ЎЎЎ 83-1. Адубарыя Ігідэйка. Эдуард Пякарскі ў жыцьцяпісах. Сш. 83-1. 1990-1. Койданава. "Кальвіна". 2024.

 

    С. М. Петрова

                  ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОЛИТССЫЛЬНЫХ В ЯКУТИИ

    Великий русский писатель В. Г. Короленко, которому суждено было за свободомыслие и вольнолюбие провести три года в якутской ссылке, а затем увековечить свои впечатления в произведениях, признавался: «...если бы мне предложили жить в Америке или в Якутской области..., я бы, вероятнее всего, выбрал последнее». В этих словах и мужество писателя-гражданина, и дань уважения и любви к тем, кто окружал его в то время.

    Дореволюционная Якутия стала местом политической ссылки представителей трех поколений российского освободительного движения: 1) декабристов; 2) революционеров-демократов 50—60-х гг. и революционеров-народников 70—80-х гг., 3) представителей первых революционных кружков, союзов, членов РСДРП и соратников В. И. Ленина. Гениальная прозорливость В. И. Ленина проявилась и в том, что он заботился об увековечивании памяти о тех, кто жертвуя своей жизнью посвящал ее борьбе за будущее: на нас «ложится обязанность самого тщательного и всестороннего изучения нашей революции... нам надо позаботиться о том, чтобы народ знал эти полные жизни, богатые содержанием и великие по своему назначению, своим последствиям дни гораздо подробнее, детальнее и основательнее... Важной составной частью всестороннего исследования истории освободительного движения является изучение политической ссылки, этой небывалой формы непрекращающейся борьбы прогрессивных деятелей с царизмом даже в условиях неволи...

    [С. 94.]

    В 80—90-е гг. активную просветительскую деятельность среди местного населения проводили политссыльные В. Л. Серошевский, Э. К. Пекарский, который создал первый систематический словарь якутского языка, П. П. Подбельский, В. М. Ионов. Последние стали подлинными учителями местных детей. Их уроки отличались живостью, носили новаторский характер: ученики сами составляли рефераты, делали доклады. Лучшие работы публиковались в ученическом журнале «Наши мысли». В. М. Ионов, живя продолжительное время в Ботурусском улусе, создал библиотеку и перед отъездом передал ее в дар местному населению...

    [С. 97.]

 

 

    А. И. Гоголев

                       ИЗУЧЕНИЕ ЭТНОГЕНЕЗА ЯКУТОВ ССЫЛЬНЫМИ НАРОДНИКАМИ

                                     (УЧАСТНИКИ СИБИРЯКОВСКОИ ЭКСПЕДИЦИИ)

    В 80-х гг. XIX в. руководство научными изысканиями в Сибири переходит в руки областников. Они, не отказываясь от субсидий капиталистов, пытались опереться на поддержку широкой общественности и в том числе на ее невольных жителей — политических ссыльных (1). Это особенно четко проявилось в организации Якутской (Сибиряковской) экспедиции. И. М. Сибиряков, предложивший субсидировать ее деятельность, известен был как покровитель научных изысканий не только в Сибири, но и в целом русской науки. В общей сложности им было пожертвовано на развитие науки больше миллиона рублей. Кроме того на деньги И. М. Сибирякова была напечатана монография ссыльного народника И. А. Худякова «Верхоянский сборник». Меценат, заинтересовавшись мыслью об издании словаря якутского языка, выделил средства на публикацию этого капитального труда Э. К. Пекарского (2).

    Задачей Якутской экспедиции стало широкое этнографическое изучение быта, социально-экономических отношений, вопросов демографии коренных обитателей Якутской области. Это хорошо отражается в отрывке письма И. М. Сибирякова правителю дел Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества (ВСОРГО) Д. А. Клеменцу: «...Выяснение экономических условий жизни инородцев Якутской области... исторический ход развития жизни инородцев... важно составить представление о типе всех сторон жизни, касающихся верований, обычаев, языка, антропометрии... Для выяснения характера народа — собрание сказок, поверий, пословиц, исследование обычного права» (3). Но, несмотря на определенные программные установки экспедиции, ее участники занимались и вопросами этногенеза якутов. Так, Э. К. Пекарский одним из трудных считал вопрос о происхождении народа. «Какими-либо документальными данными для решения этого вопроса, — писал он, — мы не располагаем и потому исследователь вынужден углубляться в область лингвистики, археологии и этнографии, чтобы оттуда извлечь какие-либо указания на происхождение этого даровитого племени, сохранившего, несмотря на крайне неблагоприятные жизненные условия, свой богатый язык и произведения своего духовного творчества, что всего занимательнее, свой физический тип» (4). Автор, хотя и понимал значение комплексного исследования данной проблемы, но в силу обстоятельств свои предложения по этногенезу строил на основании языковых и фольклорных данных. В этом плане Э. К. Пекарский обратил внимание на сбор и публикацию генеалогических легенд народа. В частности, П. Н. Малыгин передал ему материал об Омогое и Эллэе, записанный им от жителя V Малджегарского наслега Западно-Кангаласского улуса Ивана Никифоровича Никифорова. Э. К. Пекарский дословно перевел его на русский язык и впоследствии издал под названием «Предание о том, откуда произошли якуты» (5). В отличие от других известных тогда преданий об Омогое и Эллэе в никифоровском варианте Омогой происходит от кыргызов, а Эр-Соготох-Эллэй и его отец Дархан — от бурят.

    Заслугой Э. К. Пекарского является также перевод и публикация предания, записанного в 1893 г. со слов Пантелеймона Егоровича Готовцева из Баягантайского улуса, под названием «Из преданий о жизни якутов до встречи их с русскими». При этом ученый обратил внимание на то, что, по данным П. Е. Готовцева, в числе предков-родоначальников фигурируют одни только буряты (6).

    В предании приводится рассказ о происхождении самоназвания якутов — саха: когда-то у древних якутов существовал какой-то Сах-дух, которому верили, чтили. Шаманы говорили о себе: «Мы сах’ов племя», а потому и имя нашего народа пусть будет «саха». И стали так называться, по-видимому, вследствие того, что позабыли прежнее название своего племени» (7).

    Несмотря на кажущуюся наивность этой народной этимологии, в ней получили отражение древние отголоски, связанные с происхождением этнонима «саха». По всей вероятности, он восходит к древнему индоиранскому sаkа — «олень», тотемному самоназванию ираноязычных племен Средней Азии и Казахстана. Притом sаkh дословно — это «ветвь», «ветвистый», как и древнеиндийское sаkhа — «ветвь» (8) или русское «сохатый». И в якутском языке сохранились слова с корнем сах, передающим аналогичное понятие. Например, сахсагар — «густо сросшиеся и нависшие ветки». Есть также слово Саххаан — «дьявол», «черт». Но в древности оно, видимо, понималось в значении «бог», вернее «ветвистый бог» в образе солнечного оленя. С этим образом можно связать происхождение так называемых «оленных камней», археологических памятников, обнаруживаемых на территории Центральной Азии, Казахстана, Кавказа. На них изображались летящие к солнцу олени с гипертрофированными ветвистыми рогами (символы божества солнца и плодородия). Поэтому племена Южной Сибири скифо-сибирской эпохи (VI - III вв. до н.э.) на голову жертвенных коней, приносимых солнечному божеству, надевали оленьи маски с рогами (находки в курганах Уландрык, Юстыд, Катанда, Пазырык). Подобным же образом поступали ведийские индоарийцы древней Индии, надевавшие на голову жертвенных коней золотые оленьи рога (9). Поэтому не так далек был от истины Г. В. Ксенофонтов, интуитивно предполагавший, что слово сах когда-то было мифологическим именем солнца.

