ЎЎЎ 53. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 53. 1960. Койданава. "Кальвіна". 2023.

 

                                                    ВЫДАЮЩИЙСЯ НАУЧНЫЙ ТРУД

                                                     У истоков словаря Э. К. Пекарского

    В начале 1959 года Академия наук СССР выпустила новое издание «Словаря якутского языка» Э. К. Пекарского. В связи с большим интересом общественности к словарю необходимо возвратиться к тем далеким временам, когда впервые приступили к печатанию этого монументального труда.

    Жизнь Эдуарда Карловича Пекарского, революционера и ученого, навсегда связавшего свое имя с культурой якутского народа, представляет большой интерес. В молодости Пекарский, находясь в Харьковском ветеринарном институте, участвовал в студенческих волнениях. За связь с народовольцами он был отправлен в отдаленнейшие места Сибири.

    В Якутск Пекарский прибыл в качестве ссыльно-поселенца 2 ноября 1881 г. и водворен в I Игидейском наслеге Ботурусского улуса, в 200 верстах от города. Оказавшись в суровой глуши, среди бескрайних лесов и болот, вдали от товарищей, посещать которых было строжайше воспрещено, Пекарский не пал духом. С первых дней поселения в Якутской области он решил заняться сельским хозяйством.

    С большими хлопотами Пекарский получил земельный надел, но, как писая он губернатору, «одному человеку, голодному и оборванному (вся одежда, привезенная мною из России, истрепалась), заниматься таким делом, о котором ранее не имел ни малейшего понятия, не по силам».

    В Якутском архиве сохранилось много документов о жизни ссыльных того времени. Неурожай 1885 г. резко ухудшил их положение. Петр Алексеев, Эдуард Пекарский, Вацлав Серошевский и многие другие нуждались в хлебе, чтобы прожить эти тяжелые дни, и в семенах для посева весною 1886 г. Многие из революционеров пережили мрачное время ссылки только благодаря великодушной повседневной помощи якутов. Об этом заявляли П. Алексеев, В. Серошевский и другие. Очень ярко этот момент изображен ссыльным Е. Казакевичем. В сентябре 1885 г. он писал: «Благодаря помощи якутов я завел кое-какое хозяйство, но в первый же год засуха и морозы погубили все результаты моих трудов, и если бы не якуты, я бы голодал уже и в прошлом году, но они опять помогли мне и, хотя я жил нищенски, все же мне удалось кое-что припасти для летних работ.

    В этом году я опять запахал и засеял поля и огород, работал до последних сил, вложил все, что у меня было, до последнего гроша и даже вошел в долги; но опять засуха и опять морозы — и я снова остался ни с чем. Полный неурожай хлеба и травы, не только у меня, но и во всем наслеге».

    Положение Казакевича было столь отчаянным, что заключение в тюрьму с гарантированным пайком хлеба он считал бы «величайшим облегчением».

    Много невзгод и лишений испытал Пекарский. Но вот самое тяжелое осталось позади. Пекарский показал себя старательным хозяином, постепенно расширял свою запашку и в начале 1887 г. имел собственный дом.

    Большая помощь, оказанная якутами Пекарскому, не была им забыта. 8 декабря 1891 г. он обратился в родовое управление со следующий заявлением: «Ввиду того, что общество I Игидейского наслега, при наделении меня земельным наделом, оказало мне материальную помощь для обзаведения хозяйством, я, что бы чем-либо отблагодарить общество, прошу принять от меня в дар 400 копен сена, которое должно быть раздаваемо в годы бессеницы общественникам, по преимуществу беднейшим, заимообразно».

    Но не хлебом единым жив человек. По прибытии в ссылку Пекарский оказался среди народа, о котором до этого имел самое смутное представление. Теперь сама жизнь заставила его делить печали и радости с якутами. Результатом этого сближения и явился словарь якутского языка, над которым он трудился с первых дней появления в Якутской области до своей смерти.

    Как же возник этот словарь? Основное рассказал сам Эдуард Карлович. С самого начала у Пекарского оказались сотрудники и помощники, среди них были представители тогдашней якутской интеллигенции; знаток якутского языка протоиереи Димитриан Попов, политические ссыльные и впоследствии видные ученые Петербурга.

    Научная деятельность Пекарского была поддержана его товарищами по ссылке. Передали Пекарскому свои маленькие словари М. А. Натансон, А. П. Альбов и А. С. Орлов. Более серьезную помощь оказали ему С. В. Ястремский и особенно В. М. Ионов, советы которого позволили поднять работу над словарем на уровень подлинной науки.

    В предисловии к своему труду Пекарский сообщил, что издание словаря начато было по предложению Восточно-Сибирского отдела Русского географического. общества, кратко изложил историю печатания словаря сначала в Якутске, а затем в Петербурге под покровительством Академии наук. Но и после слов Пекарского было по-прежнему не ясно, каким путем Восточно-Сибирский отдел был осведомлен о словаре. Сейчас это «белое пятно» можно удалить. При работе в Якутском республиканском архиве нам удалось выявить документы, которые позволяют осветить вопрос о том, каким образом стала осуществляться мысль о печатании словаря.

    Особую .роль в этом деле сыграл видный народник Н. С. Тютчев. В период пребывания в ссылке Тютчев близко был знаком с Пекарским; узнав о его интересе к якутскому языку, он передал ему словарь Бётлингка, до того времени неизвестный Пекарскому. При отъезде Тютчева из Якутской области, когда он и все его друзья думали, что наступает час возвращения в просторный свет, Пекарский просил его побывать в Казани, где уже в то время велись востоковедческие исследования, и переговорить с профессором Ильминским об издании словаря. Тютчеву в 1886 г. не удалось, однако, возвратиться в Европейскую Россию, так как ему продлили срок ссылки, и весной 1887 г. мы застаем его в Иркутском тюремном замке. Но Тютчев не нарушил свое слово. Узнав, что смотритель замка является членом Географического общества, он обратился к нему 27 мая 1887 г. с письмом, в котором сообщил о том, что Пекарский создал словарь, заключающий в себе более 7 тысяч слов и составленный на основе системы Бётлингка. Далее Тютчев писал:

    «Пекарский представлял свой словарь для корректуры и просмотра местным знатокам якутского языка: протоиерею Димитриану Попову и голове Ботурусского улуса Егору Дмитриевичу Николаеву, которые единогласно одобрили его, причем обоими ими было выражено мнение, что словарь этот по обилию слов, точному проведению раз принятой системы и верности живому якутскому языку — далеко оставляет за собой все попытки этого рода, бывшие до этого времени».

