ЎЎЎ 8. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 8. 1909. Койданава. "Кальвіна". 2020.

ИЗВЛЕЧЕНИЕ

из протоколов заседаний Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях.

(Заседание 9 февраля 1908 г.)

11. Доложены и единогласно одобрены Комитетом следующие два предложения К. Г. Залемана:

а) ...

б) «Вышел 1-ый выпуск «Словаря Якутского языка» Э. К. Пекарского, который за научные достоинства свои удостоился золотой медали от Императорской Академии Наук.

Дальнейшая работа г. Пекарского идет очень интенсивно и продолжает печататься.

Считая необходимым поддержать еще некоторое время г. Пекарского, прошу Комитет по примеру прежних лет назначить субсидию в 600 рублей на 1908 год.

Есть надежда, что г. Пекарский со временем устроится более прочно в Петербурге, и тогда окажется возможным для него обходиться без дальнейшей поддержки Комитета»...

[С. 5-6.]

Отчет о деятельности

состоящего под

ВЫСОЧАЙШИМ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА

покровительством

Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях за 1907 год.

...Пособие Э. К. Пекарскому, составителю якутского словаря, издаваемого на средства Академии Наук, выдавалось и в отчетном году; в заседании 10 ноября Комитет был извещен о выходе в свет 1-го выпуска. Работы по транскрипции якутских текстов, начатые в 1906 г. П. Н. Малыгиным, продолжал в 1907 г. В. Н. Васильев...

[С. 10.]

✹ Якутский губернатор Крафт прислал на имя министра, народного просвещения письмо, в котором указывается, насколько важно для чинов местной администрации и судебного ведомства основательное знакомство с якутским языком. Знание языка облегчило бы понимание различных сторон инородческой жизни. Якутский губернатор находит поэтому, что было бы весьма желательно скорейшее появление в свет дальнейших выпусков издаваемого академией наук словаря якутского языка, составляемого Э. К. Пекарским. До сих пор издан всего один выпуск (в 1907 г.) По мнению якутского губернатора, следует назначить Э. К. Пекарскому в размере 2000 руб. пособие в течение 5 лет, которое позволило бы ему всецело отдаться обработке громадного материала, который он собирал в течение 24 лет.

Письмо губернатора министерство народного просвещения представило на заключение конференции академии наук.

Академия вполне присоединилась к ходатайству якутского губернатора. (Нар. Лѣт.)

/Якутская Мысль. Газета политическая и литературная. Якутскъ. № 21-22. 11 іюня 1909. С. 5./

Отдел І.

БРАК И РОДСТВО У ЯКУТОВ *).

[* Статья эта составляет, главу из сочинения автора: «Якутскіе матеріалы для разработки вопросовъ эмбріологіи права». Оно печатается Вост.-Сиб. Отд. Императ. Рус. Географического Общества.]

I. Экзогамические основы брака.

...Якутам знаком обмен девушками, как невестами. Мосол-бöҕö женился на Хачылан-куо, а брат последней взял себе в жены сестру Мосол-бöҕö. В другом случае, богатырь, похитив себе в жены девушку, сам посылает брату последней, взамен, свою сестру (сказки, записанные В. Л. Приклонским). Возможно, что обычай этот окончательно вывелся не особенно давно (влияние господствующей церкви здесь было, вероятно, не очень значительно). По крайней мере, воспоминание об этом обмене невестами еще довольно живо среди якутов, и С. В. Слепцов (Баягантайский улус) дал мне для этого обычая название аҕасын (балтын) унгуоҕун тöннöрöр — возвращение кости старшей (младшей) родственницы. Аҕас — старшая родственница (собственно говоря, вообще «превосходящий других в каком-либо отношении», затем — старший годами, далее — старшая родственница, и наконец, старшая родная сестра; — Э. К. Пекарский, Словарь якутскаго языка, изд. Императорской Академіи Наукъ, вып. 1-й, столбцы 17 и 18). Балыс — противоположность аҕас. В обоих случаях существительные употреблены в винительном (с притяжательным суффиксом 3 л. ед. ч.) падеже. С. В. Ястремский («Грамматика якутскаго языка», «Труды якутской экспедиціи, снаряженной на средства И. М. Сибирякова», отд. ІІ, т ІІІ, ч. 2-я, вып. 2-й, стр. 87; то же, вып. 1-й, стр. 11 и 22) видит в этой форме остатки родительного падежа в якутском языке, который, в обычном смысле этого слова, родительного падежа не знает. Унгуох — кость, в той же падежной форме, но уже в собственном значении ассusаtivі (definiti). Тöннöрöр — nomen praesentis от глагола тöннöр — возвращать (который является саusativ’ным глаголом от тюркской глагольной основы тöн, — такой основы в якутском языке я не припоминаю, хотя мне известен еще глагол тöнун, по-видимому являющийся возвратным глаголом от той же глагольной основы и означающий «возвращаться». Впрочем, я — не специалист-филолог, да при том же у меня нет под руками классического сочинения по якутскому языку академика Бетлингка, а из обещающей быть столь же классическою работы моего товарища по экспедиции, Э. К. Пекарского, «Словаря якутского языка», вышли в свет всего два выпуска)...