    Как нам представляется, первоначальная древнеиранская форма sаkа в дальнейшем развивалась по двум направлениям: по культовой линии и по этнонимике. В первом случае — это индоевропейское sаk[h] — «священный обряд», греко-арийское jак = jака — «святой», «священный», «жертва» (10). Среди алтайских языков термин сохранился в тюркских: у желтых уйгуров (как и у древних уйгуров) — jака — «божество», у алтайцев Яйик, посредник между божеством Ульгеном и людьми, у чулымских татар и кумандинцев в форме Чак — «злой дух», у якутов — сах, в этом же значении, у генетически связанных с ними западных бурят — Як-ша — «жрец», «онгон», т.е. дух. Все они произошли от древнетюркского jаg- «приносить жертву» (11).

    Во втором случае из формы со-sаkа произошли поздние средневековые тюркские этнонимы сокы (хакасский, кумандинский), сакар (туркменский), сако (киргизский), сакалык (желт. уйгурский), сактар (барабинско-тюркский), саха-сахалар (якутский).

    В предании, записанном Э. К. Пекарским у П. Е. Готовцева, приводится генеалогический список имен предков Омогоя и Эллэя, «когда они жили с киргизами и бурятами». Он начинается с Өксөкү, от которого родился Мэйэрэм Сүппү, от него родился Хорохой, от Хорохоя — Аргын, от Аргына родился Айаал, от него — Өрөс күөл, затем — Дьулдьыгын. Его сын Түөр Түгүл, от него — Хайаран, который родил двух сыновей — Омогоя и Эллэя (12). На данный список обратили внимание казахские исследователи. Они сопоставляли его со следующими этнонимами из Среднего жуса: аргын-Аргын, мейрам сопы-Мэйэрэм сүппү, оразкельды-Өрөс күөл, тортуул-Түөр түгүл (13). Следует также сопоставить и казахский этноним ак-сопы (софы) с якутским Өксөкү.

    Таким образом, своими публикациями якутских исторических преданий и рассказов и особенно материалами «Словаря якутского языка» Э. К. Пекарский обогатил источники по этногенезу якутов.

    Другой активный участник Сибиряковской экспедиции — ссыльный народник И. И. Майнов, проживший в Якутской области 9 лет (1887-1896 гг.), внес крупный вклад в изучение этнографии якутов. Во время работы экспедиции он наряду с другими ее сотрудниками проводил антропометрические исследования населения, материалы которых использовал в статье «Якуты». Характеризуя физический тип якутов, И. И. Майнов подтвердил выводы своих предшественников о смешанном происхождении скотоводов Лены (14)...

    [С. 13-16.]

    В заключение следует отметить, что участники Сибиряковской экспедиции из числа ссыльных народников обогатили главным образом источники по этногенезу якутов. Стараниями их опубликованы новые фольклорные материалы, ими же проведены первые массовые антропометрические измерения.

                                                                   ЛИТЕРАТУРА

    1. Мирзоев В. Г. Историография Сибири. (Домарксистский период). — М., 1970. — С. 234.

    2. См.: Павлинов Д. М., Виташевский Н. А., Левенталь Л. Г. Материалы по обычному праву и общественному быту якутов. — Л., 1929. — С. XIII.

    3. См.: Горохов К. И. Деятельность Якутской экспедиции 1894-1896 гг. // Труды ЯФ СО АН СССР. Вып. 1 (VIII). Общественные науки. — Якутск, 1958. — С. 40.

    4. Пекарский Э. К. Предание о том, откуда произошли якуты. — Иркутск, 1925. — С. 4.

    5. Там же. — С. 3-10.

    6. Пекарский Э. К. Из преданий о жизни якутов до встречи их с русскими // Записки ИРГО по этнографии. — 1909. — Т. ХХХIV. — С. 146.

    7. Там же. — С. 147.

    8. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. — Тбилиси, 1984. — Ч. 2. — С. 519.

    9. Кузьмина Е. Е. В стране Кавата и Афрасиаба. — М., 1977. — С. 104.

    10. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Указ. соч. — С. 801, 804.

    11. Дугаров Д. С. Онгон Якша // Этническая ономастика. — М., 1984. — С. 171; Гоголев А. И. Историческая этнография якутов. — Якутск, 1980. — С. 62-63.

    12. Пекарский Э. К. Из преданий о жизни якутов...— С. 156—156.

    13. Инсебаев Т. А., Кажибеков Е. З. Некоторые предварительные результаты сопоставления и анализа названий родоплеменных групп адай и су индык // Тюркская ономастика. — Алма-Ата, 1984. — С. 107-108.

    14. Майнов И. И. Якуты // Русский антропологический журнал. — 1902. — № 4...

    [С. 18-19.]

    ****

    Е. И. Оконешников

                                                   НАУЧНЫЙ ПОДВИГ ССЫЛЬНОГО

    Президент АН СССР академик А. П. Карпинский в своей речи на заседании Президиума АН СССР 6 марта 1927 г. говорил: «Дорогой Эдуард Карлович, Вы показали будущим поколениям деятелей науки и просвещения, каких результатов может достигнуть даже при самых неблагоприятных условиях до энтузиазма преданный своему делу одиночный труженик. Благодаря Вам якутский народ получил словарь, какого нет у более многочисленных и культурных народов. По мнению специалистов, Словарь Пекарского достоин занять место рядом с другими созданиями нашей Академии, которой именно в этой области, как Вы услышите сегодня, принадлежит одно из почетных мест в кругу европейских академий» (1).

    До такого признания Э. К. Пекарскому суждено было пройти нелегкий жизненный путь.

    Московский военно-окружной суд в январе 1881 г. приговорил его к 15 годам каторжных работ на рудниках, обвинив в распространении книг революционного содержания и в принадлежности к партии, которая ставила своей целью ниспровержение существующего государственного и общественного порядка. Московский генерал-губернатор, принимая во внимание «молодость, легкомыслие, болезненное состояние» подсудимого, заменил приговор ссылкой «на поселение в отдаленные места Сибири с лишением всех прав и состояния».

    Так, с клеймом «государственного преступника» двадцатитрехлетний Пекарский декабрьским морозным днем 1881 г. в сопровождении конвоя казаков прибыл в Игидейский наслег Ботурусского улуса Якутской области.