    В заключение Тютчев просил смотрителя замка сообщить Восточно-Сибирскому отделу о создании словаря Пекарского и предложить напечатать его на средства отдела.

    Известие о том, что одним из находящихся на Крайнем Севере государственных преступников составлен якутский словарь, быстро распространилось в высших кругах Иркутска. Об этом, было сообщено и генерал-губернатору графу Игнатьеву, который настолько заинтересовался этим, что обратился с личным письмом к якутскому губернатору Светлицкому. Приводим текст этого письма от 21/23 ноября 1887 г. полностью:

    «Милостивый государь, Константин Николаевич!

    По полученным мною сведениям, пребывающий во вверенной Вашему управлению области политический ссыльный Эдуард Карлович Пекарский занимается собиранием этнографических сведений, составил якутский словарь, содержащий до 7 тысяч слов, и сборник якутских сказок.

    Подобного рода материалы не могут не быть весьма интересными для Восточно-Сибирского отдела императорского Русского географического общества, а потому честь имею покорнейше просить Ваше превосходительство приказать предложить г-ну Пекарскому, не пожелает ли он свои труды доставить в названный отдел для рассмотрения; в случае благоприятного отзыва, труды Пекарского могли бы быть изданы, и вознаграждение автора могло бы при этом определиться по соглашению с г-ном Пекарским.

    Во всяком случае Вы можете уверить г-на Пекарского в неприкосновенности его прав и в сохранности рукописей, которые он через Вас вышлет в отдел Географического общества».

    Тон и содержание письма Игнатьева резко контрастируют с обычными официальными бумагами этого рода. Отметим прежде всего почтительное отношение генерал-губернатора Восточной Сибири к Э. К. Пекарскому. Напомним, что в официальной переписке для революционеров, с момента их ареста, употреблялся термин «государственный преступник». Игнатьев же в этом письме употребляет принятое в обществе и среди самих революционеров обозначение «политический ссыльный». Затем, главный начальник края, упоминая об Эдуарде Карловиче, всякий раз пишет «господин Пекарский».

    Документы Якутского архива устанавливают, таким образом, что связь административных и научных кругов Иркутска с Пекарским была установлена не в 1886 году, как говорит сам Пекарский (впадая в обычную для мемуаристов ошибку памяти), а только в конце 1887 и начале 1888 г. Инициатором этого контакта был Н. Тютчев.

    Восточно-Сибирский отдел Географического общества впервые запросил якутского губернатора о словаре Пекарского, а также о его собрании якутских сказок, песен и загадок 4 мая 1888 года. «Сочувствуя вполне полезному предприятию г-на Пекарского», комитет отдела писал о том, что он «желал бы ближе ознакомиться с характером его труда» и просил прислать первые листы словаря.

    Со времени этого письма, подписанного видным исследователем в области этнографии Г. Потаниным, и была установлена связь между Восточно-Сибирским отделом Географического общества и Пекарским.

    Документы Якутского архива позволяют проследить историю того, каким образом началось печатание словаря Пекарского, который имеет столь исключительное значение для культуры якутского народа.

    С. Шустерман.

    /Социалистическая Якутия. Якутск. № 5. 7 января 1960. С. 3./

 

 

 

 

 

 

    К. И. Горохов

              ЗЕМЕЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ЯКУТОВ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

                     В ОСВЕЩЕНИИ УЧАСТНИКОВ СИБИРЯКОВСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

    Изучение народов Якутии имеет свою длинную историю, богатую событиями, именами и трудами. Но якутская (Сибиряковская) экспедиция 1894-1896 гг., предпринятая Восточно-Сибирским отделением Русского географического общества на средства золотопромышленника — мецената И. М. Сибирякова, занимает особое место в изучении народов Якутии дореволюционного времени [* Об этой экспедиции см. нашу статью. Труды ИЯЛИ, вып. 8, 1958 г.]. Эта экспедиция примечательна прежде всего тем, что она состояла почти полностью из политических ссыльных, занимавшихся изучением народов Якутии еще до начала экспедиции.

Якутии еще до начала экспедиции.

    Так, Н. А. Виташевский, на основе материалов, собранных во время экспедиции, написал ряд работ, в которых, главным образом, попытался наиболее всесторонне разрабатывать темы о землепользовании якутов, как наиболее важном факторе социально-экономических отношении, и о земельном праве, представляющем большой теоретический интерес ввиду наличия архаических форм договоров в системе юридических обычаев якутов.

    Л. Г. Лсвенталь часть своего экспедиционного материала использовал в оставшейся незаконченной работе «Подати, повинности и земля у якутов» [* Д. М. Павлинов, Н. А. Виташевский, Л. Г. Левенталь. «Сб. «Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов». 1929, стр. 221-448.]. Впервые в историко-этнографической литературе здесь приведены сведения о Первой ясачной комиссии, о податях и повинностях, которые отбывали местные жители до 30-х годов XIX века и о системе землепользования якутов после работы Первой ясачной комиссии. В исторической части этой работы он проследил последовательно с древнейших времен все перемены в хозяйственной жизни якутов внутри каждого рода, наслега и улуса в зависимости от изменяющихся социально-экономических отношений.

    Весь материал, собранный во время экспедиции в результате обследования хозяйства русского и местного населения Олекминского округа, впоследствии переработан и оформлен И. И. Майновым в виде монографии под названием «Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области». В этой работе автор стремился показать особенности общественного и хозяйственного быта олекминских якутов до и после издания «Устава» 1822 г. Изучением якутов этой группы занимался также С. Ф. Ковалик. По некоторым данным, им была написана большая работа, в одной из глав которой изложена история якутов Олекминского округа по периодам: «до 1829 года, до 1858 г. и до времени исследования» [* Изв. ВСОРГО, 1898, т. 19, № 1, стр. 49-50.].

    Э. К. Пекарский, за долгие годы своей тесной связи с Якутией, написал ряд этнографических работ, в которых осветил некоторые вопросы социально-экономических отношений якутов. Так, в своих статьях «Якутский род до и после прихода русских» [* ПКЯО на 1896 г. Вып. I, 1895 г.] и «Земельный вопрос у якутов» [* Сибирские вопросы. 1908, № 17-18.] он описал деятельность I ясачной комиссии и верно заметил общинные порядки в земельном отношении якутов.