[С. 45.]

Обращаясь к записям Худякова («Верхоянскій Сборникъ». Ирк. 1890), я встречаю там (стр. 7), действительно, относящиеся сюда пословицы: «счастливая дочь выходит замуж далеко от родителей», и «девушка, живущая на родине, не бывает счастлива». У меня нет под руками якутского текста записей Худякова (их приготовляет к печати мой товарищ по экспедиции, известный якутолог Э. К. Пекарский), и я пользуюсь русским переводом самого автора, но я думаю, что в приведенных пословицах употреблено слово кыс, и притом — не в узком значении этого слова (девушка, дочь), а в более широком 1): женщина по отношению к семье, роду, даже наслегу и улусу, из которых она ушла куда-нибудь в замужество, сохраняет название кыс. Слово кыспыт — наша дочь соответствует русскому слову наша землячка...

[С. 48-49.]

Н. Виташевский.

Женева, 2 июня 1909 г.

/Живая Старина. Періодическое изданіе Отдѣленія Этнографіи Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. Вып. IV. С.-Петербургъ. 1909. С. 45, 48-49./

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

В. Ф. Трощанскій и Э. К. Пекарскій. Якуты въ ихъ домашней обстановкѣ. Спб. 1909. Стр. 32. Цѣна не обозначена.

По исследованию якутского быта, религии и языка имена гг. Трощанского и Пекарского весьма известны. Предлагаемый этнографический очерк Якутской области представляет собою извлечение из будущего труда по тому же предмету; но, несмотря на краткость брошюры, она полна интересных сведений о домашней обстановке якутов, живущих «в стране систематического голодания». Первобытность их жилища изумительная... Якутская юрта представляет собою холм с небольшим отверстием, пахнущий аммиаком.

Каждую осень, когда начинает и днем подмораживать, якутские женщины набрасывают на стены юрты лопатами свежий коровий навоз без всякой подмеси, а затем разглаживают его, и эта работа производится ежедневно недели две, по мере накопления смазочного материала, вот почему весной эта глыба, постепенно оттаивая, благоухает. К тому же в нескольких шагах от жилья вы можете увидеть целые горы коровьего навоза, накопившегося за зиму, а иногда и за много зим, потому что не всегда его летом сжигают; он также тает в эту пору и также возвещает своим благоуханием о наступлении весны — якутской весны с глубоким снегом и отвратительным смрадом. Судя по величине этих гор, вы можете составить себе понятие о степени благосостояния хозяина; это — едва ли не единственное верное мерило. Не менее жалок и мелкий истощенный скот, с уродливыми ногами и копытами, с плотно присохшим на боках и на задних ногах толстым слоем навоза, который отвалится только к середине лета вместе с шерстью, с таким же образом облепленным хвостом, со взбитой, грязной шерстью, местами вытертой, с отвратительным запахом, распространяющимся вокруг этих скрючившихся коров и телят.

Постоянная голодовка якутов нарушается кратковременным обжорством. Когда какой-нибудь якут бьет скотину, то соседи его моментально слетаются, как вороны на падаль, ибо каждый гость не только поесть мяса, но получит еще кусок и на дом. В виду такого обычая, вытекающего из родовых отношений, соседи бьют осенью скот по очереди, и счет съеденного соседями мяса и данных кусков ведется самым тщательным образом, так как, накормив кого-нибудь и дав ему мяса, якут приобретает право воспользоваться у соседа тем же.

Умственное невежество и суеверие якутов равносильны бедности. Якут, бывший в отлучке, входя в юрту свою, ни с кем не здоровается, но садится как будто незнакомый; жена сварит ему есть и потчует как гостя, а поевши уже хорошенько — он делается хозяином дома.

Якуты верят колдунам своим и шаманам, которые отправляют скрытным образом суеверные обряды, ибо священники, узнав о том, представляют колдунов сих к суду. Якуты, однако, и ныне верят им и боятся их. Иногда шаман, чрез год или некоторое время по смерти какого-нибудь якута, приносить в дом его наряженную статую и сказывает, что это покойник, требующий корову или звериных мехов или тому подобное, который переест всех в случае отказа. Трусливые люди дают ему все требуемое, и шаман уносит оное вместе со статуею.

Богу огня приносятся жертвы в зависимости от числа детей.