    Он сравнительно быстро сдружился с местными жителями, особенно с бедняками, которые часто обращались к нему с бесконечными просьбами помочь в оформлении различных прошений в административные и судебные органы. Очень много жалоб бывало по земельным вопросам, где классовые противоречия выступали в более яркой форме. Глубоко изучив существующие земельные отношения, Э. К. Пекарский последовательно отстаивал более справедливое уравнительное распределение земли между всеми членами общества. По этому же вопросу он выступил со статьей в журнале «Сибирские вопросы». В 1899 г. по его инициативе в Игидейском наслеге Ботурусского улуса был проведен передел среди бедняков.

    Перу Э. К. Пекарского принадлежит ряд интересных этнографических работ, написанных им и в соавторстве с другими. Одной из первых его работ является статья «Якутский род до и после прихода русских» (1896 г.), вторая глава которой написана совместно с Г. Ф. Осмоловским. В ней авторы впервые попытались дать характеристику общественной жизни якутов до прихода русских на основании фольклорных, языковых и этнографических данных.

    В 1910 г. в соавторстве с В. Н. Васильевым он опубликовал труд «Плащ и бубен якутского шамана», где получили подробное описание назначения отдельных частей и деталей шаманского костюма, бубна и колотушки.

    Из этнографических работ необходимо отметить следующие: Э. К. Пекарский «Оседлое или кочевое племя якуты» (1908 г.); В. Ф. Трощанский и Э. К. Пекарский «Любовь и брак у якутов» (1909 г.); Э. К. Пекарский «Очерки быта приаянских тунгусов» (1913 г.); Э. К. Пекарский и Н. П. Попов «Средняя якутская свадьба» (1925 г.); Э. К. Пекарский и Н. П. Попов «Среди якутов» (1928 г.).

    Этнографические статьи и публикации Э. К. Пекарского представляют собой несомненную ценность как своеобразный и добротный первоисточник. Однако, как указывали в свое время специалисты, его этнографические работы «отражают в той или иной степени народническую идеологию» (2).

    Неоценимы заслуги Э. К. Пекарского в деле сбора и издания произведений якутского устного народного творчества, прежде всего его монументального жанра — олонхо. Еще в 1894 г. он писал: «Я и Ионов придерживаемся того мнения, что прежде всего нужно позаботиться о собрании и издании возможно большего количества якутских текстов» (3). Он является одним из составителей и редактором академического издания серии «Образцы народной литературы якутов» в 3 томах, 8 выпусках.

    Им создано несколько работ, где разрабатываются жанровые и другие проблемные вопросы устного народного творчества. Ему же принадлежит первая библиография по якутскому фольклору.

    Э. К.Пекарским были опубликованы многочисленные заметки, небольшие статьи, отзывы и рецензии. Во многих из них он касается весьма серьезных по тем временам вопросов. Так, например, в статье «Значение якутского языка» (Сибирские вести. — 1906. — № 1) он поднимает вопрос о введении в якутских школах обучения на родном языке и преподавания русского языка в качестве учебного предмета.

    В своих статьях и заметках ученый выступает как активный, общественный деятель, ревностно следящий за всеми знаменательными событиями народной жизни в Якутской области и за ее пределами.

    Нельзя не отметить его большую редакторскую деятельность. Под его редакцией опубликованы «Образцы народной литературы якутов» С. В. Ястремского (1929 г.). Особенно много сделал он в подготовке посмертного издания трудов известного исследователя якутской этнографии В. Ф. Трощанского.

    Однако Э. К. Пекарский вошел в историю отечественной и мировой тюркологии прежде всего как автор «Словаря якутского языка». Вся плодотворная работа по собиранию и исследованию этнографических, фольклорных, языковых и других материалов была подчинена главной цели его жизни — созданию «Словаря» в 13 выпусках: вып. 1 (Якутск, 1899; СПб., 1907), вып. 2 (1909), вып. 3 (1912), вып. 4 (1916), вып. 5 (1917), вып. 6 (1923), вып. 7 (1925), вып. 8 (1926), вып. 9 (1927), вып. 10 (1927), вып. 11 (1928), вып. 12 (1929), вып. 13 (1930).

    Первоначальные занятия Э. К. Пекарского якутским языком преследовали, как известно, сугубо практические цели: обстановка вынуждала к общению с местными жителями. Он завел себе две тетрадки, в одну стал записывать слова и их значения, в другую русские слова с якутским переводом. Ему пришлось продолжительное время выписывать слова из книг на якутском языке, изданных миссионерскими обществами, чтобы, по его словам, «избежать впоследствии возможных упреков» в пропуске слов из печатных источников. После того, как исчерпал доступный ему печатный материал, он по совету В. М. Ионова приступил к изучению языка устного народного творчества. Э. К. Пекарский проштудировал для «Словаря» большое количество произведений всех жанров устного народного творчества, в особенности олонхо. Им для «Словаря» использованы, по нашим данным, полные и сокращенные записи 31 олонхо.

    В теоретическом ознакомлении с якутским языком Э. К. Пекарскому помог автор «Грамматики якутского языка» С. В. Ястремский, давший ему пространный перевод известного труда акад. О. Н. Бетлингка «О языке якутов».

    Узнав об успешных занятиях Э. К. Пекарского якутским языком, многие старались ему помочь.

    В течение тринадцати лет, по словам самого Пекарского, «совершенно бескорыстную» помощь в работе над «Словарем» оказывал известный знаток якутского языка Дмитриан Попов. Он завел себе «Словарчик» специально для Пекарского, чтобы заносить туда редкое слово, по его словам, «поразившее его слух».

    О той роли, которую сыграл Д. Д. Попов в пополнении словаря, Э. К. Пекарский говорит в письме к политссыльному Н. А. Виташевскому: «Чтобы Вы могли себе представить, насколько для меня важно сотрудничество Д. Попова, достаточно сказать Вам, что из 200 записанных им слов в моем словаре оказалось помещенным не более одной пятой» (4).

    Другим ближайшим помощником был В. М. Ионов — известный ученый-этнограф. По инициативе В. М. Ионова в основу транскрипции «Словаря» был положен научный алфавит акад. О. Н. Бетлингка. Он следил за безошибочностью правописания якутских слов в «Словаре», весьма скрупулезно рассматривал каждый сомнительный случай и с помощью М. Н. Андросовой-Ионовой давал, как правило, точное правописание.

    Самая основная его помощь заключается в многолетней кропотливой работе по выяснению и уточнению значений слов и выражений. Не имея постоянного заработка, В. М. Ионов временами жил в очень тяжелых материальных условиях. Но не бросал он словарной работы даже тогда, когда у него на первом плане стоял вопрос об удовлетворении, как сам выразился, «желудочных потребностей». 2 января 1914 г. он пишет: «Посылаю корректуры. Не поручусь, что все в порядке: от голода в глазах рябит и все сливается в серую сетку» (5). Так преданно и самоотверженно помогал в создании «Словаря» один из выдающихся исследователей якутской этнографии В. М. Ионов.