    Следует отметить, что в деле изучения истории социально-экономического развития якутов эти исследователи не имели предшественников. Как будет показано в ходе нашего изложения, ими были впервые обнаружены и подвергнуты вдумчивому анализу почти все основные документы I ясачной комиссии, связанные с земельными вопросами якутов во II половине XVIII века...

    [С. 26-27.]

                                                                               * * *

    Изучением древней истории якутов до прихода русских на Лену никто из участников Сибиряковской экспедиции специально не занимался. В работе «Подати и повинности и земля у якутов» Л. Г. Левенталь на основе фольклорных данных и знакомства с последующей историей якутов, в общих чертах обрисовал общественное развитие якутов до Первой ясачной комиссии. По его мнению, у якутов разложение родового строя, возникновение и составление классового общества началось еще на юге, когда шла «война» с окружающими соседями до вытеснения их на Лену. Этот процесс продолжался на территории современной Якутии, где в результате новых «войн» с местными племенами и межродовой борьбы возникли два племенных объединения во главе с Тыгыном и Лёгеем. Дальнейшее развитие якутского общества шло бы по пути образования «одного или нескольких ханств с феодальной аристократией», если бы «русское завоевание» не приостановило этот процесс [* Л. Г. Левенталь и др. Материалы, стр. 240-243.].

    [С. 28-29.]

    Взгляды других участников экспедиции по данному вопросу существенного различия нс имели. Так, по мнению Э. К. Пекарского, еще «ко времени столкновения с русскими, отдельные якутские роды утрачивают свою самостоятельность и входят в состав нескольких групп», причем каждая группа имеет своего неограниченного властелина [* Э. К. Пекарский, Ф. Осмоловский. Якутский род до и после прихода русских. ПКЯО на 1896 г., вып. I. Як. 1895 г., стр. 26.]. И. И. Майнов считал, что «к времени прихода русских тойонские семьи фактически составляли туземное дворянство» и располагали большой властью [* И. И. Майнов. Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области. 1912, стр. 83.]. Таким образом, по мнению этих исследователей общественное развитие якутов, еще до прихода русских шло по пути складывания классовых отношений.

    Положительным у этих авторов является то, что общественное развитие якутов на Лене они попытались рассмотреть в тесной связи с их предшествующим историческим развитием. «Ведь ясно, — пишет исследователь древней истории якутов А. П. Окладников, — что сами якуты и вся их культура, а также их общественный строй развивались на Средней Лене в XVII-XVIII вв. не заново, не на пустом месте, а на основе каких-то определенных традиций и наследства» [* «История СССР», 1958 г., № 4, стр. 158.]. Однако нельзя не отметить известного влияния взглядов дореволюционных русских и зарубежных ученых по данному вопросу на понимание этими исследователями сущности и характера общественного строя якутов.

    Недостаточное критическое изучение памятников устного народного творчества и весьма ограниченное использование письменных источников XVII в. приводили этих исследователей к неправильному объяснению ими сущности и характера общественного строя якутов к моменту вхождения Якутии в состав Русского государства. Они, например, слишком преувеличивали роль феодальных отношений в общественном развитии якутов в XVII-XVIII вв. Эти исследователи неправильно понимали классовую сущность политики царизма и эволюцию якутского тойоната. Согласно их пониманию, тойоны были ярыми противниками царизма и упорно сопротивлялись «завоеванию», борясь за свою независимость. Как будто царизм вел антитойонскую политику [* Л. Г. Левенталь. Материалы, стр. 213-245, 252-256. Э. К. Пекарский. Указ, работа, стр. 32, 33, 47-48.]. «Правительство старалось, — прямо писал Э. К. Пекарский, — защищать инородцев от притеснений и поборов низших агентов администрации и торгующих русских людей» [* Э. К. Пекарский. Указ. работа, стр. 32.]. Классовую сущность такого понимания политики царизма и роли тойоната в свое время правильно отмечал С. А. Токарев [* С. А. Токарев. Общественный строй якутов в XVII-XVIII в. Як., 1946, стр. 15-16.].

    Такой взгляд на древнюю историю общественного развития якутов определил понимание этими исследователями сущности развития земельных отношений якутов после прихода русских на среднюю Лену.

    По мнению Л. Г. Левенталя, роль сенокосных угодий в хозяйственной жизни якутов постепенно усиливается в связи с уменьшением значения охоты, с одной стороны, и с усилением роли скотоводства, с другой [* Л. Г. Левенталь и др. Материалы.., стр. 45-47.]. После прихода русских землевладение надолго оставалось привилегией аристократического класса, приняв форму семейно-общинного владения, которое могло бы перейти или к частно-семейному или к общинному. А около половины XVIII века земельные отношения якутов находились в «переходном состоянии, вытекающем, главным образом, из прогрессивного ослабления прежней родственно-групповой организации в общинном отношении и необходимости перехода, в смысле главного занятия, от промысла к скотоводству — в хозяйственном» [* Там же, стр. 273.]. Развитие земельной собственности шло от «захватной формы землевладения к высокоразвитой общинной» [* Там же, стр. 270.]. По мнению И. И. Майнова «наследственное пользование одними и теми же урочищами в отдаленном прошлом привело к тому, что обладание ими становилось весьма похожим на dоminium: урочища сдавались владельцами в аренду, уступались в приданое, даже продавались русским» [* И. И. Майнов, стр. 243.]. «С развитием скотоводства, — писал Э. К. Пекарский по этому поводу, — увеличением населения и обложением ясаком возникают споры из-за промысловых территорий и земельных угодий» [* Э. К. Пекарский, стр. 40.]. Поданному вопросу весьма интересную мысль высказал Н. А. Виташевский, изучавший земельное право якутов. «Понятия о dоminium и рrорriеtаs, — писал он, — совершенно чужды якутским юридическим взглядам на отношение человека к земле, а именно: якутские общества не терпят, чтобы какая бы то ни была часть земельных угодий, находящихся во владении отдельных членов общества, ускользала из-под владения и распоряжения последнего» [* Н. А. Виташевский и др., Материалы.., стр. 95.]...

    [С. 29-30.]

