Для слов с недостаточно дифференцированной семантикой использовались синонимические определения.

    В тех случаях, когда объем понятия, выраженного якутским и русским словами, различен, автор прибегает к приему краткого толкования, наводящего на правильный перевод реестрового слова.

    Для якутских слов, обозначающих чуждые русскому языку понятия, Э. К. Пекарский использовал методы описательного толкования и энциклопедического объяснения. При энциклопедическом объяснении, кроме общего толкования значения слов, приводится подробное описание предмета или явления. Некоторые этнографические названия даны в транслитерации с последующим толкованием.

    Грамматический (отсылочный) способ используется при толковании абсолютных синонимов и фонетических вариантов слов.

    Ряд приемов применяется для характеристики компонентов различного рода словосочетаний и слов с контекстуально-обусловленным значением.

    По своему характеру «Словарь» может быть определен как толково-переводный. Методы краткого, описательного и энциклопедического толкований оказались наиболее подходящими для полного раскрытия семантического объема многочисленных безэквивалентных и частично эквивалентных слов, обусловленных своеобразными естественно-географическими условиями обитания и самобытным укладом жизни якутского народа.

    Э. К. Пекарский не пользовался пометой «переносно», выделяя переносное значение слов лишь в тех случаях, когда их метафорическое употребление отчетливо обособилось, что легко улавливается в разговорной речи. В «Словаре» впервые проводится разграничение прямого свободно-номинативного, производного, переносного, фразеологически связанного, специализированного и диалектального значений слов. Отсутствие письменной традиции в якутском языке, а также неоднородность собранного языкового материала не могли не сказаться на разработке автором последовательной и стройной системы дифференциации и расположения значений слов.

    Многие рецензенты отмечали «энциклопедический характер» «Словаря» Э. К- Пекарского, имея в виду не столько энциклопедическое толкование слов, сколько иллюстративный материал энциклопедического содержания. Обширные энциклопедические сведения, приведенные в иллюстративной части «Словаря», охватывают различные стороны хозяйственной, экономической, духовной и культурной жизни якутов конца XIX и начала XX столетия. Другой отличительной чертой иллюстративного материала является богатая его фразеологическая насыщенность, отразившая своеобразный колорит, сочность и выразительность разговорного языка и устного народного творчества якутов. Фразеологизмы даются в ряду свободных словосочетаний под теми заголовочными словами, с которыми соотносится их доминирующий компонент, без дополнительных выделений. В их определении автор в той или иной форме приводит русский эквивалент. Пословицы и поговорки переданы на русский язык посредством буквального перевода с пояснениями их употребления. Примененные автором методы определений идиом и других устойчивых словосочетаний следует считать его важной лексикографической удачей.

    В целом в «Словаре» нашло точное и полное отражение в синхронном разрезе бесписьменное состояние якутского языка своего времени. Научное и историческое значение «Словаря» Э. К. Пекарского с течением времени будет, несомненно, все более возрастать.

    По общему признанию крупнейших ученых, «Словарь» Э. К. Пекарского служит абсолютно надежным источником для любых филологических, этнографических и исторических изыскании. Он дает вполне достоверный материал лингвисту, историку, этнографу и фольклористу, притом в таком сконцентрированном и систематизированном виде, в каком он не представлен ни в одном другом источнике.

    Приемы и методы, используемые Э. К. Пекарским при составлении «Словаря», полностью себя оправдали в последующей лексикографической практике и оказали положительное влияние на развитие двуязычной якутской и тюркской лексикографии.

    Научные заслуги Э. К. Пекарского общепризнаны. Он был избран членом-корреспондентом (1927) и Почетным членом Академии наук СССР (1931), являлся членом свыше десяти научно-исследовательских и краеведческих обществ, в том числе: Русского географического общества (с 1909 года), Восточно-Сибирского РГО (с 1927 года), Якутского отдела РГО (с 1914 года), Московского общества любителей естествознания, археологии и этнографии (с 1911 года), Научно-исследовательского института сравнительной истории и языков Запада и Востока (с 1928 года), Польского востоковедного общества (с 1928 года) и др.

    Э. К. Пекарский на протяжении всего периода издания «Словаря» не прекращал работу по сбору нового материала. Ценой огромных усилий он собрал дополнительный лексикографический материал, состоящий, из 15 тысяч словарных карточек [* См.: Архив Ленинградского отделения Института востоковедения Академии наук СССР, разр. 2, оп. 4, № 32 (1-15).]. Часть этого словника включает новые слова, собранные автором преимущественно из источников послереволюционного периода. Большую часть словника составляют словарные единицы, которые автор считал необходимым уточнить на основании дополнительно собранного им материала. Поэтому этот довольно внушительный по объему лексикографический материал следует рассматривать в качестве неотъемлемой части «Словаря».

    Э. К. Пекарский умер 29 июня 1934 года в Ленинграде.

    В ознаменование столетия со дня рождения ученого его «Словарь» был переиздан в полном объеме фотомеханическим способом.

    Пятьдесят лет своей жизни посвятил Э. К. Пекарский созданию «Словаря якутского языка», который, по справедливой оценке профессора М. К. Азадовского, является «подлинно грандиозным сооружением, величественным памятником, своеобразной энциклопедией быта и культуры якутского народа, ... одним из капитальнейших произведений мировой лингвистики» [* М. Азадовский. Э. К. Пекарский. — «Советская этнография», 1934, № 5, стр. 107.].

    [С. 44-51.]