    Работа Э. К.Пекарского над «Словарем» находилась в поле зрения якутской общественности. Многие любители и знатоки родного языка предлагали ему свои услуги и временами оказывали посильную помощь.

    Одаренный знаток родного языка и талантливая сказительница-олонхосут, М. Н. Андросова-Ионова принимала в течение сорока лет непосредственное участие в составлении «Словаря». Благодаря природному языковому чутью она могла правильно определить словарную форму заглавных слов и дать толкование значения редких слов и выражений из олонхо и других произведений фольклора. За активное участие в составлении «Словаря» и совместные с Ионовым труды по этнографии она была награждена в 1926 г. Малой золотой медалью Русского географического общества.

    Первый якутский лингвист С. А. Новгородов принимал участие в окончательной редакции словарных статей в 7, 8 и 9-м выпусках «Словаря».

    В качестве штатных сотрудников работали у Э. К. Пекарского по совместительству в течение продолжительного времени студент литературного института живых восточных языков Г. В. Баишев (впоследствии незаконно репрессированный) и студент юридического факультета Петербургского университета А. Н. Никифоров.

    Многие представители местной интеллигенции и участники Якутской Сибиряковской экспедиции отдавали в распоряжение Э. К. Пекарского свои фольклорные, этнографические, языковые записи и в большинстве своем незавершенные русско-якутские или якутско-русские словарики.

    Из рукописей лексикографического характера несомненный интерес представляет «Якутско-русский словарь» П. Ф. Порядина, содержащий 7051 словарную статью.

    В работе над «Словарем» в разное время разностороннюю помощь оказывали выдающиеся представители Российской академии: академики В. В. Радлов, К. Г. Залеман, В. В. Бартольд, Б. Я. Владимирцов, А. Н. Самойлович, С. Ф. Ольденбург, В. Л. Котвич, профессора Н. Ф. Катанов, С. Е. Малов, К. К. Юдахин. Благодаря им Э. К. Пекарскому удалось подобрать к 3017 якутским основам сравнительные данные из тюркских, монгольских, тюркско-монгольских, тунгусо-маньчжурских и других языков урало-алтайской группы и использовать все достижения в области компаративной лингвистики того времени.

    «Словарь» содержит около 38 тысяч заглавных единиц. Заголовочные слова сопровождаются подробной грамматической характеристикой, определяющей их принадлежность к той или иной части речи и способы образования. В производных словах указываются, как правило, основа и словообразующий аффикс.

    Автор собирал слова живой речи и из письменных источников, не прибегая, как лексикограф, к словообразованию по существующим моделям якутского языка.

    Наряду с общеупотребительной лексикой в «Словарь» включены малоупотребительные просторечные слова, вплоть до неприличных грубо ругательских. Кроме того, зафиксировано большое количество вариантных слов, архаизмов, диалектизмов, антропонимов, топонимов и слов, встречающихся лишь в устойчивых словосочетаниях. В этой части словника наиболее ярко проявилось стремление автора включить в «Словарь» все слова без исключения: как однажды им услышанные, так и зарегистрированные в каких-либо печатных или рукописных источниках.

    Центральной проблемой словарной работы была и остается семантическая характеристика слов. В этом трудном и весьма сложном лексикографическом предприятии Э. К. Пекарский достиг, по всеобщему признанию, больших успехов.

    В определении значений слов удачно совмещаются методы толкований, энциклопедического объяснения и перевода. Он преследовал цель — дать исчерпывающе полную характеристику значения каждого слова. При этом особое внимание обращалось на описание культурных коннотаций и страноведческих своеобразий якутских реалий и понятий. Так, из-за стремления привести как можно больше данных (насколько позволял собранный им материал) о лексико-предметном и лексико-семантическом безэквивалентном слове стали закрепляться в «Словаре» приемы краткого, развернутого, комбинированного толкования с элементами энциклопедического объяснения.

    Э. К. Пекарский не пользовался пометой «переносно», но четко выделял переносное значение слов в тех случаях, когда их метафорическое употребление отчетливо обособлялось и легко улавливалось в разговорной речи.

    В «Словаре» впервые в якутской лексикографии проводится разграничение свободно-номинативного, производного, переносного, специализированного, диалектного, фразеологически связанного значений слов. Отсутствие письменной традиции в якутском языке не могло не сказаться на разработке автором последовательной и стройной системы дифференциации и расположения значений слова.

    Многие рецензенты отмечали «энциклопедический характер» «Словаря». Эта справедливая оценка относится не только к энциклопедическому толкованию, но и к иллюстративному материалу. В качестве примеров приводятся обширные энциклопедические сведения, отражающие различные стороны хозяйственной, экономической, духовной и культурной жизни якутов конца XIX и начала XX столетия. Другой отличительной чертой иллюстрированного материала является богатая фразеологическая насыщенность, отражающая колорит, сочность, живость и образность разговорного языка и устного народного творчества.

    В целом в «Словаре» достаточно полно и точно отражено в синхронном разрезе бесписьменное состояние живого народного языка в том виде, в каком он бытовал в устах его носителей.

    «Словарь» Э. К. Пекарского служит абсолютно надежным источником для любых филологических (фонетических, морфологических, лексикологических, диалектологических, сравнительно-этимологических, фольклорных исследований), этнографических и исторических изысканий. Он дает вполне достоверный материал лингвисту, историку, этнографу и фольклористу, притом в таком сконцентрированном и систематизированном виде, в каком он не представлен ни в одном другом источнике.

    «Словарь» Э. К. Пекарского является, по единодушному мнению тюркологов, «подлинно грандиозным сооружением, величественным памятником, своеобразной энциклопедией быта и культуры якутского народа,... одним из капитальнейших произведений мировой лингвистики» (6).

    В 1945 г. в Турции было издано шесть выпусков «Словаря» Пекарского в переводе на турецкий язык.

    В течение длительного времени, пока издавался «Словарь», ценой огромных усилий Э. К. Пекарский собрал дополнительный лексикографический материал к «Словарю», состоящий из 15 тысяч словарных карточек. Часть словника включает новые слова и выражения, которые автор смог подобрать из различных источников послереволюционного периода. Остальную часть словника составляют словарные единицы «Словаря», по отношению к которым автор счел возможным внести дополнения и уточнения на основе собранного им материала. Э. К. Пекарский хорошо сознавал, что «Словарь» недостаточно отражает новообразования, появившиеся в лексике после Великой Октябрьской социалистической революции. Этот серьезный, с его точки зрения, пробел он хотел восполнить в дополнительных выпусках к «Словарю».