    Л. Г. Левенталь признавал, что к моменту работы Первой ясачной комиссии в Якутии круг ведения общественных властей почти совершенно не касались земельных отношений и «вся по тогдашнему удобная земля уже была захвачена отдельными привилегированными семьями» [* Л. Г. Левенталь и др. Материалы..., стр. 270.]. После установления связи «между землей и ясаком развитие земельных отношений у якутов шло «от основанной на привилегированности одних и бесправии других захватной формы землевладения к высокоразвитой общинной» [* Там же, стр. 274.]. Такой же точки зрения придерживался Э. К. Пекарский, который считал, что «со времени закрепления за каждым родом раз навсегда определенной территории и определенные размеры ясака в зависимости от качества и количества земельных угодий, распределение земельных участков между членами рода стало зависеть от родового общества в его целом и таким образом было положено основание общинному пользованию землею, которое приняло, под влиянием местных условий, чрезвычайно своеобразные формы» [* Э. К. Пекарский. Указ. работа, стр. 41.]. Говоря о результатах работы Первой ясачной комиссии, весьма интересную мысль высказал Н. А. Виташевский. «По всей вероятности, — писал он, — наблюдаем в описываемых фактах естественные последствия значительного ослабления родовых отношений, как связующего общество цемента, и переход к территориальному началу» [* Н. А. Виташевский и др. Материалы..., стр. 70.]. В некоторых новейших работах тезисы этих авторов по данному вопросу приобрели более конкретный вид. Так, например. Г. П. Башарин пишет, что «указы и распоряжения «Комиссии Мирона» положили конец частной собственности на землю» [* Г. П. Башарин. Происхождение соболино-лисьей или двухокладпой системы землепользования в улусах бассейна Средней Лены и Амгино-Ленского плоскогорья. Доклады на II научной сессии ЯФАН. 1951, стр. 87.].

    Таким образом, из подобного рода понимания указов Первой ясачной комиссии о запрещении купли-продажи и тому подобных сделок по логике вещей выходило, что якуты проделали обратную эволюцию от частной к общинной собственности [* С. А. Токарев. Происхождение сельской общины якутов. Ж. «Истор. записки», 1945, т. 14, стр. 171.]...

    [С. 35-36.]

    Из вышеизложенного видно, что участники Сибиряковской экспедиции в своих работах обобщили довольно обширный материал по земельным отношениям якутов во II половине XVIII в., извлеченный ими, главным образом, из улусных архивов. Несмотря на отдельные недостатки, обусловленные уровнем историко-этнографического изучения якутов конца XIX в., работы участников Сибиряковской экспедиции составляют значительный вклад в дело изучения якутов дореволюционного периода. Основная заслуга этих исследователей заключается в том, что они в историко-этнографической литературе впервые широко поставили вопросы социально-экономических отношений якутов и в основном правильно осветили сущность нового порядка землепользования, установленного в 70-80 гг. XVIII в. в Якутии.

    [С. 49.]

    *

    К. И. Горохов

                                                 ОБ ИНСТРУКЦИИ В. Н. СКРЫПИЦЫНА

                               О ПОРЯДКЕ УРАВНИТЕЛЬНОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ЗЕМЕЛЬ

                                                                 В ЯКУТСКОЙ ОБЛАСТИ

    В конце XIX в. основой якутского хозяйства являлось малопродуктивное скотоводство. При господстве классной системы землепользования общинное землевладение оказалось весьма выгодным для тойонов, которым оно давало возможность приобретать лучшие земельные участки. Тойоны различными путями захватывали сенокосные угодия общины, увеличивали свои сверхнадельные земли. Потребность в сенокосных угодиях возросла в связи с развитием скотоводства, поставки сена, сельскохозяйственных продуктов на золотопромышленные прииски и значительным ростом грузоперевозок. Концентрация основной массы земли в руках немногочисленных крупных тононов-баев пагубно отразилась на благосостоянии рядовых якутских хозяйств. Некоторая часть якутской бедноты осталась без земли и скота. Например, по данным 1898 г. в одном из наслегов Вилюйского округа до 1000 душ совсем не было наделено землей [* Общее обозрение Якутской области за 1892. стр. 39.]. Занявшись выяснением причин экономического упадка большинства хозяйств в наслегах Вилюйского округа, якутский губернатор вынужден был признать, что «неравномерность землепользования весьма отягчает положение даже средних хозяйств, доставляя в то же время значительные выгоды группе лиц первых классов по пользованию покосами» [* Там же.]. Якутские тойоны под видом родовой помощи эксплуатировали в своих хозяйствах бедных родственников и однонаслежников. В результате обнищания народных масс падало общее экономическое благосостояние области. Особенно тревожным было для администрации уменьшение поступивших казенных сборов и рост недоимки.

    Такие невыносимые условия жизни заставляли якутских крестьян подниматься на защиту своих классовых интересов. Чаще всего эта борьба принимала форму судебных жалоб на земельные неурядицы и общественных приговоров о перераспределении земли. Якутские бедняки требовали, прежде всего, установления уравнительного землепользования, возвращения общине тойонами сверхнадельных земель, наделения без исключения всех родовнчей землей.

    [С. 50.]

    Все эти обстоятельства заставили русскую администрацию заняться урегулированием земельного вопроса в улусах, «действующие с 1822 г. положения, — писал якутский губернатор в отчете за 1900 г., — основанные на принципе терпимости к обычаям инородцев и невмешательства администрации в их внутренние дела, не отвечает ныне государственным пользам и нуждам... Право якутов самим распределять между собою земли, по их собственным обычаям... на практике привело к такой неравномерности в пользовании землями и к таким злоупотреблениям, что упорядочение землепользовании внутри самих сельских обществ (наслегов) является более настоятельным, чем какая бы то ни было другая область отношений» [* Л. Мамет. Колониальная политика царизма в Якутии в XVII-XIX веках, 100 лет якутской ссылки. 1934, стр. 69.]. Первым шагом к этому делу было предписание иркутского генерал-губернатора от 22 июля 1890 г., где он предложил «Распределять участки по домохозяйствам, отнюдь не лишая земли никого из однообщественников» [* ЦГА ЯАССР, ф. 29, оп. 1, д. 1933, л. 1.]. Однако предписание это оставалось на бумаге вплоть до 1892 г., т. е. до того времени, когда за подготовку земельной реформы взялся вновь назначенный якутский губернатор В. Н. Скрыпицын.