Если спросить, какая связь между количеством детей и количеством жертвы, то вам ответят, что так как огонь и никто другой насылает на детей разные накожные болезни, то многосемейному приходится быть щедрее. Якуты верят, что ребенок покроется струпьями, если в огонь нечаянно попадете кусочек лучины, запачканной испражнением ребенка. Таким образом, нужно тщательно остерегаться, чтобы не нанести как-нибудь оскорбления богу огня, который, как видно, очень мстителен; в огонь нельзя ни плевать, ни плескать воду, ни тыкать ножом или чем-либо острым, чтобы не поранить бога огня. Уяснить связь между огнем и струпьями детей можно только следующим образом: огонь, непосредственно обжигая тело, образует струпья, не отличающиеся по наружному виду от всех других струпьев; с другой же стороны — дети чаще всего обжигаются, а потому якут видит, что огонь чаще всего мстит на детях и что они же чаще всего покрываются вообще струпьями, а, следовательно, это тоже месть бога огня.

Самый чистый и священный огонь — молния, а потому пожар от нее не тушится. Она очищает все, на что упадет, и дерево, разбитое молнией, считается чистым, а зажженные лучины от такого дерева употребляются при обряде очищения.

Якуты всегда лукавят и со своими богами, надеясь провести и обмануть их. Когда якуты увидят на дороге медведя, то снимают шляпы, кланяются ему, величают тойоном (начальником), стариком, дедушкою и другими ласковыми именами. Просят препокорно, чтобы он их пропустил; что они не думают трогать его и даже слова худого про него никогда не говорили. Если медведь, не убедившись сими просьбами, бросится на лошадей, то будто поневоле начинают стрелять по нем и, убив, съедают всего с великим торжеством. Между тем делают статуйку, изображающую Боэная (лесного духа), и кланяются оной. Старший якут становится за деревом и кривляется. Когда мясо сварится, то едят оное, каркая, как вороны, и приговаривая: «не мы тебя едим, но тунгусы (или русские): они и порох делали, и ружья продают; а ты сам знаешь, что мы ничего этого делать не умеем». Вовсе время разговаривают по-русски или по-тунгусски и ни одного сустава не ломают. Когда же съедят медведя, то собирают кости, завертывают вместе с статуею Боэная в березовую кору или во что иное, вешают на дерево и говорят: «дедушка! русскіе (или тунгусы) тебя съели, а мы нашли и кости твои прибрали». Из сего обряда можно заключить, сколько якуты опасаются мщения медведей или духа оных, даже и по истреблении.

Несмотря, однако, на бедность и религиозное убожество, якуты не принадлежат к вымирающим инородцам и весьма склонны к прогрессу там, где русские деятели позаботились о них.

А. Фаресов

/Историческій Вѣстникъ. Историко-литературный журналъ. Т. CXVIII. Ноябрь. С.-Петербургъ. 1909. С. 705-707./

Адрес, прочитанный секретарем об-ва изуч. Сибири на торжественном заседании литерат. фонда в Александровской зале петерб. город. думы 8 ноября 1909 года, в день 50-летнего юбилея фонда:

«Об-во изучения Сибири и улучшения ее быта, поставившее своей целью посильно способствовать культурному развитию обширной, но далекой окраины, не может не присоединить своего голоса к тем приветствиям, которые несутся со всех концов России ко дню 50-летнего юбилея лит. фонда. Сибирь, с ее сравнительно слабо развитой общественной жизнью, особенно дорожит деятельностью такого почтенного учреждения, как литер. фонд, задачей которого является оказание возможно широкой моральной и материальной помощи нуждающимся в поддержке литературным работникам, из которых многие, стремясь к лучшему будущему, невольно пользовались ее гостеприимством. Так, Сибирь высоко чтит память одного из основателей лит. фонда, незабвенного Чернышевского, проведшего в ней много лет. Члены об-ва шлют свои горячие поздравления и высказывают пожелания и в будущем самой широкой деятельности лит. фонда по всей России с ее окраинами, в том числе и Сибирью, в целях установления еще более тесной дружеской связи фонда с местными литературными деятелями. Академик В. Радлов, Н. Некрасов, С. Акерблом, Н. Скалозубов, С. Швецовъ, Н. Волков, Кузнецов, академик Ф. Чернышев, В. Караулов, А. Кобычев, Ф. Чиликин, А. Скороходов, К. Молодцов, З. Ростовский, А. Корнилов, В. Климов, А. Войлошников, Э. Пекарский, А. Кауфман, В. Зимин, К. Куртеев, О. Шкапский, А. Рагозина, Т. Белоусов, С. Патканов, Б. Барадиин, Ц. Добцанов, А. Доржиев, Н. Маньков».

/Сибирь. Газета ежедневная, кромѣ понедѣльниковъ. Иркутскъ. № 284. 12 декабря 1909. С. 2./