    Научные заслуги Э. К. Пекарского общепризнаны. Он был избран членом-корреспондентом АН СССР (1927), Почетным членом АН СССР (1931). Состоял членом свыше десяти научно-исследовательских и краеведческих обществ, в том числе Русского географического общества (с 1909 г.), Восточно-Сибирского РГО (с 1927 г.), Якутского отдела РГО (с 1914 г.), Московского общества любителей естествознания, археологии и этнографии (с 1911 г.), Научно-исследовательского общества сравнительной истории и языков Запада и Востока (с 1928 г.), Польского востоковедческого общества (с 1925 г.) и др.

    Э. К. Пекарский умер 29 июня 1934 г. в Ленинграде.

    Работа Э. К. Пекарского над «Словарем якутского языка» — это выдающийся научный подвиг, образец жертвенного служения науке во имя расцвета культуры угнетенного в прошлом якутского народа.

                                                          ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

    1. Архив ЛО АН СССР, ф. 202, оп. 2, д. 534, л. 90.

    2. Самойлович А. Н. Памяти Пекарского // Изв. АН СССР. VII серия. Отд. общ. наук. — М.; Л., 1934. — С. 746.

    3. Архив ЛО АН СССР, ф. 202, оп. 1, д. 67, л. 184.

    4. ЦГАЛИ, ф, 92, оп. 1, д. 127, л. 7.

    5. Архив ЛО АН СССР, ф. 202, оп. 2, д. 184, л. 62.

    Азадовский М. Э. К. Пекарский // Советская этнография. — М., 1934 — № 5. — С. 107.

    [С. 19-26.]

    ****

    Т. Н. Шилова

                         ТРУДЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ССЫЛЬНЫХ В ИЗДАНИЯХ ВСОИРГО

    Русское географическое общество со времени своего основания привлекало к работе прогрессивные слои населения, представителей передовой мысли. В работе Общества принимали участие многие ученые, исповедовавшие революционные идеи. Особенно ярко это проявилось в изучении этнографии. Последняя рассматривалась как комплексное, возможно более полное изучение всех сторон жизни народа, проявлений материальной и духовной культуры. В этнографических исследованиях большую роль играли изначальные установки мировоззрения исследователей. Именно поэтому РГО своей деятельностью привлекало внимание прежде всего демократических сил, которые проявляли особый интерес к положению народа, его жизни, быту и культуре.

    Понятно, что среди деятелей Общества были исследователи — политические ссыльные. Особенно это относится к политическим ссыльным Сибири. Неслучайно в своем поздравлении к 50-летию Восточно-Сибирского отдела РГО политический ссыльный В. Л. Серошевский с признательностью писал о благородной деятельности Отдела по созданию условий для научной работы как для себя, так и для своих соотечественников-поляков, сосланных в Сибирь. Он ставил в неоспоримую заслугу Отделу то, что «большая часть работ являлась по-русски и главным образом в сибирской печати и изданиях Отдела... Сибирский отдел Географического общества издавна служил опорой и приютом для умов, алчущих возвышенного труда, но лишенных его возможности» (1).

    В. Л. Серошевский правильно характеризует отношения между ВСОИРГО и политическими ссыльными, участвовавшими в научной деятельности Отдела, особенно по изучению истории и этнографии народов Якутии. Отдел широко использовал знания, опыт, энтузиазм политических ссыльных, помогал советами относительно выбора направлений исследований; снабжал нуждающихся необходимой литературой, рекомендациями, всячески поощрял малейшее проявление интереса к этнографическим исследованиям. Политические ссыльные часто становились сотрудниками Отдела. Подавляющая часть этнографических исследований в Якутии была проведена при их самом активном участии...

    [С. 49.]

    ВСОИРГО с энтузиазмом поддерживал идею издания выдающегося труда Э. К. Пекарского «Якутско-русский словарь», выполнял просьбы автора по присылке необходимой литературы. Но Отдел, будучи не в силах обеспечить с материальной стороны это предприятие, выступил активным заинтересованным посредником в переговорах с Академией наук, которые завершились весьма успешн    Э. К. Пекарский проделал гигантскую работу на протяжении 1882-1897 гг. Особенно много материалов он собрал в ходе Сибиряковской экспедиции, ему оказывали содействие Д. Д. Попов, В. М. Ионов и другие члены экспедиции. Активное участие в хлопотах по печатанию труда принимал Д. А. Клеменц; он же и познакомил Э. К. Пекарского с результатами переговоров и с удовлетворением отмечал положительное решение вопроса (5). В дальнейшем Э. К. Пекарский охотно откликается на просьбы ВСОИРГО. Обладая большим авторитетом, он принимал на себя работу по редактированию и рецензированию рукописей, статей, трудов сотрудников; живо участвовал в заседаниях Отдела и Отделения этнографии, выступал с серьезными замечаниями при обсуждении сообщений; кроме того, он выступал с докладами. Например, в 1910 г. сделал доклад о расселении якутов, практически одним из первых обратив особое внимание на эту проблему (6). Э. К. Пекарский являлся действительным членом РГО, в рамках Общества он занимался различными работами. Особенно ярко проявилось заинтересованное отношение Пекарского к делам Общества во время его работы в редакции «Живой старины». Естественно, он пытался использовать трибуну «Живой старины» для распространения и пропаганды результатов исследований Якутского края. В 1910 г. внес на Отделении этнографии три предложения: во-первых, перепечатать в «Живой старине» и выпустить в достаточном количестве отдельные оттиски программы В. Ф. Трощанского о верованиях якутов; во-вторых, перепечатать в журнале программу для изучения сибирских народов; в-третьих, указывал на скорейшую необходимость обнародования этнографических материалов Сибиряковской экспедиции, хранящихся в ВСОИРГО (7). Э. К. Пекарский хлопотал об избрании в члены-сотрудники Отдела своих товарищей по экспедиции В. М. Ионова и И. И. Майнова, представив краткие сведения об их деятельности (8). В 1911 г. Общество наградило Э. К. Пекарского Большой золотой медалью Отделения этнографии за труды об якутах. Таким образом, деятельность Э. К. Пекарского в рамках РГО была обширной и многоплановой. Неоценима его роль как выдающегося ученого, но немал его вклад в научно-организационную работу РГО, прежде всего в составе «Живой старины», где он поместил ряд своих статей по этнографии народов Якутии (9)...

    Научно-исследовательскую деятельность в Колымском крае вел также политический ссыльный В. А. Данилов. Представляет интерес область его научных изысканий — влияние географических условий и развития культуры на религиозное мировоззрение и связанные с ним три формы психического расстройства. Эта работа стоит особняком в литературе Отдела, как одно из первых и почти единственное специальное исследование на эту интересную тему (14). Работу высоко оценили Л. Л. Штернберг, Д. А. Клеменц, Э. К. Пекарский...

    [С. 51-53.]