    Подготовка реформы велась довольно долго. Для проведения такой реформы нужно было, прежде всего, изучение экономической жизни местного населения. Поэтому губернатор поручил Статистическому комитету собрать необходимые сведения о якутском хозяйстве и землепользовании. К выполнению этой работы были привлечены некоторые политические ссыльные: Н. А. Виташевский, Л. Г. Левенталь, И. И. Майнов, В. М. Ионов и Э. К. Пекарский.

    Большинство политических ссыльных, не ограничиваясь ролью пассивных наблюдателей, активно вмешивалось в ход жизни, содействуя населению в его борьбе со всякой несправедливостью и угнетением. В то время в Якутии было мало людей образованных и изучающих экономику и культуру местного населения, поэтому политические ссыльные были основными исследователями Якутии. Они «участвовали в научных экспедициях,... руководили слабыми и обиженными в судебных процессах, выступали ходатаями и защитниками перед администрацией. Важнейшим проявлением этой деятельности служило участие в таких делах, где ставились и разрешались принципиальные вопросы, где суть сводилась к борьбе против исторически сложившихся несправедливостей» [* Н. А. Виташевский. Старая и новая якутская ссылка. СПб., 1907, стр. 35.]. Якутский народ к политическим ссыльным относился с большим уважением и доверием, как к людям справедливым и защитникам интересов бедноты. Такое отношение в свою очередь давало возможность политссыльным лучше понять «дух народа», ближе познакомиться с его историей, хорошо узнать духовную и материальную культуру якутов.

    Политические ссыльные, большинство которых состояло из народников, приняли самое активное участие в подготовке и составлении земельной реформы. Они хотели сделать попытку осуществить свои идеи об уравнительной крестьянской общине. Путем ликвидации классной системы землепользования и организации уравнительной общины они стремились улучшить бедственное положение якутского народа и были убеждены, что крестьянская уравнительная община, по сравнению с классной системой распределения земли в Якутии, будет шагом вперед и осуществление такой реформы подорвет возросшее политическое влияние тойонов.

    Исследователи из политических ссыльных не только занимались сбором сведений о хозяйстве и землепользовании якутов, но и составили ряд весьма ценных научных исследований. Так, ими были созданы три выпуска «Памятной книжки Якутской области на 1896 г.». В первом выпуске этого издания были помещены статьи В. М. Ионова о скотоводстве якутов и В. И. Иохельсона о развитии земледелия в Якутской области. Во втором выпуске начали печататься исследования Л. Г. Левенталя «Подати, повинности и земля у якутов». А третий выпуск целиком состоял из официальных документов, составленных большой частью ссыльными «стариками» [* Н. А. Виташевский. Указ. работа, стр. 40-41.]. Здесь же были помещены журналы общего присутствия Якутского областного управления по вопросу «о мероприятиях по упорядочению якутского землепользования и по улучшению скотоводства». Кроме того, Н. А. Виташевский для В. Н. Скрыпицына составил «Проект записи (для журнального постановления областного совета) о якутском землепользовании» [* И. И. Майнов. Предисловие к сборнику «Материалы по обычному праву и общественному быту якутов». Л., 1929, стр. XII.]. При деятельном участии Э. К. Пекарского, в то время сотрудника Статистического комитета, был составлен проект нового «Положения об инородцах Якутской области», в основу которого легли материалы, помещенные в I и III выпусках «Памятной книжки...» и в журналах Якутского областного совета. Для обследования положения русских крестьян и оседлых инородцев в 1894 г. И. И. Майнов был командирован в Олекминский округ. На основании отчета о своей поездке он составил проект сельского управления, впоследствии одобренный Областным советом [* ААН, ф. 47, оп. 2, д. 100, л. 528.]. Наконец, значительные материалы для подготовки реформы дала Якутская (Сибиряковская) экспедиция.

    Результатом всех этих работ явились «Инструкция о порядке уравнительного распределения в наслеге (или селении) земель между общественниками в соответствии с податными и повинностными платежами», опубликованная в июле 1899 г. [* «Инструкция» В. Н. Скрипицына и некоторые циркуляры изучены в центр. архиве ЯАССР З. В. Гоголевым и они были переданы автору.]. При составлении ее губернатор руководствовался «указаниями сведущих лиц и принципами уравнительности, положениями в основу закона от 8 нюня 1893 г. Об общих переделах мирской земли» [* Якутские областные ведомости, № 23, 8 декабря 1902 г.]. Основные принципы Инструкции совпадали с чертами русской крестьянской общины. Она была очень удобна для сбора податей и повинностей. Инструкция была разослана при циркулярном предписании от 20 июля 1890 г., в котором губернатор разъяснял «истинные» намерения авторов проводимой реформы...

    [С. 51-53.]

    Для обсуждения полученных отзывов об Инструкции и принятия новых мер в декабре 1900 г. был созван «съезд сведущих лиц» [* ЦГА ЯАССР, ф. 29-и, оп. 1, д. 2354, л. 3.]. Было приглашено несколько чиновников, знакомых с земельным вопросом «как по письменным источникам, так и в силу непосредственных сношений с населением, — а также инородцы, заявившие себя заботливыми сельскими хозяевами». Совещание внесло в Инструкцию ряд поправок и дополнений, имевших практическое значение. В циркулярном предписании по этому поводу от 21 января 1901 г. губернатор установил, что «лица женского пола должны приниматься лишь в расчет при распределении общего числа покосных паев, причитающихся на каждое домохозяйство по наличности в нем душ обоего пола, но без всякого представления женщинам каких-либо новых гражданских прав, которые позволили бы им выделяться, независимо от семьи, в самостоятельное хозяйство, как превратно стараются тойоны истолковывать в этом смысле инструкцию» [* Общие обозрения Якутской области 1892-1902 г., стр 40.].

    Якутское крестьянство вначале поддерживало Инструкцию, надеясь использовать ее в своей борьбе против засилия тойонов. В 1899-1900 гг. поток земельных жалоб и тяжб значительно возрастает. Отдельные лица и целые группы в своих жалобах писали, что против применения Инструкции выступают некоторые наиболее влиятельные тойоны, заинтересованные в сохранении классной системы землепользования. В руках рядовой массы Инструкция зачастую служила знаменем борьбы за землю. В своих требованиях они писали:

    «1) Обеспечить всем имеющим право голоса на сходах фактическую возможность свободного обсуждения вопроса о применении инструкции;

    2) В устранение злоупотреблений со стороны депутатов-посредников, оставить за ними исключительно оценку угодий, разверстку же уже осмотренных угодий предоставить самим обществом;

    3) Привлечь к мирскому обложению как скот, пользующийся общественными выгонами, который предназначается к продаже, как и выгоды от торговли и промысла» [* Там же.].

    Для обсуждения этих и тому подобных требований якутский губернатор в феврале 1902 г. вновь созвал «съезд сведущих лиц». С учетом замечаний, высказанных на съезде, В. Н. Скрыпицын еще раз переработал Инструкцию [* ЦГА ЯАССР, ф. 29-и, оп. 1, д. 2354, л. 1-2, 4.]. Окончательный вариант этой Инструкции был переработан Э. К. Пекарским вместе с В. М. Поповым и якутами Афанасьевым (юрист) и П. Н. Сокольниковым (врач) [* Э. К. Пекарский. (К 100-летию со дня рождения). Якутск, 1958, стр. 23.]. В новый вариант Инструкции были внесены некоторые поправки и дополнения, которые сводились к следующему:

    «1. в установлении признанного съездом вполне осуществимым закрытого голосования на сходах по всем вопросам, касающимся землепользования; 2. в установлении, для устранения злоупотреблений депутатов, распределения покосов внутри родов наслега по жребию, применение которого может быть распространено па весь род, или на известные группы хозяйств, связанных между собою интересами общинного пользования земельными угодиямн, и 3. в ознакомлении сходов с предоставленным им по закону правом производить разверстку земских и внутренних повинностей, соображаясь с экономическим положением отдельных хозяйств, — увеличивая паевое обложение для одних хозяйств в соответствии с выгодами от торговли и промысла и уменьшая таковое для других хозяйств во внимание к причинам их оскудения» [* ЦГА ЯАССР, ф. 23-и, оп. 1, д. 2354, л. 3.]...

    [С. 55-56.]

    Публикуемая ниже «Инструкция» Скрыпицына о порядке уравнительного распределения земель между общественниками в соответствии с податными и повинностными платежами, составленная им в 1902 г., хранится в Центральном государственном архиве ЯАССР. Она была переведена на якутский язык и в 1908 г. напечатана в газете «Якутская жизнь» [* Газ. «Якутская жизнь», 1908 г., № 82-83.].

    [С. 58.]

    *

    З. В. Гоголев

                ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ СТРОЕ В ЯКУТИИ

                                    ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX вв.

    По истории Якутии второй половины XIX в. и начала XX в. имеется большое количество работ, значительная часть которых принадлежит перу политических ссыльных. Последние жили среди якутов, знали язык местного населения, изучали архивные документы и непосредственно наблюдали жизнь изучаемого ими народа. Все они были образованными людьми; многие из них имели специальную научную подготовку. Их работы до сих пор сохраняют большую научную ценность...

    [С. 67.]

    Почти все исследователи Якутии признавали наличие здесь общинного землепользования. Особенно ценными являются выводы тех ученых XIX в., которые продолжительное время жили среди якутов, знали их язык, нравы, обычаи и верования, присутствовали на родовых собраниях и принимали непосредственное участие в общественной жизни рода и наслега. Нельзя не считаться с мнением таких исследователей, как Э. К. Пекарский, Н. А. Виташевский, Л. Г. Левенталь, И. И. Майнов, В. Ф. Трощанский, М. С. Ольминский и многие другие, проживших много лет в якутских наслегах и наблюдавших за их внутренней жизнью.

    «Род у якутов не только наиболее старинное общественное образование, — писал И. И. Майнов, — но и наиболее устойчивое и жизнедеятельное. Наслег составлял лишь позже возникшее объединение нескольких родов, связанных общей зависимостью от одного князца и общей ответственностью перед русской властью за исправный взнос ясака» [* И. И. Майнов. Указ. соч., стр. 100.]. В. Ф. Трощанский отмечал: «Якуты — народ... живущий в условиях родового быта. Все земли и угодья у них поделены по родам (аҕа ýса), которые крепко держатся существующего распределения» [* В. Ф. Трощанский. Наброски о якутах Якутского округа. Под редакцией и с примечаниями Э. К. Пекарского. Казань 1911 г., стр. 45.]. «Как бы то ни было, — писал Н. А. Виташевский, — а разобщенность якутских жилищ, полное отсутствие того, что можно было бы назвать селами или деревнями, нисколько не препятствует якутам образовывать общественные союзы на почве социальных и экономических отношений: аҕа ýса, нэстилиек, улус — все это представляет собою группы лиц, организованных и соединенных на почве более или менее отдаленного родства, общественными и хозяйственными взаимоотношениями» [* Н. А. Виташевский. Якутские материалы для разработки вопросов эмбриологии права. Сб. «Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов» Л., 1929, стр. 91.]. Разобщенность якутов и их административное деление на наслеги и улусы нисколько не отрицает их родоплеменного деления. К. Маркс пишет, что признаками родового или племенного единства являются не только кровнородственная большая семья, а общая территория, общие святыни и т. п. «Племена, — пишет Маркс, — организованные по территориальному признаку, соответствовали первоначально делению края на области и села» [* К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству. Госполитиздат, 1940, стр. 13.]...

    [С. 85.]

    Для того, чтобы укрепить административный аппарат, упорядочить поступление ясака и податей и отбывание государственных и местных повинностей, а вместе с тем остановить тойонский произвол в землепользовании, В. Н. Скрыпицын предложил провести земельную реформу. К предварительному изучению экономического положения края и разработке соответствующей инструкции он привлек политических ссыльных (Э. К. Пекарского, Н. А. Виташевского. И. И. Майнова, Л. Г. Левенталя и др.). Участие политических ссыльных — народников и либеральные взгляды самого В. Н. Скрыпицына отразились в разработанных инструкциях и циркулярах...

    После ряда циркуляров в 1899 г. была издана первая «Инструкция о порядке уравнительного распределения в наслеге (или селении) земель между общественниками в соответствии с податными и повинностными платежами» [* «Якутские областные ведомости». 1902, № 23, стр. 1.] с целью «обеспечения благосостояния, довольства родовичей, их общей пользы»...

    [С. 116.]