    Из изложенного видно, что труды якутских политических ссыльных занимали заметное место в изданиях Восточно-Сибирского отдела РГО. Тематика этих трудов носила весьма широкий, целенаправленный характер. Они внесли много нового в познание истории и этнографии якутского народа. Поэтому издание трудов политических ссыльных имело прежде всего научное значение, а также благородную цель привлечения «невольных исследователей» к творческой деятельности в суровых условиях якутской ссылки. Благодаря изданиям ВСОИРГО история сохранила для нас оригинальные научные исследования, обогатившие фактами и мыслями дело изучения народов многонациональной России.

                                                    ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

    1. ГАИО, ф. 293, оп. 1, д. 186, л. 10.

    5. ГАИО, ф. 293, оп. 1, д. 173, л. 38.

    6. Известия ИРГО. — 1910. — Т. XXVI. — С. 59.

    7. Там же. — С. 96.

    8. Архив ГО СССР, ф. 1 — 1891, оп. 1, д. 15, л. 154.

    9. Пекарский Э. К. Чачахан. Якутская детская сказка // Живая старина. — 1906. — № 2, вып. 2. — С. 118-122; Он же. Подробное содержание якутского спектакля «олонхо» // Там же. — Вып. 4. — Отд. 2. — С. 202-204; Он же. Из якутской старины //Там же. — 1907. — № 2. — Отд. 2. — С. 45-50; №4 — Отд. 2. — С. 90; 1908. — № 4. — С. 495-500; Он же. Из преданий о жизни якутов до встречи их с русскими // Записки ИРГО по Отделению этнографии. — 1909. — Т. 34. — С. 142-156; Он же. Библиография якутской сказки // Живая старина. — 1912. — № 2-4. — С. 529-532.

    14. Данилов В. А. Особенности психического мира якутов Колымского округа в зависимости от их культуры // Живая старина. — 1907. — № 3. — С. 170-180; № 1. — С. 34-49; № 4. — С. 226-234.

    [С. 54-55.]

 

 

    И. И. Столярова

                           ДОКУМЕНТЫ ЦГА ЯАССР О СОСТАВЛЕНИИ И ИЗДАНИИ

                                 ЯКУТСКО-РУСКОГО СЛОВАРЯ Э. К. ПЕКАРСКОГО

    Оседание в Сибири бывших политкаторжан, ссыльнопоселенцев, административно-ссыльных влекло за собою распространение их культурного влияния. Вследствие этого подавляющая часть общественных зачинаний в Сибири, развитие печати, изучение отдельных районов региона тесно связано с именами политических ссыльных.

    Имя Эдуарда Карловича Пекарского, большого знатока и исследователя языка, культуры, быта якутов хорошо известно в нашей республике. О его работе по составлению и изданию якутско-русского словаря свидетельствуют подлинные документы, хранящиеся в Центральном государственном архиве ЯАССР. Эти материалы отложились в фондах Якутского областного управления, Якутского окружного полицейского управления, Якутского областного статистического комитета.

    Документальные источники были классифицированы по принципу их происхождения в сочетании с номинальными признаками. В соответствии с этим можно выделить несколько групп документов:

    1. Документы, отложившиеся в результате переписки Якутского областного управления с вышестоящими органами власти и окружным полицейским управлением.

    2. Документы, отложившиеся в результате переписки Якутского окружного полицейского управления с Батурусской инородной управой.

    3. Документы, отложившиеся в результате переписки иркутских государственных учреждений по поводу письма административного ссыльного Н. С. Тютчева о работе Э. К. Пекарского по составлению якутско-русского словаря.

    4. Документы, отложившиеся в результате переписки Восточно-Сибирского отдела императорского Русского географического общества с якутским губернатором и областным статистическим комитетом.

    5. Документы, отложившиеся в результате, переписки Якутского областного статкомитета с Э. К. Пекарским, якутской типографией, Иркутской городской публичной библиотекой.

    6. Прошения, расписки Э. К. Пекарского, его отзывы на предложения об издании словаря.

    Все указанные документальные источники представляют большую научную ценность. Они в основном являются подлинниками, есть заверенные копии. В документах содержатся сведения, с различной степенью полноты освещающие работу ученого над составлением словаря, о признании важности и ценности этого труда официальными органами власти, об оказании помощи в его составлении и издании.

    Первая группа документов (1887-1888 гг., 1895 г.) включает переписку иркутского генерал-губернатора с губернатором Якутской области, донесения Якутского областного управления иркутскому губернатору, предписания Якутского областного управления окружному полицейскому управлению, донесения окружного исправника в областное управление. В данной переписке нашли отражение вопросы, касающиеся определения государственными учреждениями степени важности научной работы ссыльного ученого.

    Наиболее интересным из этих документов является подлинное письмо иркутского генерал-губернатора графа А. П. Игнатьева якутскому губернатору К. Н. Светлицкому № 2152 от 21-23 ноября 1887 г. о признании ценности работы Э. К. Пекарского по составлению якутско-русского словаря. Он писал следующее: «... Подобного рода материалы не могут не быть весьма интересными для Восточно-Сибирского отдела императорского Русского географического общества, а потому честь имею покорнейше просить Ваше превосходительство приказать предложить г. Пекарскому, не пожелает ли он свои труды доставить в названный отдел для рассмотрения; в случае благоприятного отзыва труды Пекарского могли бы быть изданы при содействии отдела, и вознаграждение автора могло бы при этом определиться по соглашению с г. Пекарским. Во всяком случае Вы можете уверить г. Пекарского в  неприкосновенности его прав и в сохранности рукописей...» (1).

    Вторая группа документальных источников (1887-1888 гг.) по истории составления и издания якутско-русского словаря Э. К. Пекарского представлена в основном предписаниями Якутского окружного полицейского управления Батурусской инородной управе ознакомить ученого с разными предложениями областного управления по поводу издания данного труда, а также предписаниями выдать ссыльному ту или иную литературу.

    О заинтересованности властей в работе Э. К. Пекарского свидетельствуют факты, о которых можно узнать из данной группы документов. 23 сентября 1887 г. Эдуардом Карловичем было подано прошение якутскому окружному исправнику о предоставлении ему для работы академического словаря русского языка, он писал: «... Ввиду составления мною якутско-русского словаря, что не безынтересно Вашему высокоблагородию, необходимым пособием для меня было бы имение под руками академического словаря российского языка...» (2). Уже через месяц, 24 октября, якутский окружной исправник предписал Батурусской инородной управе вручить Э. К. Пекарскому запрашиваемый словарь, а 4 ноября того же года политссыльный пишет расписку о получении его (3). Таким образом, для исполнения запроса потребовалось всего полтора месяца, что по тому времени является минимальным сроком.