    Антагонистические классы якутского общества вели острую классовую борьбу, руководимую политическими партиями, которые выражали интересы этих классов. Буржуазно-националистические партии не хотели и не могли дать якутскому народу ни политической свободы, ни освобождения от колониального гнета, ни улучшения экономического положения. Всего этого трудящиеся Якутии добились только после утверждения Советской власти, под руководством Коммунистической партии.

    [С. 131.]

  

 

    С. Ф. Котиков*

    [* Сергей Феофанович Котиков (1884) — член КПСС с 1904 года, член Саратовского Совета рабочих депутатов, прибыл в якутскую ссылку летом 1906 года. После Великой Октябрьской социалистической революции работал в партийных и советских органах. Ныне персональный пенсионер, живет в г. Москве.]

                        ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О ЯКУТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ССЫЛКЕ

                                                                    1906-1912 ГОДОВ

    *

                                                                     «Якутский край»

    Эта первая политическая, общественная и литературная газета возникла в 1907 году по инициативе группы бывших ссыльных-народовольцев, оставшихся навсегда в Якутии, и радикальной местной интеллигенции (преподаватель женской гимназии Жаров, учитель Н. Е. Афанасьев, быв. ссыльный фельдшер Н. А. Ожигов и др.). Шрифты — русский и якутский для печатания отдельных полос, печатная машина «Американка», формы-реалы и кассы были получены из Петербурга при помощи быв. политссыльного Э. К. Пекарского, разработавшего якутский алфавит и составившего обширный словарь якутского языка. Газета выходила на двух полосах, не совсем регулярно, в среднем в 3-4 дня раз. Редакция и типография разместились в новом доме купца Борисова, недалеко от набережной Лены. Мне как полиграфисту пришлось принять участие в организаций техники и производства, в подготовке типографских кадров. Административно-хозяйственная и идеологическая часть находилась в руках бывших народников и эсеров. Финансировалась газета группой либеральных купцов. В газете сотрудничали люди разных политических убеждений, но в основном — народники и эсеры; из социал-демократов — меньшевики, будущие ликвидаторы; активное участие принимала местная якутская интеллигенция (учителя Н. Афанасьев и Жаров, поэт П. Н. Черных-Якутский, присяжный поверенный В. Никифоров, б. политссыльный, народник В. М. Ионов). Отсюда неопределенность, расплывчатость политического лица газеты. Большевистская часть социал-демократов в редакции газеты не участвовала. С 1908 года началась острая борьба между группировками в редакции. К 1910 году газета все больше и больше, все определеннее становится рупором либеральной и даже просто торговой буржуазии...

    [С. 28-29.]

 

 

    ...Лингвистическая деятельность С. А. Новгородова заслуживает особого внимания специалистов. Интерес к родному языку появился у него, как указывалось, еще во время обучения в реальном училище. Уже его ранние, опубликованные в печати статьи, например, «О задачах яякутской интеллигенции» и рецензия на «Краткий русско-якутский словарь» Э. К. Пекарского (1916), «О месте, занимаемом якутским языком среди родственных наречий» (1919), работа «К вопросу о говорах в якутском языке» и др. научные материалы, собранные им во время командировок и экспедиций, показали его многообещающим специалистом по якутскому языку. С. А. Новгородов занимался разработкой ряда проблем якутского языка, изучал этимологию и диалекты якутского языка. По свидетельству самого С. А. Новгородова, в 1918-1921 гг. он составил монголо-бурятский и якутский словари [* ЦГА ЯАССР, ф. 60, оп. 5, д. 10, л. 4. М. П. Новгородова сообщает, что под «монголо-бурятским и якутским словарем» Семен Андреевич, возможно, имел в виду около 5 тыс. карточек, которые хранятся у нее. Она пишет: «Картотеку эту я привозила в Якутск во время эвакуации. Научно-исследовательский ин-т предлагал мне продать ее, но я предоставила ин-ту сделать копию с этой картотеки, но среди сотрудников ин-та не оказалось знающих монгольский язык (из письма автору настоящей работы от 5 марта 1959).]. В последние дни своей жизни он занялся составлением школьной грамматики якутского языка. С. А. Новгородов знал много восточных и западных языков. Он в 1923 году успешно сдал государственные экзамены в университете по монгольскому и калмыцкому письменному языку, монгольским наречиям, маньчжурскому письменному языку, маньчжуро-тунгусским наречиям, живым турецким наречиям, домусульманским турецким наречиям, китайскому, французскому и немецкому языкам [* Свидетельство Петроградского университета от 22 августа 1923 ягода за № 1073.].

    Благодаря глубокому знанию якутского языка Новгородов, по решению Академии наук, был привлечен к сотрудничеству с Э. К. Пекарским для обработки и подготовки к печати 6-го выпуска «Словаря якутского языка». Еще до приезда Новгородова в Петроград, ввиду болезни Пекарского, Академия наук решила найти ему помощника и продолжить издание «Словаря», приостановившегося с 1917 года, после оттиска 2-3 печатных листов из II тома (6-го вып.). Пекарский прямо говорил тогда, что без Новгородова трудно будет продолжить издание «Словаря» [* ЦГА ЯАССР, ф. 343 р., оп. 2, д. 10, л. 19.]. В удостоверении выданном С. А. Новгородову Академией наук 13 апреля 1921 года, где он рекомендуется в помощники Э. К. Пекарскому, говорилось, что Российская Академия наук считает обязанной принять все меры к окончанию этого монументального издания, опубликованного уже в количестве около 200 печатных листов, имеющего исключительное значение для якутской культуры [* Там же, ф. 55, оп. 1, д. 19, л. 2.].

    Наркомнац не находил возможным до тех пор, пора Новгородов не закончит работу по изданию учебников на якутском языке, согласиться с предложением Академии наук, а пока будут отливаться шрифты, предложил ему заниматься переводом на якутский язык популярной якутской литературы [* Там же.]. 30 апреля 1921 года Новгородов обратился в Якутский губнаробраз к Н. Е. Афанасьеву с просьбой посоветовать, что ему делать: оставаться еще в Петрограде для завершения издания учебников и оказания помощи Пекарскому или выехать в Якутск для продолжения издательской работы на якутском языке. Одновременно он живо интересовался работой комиссии по составлению учебников на якутском языке и работой школы по обучению взрослых якутской грамоте [* Там же.].

    Узнав о назначении С. А. Новгородова в состав Якутского представительства, Академия наук 9 февраля 1922 года обратилась со следующим письмом к М. К. Аммосову.

    «Максим Кирович!

    Научный сотрудник Российской Академии Наук С. А. Новгородов представил в Академию Вашу телеграмму от 7-го февраля о назначении его в состав Якутского представительства.

    С. А. Нрвгородов ведет в Академии чрезвычайно ответственную работу по составлению Якутского словаря. Эта работа, помимо крупного значения ее для науки, имеет громадную практическую важность и для якутского народа. Достаточно сказать, что из народов Европы только очень немногие располагают таким исчерпывающе-полным пособием, каким должен стать для якутов составляемый Новгородовым словарь. Главным редактором словаря является Э. К. Пекарский, при котором Новгородов состоит единственным сотрудником. Расстроенное здоровье Э. К. Пекарского не дает ему возможности вести дело единолично и совершенно несомненно, что в случае, если он лишится помощи Новгородова, словарь не будет доведен до конца» [* Фотокопия письма прислана М. П. Новгородовой.]. Поэтому Непременный секретарь Российской Академии наук академик С. Ф. Ольденбург настоятельно просил, чтобы С. А. Новгородову разрешили не покидать Петроград и тем дать ему возможность докончить начатое дело.

    Конечно, С. А. Новгородов не мог остаться в стороне от этого важного научного и культурного дела. Решив остаться в Петрограде и помочь Э. К. Пекарскому в издании VI выпуска «Словаря», он в течение двух лет, с мая 1921 года по май 1923 года, дополнял «Словарь» текстами, переводами, новыми значениями слов и диалектальными вариантами, а также читал корректуру [* Словарь якутского языка. Составлен Э. К. Пекарским при ближайшем участии проф. Д. Д. Попова и В. М. Ионова. Выпуск шестой. Изд. Российской Академии наук, Пг., 1923.]. Кроме того, им было подготовлено к печати около 35 печатных листов, т. е. почти на два выпуска словаря. Это явилось большой заслугой С. А. Новгородова, что и было по достоинству оценено впоследствии самим почетным академиком Э. К. Пекарским [* Словарь якутского языка. Составлен Э. К. Пекарским при ближайшем участии прот. Д. Д. Попова и В. М. Ионова. Выпуск тринадцатый, 1930. «Предисловие» Сергея Ольденбурга, стр. 1.]. Словарь Э. К. Пекарского, насчитывающий около 25.000 слов (3858 столбцов), заслуженно пользуется мировой известностью...

    [С. 69-71.]

    В 1922 году была образована Якутская АССР, у колыбели которой стоял великий вождь и учитель Коммунистической партии, основатель первого в мире социалистического государства В. И. Ленин. Еще до окончательного решения вопроса о якутской, автономии шла длительная борьба различных мнений. Вместе с тем областная партийная организация под руководством ЦК партии, основываясь на его прямых и ясных директивах об автономии, вела большую подготовительную работу по образованию Якутской АССР. В этой работе самое активное, деятельное участие принимал и С. А. Новгородов. В июле 1921 года, вместе с Э. К. Пекарским и другими лицами, он был привлечен в качестве консультанта Якутского отдела Наркомнаца [* ЦГАОР, ф. 1318, оп. 1, д. 738, л. 11.], а в январе 1922 года вместе с М. К. Аммосовым стал участником совещания, проведенного Наркомнацем в Москве. Это совещание, как известно, признало целесообразным и желательным выделить Якутскую губернию в автономную область [* ЦГАОР, ф. 1318, оп. 1. д. 12, л. 12.]. Постановлением президиума Якутского губбюро партии от 271 февраля 1922 года было утверждено временное Якутское представительство в Наркомнаце в составе М. К. Аммосова и С. А. Новгородова [* «Ленский коммунар» от 5 марта 1922 г.]. Втом же году он принимал непосредственное участие в работе комиссии по определению границ новой республики и выработке «Положения о Якутской АССР» [* ЦГАОР, ф. 1318, оп. 1, д. 14, л. 43.].

    Таким образом, коммунист С. А, Новгородов практически содействовал осуществлению важного исторического акта Коммунистической партии и Советского государства по созданию советской национальной государственности якутского народа. Активным участием в работе по образованию Якутской АССР С. А. Новгородов несомненно выразил свое глубокое удовлетворение ленинской национальной политикой...

    [С. 73-74.]

    Мы уже писали о том, что первый якутский лингвист находился в тесных связях, в творческом контакте с деятелями русской науки и культуры в лице А. Н. Самойловича, Л. В. Щербы, В. М. Ионова, Э. К. Пекарского, С. В. Ястремского, Е. П. Поливанова и др. Составляя школьную грамматику якутского языка, Новгородов переписывался с С. В. Ястремским, автором «Грамматики якутского языка». В архиве сохранилось письмо Сергея Ястремского, отправленное Семену Андреевичу за три дня до смерти последнего. В нем сказано: «Я получил Ваше письмо и посылки с книгами еще 18 с. м... Я могу перевисать все 3 олонхо — главная часть собранного мною фольклорного материала — и выслать их Вам. Через несколько дней я отошлю Вам, прежде всего, Кулун Куллустуур. Это олонхо уже переписано по Вашей транскрипции... Это замечательное поэтическое и художественное создание, полное чарующих звуков и отражающее древние верования в изящно выраженных образах... Я рад при этом выслать Вам три моих произведения (якутскую грамматику), падежные суффиксы в якутском языке и старинные верования якутов» [* ЦГА ЯАССР, ф. 60, оп. 5, д. 10, л. 6.]. Письмо это говорит о том, как два ученых-якутоведа были связаны узами дружбы и взаимопомощи в их творческой деятельности, как они дополняли друг друга своими трудами и мыслями.

    С. А. Новгородов скончался в расцвете творческих сил 28 февраля 1924 года в Ленинграде [*  Умер от острого воспаления почек.]. Внезапная смерть прекратила его кипучую научную и общественную деятельность...

    [С. 75-76.]

                                              Список сочинений С. А. Новгородова

    Новое издание «Краткого русско-якутского словаря» Э. К. Пекарского. Рецензия. Опубликована в газете «Якутские вопросы» от 21 и 24 сентября 1916 года.

    [С. 81.]

    Словарь якутского языка Э. К. Пекарского. Вып. VI. Издание Российской Академии Наук, Пг., 1923 г. С. А. Новгородов составил листы 99-111.

    [С. 82.]