    Большой интерес представляют документы, отложившиеся в результате переписки иркутских государственных учреждений по поводу письма административного ссыльного Н. С. Тютчева о якутско-русском словаре Э. К. Пекарского (1887 г.). Само письмо Тютчева хранится в фонде Якутского областного управления и несет в себе значительную информацию. Оно было написано 27 мая 1887 г. и адресовано смотрителю иркутского тюремного замка, являвшегося членом Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. В письме было записано: «... Словарь этот, заключающий в себе более 7000 слов, составлен им, придерживаясь системы и грамматики Бетлингка, причем последний служил ему как бы остовом. Пекарский представлял свой словарь для корректуры и просмотра местным знатокам якутского языка протоиерею Димитриану Попову и голове Батурусского улуса Егору Дмитриевичу Николаеву, которые единогласно одобрили его труд, причем обоими ими было выражено мнение, что словарь этот по обилию слов, точному проведению раз принятой системы и верности живому якутскому языку — далеко оставляет за собой все попытки этого рода, бывшие до этого времени...» (4).

    Интересные и разнообразные сведения содержатся в документах, отложившихся в результате переписки Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества с якутским губернатором и Якутским областным статистическим комитетом (1888-1897 гг.). Это в основном письма, донесения. И вновь документы свидетельствуют о признании научными кругами того времени ценного труда Э. К. Пекарского. Восточно-Сибирский отдел решил предоставить для просмотра якутско-русский словарь академику,  тюркологу  В. В. Радлову. В письме якутскому губернатору № 65 от 20 марта 1891 г. исполняющий должность правителя дел отдела Д. Кеменц сообщал: «... Ввиду ожидаемого в Иркутске приезда известного знатока тюркских наречий академика Радлова отдел решил предварительно выслушать отзыв уважаемого ученого о работе Пекарского, полагая, что мнение такого авторитета будет иметь решающее влияние...» (5).

    Кроме того эта обширная переписка показывает, какую неоценимую помощь оказывал правитель дел Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества Яков Павлович Прейн в составлении Э. К. Пекарским якутско-русского словаря. Через Якутский областной статкомитет им высылалась литература для Эдуарда Карловича: «Верхоянский сборник» И. Худякова, рукописи других исследователей-филологов. По постановлению Распорядительного комитета Восточно-Сибирского отдела Я. П. Прейном отправлялись денежные средства на издание словаря.

    В одном из писем секретарю Якутского статкомитета (№ 144 от 3 мая 1895 г.) правитель дел писал: «... При сем считаю нужным прибавить, что Распорядительному комитету и многим членам нашего отдела, с которыми приходилось говорить по поводу словаря якутского языка, весьма желательно, чтобы г. Пекарский воспользовался вышеупомянутыми рукописными трудами, которые, по всей вероятности, в скором времени должны быть доставлены в Иркутск и которые я не замедлю Вам переслать. Тогда почтенный и теперь труд г. Пекарского, несомненно, будет одним из выдающихся явлений в научной литературе, и есть возможность думать, что И. М. Сибиряков не откажется докончить начатое им дело, т.е. еще сделать дополнительное пожертвование...» (6). Кроме того, эти документальные источники раскрывают картину технической стороны издания научного труда Э. К. Пекарского.

    Из переписки Якутского областного статистического комитета с Э. К. Пекарским, якутской типографией, Иркутской городской публичной библиотекой (1895-1897 гг.), которая также представлена письмами, можно узнать интереснейшие сведения об условиях издания якутско-русского словаря. Например, для издания 1-го выпуска словаря Пекарского в якутской типографии областным статкомитетом были специально приобретены бумага в книжном магазине Макушина в г. Иркутске, новый якутский шрифт (7). В 1895 г. в «Якутских областных ведомостях» публиковались объявления о предстоящей подписке на якутско-русский словарь Э. К. Пекарского при выходе его в свет, хотя до этого момента оставалось еще четыре года. И уже в то время в Якутский статкомитет поступали заявки на подписку. Об этом свидетельствует письмо заведующей Иркутской городской библиотеки М. Гаевской № 41 от 24 мая 1895 г.: «... Вследствие сделанной публикации имею честь покорнейше просить канцелярию комитета записать Иркутскую городскую библиотеку в число подписчиков на якутско-русский словарь Э. К. Пекарского. Причитающиеся деньги будут высланы, как только будет объявлена стоимость означенного издания...» (8).

    Наибольшую ценность представляют составленные собственноручно Э. К. Пекарским его прошения в государственные органы власти, расписки в получении корреспонденции, научные отзывы о своей работе на предложения об издании словаря (1887-1888 гг., 1895 г.). Эти документы сохранились в надлежащем виде в фондах, текст их хорошо читаем. Из первоисточников явствует, сколько титанического труда, таланта лингвиста, сил было вложено Эдуардом Карловичем в составление и издание словаря. О придании огромной важности им самим этой работе свидетельствуют письма и прошения ученого официальным властям о разрешении ему самому обрабатывать собранный материал и проводить корректуру готовящегося к выпуску словаря. Э. К. Пекарский писал: «...обрабатывать весь собранный мною материал я желал бы сам... Обработку этого материала я намерен произвести здесь на месте, в Якутской области, так как нахожу невозможным обойтись при обработке материала без содействия самих инородцев...» (9).

    Все вышеизложенное подтверждает, что в архивных фондах ЦГА ЯАССР содержатся многочисленные и разнообразные, в основном подлинные, документы, отражающие работу ученого политссыльного Э. К. Пекарского по составлению и изданию фундаментального труда «Словаря якутского языка». Анализ сведений указанных документальных материалов позволяет считать их ценными историческими источниками по данному вопросу.

                                                                          Источники

    1. ЦГА ЯАССР, ф. 12-и, оп. 15, д. 62, л. 62-63.

    2. Там же, ф. 15-и, оп. 20, д. 16, л. 69 а.

    3. Там же, л. 72-73.

    4. Там же, ф. 12-и, оп. 15, д. 62, л. 58-58 об.

    5. Там же, л. 109 об.

    6. Там же, ф. 343-и, оп. 7, д. 55, л. 76 об.

    7. Там же, л. 126, оп. 1, д. 439, л. 26, 87-88.

    8. Там же, оп. 1, д. 55, л. 84.

    9. Там же, оп. 1, д. 439, л. 78 об.

    [С. 153-157.]

    ****

    К. С. Ефремов

                                      ВОСПОМИНАНИЯ В. СЕРОШЕВСКОГО О ЯКУТИИ

    В Якутии широко известны имена ссыльных поляков Э. Пекарского, В. Серошевского, Н. Виташевского, С. Ястремского и других. Получили признание их труды по изучению Якутии, но оценка значения вклада и имени различна. Так, об Э. Пекарском в Якутии пишут много и часто ссылаются на его труды, было широко отмечено 100-летие со дня его рождения, его имя носят школа, улица; ссылки же на Серошевского относятся большей частью к его монографии «Якуты» (1896), но в памяти народной имя его сохранилось в названии озерка — Чарачыаскай — в местности Чаранг Хатынг-Арынского наслега Намского улуса (1).

    Многие, широко известные в Польше произведения о Якутии не переведены на русский язык, а некоторые из них, изданные на русском в конце прошлого — начале этого столетия, не переиздавались. Создалась парадоксальная ситуация, когда язык произведения стал индикатором популярности автора в той или иной стране. В ПНР очень мало знают об Э. Пекарском, поскольку свои научные труды он писал на русском языке, и, с другой стороны, популярно имя В. Серошевского вследствие многократных переизданий его литературных произведений, в которых Якутия занимает значительное место. Можно с уверенностью утверждать, то интерес к Якутии зародился и значительное время поддерживался в Польше благодаря произведениям В. Серошевского. Интерес этот не угасает и переходит в новое качество, в научную область. Определенную источниковую ценность представляют воспоминания В. Серошевского (2). Одни из них, относящиеся к ссылке в Верхоянске и побегу к Ледовитому океану, переведены И. А. Ласковым и изданы в журнале «Полярная звезда» № 4, 1979 г., где в предисловии переводчик отмечает «увлекательность, яркость и высокоэмоциональность повествования». Другие, относящиеся к монастыревской трагедии, переведены К. С. Ефремовым и с предисловием опубликованы в журнале «Диалог», органе идеологического отдела Якутского ОК КПСС (3).

    Мемуары В. Серошевский начал писать в возрасте 80 лет в 1939 г. Рукописи были обработаны А. Ламом и изданы в 1959 г. Первый том воспоминаний содержит записи о годах детства и юности, второй — сведения об аресте, конвое и ссылке и третий — полностью воспоминания о ссылке в Якутию...

    [С. 158.]

    Следует отметить то, что даже редкие публикации отрывков из воспоминаний в настоящее время сразу же находят отражение в научных публикациях, например, П. Л. Казаряна (4), правда, без указания, что это перевод с польского языка.

                                                                          ЛИТЕРАТУРА

    1. Багдарын Сюлбе. Топонимика Якутии. — Якутск, 1985. — С. 88.

    2. Waclaw Sieroszewski. Dzieła, tom XVI. Pamiętniki. Wospomnienia. Wyd. liter., Krakow. 1959.

    3. Серошевскии В. Воспоминания о Якутии // Диалог. — 1989. — № 15-16. — С. 45-68.

    4. Казарян П. Л. Экспедиция Де-Лонга и побег верхоянских ссыльных в 1882 году // БНТИ. — 1981. — С. 8-6; Он же. Верхоянская политическая ссылка. 1861-1903 гг. — Якутск, 1989. — 176 с.

    [С. 161.]

 

 

                                                                       Глава вторая

                                                ТЕХНИКА И КУЛЬТУРА ЗЕМЛЕДЕЛИЯ

    В результате тяжелого труда всех слоев населения, в первую очередь и главным образом, русских крестьян и трудящихся якутских улусов, начавшегося в середине XVII в., земледелие, как видно из изложенного материала, стало одной из основных отраслей сельского хозяйства в суровых природно-климатических условиях Севера, края многолетней мерзлоты. В настоящей главе необходимо рассмотреть его технику и культуру: орудия труда, обработку почвы, систему полеводства, культуру зерновых и огородных растений, уборку урожая, обработку и использование продуктов земледелия...

    [С. 57.]

                                 4. Уборка урожая. Использование продуктов земледелия

    Среди улусных жителей являлся деликатесом саламат — густая каша из ячменной, редко ржаной и пшеничной муки, вареная в масле. В процессе приготовления саламата мука все время размешивалась. Приготовленная таким образом каша обливается маслом, часто топленым. Получалось вкусное кушанье, приготовляемое из муки, воды или смеси воды и молока, соли и масла. Саламат — «свадебное угощение», подавался дорогим гостям, во время так называемого «кюлэй», в праздничных торжественных случаях, а также роженицам, вообще больным.

    Из муки делали жидкую кашу. Очень часто приготовляли бутугас, который представлял собою похлебку-кашу. Бутугас варили из муки, воды со смесью свежего или кислого молока, сочных съедобных трав. Несколько отличалось от бутугаса кушанье, которое называлось юерэ. Кипятили молоко, разбавленное водой. Всыпали одну или две ложки муки и, размешивая мутовкой, опять кипятили, а затем клали съедобную, заранее сваренную, рубленую траву и давали остыть. Наконец, наливали тар — проквашенное за лето молоко размешивали мутовкой и подавали готовое юерэ на стол. Горсточку муки всыпали в бульон и кипятили. Получался суп с сэлейем, который представлял бульон с жидким раствором вареной в нем муки (110).

    [С. 137.]

                                                                       Глава третья

         РОЛЬ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ В СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ ЯКУТИИ

    На протяжении столетий земледелие везде и всюду, где оно возникало и развивалось, оказывало разностороннее влияние на содержание и ход общественного прогресса, играло важную роль в динамике социально-экономического строя. С учетом всего этого в настоящей главе изучаются: возникновение и развитие нового земельного угодья, неравенство в размерах посева, роль земледелия в дальнейшем усилении эксплуатации непосредственных производителей в улусах и селениях русских крестьян и социальное неравенство, эксплуатация в селениях религиозных сектантов...

    [С. 142.]

                                  3. Роль земледелия в дальнейшем усилении эксплуатации

                                                     непосредственных производителей

    ...Тойон Даниил Гоголев был очень скупым и экономичным хозяином. Он стремился утилизировать всякие продукты, даже отбросы своего хозяйства. В трудные годы, когда не хватало корма, тойон забивал истощенных коров и лошадей, которым угрожал падеж, и кормил хамначчитов их мясом.

    В хозяйстве Гоголева лето представляло самый решающий период. Главная задача состояла в заготовке корма для скота. Это было время мобилизации постоянных хамначчитов и временных работников, трудоспособных членов их семей на заготовку сена. Работники разделялись на отдельные группы по 10 человек. В каждой из местностей работало по одной из бригад по заготовке корма. Хамначчиты ночевали на сенокосах в шалашах, юртах, амбарах старых усадеб. Рабочий день продолжался с восхода до захода солнца. В период заготовки корма тойон стремился улучшить питание хамначчитов. Вдобавок к обычному рациону питания ежедневно подавался кумыс. Раз за лето каждая из групп работников получала по одному пуду холлогос хаяха (47). Также раз за лето хамначчиты вдоволь лакомились гольяном, специально приготовленным в костре из ситника...

    [С. 168.]

                                                                       ПРИМЕЧАНИЯ

                                                                          Глава вторая

    110. Относительно хлебных продуктов см.: В. Л. Серошевский. Якуты, с. 318; В. И. Иохельсон. Указ. статья, сс. 102-103; Э. К. Пекарский. Словарь якутского языка, т. I, сс. 575-576; т. II, с. 2157; т. III, сс. 3147-3149.

    [С. 388.]

                                                                          Глава третья

    47. Холлогос — большая берестяная посуда вроде ушата, чана для хранения молочного продукта. Хаях — сырое масло, смешанное с водой и пресным или кислым молоком (на пуд молока, разбавленного таром, вливается 5-10 ф. сливочного масла); все это тщательно размешивается и замораживается. — Э. К. Пекарский. СЯЯ, т. III, сс. 3245-3246, 3453.

    [С. 390.]